Ранее мы уже писали о стратегии национальной безопасности США. Она легла в основу одной из наших прошлых статей, в которой мы анализировали этот документ, а также обстоятельства его составления, и разбирали аналогичные доктрины в других странах мира. В той же статье мы также рассуждали о общей структуре и содержании двух доктрин национальной безопасности, одна из которых была составлена правительством президента Рональда Рейгана в 1987 году, а другая — нынешним кабинетом Барака Обамы в текущем году. В этой статье речь пойдет о доктринах национальной безопасности трех азиатских держав — России, Китая и Индии. Кроме того, мы затрагиваем вопрос, как все эти доктрины связаны с другой мировой державой — Соединенными Штатами.

Доктрина национальной безопасности России

За последние годы Кремль опубликовал два документа, посвященных военной ситуации в России и ее национальной безопасности. Первый из них, обнародованный в мае 2009 года, носит название «Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года». Спустя год общественности был представлен второй документ под заголовком «Военная доктрина Российской Федерации». Его новая версия, доработанная президентом Владимиром Путиным, была опубликована в 2014 году.

«Стратегию национальной безопасности» нынешний премьер-министр страны Дмитрий Медведев назвал «системным и фундаментальным документом, целью которого является повышение качества государственного контроля». Как и аналогичный документ от 2000 года, этот излагает позицию российского правительства по поводу разных аспектов стратегии и безопасности. Особенной чертой, отличающей документ от стратегий 2000 и 1997 годов, можно считать то, что изложение в нем носит несколько идеализированный характер: «Стратегия» в самой малой доле содержит упоминание конкретных угроз. Именно поэтому данная стратегия называется авторами документа «официально признанной системой стратегических приоритетов, целей и оценок».

Второй особенностью этой декларации является ее отрывочность. Иначе говоря, Кремль опубликовал лишь часть этого принципиально важного документа. Об этом говорят не только не согласованные друг с другом начало и конец, но и некоторые другие признаки. Например, в документе речь идет о краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных программах, однако точно не упомянуто, когда именно в течение этих 11 лет до 2020 года они будут начаты и закончены. Остается неясным, когда закончится среднесрочный период — в 2013 году или 2016?

«Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» делится на шесть разделов и 112 пунктов. В разделе «Современный мир и Россия: состояние и тенденции развития» описываются национальные интересы Российской Федерации и ее стратегические приоритеты, укрепление национальной безопасности, информационные, нормативные, законодательные и организационные основы реализации предполагаемой стратегии и принципиальные показатели национальной безопасности.

Важнейшей частью этого документа является раздел «Обеспечение национальной безопасности», в каждой из девяти частей которого приводятся подходы правительства к усилению государственной безопасности. В частности, речь идет о национальной обороне, государственной и общественной безопасности, повышении качества жизни российских граждан, экономическом росте, науке, технологии и образовании, здравоохранении, культуре, экологии живых систем и рациональном природопользовании, стратегической стабильности и равновесии стратегического партнерства. Все это говорит о том, что в понимании русских безопасность представляет собой весьма емкое понятие, и атака на Россию возможна в самых разных областях. Разумеется, такое положение, как заявил Медведев, требует «государственного контроля» над самыми разными сферами народной жизни, что, вполне вероятно, негативно отразится на российском обществе.

В разделе «Национальные интересы Российской Федерации и стратегические национальные приоритеты» описываются принципы национальной обороны, государственной и общественной безопасности, которые заключаются в развитии демократии и гражданского общества, усилении конкурентоспособности национальной экономики, укреплении конституционной системы, территориального единства и целостности России, превращении этой страны в мировую державу. При этом ее основной задачей декларируется поддержка стратегической стабильности и взаимовыгодных отношений в многополярном мире. В том же самом разделе отмечается, что в целях обеспечения национальной безопасности страны на такие сферы, как качество жизни российских граждан, здравоохранение и образование, направлены три базовые стратегии: «развитие национальной системы творческого потенциала», «инвестиции в человеческие ресурсы» и «укрепление роли государства и сотрудничества двух секторов — частного и государственного».

