В 1918 году, когда Польша вновь обрела независимость, волна джаза, танго и кабаре прокатилась по Европе с запада на восток. Но именно в новом польском государстве, возрожденном после 123 лет разделов и конфликтов, были по-настоящему использованы сенсационные новшества этой культуры.

Воодушевленная вновь обретенной свободой, Польша воспользовалась чудесами общества начала 20-го века, опираясь на влияния Востока и Запада и объединив всех в новом звучании для новой земли. Ставшие легендарными произведения той эпохи прозвучали из динамиков в то время, когда сама Польша стремилась и преуспела в том, чтобы оставить свой след на процветающей мировой арене.

Первые шаги

Впервые танго было представлено в Польше в 1913 году с постановкой оперы Виктора Якоби «Targ na Dziewczęta» («Девичий рынок») в Новом театре в Варшаве. Его популярность в последующие годы от граммофонных пластинок, радио и газетных сообщений только росла.

Потребление через средства массовой информации побудило польские танго занять свое собственное место в истории национальной музыки: из-за отсутствия прямого контакта с первоисточниками польские произведения этого жанра начали отклоняться от первоначальной аргентинской формы, принимая более меланхоличное звучание, на которое сильно повлиял клезмер, и более мягкую мелодию и гармонию. Постепенно произошла замена основного ритма стереотипного бандонеона на пролиферацию слайдов и строгое вибрато. Это был особый путь, который расцвел вместе с самим польским государством – польское танго стало оплотом новой, возрожденной польской массовой культуры.   

Artur Gold - "Ty nie jesteś winna" (1934)

Год спустя, в 1926 году, Артур Гольд (Artur Gold) и его двоюродный брат Ежи Петерсбурский (Jerzy Petersburski) стали соучредителями оркестра «Petersburski & Gold». К концу десятилетия это был один из самых известных танцевальных оркестров Варшавы, выступавший в фешенебельном ресторане «Adria».

Наряду с этим шел рост популярности театров и кабаре, наиболее значительным из которых стал театр «Qui Pro Quo», возглавляемый Юлианом Тувимом (Julian Tuwim) и Марианом Хемаром (Marian Hemar), а позже кабаре «Morskie Oko». Эти две группы ожесточенно соперничали за то, чтобы завербовать лучших польских звезд межвоенной эпохи: таких артистов, как легендарный Эугениуш Бодо (Eugeniusz Bodo) и Мечислав Фогг (Mieczysław Fogg), которые выступали вместе с Мирой Жиминьской (Mira Zimińska), Жулой Погожельской (Zula Pogorzelska), Адольфом Дымшей (Adolf Dymsza) и блистательной Ханкой Ордонувной (Hanka Ordonówna). Эксперименты в музыке 1920-х годов, которые в то время набирали обороты быстро и насыщенно, теперь имели эпицентры, из которых могли процветать новые инновации и стили: Польшу, как никакую другую страну, охватила настоящая танго-лихорадка.

Крах

Крах Уолл-стрит и последующий глобальный экономический спад в конце 1920-х годов сильно ударили по развлекательным заведениям. И «Qui Pro Quo» и «Morskie Oko» закрылись в 1933 году, но музыка, страстно взращиваемая артистами этих клубов, играла только громче, и интерес к стилю рос. К 1930-м годам Польша – и особенно Варшава – пропиталась чувственной меланхоличной страстью танго. Ежедневно появлялись новые мелодии.

Прежде всего, развитию этой культуры способствовала звукозаписывающая компания Syrena Rekord, первая и, возможно, самая выдающаяся звукозаписывающая компания в Польше. Основанная в 1908 году Юлиушем Фейгенбаумом (Juliusz Feigenbaum) для удовлетворения польского спроса на популярную музыку, Syrena Rekord уже накануне Первой мировой войны процветала, выпуская 2,5 миллиона пластинок в год. Но именно после войны популярность компании по-настоящему взлетела: там, где другие звукозаписывающие компании пострадали из-за экономической депрессии, Syrena била рекорд за рекордом.

