Оккупация, ссора с Тарковским и «Футурама»: 8 удивительных фактов о Станиславе Леме

 

12 сентября 1921 года родился Станислав Лем — польский философ, футуролог и один из самых ярких и самобытных фантастов XX века. Его книги переведены на более 40 языков, а их общий тираж составляет около 30 млн экземпляров. От его книг невозможно было оторваться, на них выросло несколько поколений. Да что уж там, произведения Лема читают до сих пор. И будут читать — до тех пор, пока существует такой жанр, как фантастика. Я помню, как меня впечатляли его книги в подростковом возрасте, а старый том «Соляриса» , принадлежавший еще моим бабушке с дедушкой, до сих пор занимает почетное место на уже моей книжной полке. К сожалению, в 2006 году автора не стало, но его творческое наследие навсегда в нашей памяти.

Лем пережил немецкую оккупацию, называл ерундой американскую фантастику и ругался с Тарковским. К 103-летию предсказателя будущего я постаралась собрать для вас интересные факты из его личной и творческой жизни. Обещаю, будет интересно!

1. Оккупация и чудесное спасение

Станислав Лем родился в полонизировавшейся еврейской семье во Львове, который тогда был частью Второй Речи Посполитой (Польская Республика). 1 сентября 1939 года началась Вторая мировая война, и когда город заняли немцы, Станиславу и его семье пришлось туго. Он чудом пережил Львовский погром 30 июня 1941 года, а затем снова спасся, и снова чудом — теперь уже во время расстрелов на улицах города. Тогда помог счастливый случай: в город приехала съемочная группа из Германии, и нацисты быстро прекратили казни, чтобы не афишировать кровавую и звериную сторону той войны, которую они развязали. Кстати, сцену спасения Лем потом опишет в романе «Глас Господа» . Еще несколько месяцев он скрывался в Львовском гетто, затем ему сделали поддельные документы, и он бежал. А большинство его родственников погибли во Львове или в концлагере Белжец.

Немецкие концлагеря, слепая жестокость, непроходящее чувство ужаса — всё это Лем запомнил навсегда. И если внимательно вчитаться, во многих его произведениях проскакивают нотки той жути, которую ему пришлось пережить. Лем напрямую затрагивал тему войны в романах «Больница преображения» и «Глас Господа» . А завуалированно — во всех остальных своих книгах. Большую часть сюжетов он черпал из собственного прошлого, но иногда использовал воспоминания выживших друзей, знакомых и соотечественников. К сожалению, после оккупации их практически не осталось: немцы зверски уничтожили почти 90% львовских евреев.

2. Профессия врача

В общем-то, не удивительно, что Лем был врачом. Многие писатели были врачами: достаточно вспомнить Антона Чехова или Михаила Булгакова . Врачами были также Артур Конан Дойл , Франсуа Рабле и многие другие. Вот что пишет автор биографии Лема Войчех Орлинский: «Станислав мечтал учиться во Львовской Политехнике, и война этого не изменила. Только из-за его буржуазного происхождения его не приняли в университет. Отец использовал свои связи на факультете медицинского университета Яна Казимира, чтобы зачислить сына в ряды студентов первого курса».

А в 1949 году, по окончании медуниверситета, Лем понял, что всё же хочет быть писателем.

Кстати, Лем очень любил сладкое, хотя страдал диабетом и как врач абсолютно ясно понимал, что есть сладкое нельзя. Биографы писателя отмечают, что он реагировал на упреки родных примерно так: «Запереться в кабинете с пятикилограммовой банкой турецкой халвы — вовсе не самый худший вариант самоубийства».

3. Презрение к американской фантастике

После войны Лем так увлекся англоязычной фантастикой, что перечитал всё, что только смог найти. Тогда она казалась ему свежей, необычной и интересной. Уже тогда он понимал, что хочет писать сам и старался набраться мастерства у именитых авторов. Затем наступило разочарование, и Лем стал называть полной ерундой всё, что вышло на западе в 1950–1970-х годах, и признавался, что просмотрел десятки и сотни фантастических книг, но в каждой смог прочитать от силы 10–20 страниц. Поэтому он упорно создавал свой собственный стиль, оттачивая его с каждым годом литературной карьеры.

Кстати, в США Лема заочно приняли в сообщество научных фантастов, но состоял он в нём недолго. Писатель написал разгромную статью о западной фантастической литературе, ее перевели на английский, и автора сразу же исключили из сообщества. Как вы понимаете, Лем от этого ни капельки не расстроился и впредь старался держаться особняком.