Теперь перейдем к анализу декларации «Военная доктрина Российской Федерации». Этот документ представлен в четырех разделах: общие положения, военные опасности и военные угрозы Российской Федерации, военная политика Российской Федерации и военно-экономическое обеспечение обороны. Ключевые положения документа изложены в разделе о военных опасностях и угрозах. В нем отмечается, что в мире стало меньше идеологических разногласий, формируется многополярная справедливая система международных отношений, а вероятность начала полноценной или ядерной войны против России снизилась. Тем не менее внешние угрозы безопасности России все еще существуют: нарушение со стороны НАТО международных устоев в плане перемещения военной инфраструктуры этой организации к российским границам, попытки дестабилизации внутренней ситуации некоторых государств и ослабления стратегической стабильности, создание некоторыми странами военных центров на территории союзников России, милитаризация воздушного пространства неядерным вооружением; территориальные претензии к России и ее союзникам, распространение оружия массового уничтожения, ракетных технологий и ядерного оружия, нарушение некоторыми странами их обязательств по нераспространению тех или иных видов вооружений, использование вооруженных сил в странах, пограничных с Россией или союзных ей, распространение международного терроризма, провоцирование и распространение национальных конфликтов и сепаратизма в странах, которые граничат с Россией или являются ее союзниками.

В декабре 2014 Совбез утвердил новую редакцию этого документа, но основные тезисы в плане важнейших внешних угроз России остались прежними. Однако в разделе, посвященном внутренним угрозам, помимо «усилий, направленных на насильственную смену политического режима в России», также добавились «дестабилизация социально-политической ситуации» и даже «деятельность, связанная с информационными технологиями, с целью оказания влияния на общественность и особенно молодежь, чтобы трансформировать его исторические, духовные и патриотические традиции».

В «Военной доктрине Российской Федерации» привлекают к себе внимания два важных момента. Во-первых, беспрецедентным можно считать то, что частью военной доктрины России стала защита ее интересов в Арктике и на прилегающих к ней территориях. Во-вторых, почти во всех случаях угрозы в адрес союзников России считаются угрозами против нее самой. Это означает, что российское правительство считает себя вправе ради защиты интересов союзных государств идти на военные меры. Тот тон, который допускается в отношении НАТО и «некоторых стран», под которыми понимаются все те же члены Североатлантического альянса, заставляет вспомнить времена холодной войны. В связи с этим кажется логичным предположить, что Россия пытается возродить Восточный блок, настроенный против НАТО, однако сегодня состав обоих блоков будет совсем другим.

Доктрина национальной безопасности Китая

В январе 2015 года Коммунистическая партия Китая заявила, что на совете Политбюро, состоящего из 25 членов, были определены новые приоритеты национальной безопасности, однако и по сей день власти страны воздерживаются от разглашения деталей принятых решений. В сообщении на эту тему государственного информагентства Китая «Синьхуа» говорится: «В настоящее время международная обстановка крайне дестабилизирована, и наша страна находится в процессе коренных экономических и социальных преобразований. Резко обострились порождающие друг друга социальные противоречия. Невиданного масштаба достигли угрозы национальной безопасности, при этом прогнозировать можно только часть из них». В заявлении Политбюро значится: «Ощущение опасности будет постоянно усиливаться. В плане национальной безопасности профессиональные силы должны иметь непоколебимую преданность Высшему руководству Коммунистической партии Китая».

В прежние годы китайские лидеры тоже говорили о серьезных угрозах, стоящих на пути развития их государства. Однако сейчас причиной их еще более резкого тона стало участие некоторых соседей Китая в политических процессах, направленных на разжигание сепаратизма, особенно в Синьцзяне и Тибете. Разумеется, Китаю приходится противостоять и некоторым внешним угрозам, поэтому в данной декларации тремя основными направлениями внешней политики КНР считаются отношения с крупными державами, безопасная среда в соседних с Китаем государствах и сотрудничество с развивающимися странами. Комиссия национальной безопасности Китая заявила, что руководство этой страны «активно участвует в управлении региональными и мировыми процессами». Подтверждает этот факт не только участие Китая в Совете Безопасности ООН и переговорах «шестерки» международных посредников с Ираном по поводу ядерной программы Тегерана, но и его членство в Азиатско-Тихоокеанском экономическом сотрудничестве (АТЭС), Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА), а также Шанхайской организации сотрудничества и группе БРИКС.

