Мне говорили, что дни кончатся через пару недель. Я не верил, ни секунды не верил, что я могу умереть. До сих пор не верю, даже сейчас, когда мой пепел развеяли над Гудзоном.(с.)

Люди исчезают в полдень.

Стоит ли говорить, что я хочу уехать? Что хочу уехать к чертовой матери?

И что я теперь могу сказать? Что люблю тебя? Что буду ждать, когда ты придешь, хотя ты не придешь, из-за своих принципов?

Я курю у подъезда под мокрыми ветвями каштана, на меня капает дождь, я затягиваюсь и представляю тебя с парой бокалов вина в руках. Мне хотелось, чтобы я мог писать стихи или что-то в этом роде, как это модно сейчас, но я не могу, я буду печатать новый список мыслей в ворде, как Эмори в свои лучшие годы.

Вот так живешь, веришь в лучшее, а в итоге получается, что все твои годы не приносят ничего, а сам ты пустое место. Можно разглагольствовать о возможностях. Честно сказать, я медленно, но верно, их хороню.

Мне хотелось независимости. Моя тряпочная натура стала причиной краха этой надежды.

Я плачусь на жизнь здесь только потому, что ни одна собака в моем районе никогда не узнает, что у меня на самом деле внутри.

Всему виной только я. Никто больше.