Полицейские и жандармы в черной форме рядом с военными мексиканской армии и традиционными полками Иностранного легиона — решение привлечь силы правопорядка к параду 14 июля на Елисейских полях, безусловно, связано с их работой после терактов 7 и 9 января в Париже и 26 июня в Сен-Кантен-Фаллавье, неподалеку от Лиона. Как бы то ни было, нельзя не отметить контраст между парадом и трудностями правоохранительных органов в борьбе с исламистской угрозой.

Решение о постоянном размещении почти 10 000 солдат и более 1 000 полицейских у потенциальных целей терактов (здания СМИ, синагоги и еврейские ассоциации, места скопления людей вроде вокзалов и аэропортов...) не замедлило сказаться на боевом духе войск, как это показала забастовка трех рот в Тулузе, Лионе и Нанси: военные коллективно взяли больничный в знак протеста. Кроме того, оно сталкивается лоб в лоб с реалиями, масштабы которых стали ясны после вышедших за последние месяцы отчетов: радикальный исламизм набирает обороты во Франции и привлекает все больше сторонников. На все это накладываются и опасения по поводу уязвимости «чувствительных» объектов: 6 июля с охраняемого склада в казарме в Мирама было похищено 180 детонаторов, около десяти упаковок пластида и четыре десятка гранат.

В стране было обнародовано два доклада, которые звучат тем тревожнее, что у их авторов имеются тесные связи с правящей Социалистической партией, и значит, они не заинтересованы в том, чтобы преувеличить угрозу и тем самым подставить под удар правительство. Первый был представлен 9 июля премьеру Манюэлю Вальсу (Manuel Valls) сенатором от Соцпартии Себастьеном Пьетразантой (Sébastien Piétrasanta). 23 апреля он уже зачитывал в Национальном собрании «план борьбы с радикализацией» части мусульманской молодежи во Франции. Сначала парижский парламентарий приводит тревожные цифры: в настоящий момент 4 000 французов находятся под наблюдением из-за связей с радикальными движениями, а 1818, возможно, участвуют в них. Кроме того, там отмечаются данные министра образования Наджат Валло-Белкасем (Najat Vallaud-Bel¬kacem) о том, что с сентября 2014 года из школ поступило 816 сигналов о подъеме радикальных настроений среди учеников.

Хотя в проведенных разбирательствах редко говорится о «риске вербовки», главная сложность заключается в сильнейшем разнообразии профилей подозреваемых. В докладе Пьетразанты подчеркивается отсутствие типичного образа радикала, что требует «персонализированного» наблюдения. Самое худшее в данном случае — это угроза «близкого исламизма», примером которого стал предполагаемый исполнитель теракта в Сен-Кантен-Фаллавье Ясин Сальхи (Yassin Salhi) (он сам отрицает религиозную подоплеку своего поступка). «Франция имеет дело с терроризмом, у которого развязаны руки», — заявил 26 июня прибывший на место событий министр внутренних дел Бенрнар Казнев (Bernard Cazeneuve). Впоследствии он объявил о формировании операционного штаба для предотвращения терроризма на национальном и региональной уровне. Кроме того, эти структуры должны не допустить применения сил полиции, в связи с чем в них должны быть включены «местные офицеры».

Второй отчет представил Манюэлю Вальсу Малек Бутих (Malek Boutih), депутат от Соцпартии и бывший президент ассоциации SOS Racisme. По его словам, часть мусульманской молодежи во Франции «ощущает неудовлетворенность, готова качнуться». 65% «любителей джихада» (их удалось обнаружить по прямым контактам и виртуальным связям в интернете) менее 25 лет, и их толкают на это два зла. Во-первых, это антисемитизм и укоренившийся стереотип о государственной защите французских евреев в отличие от деклассированных и бедных мусульманах. Во-вторых, это неприятие демократических ценностей в зашедшем в тупик обществе, где республиканские ценности не заметны или считаются слабыми. «У исламизма приоритетное положение по сравнению с другими ориентированными на молодежь радикальными идеями», — отмечает депутат.

Как же это исправить? Как справиться с угрозой радикализации мусульманских заключенных в тюрьмах? Как нащупать равновесие между необходимостью разместить близкие к людям мобильные полицейские отряды с требованием предоставить им более тяжелое оружие и средства защиты (бронежилеты, усиленные патрули)? Наконец, где найти ресурсы для реализации этих мер безопасности, стоимость которых оценивается в миллион евро в день? Участие полиции в параде 14 июля лишь поднимает новые вопросы.