В ноябре 2013 года Компартия Китая утвердила решение о создании Комиссии национальной безопасности. Заявление о перечисленных выше приоритетах фактически стало первой мерой, связанной с этим новым государственным органом. Специалист исследовательского Брукингского института в США Янь Сань (Yan San) считает, что в Китае главная проблема принятия решений в сфере безопасности заключается в тенденции решать все вопросы сообща, что занимает много времени. Многие вопросы, связанные с безопасностью, требуют принятия немедленных мер, в то время как Компартия Китая и ее Политбюро по всем ключевым проблемам страны и по вопросам безопасности в том числе предпочитают принимать коллегиальные решения.

Теперь перейдем к анализу документов, в которых говорится о военной стратегии Китайской Народной Республики. Эти декларации публикуются раз в два года, последняя из них вышла в 2012 году. Правда, обычно этот документ издается спустя три или четыре месяца после окончания отчетного периода и по большей части напоминает доклад о положении дел в прошлом и настоящем. На каждом этапе отчет получает новые заголовки — все с целью показать, что китайская армия проходит разные этапы своего развития.

В документе за 2012 год перечислены следующие текущие задачи китайской армии: формирование и укрепление вооруженных сил, защита национального суверенитета, безопасности и территориальной целостности страны, поддержка национальной экономики и социального развития, защита мира на планете и региональной стабильности. Согласно декларации 2012 года, на международном уровне основная цель «монолитных сил» армии Китая состоит в «укреплении мира на планете и стабильности в регионе», «постоянном наращивании сотрудничества и взаимного доверия с военными силами других стран» и «взаимодействии по вопросам региональной и глобальной безопасности». Любопытно то, что помимо вопросов, связанных с безопасностью, китайская армия считает себя обязанной «играть активную роль в проблемах международной политики». Одной из специфических областей, которая также фигурирует в аналогичных декларациях некоторых других стран, является «защита национальных интересов Китая в космическом пространстве».

Особенностью этой декларации, которая отличает ее от предыдущих документов подобного рода, — рост враждебности по отношению к Соединенным Штатам и Японии.

В декларации за 2010 год говорилось, что «Китай и США продолжат консультации по вопросам нераспространения ядерного оружия, противостояния терроризму и сотрудничества в области безопасности». Между тем в документе за 2012 год говорится буквально следующее: «Некоторые государства укрепляют своих военных союзников в Азиатско-Тихоокеанском регионе, усиливают там собственное военное присутствие и постоянно провоцируют разного рода кризисы».

Что же касается Японии, то здесь уместно привести отрывок из декларации за 2010 год, в котором было написано: «Начиная с 2008 года, Китай и Япония провели множество консультаций по поводу установления контактов между частями военно-морских сил обеих стран». Однако в аналогичном документе за 2012 год мы читаем, что «Япония создала определенного рода трудности в отношении островов Дяоюйдао (японское название Сенкаку)», которые стали предметом территориальных споров между двумя государствами.

По поводу Ирана в декларации за 2012 год ничего не сказано, однако в аналогичном документе, изданном двумя годами ранее, значится, что «Китай поддерживает процесс мирного решения ядерной проблемы Ирана и сохранение мира и стабильности на Ближнем Востоке». Это означает, что данный вопрос остался вне компетенции китайской армии.

Доктрина национальной безопасности Индии

С приходом к власти в Индии партии «Бхаратия Джаната Парти» в стратегии безопасности страны произошли кардинальные изменения, которые по-разному оцениваются специалистами. Эта партия уже давно заявляла, что Индии необходимо нарастить военный потенциал ради защиты собственных национальных интересов и противостояния с державами-соперниками, особенно Китаем и Пакистаном. В связи с этим, несмотря на то, что еще до победы «Индийской народной партии» Индия считалась одним из самых крупных покупателей вооружения во всем мире, в июле 2014 года новое руководство страны заявило, что намерено увеличить свой военный бюджет на 12% и таким образом довести его до 40 миллиардов долларов.

