В колонках играет - Forgotten Tomb "A Dish Best Served Cold"
Настроение сейчас - в порядке

06.02.2011
Я прощаюсь со своей семьёй. Такое ощущение, что навсегда. Обнимаюсь со своей сестрой, пожимаю руку отцу. Я уже одет, и ко мне подбегает собака Джессика, моя богиня. Она думает, что я с ней сейчас пойду гулять, но, к сожалению, нет. Меня уже ждёт внизу машина. Так что я просто глажу её и жму ей лапу. Перед тем как спуститься вниз, я последний раз переглядываюсь с Мамой. Ухожу. Она закрывает дверь.
Сажусь в машину. Ехать до Самары 4 часа. Через полчаса начинаю дремать, периодически стукаясь головой об стекло. Ночью почему-то долго не мог заснуть. Просыпаюсь, когда проезжаем Жигулёвскую ГЭС. Красивое место. Надо будет когда-нибудь остановиться и пофотографировать это замечательное место. Доезжаем вовремя. Я без труда и без всяких проблем прохожу регистрацию и сажусь в самолёт. В багаж ничего не сдаю. У меня лишь чёрный рюкзак и небольшая чёрная сумка. В аэропорту я увидел, что со мной летят 2 девушки из моего потока в университете. Но я с ними не общаюсь, и даже имён их не знаю. Я вообще мало с кем общаюсь из своего потока. Только из группы.
Во время полёта я читаю рассказы Майкла Джиры, вокалиста группы Swans. Это чуть ли не самое гениальное, что я когда-либо читал в своей жизни. Мрачно, мерзко и при этом красиво. Я сижу у двух иллюминаторов, которые напоминают мне сову. Её глаза излучают серость неба, по которой плывёт самолёт в Санкт-Петербург. Ненавижу этот мёртвый город. Мёртвый потому что в нём живёт несколько миллионов живых трупов и много заброшенных зданий. Этот город мёртв по отношению ко мне. Он ничего мне не предлагает и лишь только забирает мои драгоценные годы жизни. А так может поступать только Смерть.
Когда самолёт приземляется, я начинаю понимать, что я уже постепенно исчезаю. Я растворяюсь в горе трупов, и сам им становлюсь. Очень трудно оставаться живым, когда тебя окружают одни мертвецы. Пройдёт несколько месяцев чтобы я смог выбраться из этого кладбища в город жизни – Балаково. А пока что придётся тихо гнить, в то время как Питер будет меня медленно переваривать своей серостью.