События последних недель и месяцев показали, что общеевропейская политика жесткого режима экономии терпит провал — не только в Греции, но и в других странах еврозоны. Эта политика (англ. austerity, нем. Sparkurs) первоначально исходила от Германии и была принята на вооружение Брюсселем. Пакт стабильности и роста ЕС, принятый в 1997 году, предусматривает потолок госдолга в 3% ВВП, а нарушение этого критерия карается штрафными мерами.

Однако по мере расширения экономического кризиса, который затронул уже не только страны Южной Европы, но также более развитые экономики Центральной и Северной Европы, жесткие критерии, сформулированные странами ЕС в Маастрихте, оказываются невыполнимыми, а по мнению все большего числа экспертов, даже вредными. Речь идет не только о Греции, но и о других странах Еврозоны, не выдерживающих режим жесткой экономии, в том числе Франции и Италии, не говоря об Испании и Португалии.

Режим жесткой бюджетной экономии подвергается критике со стороны видных экономистов и социологов — американцев Пола Кругмана и Джозефа Стиглица, французов Эмманюэля Тодда и Томаса Пикетти. К этой критике присоединились даже глава МВФ Кристин Лагард и председатель ЕЦБ Марио Драги. Вот лишь некоторые из комментариев в западной прессе в контексте греческого долгового кризиса:

Нобелевский лауреат Пол Кругман на страницах New York Times: «Греческую экономику в наибольшей степени разрушил навязанный Брюсселем режим экономии, который привел к снижению доходов. Одновременно введение евро лишило греческую экономику конкурентоспособности. Стало очевидно, что введение евро было чудовищной ошибкой».

Washington Post: «Из-за навязанного кредиторами режима экономии четверть трудоспособного населения Греции не может найти работу, а за один только 2014 год экономика сократилась на 14%».

Британская The Guardian: «Режим экономии, навязанный Евросоюзом, поверг Грецию в депрессию. С 2010 года “тройка” международных кредиторов распространяла бредовую идею, что урезание бюджета и трудового права могут спасти греческую экономику. Еще весной 2010 года тогдашний премьер-министр Греции Папандреу умолял Ангелу Меркель не добивать его страну режимом экономии, но она хладнокровно проигнорировала эту просьбу».

Испанская Publico: «ЕС прибег к “финансовому терроризму” против Греции. Фронтальную атаку ведет Германия, используя как таран ЕЦБ. В Греции прежде всего, но также в других странах еврозоны режим экономии уничтожает благосостояние рабочего класса. С момента принятия мер экономии ВВП Греции упал на 25%».

Ирландская Irish Times: «Берлин всегда указывает на чужие ошибки, но никогда не признает свои. Ангела Меркель с самого начала еврокризиса игнорировала финансовые проблемы других стран еврозоны».

По мнению большинства наблюдателей, львиную долю ответственности за греческий кризис и стагнацию в еврозоне несут министр экономики ФРГ Вольфганг Шойбле и лично канцлер Ангела Меркель, которые требуют соблюдения режима экономии любой ценой. В прессе уже обвиняли Шойбле в том, что у него мышление «швабской домохозяйки». При этом следует признать, что по принципу «швабской домохозяйки» до сих пор рассуждала практически вся политико-экономическая элита Германии. Еще в 2014 году в интервью немецкой газете Bild Шойбле заявил: «Я буду и впредь действовать согласно принципам осторожного коммерсанта». Однако министр финансов ведущей европейской экономики — не коммерсант, он должен мыслить и действовать глобально.

Экономисты указывают, что принцип экономии, справедливый для отдельного домохозяйства, не работает в случае большой экономики, так как понижает коллективный спрос. Если все домохозяйства сократят расходы, то снизится общий уровень потребления, вырастет безработица, и потребление сократится еще больше. Возникнет спираль сжимающейся экономики. Эта закономерность, напоминают экономисты, была подмечена еще Кейнсом в ходе кризиса 1929 года и последовавшей депрессии. Если помножить эффект сжатия на все страны еврозоны, то в ней неизбежно начнется рецессия.

Германии легко проповедывать идею бюджетной экономии: ее товарный профицит по отношению к Франции составлял в 2014 году 30 миллиардов евро, Великобритании — 40 миллиардов евро. И это — общая проблема ЕС, где экономически доминирует Германия, а остальные страны — ее фактические должники. Торговый профицит Германии означает, что у других стран еврозоны — дефицит. Если кто-то в рамках торгового союза получает прибыль, это означает убыль у партнера: чрезмерный экспорт Германии душит другие стран еврозоны. По мнению австрийского экономиста Хайнера Флассбека, Германия с самого начала шредеровских реформ (Agenda 2010) совершила ошибку, приступив к искусственному снижению зарплат (трудовых издержек). В принципе, такое возможно в отдельной экономике, но в валютном союзе это означало, что Германия получила экспортные преимущества и загнала другие страны еврозоны в долговую яму. Флассбек считает, что Германия должна ослабить ограничения на рост заработных плат и увеличивать их на 5% в течение 10 лет. Выросшее потребление в Германии даст возможность другим странам еврозоны, в первую очередь Италии и Франции, обрести нормальный экономический рост. К тому же, Германия сама нуждается в государственных инфраструктурных проектах не меньше других стран Европы: многие автобаны требуют ремонта, вот уже много лет немцы не могут достроить новый аэропорт в Берлине. Структурные проблемы есть повсюду, и для их решения необходимо вложить большие средства. Не только в инфраструктуру, но также в науку, образование, здравоохранение, и это означает отказ от режима экономии. Необходимы большие государственные инвестиции, что предполагает долги и печатание денег. Так делают, в частности, американцы, предпочитая экономический рост режиму экономии. Но откуда взять такие гигантские денежные средства? Ведь ЕЦБ в отличие от американской ФРС не обладает такими возможностями печатного станка. На этот вопрос, по мнению специалистов, пока нет ответа.

