Вокруг стояли подбитые танки, орудия, автомашины, на брустверах траншей были видны стволы пулеметов, винтовок. На месте большой до войны деревни осталось пустынное место, откуда тянуло зловещим запахом разлагающихся тел. Николай Орлов (на фото слева, справа - известный военный писатель С.С. Смирнов), один из сыновей Ивана Орлова, по танковому следу пошел в «Долину смерти», как стали называть бывшую деревню Мясной Бор. «Я видел множество останков наших бойцов и командиров. Было жутко и страшно, - вспоминал впоследствии Николай Иванович.

Даже невоенному человеку было понятно, что погибли они в бою: рядом с истлевшими телами лежали россыпи гильз. Я не знал тогда еще, какая трагедия произошла в этих местах. Видел только на каждом шагу черепа, скелеты...
Я уже знал, что можно определить, кто погиб здесь: если найдешь в кармане убитого черный пластмассовый медальон, в нем скрученный листок бумаги, на котором написаны фамилия, имя и отчество, откуда боец призывался, его домашний адрес, сведения о родных. И я стал искать эти медальоны, осторожно ощупывая карманы».

Ему запомнился такой случай. Под березой лежали останки солдата, обмундирование которого еще не истлело. Пустые глазницы черепа, казалось, смотрели на него. Он осторожно притронулся к карману. Там нащупал пластмассовый медальон. На бланке четко было написано: Степанов, Архангельская область, Приозерский район, деревня Важенка. Он написал письмо в деревню и стал ждать ответ.

Через месяц получил письмо от жены Степанова. Она писала, что показала в сельсовете письмо и копию документа из пластмассового медальона. Ей начислили пенсию, причем выплатили деньги с 1942 по 1947 год. Многодетная мать благодарила его. Семьи воинов, пропавших без вести, не получали пенсии. Этот случай убедил Николая в том, что его работа нужна людям. Он стал постоянно ходить в «Долину смерти», искал медальоны, вместе с саперами, которые здесь работали, хоронил останки погибших.
Вблизи Мясного Бора появилось первое воинское кладбище.

А потом случилось так, что он подорвался на мине. Они пошли в «Долину смерти» вместе с братом Валерием, и он, несмотря на всю осмотрительность, отступил от протоптанной тропинки. Ему вырвало
часть стопы. Он полз к дому, оставляя пятна крови. Николая положили в военный госпиталь. Благодаря мастерству хирургов он не стал инвалидом. Через два месяца стал ходить. Когда вернулся домой, мама сказала: «Ну, теперь, наученный горьким опытом, не пойдешь больше в долину». Но его уже тянуло туда. Говорил: «Было горько и обидно, что воины, сражавшиеся в наших местах, лежат не похороненные. Будто и не люди это были. Я очень переживал, глядя на эту жуткую картину. Повсюду были пожелтевшие черепа. Мне казалось, их здесь тысячи…».

Это были останки советских воинов. Своих погибших немцы подбирали и хоронили. Мясной Бор оказался на оккупированной немцами территории.

«Долина смерти», так ее называли, находилась в двух километрах от станции и тянулась на 12 километров вглубь, вдоль леса. Все было сожжено, исковеркано воронками. Даже трава не росла.
А еще ему запомнился такой случай. Он нашел медальон, в котором была записка с фамилией и адресом; Василий Федорович Шутай, уроженец станицы Новодеревянковской Краснодарского края.

Он написал родным погибшего воина. И получил такой ответ. Писала его старшая сестра Софья, о том, что они решили: письмо написал сам Василий Шутай. Сестры решили, что он ранен, искалечен и поэтому попросил написать письмо другого человека. Просили его приехать. Обещали за ним ухаживать, если он стал калекой. Тогда Николай срочно выслал им бандероль, в которой были портсигар, компас, карандаш и другие мелкие предметы, которые нашел рядом с останками Василия Федоровича. Оказалось, что портсигар подарила ему Софья, когда он уходил на фронт. Вскоре Николай получил письмо, что три сестры Василия Федоровича выезжают к нам. Их встретили, привезли в Мясной Бор. Вместе с саперами, которые работали здесь, вырыли могилу, соорудили обелиск. Военкомат помог организовать торжественные похороны. Потом стали приезжать и другие родственники, Николай вел большую переписку. В «Долине смерти» росло кладбище. Многим воинам вернули имена, похоронили по- человечески.