Кроме того, новое индийское правительство решило расширить сферу иностранных инвестиций в военную промышленность своей страны и увеличить иностранную долю в акциях военных предприятий с 26% до 49%. Был также представлен и другой проект, согласно которому при готовности иностранных компаний или правительств передать индийским специалистам новые военные технологии их доля в производстве может увеличиться до 74%.

Необходимо напомнить, что не так давно в районе общей индийско-китайской границы в Тибете и Гималаях произошли разного рода столкновения, которые негативно отразились на ход первой пресс-конференции лидеров обеих стран после победы на выборах в Индии премьер-министра Нарендры Моди. Китай, в свою очередь, постоянно увеличивает объемы закупок вооружений. Так, 4 марта нынешнего года поступило сообщение о том, что КРН увеличила военные траты на 10%. Оба государства соперничают друг с другом за лидерство в Азии, и это соперничество приводит и к гонке вооружений, и к актуализации территориальных претензий, хотя частично эти противоречия провоцируют внерегиональные государства.

Перед тем как приступить к анализу деклараций национальной безопасности Индии и ее военной доктрины, необходимо отметить несколько важных моментов. Совет национальной безопасности Индии начал работать в 1999 году, после того как в прессе и научных кругах развернулась широкая дискуссия по вопросу о необходимости создания такого института. Однако за все эти 16 лет Совет так и не опубликовал ни одного документа, который можно было признать общеиндийской доктриной национальной безопасности.

Арвинд Гупта (Arvind Gupta), специалист одного индийского исследовательского центра, который занимается проблемами обороны, считает, что данное обстоятельство может объясняться несколькими причинами. Во-первых, в Индии политика безопасности и поныне вызывает большие споры в обществе. Возможно, когда речь идет о текущих мировых кризисах, таких как изменение климата и развитие космического ракетостроения, разногласия проявляются в меньшей степени, однако они разгораются с новой силой, когда речь заходит о более частных проблемах, например о том, что следует противопоставить вызовам Китая и Пакистана, или об увеличении вооруженных сил и конкретных задачах правительства в социальной и экономических сферах. Во-вторых, несмотря на функционирование Совета национальной безопасности, он до сих пор ни на уровне правительства, ни на уровне социальных и политических объединений не обладает достаточным авторитетом для принятия решений в сфере национальной безопасности.

Однако индийский опыт работы в данном направлении приводится нами не случайно. Дело в том, что в 2004 году в этой стране опубликовали известный документ под заголовком «Военная доктрина Индии: холодное начало». Он состоит из двух частей, но в открытом доступе находится только одна из них. Во вступлении к этой доктрине отмечается, что она будет обновляться один раз в пять лет, однако до сих пор об этом ничего не известно.

Этот документ, по большей части обусловленный противостоянием Индии с Пакистаном, считается поворотным пунктом в индийской военной политике, потому что в нем прямо заявляется, что страна отказывается от обороны и переходит к активным действиям. До этого суть противостояния индийской армии Пакистану заключалась в сопротивлении силам и группировкам, которые получали помощь Исламабада и по большей части были сосредоточены в Кашмире. Однако события 18 декабря 2001 года убедили индийскую общественность в необходимости более решительного противостояния. В тот день пять вооруженных мужчин напали на индийский парламент, в результате чего местные власти были вынуждены ввести в стране военное положение и привести в боевую готовность все воздушные, сухопутные и морские силы армии. К слову, ничего подобного не случалось со времен военной операции против Пакистана в 1971 году.

В данном документе речь идет о применении в случае необходимости конкретной военной тактики для ликвидации боевого потенциала Пакистана, но при этом считается, что Исламабад не будет наносить ответных разрушительных ударов. По этой причине современная военная доктрина Индии, в которой, кстати, нет прямого упоминания об угрозе со стороны Пакистана, считается одной из самых жестких военных доктрин в мире. Конечно, критика в адрес данной декларации строится не только на этом основании. Важно то, что государственные органы станы пришли к выводу о необходимости изменения своей политики в отношении конкретной внешней угрозы и единогласно прописали данное решение в своей военной доктрине.

