Возможно ли выйти в коралловом свете губ и остаться одинокой навсегда в этом городе? Да. Уходят корабли, и всё легче и легче одеваются девушки, и каждое утро - как упрёк, как подстрекательство. Зачёсываешь волны волос назад и сползаешь по подоконнику. Скука находит, когда дождь, когда никуда и некуда обретают бесконечно далёкий смысл, но один и тот же ответ кому бы то ни было: куда ты идешь? куда ещё идти. Не - эта крамольная маленькая вещица, кажется, перевернула всё вверх дном, и кажется, что и отрицания нет, что есть только да - но только на мгновение. В чём его загадка? Есть ли такая загадка? И есть ли то молчание на берегу, которое говорит больше о его обитателях - и то ли это? Обитатели тишины, только мы можем вслушиваться и наблюдать, как тихонько сглатывает игла крошечки пластинок, будто икая. И думается мне опять о звуках и сколько можно слушать, чтобы наконец сойти с ума. Вместо того, чтобы волочиться и обожать, - вновь пустые комнаты и одеяло оборачивается саваном. Неуютно складываешь руки, коленками прорывая мякоть дивана и думаешь, думаешь, или обнимаешь грустное тело длинными пальцами - каждую складочку, каждую шероховатость и локотки со слоновьей кожей. Каждую ночь закатывать солнце в яичницу, можно попросить ангела о многом, но не о всём, а значит где-то завтра снова образуется дыра, такая, от которой придётся навязчиво переставлять все вещи дома, а потом - я страдаю и молкну под гудящий телевизор. Но как это пошло! И как всё-таки справедливо, что в плохеньких женщинах всегда подозревают талант, свободу ума, а в красивых женщинах подозревают женщин. Уверенность обвиняют в тщеславии, безобразие выдают за революцию. Принять и воспеть промышленный мой идеал, сказав что и это любовь. Обманывать и ускользать, грязнить землю, обнеряшиться, опуститься трудно более. О, как бы я любила тебя! И мне бы было трудно, но сладко быть той мерзавкой за углом, которая, направив лорнет, бессовестно смотрит на молодую чету; и я бы даже смогла красивее: выкинуть что-нибудь сумасбродное, могла бы даже с моста кинуться, нет, нет, пропить пароход, проиграться до белья - но разве такие очаровательные преступленьица тебе нужны? Есть ли в обратном загадка - когда равнодушно покрывают подъюбниками грешки, кокетничая и улыбаясь, милая... Нет, это скука, так больше невозможно! Это только вечер, и только пустой сезон новостей, и ничего больше, никакого воскресения и выздоровления, песок, и голубь недавно мне дал пощёчину крылом, и песок, бездарность и бездарность. Я о том, что выходишь опять на пляж и смотришь вдаль, на другой, видимо лучший берег, составляя дерзкие планы, как начать заново, потому что это можно и нужно, но пройдут годы, и ничего не сделается лишь потому, что не хочется, очень по-русски не хочется. И я гуляю, разбив лицо и побоявшись - дверь, как хомяк в своём колесе, неохотно, уныло мечтая, лолита, маленькая и большая.
