Гурзуф

Светлеет море. Отступают страхи.
И можно услыхать за три версты,
Как треснул ворот пушкинской рубахи
От хохота, стихов и духоты...

Минута - и луна в притихших травах
В исполненный торжественности миг
Откроет, как провинциальный трагик,
Напудренный величественный лик.

Здесь все конкретно, крупно и несложно -
Из моря, скал и пляжного песка...
Здесь в истину поверить невозможно -
Настолько эта истина близка.

Зато дана возможность в этом мире
Все заново осмыслить и понять,
И вдруг, узнав, что дважды два - четыре,
Впервые удивиться, что не пять!..

Ах, дважды два?.. Не может быть сомненья!..
Пусть так. Но здесь всегда бестактен тот,
Кто в этом пустяковом откровенье
Открытья для себя не признает.

Вот истина... Она подходит ближе...
Спеши всплеснуть руками, тугодум!
Здесь "дважды два" нуждается в престиже,
Как только что пришедшее на ум.

...А женщина глядит, не понимая...
Она в своем неведеньи права.
И я шепчу ей на ухо: "Родная!"
И каждый слог в отдельности: "Род-на-я!"
И медленно по буковкам: "Р-о-д-н-а-я!"

...О Господи, какие есть слова!..