ПРОДОЛЖЕНИЕ моих воспоминаний "ХРОНИКА ОДНОЙ СЕМЬИ"
МАТЬ,МАМА,МАМОЧКА
Обиды
Никогда не думала,что так трудно писать о матери ,т. е. Не вообще писать ,а поднять всю правду,какой бы она ни была.Заглянув поглубже в себя,я поняла, что причиной тому были три давних оскорбления,которые я получила от нее .Одно из них было в письме ,когда я была
на втором курсе МГУ. Как-то случайно я рассказала своей родной тете(она жила в Москве) о том,как мне весело и хорошо учится,какой был недавно танцевальный вечер на Стромынке(это первое общежитие гуманитарных факультетов МГУ).Та,недолго думая, написала маме письмо,в котором представила меня легкомысленной девицей,забросившей учебу ,думающей только об удовольствиях т. д. И т.п. В ответ я получила от матери письмо,полное незаслуженных и хлестких упреков... и в частности,что я протираю недавно купленные мне новые туфли...
Второе письмо от матери я получила в тяжелый период своей жизни:моему ребенку было всего полтора года,когда мне после безуспешного З-месячного лечения щитовидной железы предложили операцию по ее удалению,если не хочу стать полным инвалидом. У меня не было альтернативы – и я пошла на это.
А вскоре меня прямо с работы увезли по скорой в институт Склифосовского с каменно-почечным приступом – и снова была предложена полостная операция,от которой я отказалась. До сих пор с душевной благодарностью вспоминаю одну больную,добрую старенькую еврейку со сломанной рукой ( я помогала ей чем могла,когда приступ остановили).Она ,выслушав меня,подсказала рецепт,который помог мне избежать проблем в дальнейшем.
Именно в это время,когда проблем было выше крыши, я получаю от матери письмо,в котором она писала: что это ты взяла моду валяться по больницам?Скоро ли это прекратиться? Трудно передать бурю эмоций в моей душе, и без того ослабленной и болезнью, и отнюдь не сахарной жизнью в чуждой для меня семье старообрядцев моего мужа.
Позже,гораздо позже, когда я научилась думать и анализировать,я поняла:если мать живет отдельно от своего ребенка( а мы фактически прожили врозь до моих
34 лет), она не может ни чувствовать, ни понимать его в самых элементарных вещах. Здесь некого винить -так сложились обстоятельства,о которых я расскажу
позже.
Другое письмо касалось моего второго замужества,когда после развода с первым мужем(моим ровесником ,отцом моего первого и единственного ребенка,перспективным молодым ученым) и собралась замуж за своего коллегу по работе,старше меня на 11 лет.
О!...Какие обвинения полетели в мой адрес...даже сейчас мне стыдно их повторять,потому что это были площадные ругательства и обвинения в том, что я продаюсь старику за деньги...
Трудно было представить себе более нелепое обвинение,потому что журналисты в основном были нищими по оплате труда. На их стороне был интеллект,юмор,серьезное осмысление жизни и достойное отношение к женщине,
во всяком случае в моем выборе.
Это письмо было как удар под дых,когда перехватывает дыхание от обиды и возмущения
и невозможности убедить мать в обратном. Она искренне не понимала,как я могла бросить
молодого,перспективного мужа и уйти к другому. Она так и ушла из жизни с этим неприятием,хотя и признавала достоинства Германа Витальевича Горячева-моего второго мужа ,научного комментатора Всесоюзного радио.
Честно признаюсь,что тогда , в далеком 1969 году я не осталась в долгу и ответила письмом,в котором были слова « не может родная мать так унижать собственного ребенка» и, значит, ты не мать. Так или примерно так выглядел мой ответ. Это был протест против неоправданных обвинений с чьей бы то ни было стороны, против чуждого мне быта и его площадных оценок.
И только сейчас, с позиций своих 70 с лишним лет,узнав многое о жизни матери,я поняла:в ней говорила тревога за мое будущее, тревога человека,прожившего железобетонную советскую жизнь и вынесшего столько на своих хрупких плечах то,что может присниться только в страшном сне. Она не хотела такой жизни для меня и защищалась так, как учила ее среда:жестко,беспощадно и не выбирая выражений.