4. Ссора с Тарковским

Лем назвал знаменитого русского режиссера Андрея Тарковского дураком:

«Из-за “Соляриса” мы здорово поругались с Тарковским. Я просидел шесть недель в Москве, пока мы спорили о том, как делать фильм, потом я обозвал его дураком и уехал домой…»

Тарковский обладал непростым характером: был жутко упрям, не признавал ничьих авторитетов и всегда настаивал на своем. Всё это он во всей красе проявил перед съемками «Соляриса». Когда Тарковский решил экранизировать книгу, то пригласил Лема в Москву: хотел посоветоваться, обсудить черновики сценария и пообщаться с писателем. Как только они встретились, сразу возникло напряжение — Лем предлагал какие-то идеи, Тарковский сразу их отметал. Он считал себя гением и просто хотел, чтобы Лем выслушал концепцию будущего фильма и радостно зааплодировал. Вот только Лем с этим был не согласен. Он убеждал режиссера не искажать смысл и дух книги, а перенести ее на экран максимально близко к тексту. Андрей Арсеньевич всё-таки снял фильм — именно так, как и хотел. Позже Лем называл это худшей экранизацией своих книг, несмотря на то, что экранизация до сих пор с восторгами принимается и считается шедевром.

5. Дар предвидения

Оптоны, лектоны, трионы... Быть может, эти слова вам незнакомы, однако большинство этих предметов вы используете каждый день. Станислав Лем предсказал их появление задолго до того, как они стали частью нашей повседневности.

Он одним из первых предсказал конец бумажной книги. Это произошло в романе «Возвращение со звезд» , за 40 лет до первых попыток создать электронные книги. Лем представлял их как небольшие кристаллики с памятью, которые можно было загрузить в устройство.

«Увы! Уже нельзя было рыскать по полкам, взвешивать в руке тома, ощущать их многообещающую тяжесть. Книжный магазин напоминал скорее лабораторию электроники. Книги — кристаллики с запечатленной в них информацией».

В этом же произведении писатель знакомит нас и самим устройством — «оптономом», которое в точности предсказывает вид современной «читалки»:

«Читали их с помощью оптона. Он напоминал настоящую книгу только с одной-единственной страницей между обложками. От каждого прикосновения на ней появлялась следующая страница текста».

Там же он предсказал популярность аудиокниг, которые он называл «лектонами»:

«Люди предпочитали лектоны — те читали вслух, их можно было отрегулировать на любой тембр голоса, произвольный темп и модуляцию».

В «Магеллановом облаке» Лем описывает раннюю версию смартфона: маленькие переносные устройства, имеющие постоянный доступ к «трионовой библиотеке».

А в «Диалогах» он развил свою идею о том, что для увеличения производительности компьютеров следует их объединить в единую сеть. Лем писал, что постепенное накопление «информационных машин» и «банков памяти» приведет к появлению «государственных, континентальных, а потом и межпланетных компьютерных сетей». Чем вам не Интернет? Примерно тогда же Лем предсказал будущее, в котором у всех людей будет быстрый доступ к гигантской виртуальной базе данных с удобной навигацией. Подобную систему сегодня мы называем «поисковиком» (например, Google или «Яндекс»).

«Как часто каждый из нас в своем рабочем кабинете в Австралии, в обсерватории на Луне или в самолете доставал карманный приемник, вызывал Центральную трионовую библиотеку, заказывал нужное ему произведение и через секунду видел его на экране своего цветного, объемного телевизора».

6. The Sims

А как насчет связи Лема с компьютерными играми? В поисках информации для этой статьи, я внезапно обнаружила, что Уилл Райт, разработчик The Sims, одной из самых успешных игр всех времен и народов (боже, сколько часов я потратила за игрой в нее в юности!), неоднократно говорил, что Лем был его главным идейным вдохновителем. Книгой, которая так повлияла на Райта, была «Кибериада» — серия рассказов о двух инженерах-роботах по имени Трурль и Клапауций. В одном из этих рассказов Трурль встречает на астероиде диктатора в изгнании и конструирует для него стеклянный ящик, внутри которого находится целая вселенная — искусственная цивилизация, которой можно управлять. Это государство в коробке и послужило вдохновением для Уилла Райта, создавшего игру, в которой каждый участник может создать свой собственный виртуальный мир.

Конечно, Лем не был бы Лемом, если бы не затронул в своем рассказе проблемы этики, власти и игры судьбами других людей:

«Вот докажи мне, что они не чувствуют ничего, не мыслят, что они вообще не существуют как создания, сознающие, что они замкнуты между двумя безднами небытия — той, что до рождения, и той, что после смерти, — докажи мне это, и я перестану к тебе приставать! Вот докажи мне, что ты только имитировал страдание, но не создал его!»

