С лицом серафима, Луи Гаррель – глоток пьянящего савойского солнца, ребенок богатых родителей, избалованный дорогими штучками и рафинадом коктейлей. Когда я в детстве читала Библию, мне он всегда являлся Иовом; и не потому что я верила – просто это очень красивая история. Таких красит сломанный нос и истерическая акцентуация, и слезы, и дворовые драмы – с пышной свадьбой, рыжей невестой и невидящими, залитыми потом глазами. Он так прекрасен, он так прекрасен. А я соблюдаю диету для мозга, с тех пор, как заметила за собой эту ананкастичность; и приходится доказывать себя, как теорему. Нельзя мне теперь считать пассажиров в салоне, складывать в уме столбиком, гадать пасьянсом, доводить действия до трех, и много чего. И самое – нельзя влюбляться, потому что потом – одно и тоже, я знаю, только ритм, шум дождя.