ДЕТСТВО и ЮНОСТЬ
Давно я обратила внимание на то, что часто мамин взгляд был обращен как бы вовнутрь себя,будто она все время думает о чем-то своем,что-то осмысливает и додумывает. Такие глаза я не раз встречала у святых на русских иконах,и они всегда поражали и притягивали меня своей необычностью. Потом ,в зрелом возрасте я поняла,что за этим стоит ...
... Бабушка рассказывала мне ,что мама выделялась из ее пятерых детей своей жизнерадостностью,непоседливым характером и...любовью к искусным вещам,которые она видела у монашек Грибановского (это в Воронежской области )монастыря. Она могла часами пропадать у них в гостях,наблюдая ,как они вяжут или ткут затейливые узоры на коврах. И если ей удавалось понять или воспроизвести такой узор,бурной радости не было предела. Она могла в таком состоянии мчаться вдоль железной дороги наперегонки с прибывающим поездом ,размахивая каким-нибудь дарственным от монашек платочком.
Тоненькая,черноглазая ,быстрая, она была заводилой не только у своих братьев и сестер,но и среди станционных ребят. Недаром и в семье , и на улице ее прозвали цыганкой. Ее любили на станции. И когда пришла пора идти в школу,а одежды и обуви на всех нехватало,жена начальника станции отдала ей свою куртку. .Школа от станции была далеко ,и зимой, в злющие морозы детям приходилось на дороге меняться обувью. Мама ,возвращаясь из школы,на полпути отдавала валенки младшему брату Федору,а он ей -свои ботинки,чтобы она могла добежать до дома. Из еды в семье постоянно были каша пшенная,квас,тыква,буряки,печеная свекла .
Первым серьезным испытанием в ее жизни стала учеба в Воронежском ветеринарном институте. Это был экзамен на выносливость,на выживание ,на терпение и мужество,если хотите. Мама вообще-то не очень любила рассказывать о себе, и мне пришлось ее долго упрашивать записать свои воспоминания на аудиокассету. Запись проходила на нашей даче под Обнинском в 1998 году,примерно за год до ее смерти. Она была уже старенькая , сильно уставала,мне постоянно приходилось прерывать запись,чтобы дать ей отдохнуть,а потом снова продолжала интервью.
Но здесь лучше я предоставлю слово самой маме.
«Сидим мы как-то все вместе:мама,отец ,Анна. Прибегает моя подружка с поселка и говорит :»Клава,говорят,в институт набор небольшой и пропускают довольно быстро. Поедем!Что будет,то и будет».
Тогда ходила железнодорожная «кукушка»,на которую у папы был билет. До станции Волхонской мы доехали по билету,а потом до Воронежа добирались зайцами. Пришли в медицинский институт,а там уже набран полный контингент из рабочих и крестьян. Больше никого не пинимают. Я – в лесотехнический, в железнодорожный институты -ситуация тар же. В ветеринарном институте мы пошли прямо к директору и сказали ему: мы из бедных семей,полуголодные,разутые,раздетые. И он разрешил нам сдавать экзамены. При сдаче экзаменов я оказалась более сильной ,и меня зачислили на ветеринарный факультет,а подружку Катю – на зоотехнический. И вот мы с ней жили как сестры:все,что доставали-делили пополам.
А как доставали? Тогда работали пролетстуды. Мы ходили по населению и собирали книжонки всякие:газеты ,сборники -все это для красноармейцев. Большинство бойцов были безграмотны,даже букв не знали. И нас,студентов, распределяли по частям,чтобы мы занимались с ребятами и обучали их азбуке,учили их читать и писать. Эти допризывники отлично понимали наше положение,как нам тяжело – оставляли нам нам остатки своей еды.:отварную картошку,вермишель,куски хлеба...
Вот так начиналась наша учеба. Мы попрежнему были разуты и раздеты.... Помню,мы проходили практику на мясокомбинате. У меня на ногах были только подошвы от обуви,которую я прикручивала проволокой к ногам,и так приходилось часами быть в морозильнике комбината, да еще на улице стояли злющие морозы. Выходишь на улицу -ноги ледяные и согреться негде .Вот так и тянули.
Моя полуголодная учеба продолжалась...Помню,одна из подруг прибегает и говорит:»Клава,в одном армянском ларьке продают селедочные головки,из них суп хороший получается».Бегом туда,каждый принес по кульку этих головок. Из каждого кулька выделяли 5-6 головок головок на 5 человек и отваривали их,чтобы потом эти головки хотя бы пососать и заглушить голод.