«Я подружился с саперами, - вспоминал Николай Иванович. - Они научили меня - как извлекать и обезвреживать мины, наши и немецкие. Я показывал им линии обороны. «Долину смерти» я уже хорошо знал.

Но мне нередко говорили: «Зачем ты столько сил и времени отдаешь Мясному Бору? Ведь там воевала армия Власова, армия предателей. С этим я никак не мог согласиться. Вся картина, которая открылась мне в Долине смерти», свидетельствовала о том, что воины погибли в ожесточенных боях. В ячейках, траншеях, воронках, они сражались до последнего. Со временем я изучил исторические материалы».

Что же произошло в тех местах?

После мощного контрнаступления под Москвой в декабре 1941 года, в Ставке Главного командования были разработаны планы наступления почти по всем фронтам, от севера до юга.
Одна из таких задач была поставлена перед группой войск, сражавшихся под Тихвином. Силами дивизий Волховского фронта было решено потеснить и окружить одну из группировок немецких войск, которые удерживали блокаду Ленинграда. С самого начала операции командующий Волховским фронтом К.А. Мерецков сообщил в Ставку, что в дивизиях ощущается нехватка боеприпасов, особенно в артиллерийских частях. Многие полки не прошли необходимого обучения, войска под Тихвином недостаточно защищены с воздуха. В группировку, которая должна была разорвать кольцо немецкой блокады, вошла и 2-я ударная армия, которую впоследствии, в ходе операции возглавил генерал-лейтенант А.А. Власов.

Несмотря на явную неподготовленность, операция началась в начале января 1942 года. С первых дней войска Волховского фронта стали нести большие потери. 2-я ударная армия, которая шла в атаку по льду Волхова, в первый же день потеряла убитыми и ранеными 3000 бойцов и командиров. Но наступление продолжалось.

Это были дни, когда в Ленинграде жители падали на улицах, умирая от голода. Дневной паек сократился до 125 граммов хлеба. Несмотря на большие потери, бойцы Волховского фронта поднимались в атаки, пытаясь спасти Ленинград.

В середине марта 1942 года началась трагедия 2-й ударной армии. Противник, осуществив мощные удары с фронтов, загнал армию в котел. Бойцы испытывали нехватку боеприпасов, продовольствия, медикаментов.

В новгородском архиве поисковых отрядов я прочла воспоминания лейтенанта И.Д. Никонова, которому удалось выйти из окружения. Он писал: «Наступил апрель, а с ним и распутица. Бойцы, черные от грязи и копоти, с воспаленными от многодневной бессонницы глазами, лежали на зыбкой земле прямо в воде и вели огонь. Не хватало пищи. Ели осиновую и липовую кору.

Становилось тепло, а обмундирование у нас было еще зимнее. Полгода не мылись. Напали вши. У бойца Шишкина черный полушубок так забили вши, что он стал серый. Велели ему бросить полушубок и снять шинель с убитого. Так сделали и другие. Брали винтовки у убитых, патроны - поштучно.

Запаса продуктов не было. Через пять суток голода бойцы стали падать. Смотрю - воронка. В ней мутная жижа, что-то шевелится. Зачерпнул рукой. Поймал три больших червя. Вот счастье. Проглотил их. Вижу идет боец с выпученными глазами. Шатается от голода. Упал - готов.

Появились случаи, когда бойцы и офицеры лишали себя жизни, чтобы прекратить мучения».

В деревне Мясной Бор пробили небольшой коридор, где можно было попытаться выйти из окружения. По приказу командования 2-й ударной армии бойцы стали сниматься с позиции и отходить в сторону Мясного Бора. Но здесь под перекрестным огнем противника мало кому удавалось пробиться к своим.

«Мне обидно было слышать, что погибших называли предателями «власовцами». Хотя к предательству генерала Власова они не имели никакого отношения. Мне пришлось изучить и эту страницу истории», - вспоминал Николай Орлов. Власов принял командование армией в апреле 1942 года, когда 2-я ударная армия терпела лишения и была окружена. Переломить ход событий командующий Власов не смог. Разрозненные группы бойцов и офицеров пробивались к Мясному Бору. «Об этом тяжело вспоминать, но так было. Многие бойцы, направляясь к пробитому коридору, не шли, а ползли, у них не было сил встать на ноги. Но никто, повторяю, никто не бросил оружие, и у многих оставался последний патрон - на крайний случай, для себя»», - написал впоследствии лейтенант И.Д. Никонов о том, что видел сам.

