Первые высказывания, появившиеся после теракта в Лионе во французских СМИ, можно разделить на две группы. Одна — это высказывания политиков, соревнующихся в пафосе и драматизме. «Франция находится в состоянии войны»: Патрик Менуччи (Patrick Mennucci) — депутат правящей Социалистической партии, избранный в окрестностях Лиона, и давно занимающийся парламентским расследованием деятельности ячеек Аль-Каиды во Франции. Как мы видим, занимается он этим без особых результатов, отсюда и обращение к патетико-героическому тону.

«Мы воюем с варварами»: это, в свою очередь Лидия Гиру (Lydia Guirous) — представительница оппозиционных правоцентристов. Другой депутат от правоцентристов — Жорж Фенек (Georges Fenech), тоже из района Лиона, добавил к столь же патетичному возгласу о войне слова, которые можно вписать в рамки межпартийных баталий, отлично известных нам по польским примерам. Он заявил: «я лишь наполовину удивлен новому теракту, потому наше государство и спецслужбы подготовлены крайне плохо». Когда я писал этот комментарий, еще не успели высказаться представители «Национального фронта», но они наверняка перещеголяют всех, потому что каждый теракт подпитывает страх «белых французов» перед «арабами». А этот страх может дать «Национальному фронту» власть на Сене.

Так что со стороны французских политиков мы наблюдаем ритуальные слова и пафос, под которыми скрывается бессилие. Поэтому гораздо интереснее вслушаться в голоса соседей террориста по кварталу социального жилья в предместьях Лиона. Эти соседи — мусульмане, христиане, неверующие, арабские иммигранты и перемешанные с ними «коренные французы» (работающие за SMIC, то есть минимальную зарплату, или давно живущие на пособия) повторяют, как мантру: «это был спокойный отстраненный человек, утром он уходил на работу, вечером возвращался, мы его почти не видели и даже не встречали в местной мечети». «Ведь у него была жена и трое детей, почему он это сделал?» «Почему в Рамадан? Ведь бог не приказывает убивать, это не религия?...»

Что кому приказывает бог — огромная загадка космоса, и не мне ее решать. Мне больше понятно изумление, которое сквозит в высказываниях и отражается в лицах этих людей, делящихся собственным страхом со зрителями французского телевидения и читателями интернет-порталов. Я сам несколько лет жил в таком районе. Только не в Лионе, а в северных предместьях Парижа, в Пьерфитт-сюр-Сен. В конце 80-х годов прошлого века — среди иммигрантов из Алжира, Сенегала, Польши, Румынии, перемешанных с давним французским рабочим классом. Белые французы уже начинали голосовать за «Национальный фронт», у детей мусульман еще не было рекламы Аль-Каиды и Исламского государства в интернете и СМИ, а я не мог голосовать вообще, потому что у меня был только паспорт лица без гражданства и разрешение на работу — роскошь для эмигрантов 80-х.

Но я понимаю тот страх, когда внезапно твой сосед — работающий отец семейства, который живет скромно, но не хуже и не лучше тебя, — оказывается убийцей. Причину этого ты не совсем понимаешь, но раз это случилось с ним, возможно, и твоего ребенка охватит ненависть, превращающая обычных людей в зомби как в «Войне миров Z». Только это уже не кино с Брэдом Питтом, а твоя жизнь. И жизнь твоих детей.

Тысячи родителей-мусульман в Англии и Франции впадают в панику, когда очередные дети этих на первый взгляд отлично интегрировавшихся семей, повинуясь русалочьему зову интернета, отправляются через Турцию в Сирию. Британские СМИ наполнились сейчас призывами мусульманских родителей, которые, рыдая, просят своих детей свернуть с этого пути. Ведь позже во Францию или Англию приезжают трупы или в сети появляются видео казней, в которых принимают участие или выступают палачами эти самые дети.

Исламский фундаментализм, исламский терроризм, Аль-Каида, Исламское государство выглядят все более привлекательно в качестве событий для СМИ, все больше вкладываются в эту сферу. Этот новый Интернационал психов хвалится сегодня «одновременным терактом на трех континентах» (Лион, Тунис, Кувейт), который пришел на смену вчерашнему видео, на котором пленников Исламского государства топили живьем в металлической клетке, позавчерашнему, где их сжигали, и еще более ранним, где им отрубали головы. Словно новое реалити-шоу, например, Warsaw Shore, приходящее на смену, например, программе Big Brother, которая перестала собирать у экранов миллионы «возмущенных» и увлеченных зрителей.

Этот Интернационал психов привлекателен в качестве события для СМИ, но одновременно не может ничего предложить миру, не дает никакой альтернативы ненавистному «Западу», «капитализму» и т. д. Никакой, кроме резни.

Даже у советского коммунизма были свои потемкинские деревни — богатые, населенные счастливыми рабочими, крестьянами и интеллигентами. Туда привозили западных журналистов, активистов и просто полезных идиотов, чтобы показать им альтернативу загнивающему Западу, его гибельному капитализму, коррумпированной либеральной демократии. Продемонстрировать, что эта альтернатива способна создать лучшую жизнь. Это была ложь, но все же ориентированная на жизнь, скрывающая от мира пытки и смерть. Предложение сегодняшнего Интернационала психов заключается в одних пытках и смерти.

