Ничто марсианское не чуждо

Михаил Трофименков об "Аэлите" Якова Протазанова

 

Летом 1924 года по всем четырем полосам "Киногазеты" побежали — из номера в номер — набранные крупным шрифтом слова: "Анта... Одели... Ута". Чуть позже они появились на афишах, растяжках над московскими улицами. Это была первая в советской России столь масштабная, агрессивная и изобретательная рекламная кампания, которую, пожалуй, не переплюнули даже кампании новейших российских блокбастеров. Завершилась она 23 сентября, когда "Киногазета" сообщила: "Сигналы, получаемые все время радиостанциями всего мира — "Анта... Одели... Ута...",— наконец расшифрованы! Что они означают? Вы узнаете это 30 сентября в кинотеатре "Арс"". Фасад кинотеатра на Тверской украсила реклама. Золотые колонны, круги, квадраты в обрамлении мерцающих лампочек, марсианская царица, красавица Аэлита (Юлия Солнцева, будущая жена Александра Довженко), злобный владыка Марса Тускуб (Константин Эггерт).

Давки на премьере пиарщикам добиться удалось: в зал не протиснулся даже режиссер Яков Протазанов. Недовольны были лишь критики и Алексей Толстой, с повестью которого о советских астронавтах, поднявших революцию на Марсе, фильм имел мало общего.

Писатель был, в общем, прав. Гора родила мышь. В финальном эпизоде три таинственных слова, которые земляне принимали за сигналы с Марса, оказывались рекламой американских шин, а сама галактическая экспедиция — сном инженера Лося (Николай Церетели): слишком дешевый способ выпутаться из сюжетного лабиринта — объявить все, происходящее на экране, сном. Дело в том, что Протазанову, только что вернувшемуся из эмиграции "сменовеховцу", "очень хотелось сделать что-то современное".

До революции мэтр снял около 70 фильмов, названия которых читаются как поэма: "Как рыдала душа ребенка", "Война и мир", "Как хороши, как свежи были розы", "Чайка", "Один насладился, другой расплатился", "Отец Сергий". "Что-то современное" оказалось сложением проверенных ходов бульварной мелодрамы и восхитительно фальшивого революционного пафоса. У романтика Лося оказывался злой двойник, инженер Спиридонов. Какой-то выжига Эрлих (Павел Поль) спекулировал сахаром и грустил о временах царизма. Лось в приступе ревности стрелял в жену Наташу (Вера Куинджи). Преследуя его, в ракету на старте запрыгивал сыщик Кравцов (Игорь Ильинский), который, оказавшись на Марсе, именовал Тускуба товарищем Тускубовым и просил помочь в аресте Лося. "Красная" же составляющая заключалась в том, что буденновец Гусев (Николай Баталов) призывал марсиан к восстанию, рассказывая историю Октябрьской революции, а на экране тем временем рабочий ковал серп и молот.

Но Протазанову хотелось быть еще немного авангардистом: костюмы и головные уборы марсиан нарисовала знаменитая Александра Экстер. Хозяева жизни были облачены в архаические шлемы, предвещающие "Звездные войны". Марсианские пролетарии щеголяли в каких-то картонных коробках на голове. А рядом с Аэлитой сладострастно изгибалась ее рабыня Ихошка (Александра Перегонец), наводя на мысль, что марсианская царица — злобная лесби с садомазохистским уклоном. Короче говоря, у "Аэлиты", если бы ее сняли, скажем, в Италии 1960-х годов, были бы все шансы стать культовым фильмом среди поклонников трэша. Однако Протазанов опередил свое время, и "Аэлита" обречена оставаться в истории кино в неестественной для нее роли неудачного опыта создания советского научно-фантастического фильма.

"Аэлита" (1924)