В 1929 году компания инвестировала в инновационную технологию электрической записи, чтобы производить диски с шеллаком более высокого качества с более четким и теплым тоном, что спасло лейбл от забвения и побудило к смене названия, которое подчеркивало его современность: Syrena-Electro. Компания сыграла важную роль в развитии польской музыкальной сцены межвоенного периода. Влияние харизматичного Хенрика Варса (Henryk Wars), многолетнего музыкального руководителя компании, было всеобъемлющим.

Все пели его песни: как блаженно влюбленные, так и трагически отвергнутые; жители оккупированной Варшавы и солдаты армии Андерса. Величайшие голливудские кинокомпании искали его композиторский талант. Музыка Польши 1930-х годов находилась под влиянием не только традиционных польских народных мотивов, но и космополитического характера государства: после восстановления независимости польская нация взорвалась свободой культур, языков и образа жизни, а стержнем стала Варшава. Развлечения объединили разрозненные голоса, предоставив средство, с помощью которого любой стиль мог быть услышан и оценен.

Сам основатель Syrena Rekord Фейгенбаум олицетворял эту атмосферу: католик еврейского происхождения, он работал музыкантом, композитором, изобретателем и бизнесменом – абсолютный космополитичный многогранный талант, вдохновивший поколение поляков на подражание.

Несмотря на то, что в то время Польское радио было движущей силой звукозаписывающего бизнеса, оно хотело только подтолкнуть самых известных артистов, сделав Syrena Rekord единственным средством, с помощью которого вся польская популярная музыка того периода, все новые мелодии и стили могли достичь вершин славы. В 1930-х годах из дверей модных ночных клубов постоянно звучали такие вальсы, как «Szklanka Wina - Fest Dziewczyna!», слоу-фоксы, такие как «Już Jestem Taka Głupia», и фокстроты, такие как «Nikodem» и «Tokaj», и эхом разносились по всей стране.

Самые громкие хиты

Прорывной хит компании Syrena появился рано: в 1929 году на сцену ворвалась «Tango Milonga» композитора Ежи Петерсбурского на стихи Анджея Власта и быстро стала не только национальной любимицей, но и международным шлягером, с английским названием «Oh Donna Clara». Болезненные каденции и нарастающая мелодия придали произведению живую оригинальность, и неудивительно, что многие до сих пор помнят его как типичный пример классического межвоенного танго.

Польская кинокультура 1930-х годов также значительно способствовала популярности танго в стране: многие другие звезды, нашедшие свою славу в польских танго, сочиняли, пели или снимались в крупнейших фильмах страны и только один знаменитый Варс написал музыку примерно к трети польских межвоенных фильмов.

К середине 1930-х годов сочетание танго и кино привлекало в Варшаву артистов со всей Польши и давало возможность многообещающим талантам сделать себе имя: например, братья Шпильманы, Владислав и Хенрик (Szpilman, Władysław and Henryk) вместе работали над песнями для классических польских фильмов «Wrzos» и «Doktór Murek» в 1938 и 1939 годах соответственно. По всей Польше производство таких треков продолжалось непрерывно, в межвоенный период было написано около 4000 танго. Расцвет новой эры польской музыки был в самом разгаре.

Окончание вечеринки

Но вскоре все это великолепие было стерто с лица земли: в 1939 году, за несколько дней до начала войны, процветающая эпоха польского танго достигла кульминации с мучительной меланхолией мелодии «Złociste Chryzantemy», выражением отчаянной ностальгии по чему-то навсегда утраченному – эхом темных туч войны, сгущающихся на горизонте. После 1939 года атмосфера польского танго уже не возродилась: интернационализм, порождавший такие мелодии, одним махом был уничтожен вторжением, а вместе с ним пала и польская культура.

Также погибли авторы танго «Rebeka» и «Rebeka Tańczy Tango» Зигмунт Белостоцкий (Zygmunt Białostocki) и Шимон Каташек (Szymon Kataszek), а также многие другие композиторы, певцы и поэты танго. Главныйсердцеед Польши 1930-х годов Эугениуш Бодо (Eugeniusz Bodo) умер от голода по дороге в ГУЛАГ. Его собака по кличке Самбо пережила хозяина на год.

В польском межвоенном танго было так много центральных игроков, что невозможно перечислить их судьбы, но процветающее общество, к которому они принадлежали, в конечном итоге исчезло, и от него почти не осталось следов.