Как-то навестил меня брат Федор,приехавший в отпуск с Дальнего Востока,где он служил в армии. Он мне и говорит:»Клава,ты, по-моему ,стала опухать. Это ведь от голода,да еще разутая и раздетая».Брат покупает мне у какого=то еврея на рынке грубошерстное пальто и ботинчонки. Я в этом и заканчивала институт. При расставании он мне сказал, что тоже решил поступать в ветеринарный институт .Вместе со своим товарищем-сослуживцем они уехали в Омск,где Федя успешно закончил ветеринарный институт.
Нужно сказать, что когда я поступала,общежития у института не было – и нас поместили в старинный монастырь. Представляешь себе, как можно зимой натопить Церковь?Мы сами наделали каких-то перегородок,в которых были печурки железные
.Давали немного дровец...А мы как раз проходили анатомию. Все в хлороформе,каждый туберкульмайер,каждую деталь надо было изучить. И вот представляешь...руки мерзнут, в желудке пусто, а мы с этими туберкулями...Ответственность за анатомию была особенной...И мы пробыли в этой церкви два года.. Летом ничего, а зимой замерзали:ложились подряд, один к другому прижимались и кто чем по возможности укрывались. Ни матрацев, ни одеял не было и в помине.
Голод и желание выжить толкали студентов на воровство во время дежурства в столовой. Была выстроена целая цепочка по передаче кусков хлеба,лапши, галушек и другой еды до наших комнат. Пока дежуришь в столовой ,обязан был украсть на два дня еды .Потихоньку передаешь еду в туалет,где тебя ждет очередной дежурный,тот отправляет ее следующему дежурному ,который несет все это в общежитие...
Через некоторое время положение стало улучшаться. Контроль за питанием студентов стал тройным:комсомольский,партийный и профсоюзный. С одной стороны,вроде бы и правильно, а с другой это порождало настоящие трагедии.
Началась чистка...Наловили этих воров-студентов:один выдавал другого...Не передать,сколько было слез и унижений.
Был у нас такой Василий:здоровый,крепкий мужик из Рязанской области. И у него во время такой тройной проверки нашли в кармане куски хлеба и теста. И вот во время комсомольской чистки его исключают из комсомола , да еще в в студенческом листке нарисовали на него карикатуру,как у него из всех карманов тянется лапша...Не успела эта комиссия закончить свою работу,как однажды мы услышали выстрел....Прибежали,а на полу лежит наш Вася из Рязани...Убил себя парень выстрелом в висок...не вынес ,бедный, позора.
Короче говоря,на выпускном вечере (здесь мама зарыдала -прим. Авт.) из 360 человек,принятых в институт,осталось лишь 58....58.Остальные больные,опухшие от голода,уехали домой. Уезжали дистрофиками,истощенными,больными. На выпускном вечере присутствовал секретарь обкома партии Варейкис. Он такую речь закатил,что мы все сидели и плакали. Он сказал,что на таких,как мы, людей можно положиться,что мы преодолели все невзгоды и тревоги,что мы принесем большую пользу государству.
Наступил ответственный день вручения дипломов. И комсомольская организация поручила мне держать ответную речь на выступление Варейкиса. Я как бы собралась с духом и решила:расскажу все как было...Но....не тут-то было. Когда я дошла до смерти Василия из Рязани и других парней,обысканных и погибших из-за куска хлеба ,чтобы не умереть с голода, я разрыдалась и убежала с кафедры за сцену...»
Вот так ковались первые кадры советских специалистов и так закалялась сталь характеров.
ЗРЕЛОСТЬ И НОВЫЕ ЭКЗАМЕНЫ ЖИЗНИ
После окончания института мама получила назначение в областное ветеринарное управление Волгоградской области. Специалисты были на вес золота,и она сразу получила должность главного ветврача овцеводческого племенного совхоза имени Котовского. Там она встретилась и с моим отцом Павлом Гавриловичем Гоценко, который работал начальником политотдела этого совхоза.
Не прошло и двух месяцев их совместной работы,как Павел Гаврилович делает предложение руки и сердца доктору Докучаевой (это девичья фамилия мамы-прим. Авт). Свадьба,рождение ребенка...Судьба улыбалась молодым.