Декларация состоит из семи глав, однако широкую общественность ознакомили с содержанием только первых трех. Семь частей документа озаглавлены следующим образом: геополитическая обстановка и индийская армия, понятие войны, практические перспективы, проведение операций, операции, заменяющие собой ведение войны, вопросы логистики и готовность к войне. Опубликованная часть военной доктрины больше походит на текст из учебника, поскольку ее целью является убедить всех индийцев, или, как там написано, всех тех, кому небезразлична судьба родины, в успехе индийской армии. В связи с этим в начале документа его авторы рассказывают, что такое война, что необходимо сделать для начала военных действий, чем отличается оборонительная война от наступательной и какую роль в изменении характера войн играют новые технологии.

В третьем разделе этого документа, который составляет одну из его важнейших частей, неожиданное начало войны прописано в трех пунктах: стратегическая, оперативная и тактическая внезапность. Помимо прочего, там можно прочитать: «Внезапность может проявляться не только в начале войны, но и в ее окончании». В четвертом и пятом разделах также приводятся важные сведения по поводу схемы организации совместных операций с целью минимизации потерь и предотвращения перехода боевых действий в режим полноценной войны, однако, судя по всему, эта часть доктрины так и не была растиражирована.

Выводы

Составление доктрин национальной безопасности требует проведения некоторые предварительных мер, важнейшая из которых заключается в достижении консенсуса по этому вопросу в политическом руководстве страны. Во властных кругах должно существовать единое мнение по поводу насущных проблем общества, важнейших преимуществ и недостатков государства, основных угроз и возможностей на региональном и мировом уровнях, главнейших способов противостояния этим угрозам и использования имеющихся возможностей. Для того, чтобы этот консенсус все-таки состоялся, во-первых, необходимо достичь согласия по поводу оптимальных механизмов работы, имея в виду создание высших советов и участвующих в их работе органов. Во-вторых, следует отделить групповые выгоды и индивидуальные представления от национальных интересов и общегосударственной идеологии, потому что если верх одержит лишь отдельно взятая политическая группировка, она будет составлять доктрину национальной безопасности, исходя только из собственных взглядов и не принимая во внимание мнение других членов общества.

Иран тоже не является исключением из этого правила. Для начала все сказанное выше необходимо рассмотреть в отношении Ирана, а потом проанализировать саму суть доктрин национальной безопасности России, Китая и Индии. Итак, попробуем объективно взглянуть на объективные причины составления этих доктрин.

Своей главной стратегией безопасности Россия избрала противостояние с Америкой и Западной Европой в военном и социальном отношении. Дело в том, что российское руководство осознает: его первостепенной задачей является установление преимущества в военной сфере, а второстепенной — ликвидация угроз цветных революций и социальных кризисов в государствах Восточного блока, то есть в самой России и союзных ей странах. На этом основании власти в России работают над улучшением качества жизни своих граждан, повышением конкурентоспособности национальной экономики и развитием гражданского права.

В мае 2014 года Министерство обороны этой страны организовало конференцию, посвященную цветным революциям и нынешнему кризису на Украине. На этом мероприятии министр иностранных дел Сергей Лавров отчетливо изложил позицию своей страны на эту тему и заявил, что Запад, создавая раскол в национальных обществах независимых государств, старается превратить их в собственных вассалов, а если ему этого не удается, то применяет разного рода экономические и политические санкции вплоть до введения военных сил и применения оружия и ссылается при этом на необходимость защиты так называемого народного протеста. Резюмируя сказанное, глава российской дипломатии отметил, что цветные революции представляют своего рода вооруженный метод борьбы против России, основанный на социальных проблемах, поэтому его страна обязана всяческим образом им противостоять.

