Первое апреля - пасмурный и холодный день. Длинный, невероятно длинный день. Подъем 05:00. В 06:00 - выезд с адвокатом в Пологи. 08:00 - мы на месте. Судья опоздал. В полдевятого заседание продолжилось. Сбор материалов закончен, потерпевшая сторона всё настаивала на дополнительной медицинской экспертизе, но им было отказано - переквалифицировать телесные повреждения как средней тяжести им не удалось. Полдесятого - суд удалился для принятия решения, которое огласит в 14:30. Таким образом у меня появилось 5 часов свободного времени. От меня больше ничего не зависело. Игорь отправился в Запорожье маршруткой, а я бродил по Хитрому рынку, жэдэ вокзалу, центральной улице и окрестностям.
В Пологах показательный вокзал: выдержанная в псевдоклассическом стиле провинциальная архитектура, я бы даже сказал "архитектурка", с обилием декоративных элементов, классическими пафосными пространственными решениями, но при этом всё миниатюрное, словно игрушечное. Даже постамент с памятником Ленину на вокзале - и тот не выше 1,8 м. При этом перроны и рельсовые развязки - царство прямых линий, просторных площадей, грандиозных перспектив и чистых фактур. Глаз легко разбегается и сягает всю легковесную и ажурную составляющую этого шикарного места, от края до края. Немаловажное замечание - аккуратно подстриженные деревья и кустарники совершенством линий гармонично вписываются архитектурно-инженерный ансамбль, смысловой акцент которого - смещенный в центр золотого сечения памятник паровозу. Огромная черная машина на своей собственной колее, ведущей из ниоткуда в никуда, сияет заботливо окрашеным гербом СССР и звездами. Из картера ( места где очевидно располагается паровозный редуктор) в своё время не слили масло и оно до сих пор сочится сквозь усохшие за полвека сальники и уплотнители, придавая машине некий жизненный пульс, пусть слабый, но признак былой потенции. Особая прелесть момента состояла в том, что вокзал территория вокзала была пустой и тихой, без тележек, ожидающих, провожающих, а пара фигурок людей лишь подчеркивали бесконечность перрона и его габариты.

В противовес железнодорожному, автовокзал, что за бетонной стеной, напоминает муравейник - привокзальная площадь плавно перетекает в предрыночную, одновременно являясь началом главной улицы города. Туда-сюда снуют люди, машины. А весь движ - на площади не более двух гектаров! Вот навстречу мне идет мальчик лет десяти. На него никто не обращает внимания. А я обратил: по бокам головы у него два больших круга бледно-коричневого цвета, а лоб перескает белая лента, как у японских камикадзе, но вместо красного круга на ней написано "ЧЕБУРАШКА".

Ни к 14:30, ни к 15:30, ни к 16:30 решение суда не было готово. Мой нервный мандраж прошел, я готов был принять любой приговор. И в 17 часов механизм кармы сработал безупречно! Каждый получил по результатам своих дел. Приговор вышел таким, каким его ожидал я, но не таким, каким хотел его видеть. Полностью оправдательного приговора не было: всё-таки я виноват. Но мера наказания по отношению ко мне была избрана минимальная. А потерпевший - он так и остался потерпевшим. Никакой денежной компенсации суд ему не назначил. Адвокат говорит - будет апелляция, Лариса говорит - можно и с выплаты судебных издержек спрыгнуть, из-за незначительность моей статьи судимость "гасится" (так и не понял что это такое) со временем, год-пять...

Обратно ехал один, медленно. Проезжал мимо объектов, которые давно хотел, но всё не мог сфотографировать, проезжал - и не останавливался. На душе разлилось равнодушное умиротворение. Ехал на запад. В районе Орехова впереди, под серой облачностью засветилась яркая, живая оранжевая полоса, по мере продвижения она становилась шире, в Камышевахе из под облаков в эту щель ударило в глаза солнце, а за Камышевахой стало ясно, что впереди - нежнейших оттенков лазури с абрикосом чистое небо, наполненное светящимися испарениями высыхающей земли в контровом свете закатного солнца, легкая неторопливая дорога домой, а за спиной остались черно-серая облачность и холод этого длинного дня, первого апреля. В этот день в нашем парламенте что-то произошло, мужичок, которого я взялся подвезти, живо принялся рассказывать про президента, его обращение к парламенту, отставку, импичмент, партийные коалиции и мне стоило огромного труда не высадить его на трассе.