Николай Орлов в одном из блиндажей, вместе с останками павших советских воинов, нашел железнодорожную шпалу, на которой было выбито: «Мы победим!» Окруженные, голодные, они верили в нашу Победу.
Николай Орлов собирал многие свидетельства о стойкости воинов. Вот воспоминания санинструктора Т.С. Еникеевой, записанные в Казани: «21 июня 1942 года группа нашего батальона связи с оружием в руках пыталась пробиться к своим. Бой длился долго. Казалось, день никогда не кончится. Солнце будто остановилось. Начался сильный минометный обстрел. Я падаю. Очнулась от сильной боли. Голова гудит. Контузия. Потом мы снова пошли вперед. В нашей группе было примерно 30 человек. Тут были и офицеры, и рядовые, врачи, медсестры, связисты. Шли лесом, если это можно было назвать лесом. Кругом дыбились корневища поваленных деревьев. Все вокруг горело. Дым, чад. В двух шагах ничего не видно.

Снова артобстрел. Мы залегли в воронках, заполненных мутной, болотной водой. Ночью мы поднялись, чтобы пробираться на восток, к своим. Отовсюду слышались стон и крики: «Помогите! Родные, спасите!» Раненые хватались за нас. Многие уже ничего не просят - умоляют глазами. Но мы сами еле передвигаем ноги, как могли помогали. Слышу хриплый голос: «Пристрелите, братцы! Пристрелите!» Сердце разрывается от боли и ужаса. Впереди - речка. Вода кипела от разрывов снарядов и мин. На противоположный берег выбрались уже немногие. Когда мы добрались до своих, до переднего края, мне дали кусок хлеба. И я уснула, прижимая его к себе».

«Какие же это предатели? - с возмущением говорил Николай Иванович Орлов, напутствуя первых следопытов. - Многие воины сражались и умирали как герои. Сколько безвестных подвигов они совершили в те дни».

2-я ударная армия, несмотря на окружение, притянула к себе несколько немецких дивизий, наступавших на Ленинград, в некоторой степени ослабила немецкую группировку. Вот останки каких воинов искал и хоронил Николай Орлов.

Что касается генерала Власова, то в штабе поисковой экспедиции я прочла строки из протокола допроса повара М.И. Вороновой, который состоялся в 1945 году:

«Находясь в окружении, генерал Власов вместе с 30-40 офицерами штаба пытался пробиться к линии фронта, чтобы выйти к своим. Но ничего не получилось... Немцы обнаружили нашу группу в лесу, и завязался бой, после которого генерал Власов, солдат Котов, шофер Погибко и я вырвались в болото, перешли его и вышли к деревне. Бойцы зашли в один дом, а мы с Власовым в другой, хозяин которого оказался старостой, связанным с немцами. Нас заперли в колхозном амбаре. Приехали немцы и забрали нас».

Предателем Власов стал на другой же день, выдав немцам все, что он знал о войсковых соединениях Волховского фронта. А знал он немало, поскольку ранее был заместителем командующего Волховским фронтом.

Немцы писали на кусках фанеры: «Сдавайтесь! Мы всех накормим. У нас много хлеба!» «Даже буханки хлеба рисовали, - написал лейтенант Никонов. - Но я не видел, чтобы кто-нибудь из бойцов уходил к немцам».
...В середине 60-х годов станцию Мясной Бор закрыли. И семья Орловых перебралась на другую станцию. Николай Орлов по-прежнему ходил в Мясной Бор за 12 километров, чтобы продолжать свою вахту. Он женился. Пошли дети. Обучаясь в школе, его сыновья Александр и Валерий вечерами, при свете керосиновой лампы, помогали отцу отвечать на множество писем, которые приходили Николаю Орлову. Когда сыновья подросли, Николай Иванович стал брать их с собой в «Долину смерти», обучал поисковому делу.