7. «Футурама»

Удивлены? Лем, само собой, не предвидел появления одного из популярнейших телевизионных мультсериалов начала ХХI век. Однако именно из его творчества черпал вдохновение создатель «Футурамы» — сценарист шоу Д. С. Коэн. В одном из интервью он рассказывал:

«Моя мама обожала научную фантастику. Она и заразила меня любовью к этому жанру. Среди книг, которые я прочитал в детстве, были такие произведения Станислава Лема, как «Звездные дневники Ийона Тихого» и «Рассказы о пилоте Пирксе» . Думаю, эти странные, сюрреалистичные и забавные рассказы оказали на меня огромное влияние. Особенно мне понравилась идея того, что роботы могут быть людьми. Так что Бендер, самый очеловеченный персонаж “Футурамы” обязан своим появлением именно Станиславу Лему».

В этом же интервью сценарист упоминает еще одну историю, на которую его вдохновил Лем:

«Особенно мне запомнился рассказ о планете, которую населяют одни роботы, и вдруг туда приземляются люди, и роботы-убийцы уже собираются уничтожить людей, но те притворяются роботами, чтобы спастись, и тут, конечно, — осторожно, спойлер! — выясняется, что все жители этой планеты на самом деле тоже люди, которые прикидываются роботами, и они в отчаянии прячутся друг от друга. Вот эта история непосредственно отразилась на моем сериале».

Рассказ, о котором говорит Коэн, — это, скорее всего, «Путешествие одиннадцатое» из тех самых «Звездных дневников Ийона Тихого» , а соответствующий эпизод сериала называется «Страх планеты роботов» (The Fear of a Bot Planet). Если кому интересно — это пятый эпизод первого сезона сериала.

8. Лем — это комитет

Попахивает теорией заговора, не так ли? Многих писателей пытались обвинять в том, что на них трудилось множество других авторов. Например, до сих многие считают, что Уильям Шекспир — это не конкретный человек, а писательское сообщество. Доставалось так же Михаилу Шолохову : исследователям понадобилось потратить много лет на то, чтоб доказать, что «Тихий Дон» был написан именно юным Шолоховым, когда ему было 20–27 лет, а не другими взрослыми авторами. Я уж молчу про Дюма и Донцову — здесь практически достоверно известно, что на них трудились (а в случае с Донцовой — до сих пор трудятся) литературные рабы.

Вернемся к Станиславу Лему. Знаменитый американский фантаст Филип Киндред Дик являлся параноидальной личностью и повсюду видел заговоры против себя. Когда ему звонили друзья и знакомые по телефону, то он устраивал им различные тесты, чтобы понять, они ли ему звонят, либо же спецслужбы так хотят разведать у него какую-нибудь информацию. Он также писал на своих друзей и коллег доносы в ФБР. Возможно, из-за своей паранойи, он просто хотел не навлечь на себя подозрения спецслужб, показывая, что он просто сумасшедший чудак, который пишет бред. Возможно, опять же из-за своей паранойи, он хотел, чтобы спецслужбы занялись его «врагами». Одним из самых громких и любопытных доносов Дика было письмо в ФБР относительно Станислава Лема:

«…этот Станислав Лем является целым комитетом, а не просто отдельным лицом, поскольку пишет разными стилями, иногда демонстрирует знание иностранных языков, а иногда — нет; комитетом, созданным партией для активной манипуляции нашим общественным мнением».

Несмотря на обвинения, Лем достаточно лестно высказывался о коллеге по цеху, что было ему, как мы уже знаем, совсем не свойственно:

«Не подлежит сомнению, что Дик не был в SF оценен по заслугам. Обратили внимание на развлекательные стороны его романов, а один из лучших критиков SF, Дэймон Найт, говорил также о карикатуре на окружающую нас действительность, когда рецензировал «Солнечную лотерею» и некоторые другие романы Дика. Но это было и всё, что автор узнал на свой счет. Никто не заметил, что его «дикое развитие» проявляет по форме и содержанию поразительное сходство с достижениями высокой литературы…»

Надеюсь, вам было интересно и, возможно, вы узнали что-то новое для себя. Вне всяких сомнений, Станислав Лем был талантливейшим писателем, настоящим исследователем и пророком, который предвидел будущее на несколько поколений вперед. Истинный гений, который все свои амбиции направлял на создание прекрасных книг. Ну а я, вдохновившись написанием этой статьи, пойду, пожалуй, перечитаю кое-что из своего любимого у него. 

 

Левиафан Марина

Подробнее на livelib.ru: