У кухни под окном На солнышке Полкан с Барбосом, лежа, грелись. Хоть у ворот перед двором Пристойнее б стеречь им было дом, Но как они уж понаелись – И вежливые ж псы притом Ни на кого не лают днем – Так рассуждать они пустилися вдвоем О всякой всячине: о их собачьей службе, О худе, о добре и, наконец, о дружбе. «Что может, – говорит Полкан, – приятней быть. Как с другом сердце к сердцу жить; Во всем оказывать взаимную услугу; Не спать без друга и не съесть, Стоять горой за дружню шерсть И, наконец, в глаза глядеть друг другу, Чтоб только улучить счастливый час, Нельзя ли друга чем потешить, позабавить, И в дружнем счастье все свое блаженство ставить! Вот если б, например, с тобой у нас Такая дружба завелась: Скажу я смело, Мы б и не видели, как время бы летело». – «А что же? это дело! – Барбос ответствует ему: – Давно, Полканушка, мне больно самому, Что, бывши одного двора с тобой собаки, Мы дня не проживем без драки; И из чего? Спасибо господам: Ни голодно, ии тесно нам! Притом же, право, стыдно: Пес дружества слывет примером с давних дней. А дружбы между псов, как будто меж людей, Почти совсем не видно». – «Явим же в ней пример мы в паши времена, – Вскричал Полкан: – дай лапу!» – «Вот она!» И новые друзья ну обниматься, Ну целоваться; Не знают с радости, к кому и приравняться: «Орест мой!» – «Мой Пилад!» Прочь свары, зависть, злость! Тут повар, на беду, из кухни кинул кость. Вот новые друзья к ней взапуски несутся: Где делся и совет и лад? С Пиладом мой Орест грызутся, – Лишь только клочья вверх летят; Насилу наконец их розлили водою. Свет полон дружбою такою. Про нынешних друзей льзя молвить, не греша. Что в дружбе все они едва ль не одинаки: Послушать – кажется, одна у них душа, – А только кинь им кость, так что твои собаки! (крылов)