Тремя основными направлениями внешней политики Китая считается сотрудничество с мировыми державами, установление стабильности в азиатском регионе и защита собственной экономики. Объясняется это довольно просто: за последние несколько десятилетий развитие национальной экономики было и остается до сих пор основной задачей правительства этой страны. Ввиду большой территории и наличия на окраинах самых разных этносов в Китае по-прежнему существуют острые региональные проблемы, которые дестабилизируют ситуацию на китайской границе. В прошлом это касалось Тайваня и Гонконга, а в настоящее время предпосылки для нового кризиса имеются в Тибете и Гималаях. В конце концов, твердое желание китайского руководства превратить свою страну в мировую державу как минимум к 2050 году вынуждает его для достижения поставленной цели взаимодействовать с другими мировыми игроками.

Важнейшая проблема, с которой столкнулась Индия за последние десятки лет, — ее враждебные отношения с Пакистаном. Здесь и дестабилизация ситуации на границах этой страны, особенно в Кашмире, и вооружение антииндийских группировок на пакистанской территории. По этой причине единственная декларация военной стратегии Индии написана как ответ данной угрозе со стороны соседнего государства, которую индийская армия готова отразить в любой момент.

Теперь обратимся к Ирану и задумаемся, что же необходимо сделать Исламской Республике для составления собственной стратегии национальной безопасности? Вполне очевидно, что Тегеран имеет свой перечень задач государственной важности. Во-первых, они состоят в выстраивании таких отношений с мировыми державами, которые бы предотвратили возможность какого-либо военного конфликта или прочих угроз безопасности страны. Во-вторых, не следует забывать о стабильности на приграничных территориях, ведь Иран занимает большую площадь, где проживают самые разные национальности. В-третьих, стоит помнить и о постоянно враждебном сопернике Исламской Республики в регионе — сионистском режиме Израиля. Изучение военных доктрин других азиатских держав помогает осознать наличие еще одной опасности, заключающейся в постоянном обострении враждебности этих стран по отношению к внешним игрокам.

Вполне возможно, что часть экспертов пожелает причислить к угрозам национальной безопасности Ирана и некоторые другие проблемы, скажем культурное и общественное влияние на иранских граждан со стороны враждебных государств. Подобная точка зрения имеет под собой определенные основания. К тому же мы указывали на это обстоятельство в одной из прошлых статей, посвященных анализу стратегии национальной безопасности Соединенных Штатов. Вместе с тем подобные вызовы представляют угрозу культуре, социальной сфере и, самое большое, внутренней политике Ирана, но никак не связаны с его безопасностью. Конечно, не стоит преуменьшать враждебность по отношению к Ирану со стороны его политических конкурентов, однако следует учитывать и то, что если законодательство страны и действия разных ее государственных органов, особенно в экономической и военной сферах, будут определять не групповые или партикулярные, а общенациональные интересы, основную часть трудностей в этом отношении удастся решить. Суть в том, что современная ситуация в стране уже не такая, какой была в начале Исламской революции в 1979 году, а сила местной культуры и общественных институтов достигла такого уровня, что иранский народ не столь уж беззащитен в отношении враждебно настроенных по отношению к его стране спутниковых телеканалов и сайтов, пропагандирующих преимущества западного образа жизни. Если все же при наличии богатейшей национальной культуры некоторые граждане выбирают стиль жизни, который больше близок Западу, в плане частной жизни и личных убеждений закон не дает права властям каким-то образом вмешиваться в это.

То, что действительно дает враждебным Ирану силам повод для вмешательства во внутренние дела страны, это групповые столкновения внутри иранского общества, из-за которых некоторые стороны конфликта обращаются за помощью к иностранцам. Например, если национальные средства массовой информации Исламской Республики предоставят возможность выражать собственное мнение самым разным течениям, которые легально существуют внутри правящего в стране строя, тяга граждан страны к просмотру спутниковых телеканалов и даже желание участвовать в незаконных социальных протестах сократится. В связи с этим необходимо выработать соответствующую национальную стратегию. Ограничивать стоит лишь то, что не связано с жизнью, которую люди сами для себя выбирают, ведь в девятой главе Конституции Ирана прописан следующий принцип: «Ни один орган не имеет права, ссылаясь на сохранение независимости и территориальной целостности страны, аннулировать законные свободы и принимать соответствующие этому постановления».