Вскоре они переезжают в Москву,куда получил новое назначение мой отец. И не п росто в Москву -отца берут на работу в ЦК ВКП(б) инструктором ОРПО. По тем временам это огромный карьерный рост .Я долгое время не могла найти расшифровку этой аббревиатуры. Подсказал мне ее старый политработник,сам работавший в ЦК. Оказалось,это Отдел Руководящих Партийных Органов, т. е. Святая святых центрального комитета партии. Высоко забрался мальчишка из Днепропетровска...
По долгу службы мне пришлось бывать в этом старом здании на площади Ногина.
Его огромные кабинеты с высоченными потолками, пустынные длинные коридоры с красными дорожками ,эти партийные начальники с непроницаемыми лицами.... до сих пор производят гнетущее впечатление ,словно они застыли раз и навсегда.
. Отсюда и пришла беда ,точнее анонимка ,о которой я рассказала в главе «Свидание с отцом». Для моей матери она приготовила новые испытания и новый экзамен на крепость и стойкость в этой жизни ,умение выжить и не упасть.
А случилось это в ночь с 22 на 23 ноября 1937 года.Тогда одновременно арестовали моих родителей-отца Павла Гавриловича Гоценко ,инструктора ОРПО ЦК ВКП(б), и мать Гоценко Клавдию Яковлевну,ветврача .Сегодня имя моего отца значится в сталинских расстрельных списках, а мама пережила и Бутырку, и фактически пожизненную административную ссылку в один из районов Сальских степей и сумела перед смертью рассказать о начале моей жизни. Проработав долгое время в Гостелерадио и зная цену документальному свидетельству, я записала мамин рассказ на магнитофонную пленку.Было это непросто, потому что ты заставляешь человека как бы заново прожить ужас пройденного пути. Поэтому я буду лишь комментировать эту запись, чтобы было понятнее....На ноябрьские торжества 1937 года отец входил в состав комиссии, которая отвечала за оформление Красной площади.После праздника стало известно, Политбюро и «сам» недовольны исполнением своих портретов.Дальше я предоставляю слово матери: «В этот вечер у Павлуши настроение было убийственное.Он был такой хмурый,задумчивый.Я стала расспрашивать, а он говорит:»Это не твое дело ,Кланя.Все будет хорошо».Ночью заявляются четыре человека, в том числе пожилая женщина.Павлушу сразу забрали и увезли.Я осталась одна с тобой.Мне говорят»Вам тоже придется одеться и поехать с нами на допрос».Я спрашиваю:»А как же ребенок грудной?Ей всего полтора года и она больна(ты лежала в жару, с воспалением легких)»Отвечают:»Через полтора-два часа вы вернетесь».В полной уверенности,что скоро вернусь,сажусь в машину и еду.Подъезжаем к зданию ЦК,они спрашивают:»Какой номер стола у вашего мужа?»Я отвечаю, что в ЦК никогда не была и ,естественно,ни номера стола,ни номера кабинета я не знаю».Поговорив о чем-то между собой,они отвезли меня в Бутырскую тюрьму.
...Посадили в одиночку,такую маленькую,что и руки не протянешь...где-то 50 сантиметров.Я сижу час,два,три,начала плакать,кричать,что мне ребенка пора кормить.Никто не подходил, и я , наверное, потеряла сознание...Очнулась уже в камере.Там нас было 280 человек.На цементном полу в 2 яруса шли нары из досок,сплошные.Мне досталось нижнее место.Огляделась и поняла,как многих постигло несчастье, Со мной сидела жена Бубнова,Эпштейна,известные артисты и певцы.День и ночь стоял стоял такой шум и гам, что уснуть было невозможно...»
Так в мои полтора года началась наша разлука...Когда я на Лубянке знакомилась с делами своих родителей, меня потрясло, что нигде не было указано, что у них есть ребенок.Я была жива по сути только в памяти матери.Я читала протоколы ее долгих, изнурительных допросов, и каждый из них заканчивался криком матери:»Где мой ребенок?...Где?...»Она объявляла голодовки, а ее кидали в одиночку и искусственно кормили.Выходя, она снова бунтовала ...и все начиналось по новой.И тут, после года следствия судьба ей послала нового пожилого следователя, который в первый раз ее внимательно выслушал добился от органов НКВД разрешения разыскать ребенка и передать его родственникам.Тут я снова передаю слово маме:
»Попросили адрес ответственного лица,которое могло забрать дитя...Я дала адрес своей старшей сестры Анны,ее вызвали в НКВД и вручили все документы на розыск девочки.Она приехала в Москву впервые...Сколько же она там хлебнула горя с тобой!
Она обошла пять или шесть приемников- и нигде тебя не было.Она и сама не помнила, где тебя нашла.Помнит только, что это был монастырь...то ли Новодевичий,то ли Даниловский...Когда она предъявила документы,ей сказали:»Да,есть такая!»Сестра вспоминала:стою и думаю, в каком же состоянии я ее найду?Оглянулась вокруг...Повсюду нары,нары, а на них вплотню дети лежат.Кто стонет,кто визжит, кто плачет.Это был детский ад!!!
Выносят тебя.У тебя на руке браслетик из какой-то материи:на нем был написан номер твоего дела.»Ну,-говорят,-будете ее забирать или оставите?Довезете ли до дома?»Анна им ответила::Жизнь положу, а ее увезу!».Ты спрашиваешь о состоянии , в котором тебя нашли.Это был уходящий из жизни ребенок.Голова почти не держалась на тонких позвонках,огромный рахитичный живот.Мало того, тело было поражено чесоткой и лишаем.
Дистрофик.Ни ходить,ни разговаривать ты не могла.Анна всю дорогу до самого дома везла тебя, держа на руках.»
Так я оказалось у дедушки с бабушкой в селе Грибановка Воронежской области.И начали они меня выхаживать.Дедушка ходил копать травы и поил меня отваром подорожника , накрывал мою кроватку марлей , смоченной скипидарным отваром, находил для меня парное молоко.Они продавали последнее, чтобы выходить меня.Ведь вначале я не могла говорить, только отдельные слова и то шепотом.Но постепенно забота.,уход,любовь восстановили меня.А потом, через несколько лет состоялась моя встреча с мамой, уже накануне войны.Но это уже совсем другая история.
ВОЙНА
4 июня 1941 года мне исполнилось 5 лет,а 22 июня уже была война.Я не помню ее начала,зато навсегда мне запомнился день окончания войны. Я проснулась ночью от непонятных криков – в нашей маленькой комнатушке при ветеринарной лечебнице было было тесно от людей,которые обнимались,целовалисиь, плясали ,плакали ,кричали «Ура!» .Я ничего не понимала,но тут подошла ко мне бабуся и,заплакав,сказала:»Лоруська, закончилась война,скоро наши ребята вернутся» .
Ребятами были для нее все – и ее сыновья, и вообще все мужчины на свете.
Мой детский калейдоскоп...
Мои детские воспоминания действительно похожи на калейдоскоп .Они вспыхивают в памяти как яркие кадры в кино.Раз - и вот одна картинка!Два – и вот уже совсем другая.. .Почему их выбрала детская память, не знаю.Порой они кажутся бессвязными,но это не так.Герой моих воспоминаний всегда степь или поле или солодчинская речка Иловлинка. Наверное,они мне казались самыми главными в моей жизни в оенной поры.
... Вот мы едем по бескрайнему полю,укутанному снегом.Я лежу на самом краю подводы или саней( не помню),почему-то на животе и ,не отрываясь, смотрю на снег.Он такой ослепительный в ярком свете зимнего дня и переливается тысячами разноцветных искринок,что оторваться просто невозможно ...Смотрю и смотрю,пока бабушка,которая всегда со мной рядом,говорит :»Нельзя так долго смотреть на снег,иначе ослепнешь...»
И тут же рядом в памяти всплывает другая картинка.Над степью хмурое,черное небо, из которого беспрестанно идет дождь.От него не спасает даже толстое одеяло,которым накрыта наша землянка.Но люди все равно по очереди высовываются наружу и возбужденно показывают куда-то вдаль, в сторону ближайшей деревни.Я тоже вглядываюсь туда и вижу странную цепочку,которая все время движется...Кто-то тихо произносит:»Это немцы на мотоциклах».И по лицам своих близких я понимаю,что происходит нечто страшное.
Часто всплывает в памяти еще один эпизод.Всю нашу семью приютила у себя дома,в деревне,что была недалеко от Сталинграда , одинокая женщина
с больным сыном.Немцы были где-то совсем недалеко,и налеты их авиации были постоянными.Лучшим их опознавателем была хозяйская собака по кличке Матрос.Он первый улавливал гул самолетов и со всех своих быстрых лап мчался в землянку,вырытую во дворе.Вслед за ним мчались и мы...
Первое мое знакомство с бомбежкой там и произошло.Почему-то запомнилось то,что во время налетов с неба падали,как мне вначале казалось, черные острые перья...Странными зигзагами они втыкались в землю и не ломались.Когда я впервые взяла такое «перо» в руку ,оно оказалось теплым и тяжелым -это был бомбовый стальной осколок.
И рядом с этим воспоминанием,как его продолжение,всплывает яркая картинка.Я иду по тропинке через пшеничное желтое поле в соседнее село за моло ком.. Там мне наливают полный алюминиевый бидон свежего пенящегося молока,и я возвращаюсь домой по той же тропинке...И вдруг рядом,совсем близко и внезапно раздается рев двух самолетов над моей головой.Они гоняются друг за другом где-то высоко в почти белом от жары летнем небе, а потом резко снижаются и на бреющем полете продолжают свой бой.. Они почти над моей головой....Аа...аа...а....а...!!!.Это я убегаю от них и кричу что есть мочи...Когда я ворвалась в дом, в бидоне не осталось ни капли молока,но сам бидон я не бросила .Когда бежала,помню -я им размахивала изо всей силы ,как будто он меня защищал.от самолетов.
А потом по этому же полю,уже скошенному, мы куда-то брели... .Много,много людей.Я почему-то босиком,и ногам очень больно...Остался в памяти голос маминой сестры тети Лели:Лора,ты приминай стерню всей ступней ...вот так...и будет не так больно».
Теперь я понимаю -это было время битвы за Сталинград.Когда немцы подошли совсем близко к городу,по районам области был отдан приказ об отступлении населения ...Куда? Никто не знал.Мама к тому времени работала главным ветврачом Логовского района,куда она получила назначение с согласия областного НКВД.Осенью 1940 года ей разрешили взять к себе мать (мою бабушку) и меня .Но случилось так,что с началом войны под мамино крыло перебрались и обе сестры с детьми.Это была уже большая семья, а работала только мама.
...Когда начали прямой наводкой бомбить станцию Лог ,директор местного совхоза Карпов сказал маме:»Клавдия Яковлевна,запрягай лошадей и уезжай срочно.Неизвестно,что будет завтра.» И вот мама ночью,одна в степи,в одной из балок разыскала пару лошадей.которые там неизвестно как оказались.Посадила
,как она говорила,весь свой колхоз и повезла его в совхоз Липецкий.Там что называется ни кола,ни двора,но свет оказался не без добрых людей Нашу семью приютила одна из местных женщин с тремя больными детьми,и стали вместе
налаживать как-то быт.Бабушка с младшей дочерью Лелей вели все хозяйство,а для старшей сестры Анны работу нашли сами военные.Тот самый Карпов ,тоже оказавшийся в Липецке,пришел однажды к маме и говорит:»Доктор - у нас солдаты все оборвались, а у вас сестра швея-модистка ,помогай!»
Анна организовала быстро швейную мастерскую ,а шить модисткам пришлось ...солдатские полушубки из выделанных овчин.Работа эта была нелегкой,зачастую вручную.Но тетушка моя,большая охотница пошутить и посмеяться, рассказывала как правило забавные эпизоды из своей карьеры «модистки»
Однажды,когда партия полушубков была готова, она обнаружила, что к каждому из н их были пришиты лишь правые рукава. Она была в ужасе, но срок сдачи товара военным уже не позволил что-то переделать.Так и сдали .Через несколько дней из окон своей мастерской увидели,что к ним направляется генерал местной воинской части.»Что было...-рассказывала она.-Все девки со страху попрятались под лавку,ну а мне деваться некуда :думаю,будь что будет! Входит генерал, вручает нам подарки и говорит:»Молодцы девчата!До того здорово полушубки на ребятах сидят,что не нарадуемся.Спасибо всем,теперь и наступать можно!»
