Ну а впрочем от СБПЧ продолжает пахнуть Питером, Петроградкой летом, когда такой дождь стеной, и шлепаешь абсолютно мокрая по проспекту; и на все тебе уже в общем-то похер. Можно в рюмочной пить портвейн, есть блины - там, знаешь, очень влажно и душно, город такой потому что. Зато там вай-фай, это мой маленький райский уголок - так вот сидеть ни о чем положительно не думая, кофей, сигареты, покупать. Помню, по Среднему бегала в красном своем дождевике, Конь мокрая, как выдра, не идем - плывем, приходя в себя где-то в церкви. Там у них в кафе такие затуманенные взгляды, будто они уже насквозь пропиты; и кажется, что ты уже где-то совсем глубоко в Достоевском.

Как южным вечером, тянешь трубку, на пляже ласкаешь берег упругим животом, и самое главное, ребра, ребра. Запах портовых кошек и вечернего вина с искристым песком на зубах, мясо акулы, салаты, салаты, дети бегут. Ты гонзой скрылась под плевой очков, и это море тебя не знает, как и не знает никого до, окуная твою голову в мягкий песок. Какие-то рестораны, пьяная поступь в полтретьего ночи, ча-ча-ча. Едва идешь, волочишь сломанный каблук, наступая на длинную юбку. Какие вечера, и в туфлях моих все еще песок, а в щеках ветер. Девочки на дискотеке, мы курим хэш, и нам весело. Утром ломишься к себе в дверь, а там все люди, но и тем сильнее его образ. Он стоит и смотрит.

Почему. Почему-точка умышленно, не ошиблась. Это бесконечные, многоградусные, крепкие "почему" - от них не спасает каска, не спасает маузер в левой руке. Меланхолия, Хлост. Туда-обратно: хлост-меланхолия. Не пишу, не вижу, не жалею, не прощаю - слова раз-два с вывертом, наизнанку. Как настроение? Охуенно.
Да, да, знаю, мама, я такое редко себе позволяю - но сейчас да, скорее всего, да, опять - да. Но, чёрт возьми, была не была, не привыкать, если вы знаете, о чём я: я буду царапаться и кусаться, только подойди. Наверное, это трагедия - быть в двух часах от, а для меня ни одно расстояние не станет удавкой, даже десять тысяч км. И ни одна привязанность, ни один звон, ни один алкоголь (damn language!). Ни одни твои 'we need to talk', да и вообще ничего. Ты ведь не ругаешься, зубки у тебя белые, девчонке своей ты кляп в рот не вставляешь, и маски и плети не любишь, и вообще ты, наверное, очень хороший; а я попалась, запуталась, оплетена сетями электронными - вообще. И у девочки твоей тоже улыбка, зато я такая одержимая, такая сумасшедшая, такие всегда выигрывают, хоть бы и по трупам, хоть вы и вгрызаясь в плоть правды, размозжить бы об асфальт голову, ну иначе не может быть, иначе я не могу. Глазунья моя голубая, мой голубой блюз онемевших пальцев, малиновое небо и кровь-клюква!
Что же мне-то без тебя делать, лето-зима, pervert, думать уже скоро разучусь. У нас снег выпал. У нас нега голубая, зима, Россия, любимая, печальная, прощальная (damn russians!), величественные двухэтажки, и очень всё здорово, только мне как-то не так. Почему.