Название: Печать 

Автор: surazal

Пейринг: Орочимару/Анко

Рейтинг:  13+

Примечание: не ох как люблю эту пару, но полезно иногда для воспитания самоконтроля делать то, к чему не лежит душа.

Небольшие расхождения с "каноном".

Размещение любой части этого текста на других ресурсах и в личных дневниках запрещено. Свидетельство о публикации №21102280129

 

 

 «Не успею…не успею», - повторяла она полушепотом, хотя и сама сейчас не могла бы себе внятно объяснить, куда не успеет.

Она развила бешеную скорость. Сейчас самое главное – ни на что не отвлечься по пути. Иначе можно получить такие травмы…

Она вспомнила события перед самым началом второго этапа экзамена.

Ну как вообще можно быть такой дурой, вновь выругала себя Анко.

Ведь все говорило о том, что опасность рядом. Разве сама она не сразу почувствовала…как он и обещал тогда, давно…

Ее внезапно прошиб пот, но не от осознания притаившейся и, возможно, смертельной опасности, а от того, что она четко, в подробностях вспомнила эти глаза.

Глаза – как она уже тогда не догадалась? Такие глаза могли быть лишь у одного человека в целом мире…

Значит, он завершил свои опыты. И они, по всей видимости, оказались успешными. То, что видело такое количество человек в одно время – это не могло быть гендзюцу, это был реальный человек, в реальном теле. Значит, это тело…

Анко прибавила ходу. Ее начинала грызть злость.

И нахальный тон – мог ли такой тон принадлежать экзаменующемуся, который приблизился к Лесу, где его ждали нешуточные трудности, возможно, и смерть тоже…

«Можно вернуть вам ваш кунаи?»

Эта фраза, слово в слово.

Она остановилась так резко, что почувствовала, как в голове ее словно что-то сместилось. И едва не сорвалась с дерева.

 

                                                                ***

- Анко…Ты не смотришь на меня. Ты меня не слушаешь. Возможно, ты ждешь, когда я спрошу, не устала ли ты, и предложу тебе потренироваться завтра, каким бы ни был твой ответ, - его лицо ничего не выражает кроме холодной насмешки. Над ней. – Так вот, Анко, ты ошибаешься, девочка. Меня не волнуют твои успехи, а моя репутация – очень волнует. Поэтому, - его лицо так близко, - сейчас ты как проклятая будешь пробовать еще и еще, пока не свалишься, - Анко чувствует тонкий горьковатый запах черных волос сенсея, почти касающихся ее лица. И вдруг он добавляет:– Или пока не свалюсь я. И тогда мы прекратим.

Он отворачивается, но ей кажется, что она видела на его лице улыбку.

И глубоко в ее сердце что-то теплеет. Она никогда не узнает, что тогда сердце Орочимару-сенсея ощутило то же самое.

Он повернулся к ней так резко, что до нее донесся свист воздуха от его стремительного движения, и бросил кунаи прямо в нее.

Она почти поймала оружие. Но гладкая сталь, словно смеясь над ней, так предательски выскочила из руки, оцарапав уже загрубевшую кожу ладони.  

- Какой ужас, - только и сказал сенсей. – Чертов ужас, а не генин. Стыд.

Анко старалась не испугаться боли и того, как кровь буквально хлестала, толчками вырываясь из ее тела, уже запачкав ее одежду и траву рядом.

Он прав. Стыд и ужас.

Она присела и пошарила в траве, подняла кунаи, робко подошла. Орочимару-сенсей стоял вполоборота к ней и без эмоций разглядывал ее.

- Можно вернуть вам ваш кунаи?

- Ты бы хоть вытерла его … Я могу выпачкаться в крови, а я не люблю пачкаться в крови, Анко.

Она подняла на него глаза и подавила слезы.

- Простите, сенсей, я разочаровала вас сегодня…- тихо, вытирая кунаи о подол. Все равно грязный…

- Не только сегодня.

Он взял ее руку и медленно приблизил к лицу, слегка наклоняясь. 

- Неглубоко… - две простеньких манипуляции (печать Анко прежде не видела) – и кровь девочки останавливается.

Ее взгляд уходит вглубь таинственных, небывалых вертикальных зрачков, и она запрокидывает голову.

- Ну, что?

Его голос шуршит почти неслышно – она видит только движение его губ.

И слышит, как стучит его сердце.

«Почему вы такой?» - мысленно спрашивает она у него.

- Какой я, по-твоему? – неужели он читает ее мысли?..

- Вы, Орочимару-сенсей…вы…

Он медленно притянул ее ближе.