ДОМ ПОД ГОРОЙ
Однажды в совхоз приехал начальник областного ветуправления.Увидев маму, он говорит:»А ведь хорошо знаю и Вас и Вашего мужа» и дает ей направление на работу в Солодчинский район.А там,также как и в Липецком районе ни кола,ни двора.К себе никто не пускает ,семья -то большая....Что делать?
Под горой стоял довольно большой дом,бывший ветлечебницей.Можно было поселиться только там.И семья взялась за работу.Освободили комнату,занятую материальным складом,от дезосредств,биопрепаратов ,сами сделали ремонт,сложили печку....И все это женскими руками.Так и жила семья при веллечебнице всю войну.После войны маме дали квартиру в финском домике, а уж потом главному ветврачу райком и исполком выделили отдельный кирпичный дом.
В моем сознании с детских лет эта комната и этот дом под горой всегда будут олицетворением семьи,дома и уюта.Вечером все собирались на вечерний совет,обсуждали планы на завтра ...Уютно гудела печка,было тепло и весело,потому что взрослые шутили,рассказывали смешные истории...
Война входила в мое сознание через тех,
кто приезжал с войны то ли в отпуск,то ли после ранения.Память сохранила приезд моего дяди Докучаева Василия Яковлевича.Это был высокий стройный офицер ,красивый,бравый Я знала от бабушки,что он принимал участие в битве за Москву в той самой дивизии,которая прямо с Красной площади после речи Сталина пошла в бой.Несмотря на свой вставленный глаз и протез вместо правой руки,он был самым веселым человеком.Он устраивал для нас театр с входными билетами и местами.Если тыква,играющая роль места,была с корешком от плети,она стоила дешевле,чем тыква гладкая. Однажды тайком от домашних , а дело было зимой, повел меня на речку ,чтобы научить стрелять. Несмотря на подсказку, чтобы уменьшить отдачу от выстрела,меня все-таки сильно долбануло в лоб.Все равно я была в восторге от того,что у меня такой замечательный дядя .
Ему сильно досталось от семьи за своеволие,но он только шутил А потом,когда мне было положено спать ,я услышала его рассказ об этой битве.Когда они пошли в атаку навстречу ураганному огню немцев., в сознании стучало только одно:остановить!остановить!,остановить!...Когда его ранило и вдруг наступила темнота,он на бегу нащупал выбитый глаз и пытался его вправить в глазницу...
Очнулся в госпитале спустя трое суток.»Когда я подошел к окну,-рассказывал дядя Вася,- снег был красным от крови, а все подмосковные ели были разукрашены
тем,что оставалось от человека».С тех пор прошло много лет, но эти слова врезались мне в память.По утрам он обтирался ледяной водой по пояс,а бабушка поливала его из кувшина.Я с ужасом сморела на его спину -всю в шрамах и красных рубцах еще не заживших ран.Заметив однажды мои квадратные глаза, он подмигнул мне и спросил:Ну,когда на свадьбу позовешь,пацанка?
У него в далекой Киргизии остались в тылу жена и двое ребят,пацанов:потому, наверное, и я была для него пацанкой.
А мама? Как жила она в эти военные годы.?Могу сказать,что я почти ее не видела.,кроме тех случаев ,когда она оперировала больных животных, Как правило меня уводили с места операции.Но в основном это были бесконечные командировки в колхозы и совхозы , разбросанн ые по бескрайним волжским степям, где ей приходилось делать все:обучать ветперсонал,под палящим сонцем делать в день до полутора тысяч прививок крупному рогатому скоту ,учить молодых ветеринаров кастрировать животных., читать лекции по профилактике заболеваний скота...
.Впрочем,я лучше приведу бесхитростный о черк ,посвященный моей матери под названием «Главный ветврач района».Он был напечатан в новогоднем выпуске от 1 января 1957 года небольшого листка,который гордо именовался как «Орган Солодчинского РК Кммунистической партии Советского Союза и районного Совета депутатов трудящихся «
«В декабре 1956 года исполнилось 20 лет практической врачебной деятельности Клавдии Яковлевны Докучаевой,из них 14 лет она посвятила работе в нашем районе в должности главного ветврача.