Немцы обвиняют страны Южной Европы в том, что они живут выше своих возможностей. Но сами немцы живут ниже своих возможностей. Примечательно, что самая передовая и производительная экономика Европы обеспечивает своим гражданам уровень жизни, сопоставимый с Францией и лишь немного превосходящий южных соседей. Крайне консервативный подход Германии к бюджетной дисциплине объясним как национальной психологией (sparen — экономить любой ценой), так и исторической памятью (гиперинфляция начала 20-х годов, высочайшая стоимость объединения Германии). По мнению французского социолога Эмманюэля Тодда, Германия неспособна отказаться от своих консервативных, архаичных представлений о долге и накоплении. К тому же, режим экономии закрепляет лидерство Германии как страны-кредитора в Евросоюзе за счет погрязшей в долгах периферии.

На сегодняшний день необходимы решительные меры, чтобы вывести Еврозону из депрессии, в то время как предлагаемые Германией и Брюсселем меры бюджетной экономии тормозят развитие. Нобелевский лауреат Пол Кругман отмечает, что сама по себе бюджетная экономия — неплохая идея. Но она абсурдна, когда экономический рост и кредитная ставка в еврозоне близки к нулю. В условиях депрессии не время думать о дефиците. Кругман заключает: «Немецкий пакет мер экономии — плохая идея!» Его позицию разделяют сейчас многие — от президента США Обамы до лидеров южноевропейских стран. Они считают, что необходимо дать импульс частному потреблению, влить деньги в экономику. Особенно это касается стран южной Европы, которые с трудом выполняют жесткие меры экономии, предписанные Брюсселем под указку Германии. В частности, серьезной ошибкой являются требования к Афинам по сокращению зарплат и пенсий. Создается впечатление, что ведущие немецкие экономисты вообще забыли о таком понятии как спрос. Однако большинство немцев и канцлер Ангела Меркель по-прежнему считают, что только «здоровый бюджет» может удержать экономику на плаву.

Француз Томас Пикетти (автор монументального труда «Капитал в 21 веке) уверен, что затягивать еще сильнее финансовую удавку невозможно, пример Греции это показывает. В этой стране только проценты по выплате внешних займов составляют 4% ВВП. Германии все равно придется пойти на списание долгов не только Греции, но и другим странам юга Европы, и только упрямое доктринерство руководства ФРГ мешает это сделать. Списание долгов — вопрос политический, его нельзя оставлять в руках «бухгалтеров» типа Шойбле. Пикетти также считает, что Франция должна объединиться с Италией, Грецией и Испанией с тем, чтобы противостоять режиму жесткой экономии, который навязывает Германия. Критерии госдолга вообще необходимо пересматривать в условиях стагнации и дефляции. Но Ангела Меркель, обычно достаточно прагматичная в других областях, непреклонна в вопросе бюджетной дисциплины ЕС. Однако ситуация достигла такой остроты, что канцлеру ФРГ все равно придется уступить, как в вопросе греческого долга, так и бюджетной дисциплины ЕС в целом. Это будет необходимо сделать хотя бы для спасения еврозоны, распад которой приведет к катастрофическим последствиям для всех стран. Германия не должна забывать, что является основным бенефициаром еврозоны.

Вместе с тем, по мнению швейцарской Le Temps, не стоит сваливать на одну только Германию вину за режим жесткой экономии в Евросоюзе. Все 28 стран ЕС в свое время единогласно поддержали соответствующую программу. Конечно, она претворялась в жизнь слишком догматично, но Германия уже идет на уступки в вопросе бюджетного союза и роли ЕЦБ. Несмотря на трудности, Европа движется вперед благодаря компромиссам. Меняется точка зрения и в самой Германии. Несмотря на сопротивление консерваторов из ХДС/ ХСС, ряд немецких экономистов и исследовательских институтов приходит к выводу, что фетишизация сбалансированного бюджета в нынешней ситуации неуместна. Бюджет — не самоцель, необходимо направлять инвестиции в развитие, констатирует Германский институт экономических исследований — DIW.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции ИноСМИ.