- Вы справедливы ко мне.

И он улыбнулся.

Орочимару всегда нутром чувствовал лесть. Даже самую тонкую. А сейчас он верит совсем юной девочке, эта вера, как все остальное, может разбиться потом о какую-нибудь чушь, но до чего приятен этот момент!..

- Ты тоже справедлива ко мне, Митараси.

Она не успела среагировать, чтобы защититься или обнять его в ответ – она не решила, что лучше…а Орочимару стремительно обвил руки вокруг ее напрягшегося молодого тела и слегка сжал его.

Анко зажмурилась – крепко, не веря в происходящее…

- Я хочу, чтобы ты не опозорила меня, - сенсей еле ощутимо прикоснулся к ее лицу холодными, сухими губами. – Чтобы ты перестала на каждой тренировке смотреть на меня так, что я теряю над собой всякий контроль. И чтобы перестала мучить меня…

Она пыталась отвернуть лицо, но его жесткие пальцы ухватили ее за подбородок.

- Разве я вас мучаю, Орочимару-сама?.. Простите меня, я буду стараться...- лепетала ученица, едва слыша собственные слова сквозь нарастающее гудение в ушах.

- Постарайся сейчас, - будничным голосом сказал Орочимару и поцеловал губы Анко, посчитав, что разговоров на эту тему достаточно.

Его поцелуй не был грубым, но и особой нежности в нем не было. Так целуют собственники, подчеркивая свои права, упреждая всякий протест. Таким было суждено стать первому поцелую юной Анко.

Она попыталась вырваться из его рук – гибких, сильных, способных раздавить ее за секунду, а он и не подумал ослаблять захват, только глубоко засунул язык в ее рот, раскрывшийся от недостатка воздуха.

Анко почувствовала, что не может шевельнуть ни одним мускулом.

Легко удерживая ее одной рукой в том же положении, Орочимару распорол кунаем ее одежду, не задев кожи. 

У него зашлось сердце, когда он понял, что может как угодно отыметь ее сейчас – юную и бесконечно ему доверяющую.

- Я тебя всю хочу, Анко, - прохрипел он, наконец оторвавшись от ее лица. 

Из-под ее ресниц – каштанового цвета, как ее волосы, – одна за другой бежали слезы.

Он представил, как по ее бедрам так же сбегают капельки крови.

И больше не сдерживался.

 

 

Над негустой рощей с шумом вспорхнули какие-то птицы, и снова все стихло.

Солнце все так же равнодушно нагревало клонящийся к вечеру день.

Удлинившиеся тени огромных деревьев укрывали он зноя довольного Орочимару и уставшую Анко. На поверхности ее мыслей плавало воспоминание о секундах, когда она, сжимаемая кольцами Орочимару, забилась и выкрикнула его имя, проглотив последние звуки. Когда он вспомнил о ней в своей выворачивающей, дикой страсти и мимолетными, почти ласковыми движениями огладил языком ее лицо и шею, продлив ее удовольствие, а потом сел, подвязав кимоно, и аккуратно слизал кровь с ее ног. Анко никогда не думала, что ее крови будет так много.

Ведь он сказал, что…

Легкое жжение с левой стороны шеи, ближе к плечу, не беспокоило ее, потому что она предположила, что поранилась во время занятия…

Какая я неаккуратная…Сенсей, простите меня.

 

 

Сейчас это опять болело. Но еще сильнее болело сердце, так и не нашедшее покоя без него, без его тела, его чудесных желтовато-зеленых глаз и этого шепота: «Анко…маленькая…»

…Она чувствовала его.

Радость и чувство горечи переполняли ее, невыплеснутая тоска, как тогда, жаждала выхода.

…Уже где-то рядом, наверное.

Его печать, намертво вросшая в ее тело и душу, не ошибалась никогда.

Она уже знала, что скажет ему. Чужие слова, ничего для него не значащие глупые угрозы, которые – они оба это знали – она никогда не сможет и не захочет выполнить. Сердце не позволит.

Она хочет только одного. Всегда хотела только одного.

…Сенсей, простите меня…

Быть с ним рядом.

Почему именно сейчас, Орочимару-сама, почему? Когда я стала уже забывать…Почему?

Она остановилась, осмотрелась. Был уже вечер – как тогда. Красный, завывающий в вершинах деревьев и неотвратимо падающий на плечи, удушающий, пахнущий чем-то горьким, как его волосы – вечер.

Вечер, принесший ей прошлое и голос, крадущийся где-то поблизости и произнесший ее имя так, как никто и никогда не произносил его:

- Анко…Как же это было давно…

 

© surazal