Территории, которые несколько месяцев находятся под контролем Исламского государства (хотя это никакое не государство, так как оно не выполняет основной функции государства — обеспечения безопасности собственным гражданам), остаются местом, которое может демонстрировать, скорее, безграничную жестокость, чем возможность создать какой-нибудь альтернативный, хотя бы религиозный, уклад. Поэтому даже Иран ведет с Западом сотрудничество в противостоянии Исламскому государству. Поэтому даже самые традиционалистские сатрапии Персидского залива, те, что выступают нашими союзниками в арабском мире, считают исламский фундаментализм варварством и пытаются с ним бороться.

Исламский Интернационал психов не выступает угрозой для западной цивилизации в широком смысле и для ее самых отдаленных периферий в том плане, что он не предлагает никакой альтернативной системы, уклада, цивилизации. Однако он выступает угрозой из-за того, что хочет уничтожить Запад и всех его союзников изнутри. И вовсе не руками террористов, переодетых беженцами из Сирии или Ливии, а посредством раскола наших обществ, подрыва доверия к собственному государству, раздора между разными социальными группами и последователями разных религий.

В тот же день, когда «спокойный человек» из Лиона отрезал голову своему начальнику, потому что тот «не чтил Пророка», в Кувейте убили мусульман. Не только потому, что они были шиитами, а для суннитской Аль-Каиды и суннитского Исламского государства шииты — хуже «огромного западного шайтана», потому что они «еретики». Но потому, что во многих исламских странах, союзничающих с Западом или, по крайней мере, не являющихся его врагами, государственным властям сложнее всего сохранить мир между шиитами и суннитами. Так что теракт может спровоцировать одних мстить другим. В итоге у Кувейта, Бахрейна, Саудовской Аравии, Иордании... появятся те же проблемы, с которыми столкнулись разрываемые конфликтом суннитов с шиитами Ирак и Сирия. Просто очередные государства в этом регионе перестанут существовать.

В тот же день в Тунисе произошло нападение на туристов, так как туризм — это основной источник дохода этого государства и его жителей. Если выгнать западных курортников, Тунис превратиться в руины. И лишь на трупе государства, общества и экономики сможет расположиться Аль-Каида или Исламское государство, которые, повторю еще раз, не предлагают решения ни единой социальной или политической проблемы арабского мира, не выступают позитивной альтернативой либеральной демократии и капитализма. Это лишь гнилостные бактерии, черви, которые питаются останками обществ и государств.

Какая из этого следует мораль? Нам нужно защитить наше государство, в том числе как систему прав и свобод. Права человека должны быть вооружены, у наших свобод должна быть броня. Чтоб ньюйоркцы могли развлекаться в Центральном парке, придется воевать солдатам и функционировать хорошо организованным спецслужбам. Чтобы варшавяне отдыхали в Лазенковском парке, а краковяне гуляли на Краковском лугу, нашим секретным службам придется заняться эффективной системой предупреждения угроз, а не забавляться утечками и контр-утечками в СМИ о том или ином депутате.

Исламисты победят Запад не тогда, когда их джипы въедут на Елисейские поля, потому что это не в их силах. Они победят Запад, если разрушат единство наших обществ. Если они подорвут наше доверие к эффективности государства. Если мы впадем в истерику, а сидящие за компьютерами «защитники белой расы» в «дырявых трусах» (как говорит Халинка Кепская, когда сильно сердится на Фердека (герои комедийного польского сериала, ¬ — прим.пер.)) начнут вершить справедливость, требуя, например, выслать польских татар, потому что те — мусульмане.

Ответ на терроризм — это не «гражданская мобилизация». Ни во Франции, ни в Польше, ни в Кувейте. Ответ — это надежная защита государством, армией, спецслужбами правового устройства и системы свобод.

Между антиисламской истерией, которая требует применять к мусульманам или иммигрантам принцип коллективной ответственности и утопически-квиетическими утверждениями «во всем виноват Запад», «террористы защищают угнетенные народы» лежит еще весь нормальный мир. Мир, населенный нормальными людьми — христианами, мусульманами, атеистами, евреями и так далее, которые хотят жить спокойно. Крайние позиции нужно ликвидировать, а нормальных людей нужно уметь защитить.

С этой точки зрения Запад, то есть наш мир, потерпел сегодня поражение, потому что ему не удалось защитить ни тех, кто пал жертвой в Лионе, ни туристов в Тунисе, ни мусульман в шиитской мечети в Кувейте. Но эта война будет продолжаться. А Запад ее выиграет, если сможет остаться обществом свободы и прав, если выживут государства, выступающие нашими союзниками в арабском мире, если мы не создадим реальность из «Безумного Макса», в которой разъяренные банды ПЕГИДА и прочие «гражданские охранители» будут взаимно «вершить справедливость».

Повторим еще раз: исламские фундаменталисты не предлагают никакой альтернативы — ни цивилизационной, ни религиозной. Они предлагают лишь резню. Их «идейное предложение» прощупывает слабые звенья наших обществ: психически неуравновешенных, озлобленных, незрелых людей и детей. Только им кажется привлекательным предложение смерти — собственной и чужой. Большинство жителей Запада, а также большинство мусульман в Европе, Кувейте, Тунисе выбирают жизнь. А государства, в которых мы живем, должны быть способны эффективно защищать этот сделанный большинством выбор в пользу жизни, свободы и прав.