О Николае Орлове стали писать в местных газетах. Но настоящий отряд помощников появился в 1968 году, когда Николай Орлов переехал в Новгород и стал работать на химическом предприятии «Азот». Здесь он выступил перед молодыми рабочими, рассказал о «Долине смерти». В те годы еще остро в каждой семье переживали утраты, которые принесла война. Первый отряд добровольцев насчитывал всего 15 человек. Вместе с Николаем Орловым они отправились на раскопки в район Мясного Бора. Но уже на следующий год в отряд вступило около 200 человек.

В Новгород приехал известный писатель С.С. Смирнов, открывший подвиг защитников Брестской крепости. Он познакомился с Николаем Орловым и написал о нем очерк «Комендант «Долины смерти»». С.С. Смирнов пригласил Николая Орлова в Москву. На Центральном телевидении Орлов рассказал о своей работе и о том, сколько еще неизвестных воинов остаются незахороненными на новгородской земле.

Он даже сам не мог ожидать, сколько добровольцев откликнуться на его выступление. Сначала их были сотни, потом счет пойдет на тысячи. Первыми к Николаю Орлову приехали студенты из Казани. Они знали, что на Новгородской земле погибли многие воины, призванные на службу в Татарии. Здесь попал в плен поэт Муса Джалиль, ставший национальным героем Татарстана. Приехали поисковые отряды из Нижнего Новгорода, Брянска, Архангельска, Воронежа, Ленинградской области и других городов.

Николай Иванович Орлов после тяжелой болезни ушел из жизни в 1980 году. «Всю боль, которая сопряжена с Мясным Бором, он принял в свое сердце, - говорил его сын Александр. - Часто, несмотря на протесты родных, он оставался в лесу. Ночевал на холодной земле. Вот и напала болезнь, от которой вылечить его не смогли. Ему было 53 года».
...Однажды я поехала в Великий Новгород, чтобы вместе с Александром Орловым, который стал командиром отряда поисковиков, отправиться на болото. Я воочию увидела, какая это тяжелая работа. Александр со щупом в руках ходил по болоту. По звуку, опытный поисковик, он определял - щуп попал на что-то металлическое или на останки. Их осторожно поднимают и на болотном острове появляются уложенные в ряд желтые черепа, берцовые кости. Светлана Орлова, жена Александра, руками перебирает болотную жижу в том месте, где нашли останки воинов. Только так, просеивая сквозь пальцы болотную землицу, можно найти пластмассовые медальоны, в которых, возможно, сохранились фамилия и адрес родных погибшего воина. Бывает, достают из болота фляжку или ложку, на которых начертана фамилия солдата. Находили ордена и медали, по номерам которых восстанавливали фамилии погибших, а затем по архивам искали адреса их родных.

В поисковых отрядах появлялись свои песни. Вот строки одной из них, которую я услышала у костра:

«Молодые леса подопрут небеса,

Корни в память вонзя, каски в синь вознеся».

Поисковое движение в Великом Новгороде получило новое развитие, когда его возглавил С.Н. Флюгов, бывший комсомольский работник. Он объединил разрозненные поисковые отряды, работавшие в разных районах области. В Великом Новгороде появилась новая общественная организация - «Поисковая экспедиция «Долина». Не был забыт и многолетний подвиг Николая Ивановича Орлова. Его имя появилось в названии поисковой экспедиции. Она стала называться «Памяти Николая Орлова».

Как мне сообщили в штабе «Долины» за все годы поискового движения в области на полях сражений было найдено и захоронено 107 тысяч останков воинов. При раскопках было установлено 20 тысяч имен погибших.
В Великом Новгороде стали проходить «Вахты памяти», на которые приезжали поисковики из многих городов России.

В этом году в честь 70-летия Победы в этом старинном городе собрались участники поискового движения из 75 регионов Российской Федерации и из стран СНГ. Вместе они отправились на места боев, где из болот были подняты тысячи останков бойцов Волховского фронта, которые погибли, пытаясь прорвать блокаду Ленинграда.

…С тех пор, как Николай Орлов первый раз увидел под березой останки сержанта с пустыми глазницами и написал письмо его родным, прошло 57 лет. Несколько лет он работал в одиночку, не получая даже благодарности за свою работу от руководителей области. Теперь в отряды поисковиков пришли не только дети, но и внуки. Поисковое движение развивается, создаются новые отряды, потому, что эта работа отвечает глубинной потребности наследников Победы.