Демиург Шамбамбукли зачерпнул густо-зеленого крема и щедро намазал левую щеку демиурга Мазукты.
- Так лучше?
Демиург Мазукта критически осмотрел себя в зеркале.
- Хм... чего-то не хватает, прошамкал он. - Подай-ка мне вон те вставные клыки.
- У тебя же есть уже две пары!
- Вот третьей и не хватает! И когти коротковаты.
Демиург Шамбамбукли покладисто помог товарищу нарастить когти и вставил ему в пасть еще одну пару клыков.
- Ну как?
- Жуть! - довольно ухмыльнулся в зеркало демиург Мазукта. - То, что надо!
- А зачем все это надо? Ну, эти шипы, рога, когти?
- А я сегодня председательствую на Страшном суде, - объяснил Мазукта.- Значит, должен навевать ужас одним своим видом.
- Я это понимал как-то иначе... - задумчиво нахмурился Шамбамбукли.
- Значит, неправильно понимал. Через четверть часа сюда войдут избранные представители человечества...
- Только избранные представители?
- Ну конечно! человечество тут никак не поместится.
Шамбамбукли окинул взглядом зал Суда ,что-то подсчитал в уме и согласился, что да, не поместится.
- Ну вот. Придут они на Суд, а Суд должен быть Страшным! И как, спрашивается, их напугать?
- Может, твоим величием и неземным сиянием?
Мазукта захохотал.
- Людей этим не проймешь! Нужно что-то такое... такое... чтобы до печенок пробирало!
Шамбамбукли покосился на вспухшую клыкастую морду, в которую превратилось породистое лицо Мазукты, невольно передернулся и отвел взгляд.
- А ты не перегибаешь палку?
- Все в порядке. Живые они меня не боялись, пусть хоть после смерти испугаются. А кроме того... я хочу действовать наверняка. Там, на земле, и так было довольно жутко. После всего, что люди успели увидеть при жизни, их нелегко будет смутить.
- Ну не знаю, - вздохнул Шамбамбукли. - Что-то здесь неправильно, но что - не пойму.
- И не надо, - махнул когтистой лапой Мазукта. - Отойди в сторонку и смотри, как я сейчас буду судить свой народ. Набирайся опыта у старших товарищей.
Мазукта умостился на трон из человеческих костей, поерзал, критически оглядел убранство зала и скомандовал:
- Начинаем!
Распахнулись высокие двери, и в зал вошли люди. Изувеченные, обугленные, прошитые насквозь пулеметными очередями, покрытые язвами и следами химических ожогов... Вошли - и уставились на своего создателя.
- Именно так мы тебя и представляли, - произнес после недолгого молчания умерший от лучевой болезни старик.