Свою работу Клавдия Яковлевна начала в самые тяжелые годы войны – в 1942 году,когда шла великая отчественная война.Общественное животноводство в то время находилось в самых тяжелых условиях.Все поголовье скота колхозов и индивидуального сектора было было явно неблагополучно по накожным,глистным и особенно заразным заболеваниям.,тем самым наносился огромный экономический ущерб.А армию надо было кормить.
Работать было тяжело.В огромном районе был единственный ветеринарный врач.Отсутствовали надлежащие ветеринарные кадры на местах, а также работники по обслуживанию общественного животноводства,без которых наладить работу было невозможно.
Встал вопрос о немедленной подготовке кадров....За четыре года (с 1943 по 1947)коллктивом Солодчинской ветлечебницы под руководством т. Докучаевой было подготовлено на краткосрочных курсах 48 ветсанитаров,26 животноводов,37 техников по искусственному осеменению овец.Кроме того,213 человек приобрели специальности конюхов,доярок и птичниц.
Главный врач привлекла широкую общественность к ветеринарно-просветительской работе во всем районе.Сама она все эти годы кропотливо и настойчиво изучала санитарное и эпизоотическое состояние района,на основе чего составлялись планы оздоровления района с учетом территориальных особенностей
колхозов.С помощью исполкомов эти планы доводились до каждого хозяйства и становились руководством к действию
Проведение этих планов в жизнь позволило оздоровить район от целого ряда заболеваний: ящура,сибирской язвы, бруцеллеза и других.
Врач Докучаева с любовью передает свои знания ветработникам. Под ее руководством в 1955-1956 году проведен капитальный ремонт помещения ветлечебницы:созданы нормальные условия работы для всех подразделений ветслужбы.,имеется необходимый инструментарий,аппаратура,медикаменты,инвентарь и транспорт.В райветлечебнице производятся различные хирургические операции.Наибольший экономический интерес представляет кастрация свинок.Кастрированные свиньи за время откорма дают на 10-30 килограмов больше привеса по сравнению с некастрированными животными,при одинаковых условиях содержания.Этой операции Клавдия
Яковлевна научила большинство врачей ,фельдшеров и практикантов.
В лечении широко применяются такие новые препараты,как препарат Дорогова,новокаиновая блокада,антибиотики и др..
В беседе с нашим корреспондентом на вопрос:каковы ваши планы на будущее,врач Докучаева сказала
-В 1957 году ветлечебница намечает освоить метод тканевой терапии,особенно при гинекологических заболеваниях, которые нередко делают животных навсегда бесплодными.
....Товарищ Докучаева энергичный и отзывчивый человек.Она требовательна и к себе , и к починенным.За честную и добросовестную работу Клавдия Яковлевна неоднократно премировывалась ветотделом Областного управления сельским хозяйством, а также награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
В нашей беседе т.Докучаева сказала,что она приложит все силы к тому, чтобы еще больше энергии направить на решение ряда задач, стоящих перед ветеринарной службой района.»
Спасибо этому безвестному сельскому корреспонденту за его бесхитростный и по-советски суховатый очерк о моей матери. За рамками очерка остались многокилометровые походы на фермы,в степь,просто в другое село к своим пациентам, и все это в любую погоду , и зимой, и летом, в невыносимый зной или в лютую стужу....На плече походная сумка с медикаментами и хирургическими инструментами.... Все эти физические тяготы как бы не шли в счет.Главное – что делал человек для Родины и государства.Это было поколение людей,воспитанное в жертвенном отношении к своему делу и государству . Оно выживало только усилием воли .Государство было и остается по сей день,27 октября 2010 года,алчным, ненасытным зверем по отношению к своему народу, к каждому человеку.
Нередко,рассказывала бабушка, мама не высыпалась неделями:не успевала приехать из одного колхоза,как ее уже ждали в другом.Ящур, бруцеллез,сибирская язва, свирепствовали в районе, особенно в первые годы войны.Когда же удавалось заснуть, рассказывала уже мама, часто даже ночью ее будила бабушка и умоляла:»Дочка , у вдовы Меланьи корова заболела, а у нее ведь пятеро детей-мал-мала меньше.Помоги!» или «Клава,пришли старики из Липок -там поросята дохнут».
И доктор Клава,как звали маму в Солодче, собиралась и ехала спасать животных. Ведь в войну многие выживали только благодаря своей скотинке. Она,человек из простой , по сути крестьянской ,семьи знала ,что без скотины семья погибнет.
