Покрытые росой листья еще хранят прохладу утренней свежести, солнце пока не взобралось настолько высоко, чтобы можно было говорить о наступившем полноценном дне. Всё еще как-то сонно, и сквозь первые заморозки пробираешься от уютного постельного тепла на встречу с грохочущим маховиком под названием "еще один день в этом осточертевшем городе". В такое октябрьское утро, распестренное игрой света в пряничных листьях, любые проявления жизни вызывают пристальный интерес. И, конечно, обращает на себя внимание все, что диссонируюет с утренним настроением. Мое внимание привлекла женщина на остановке общественного транспорта, расположенной в одном из мрачных районов городской периферии.
Она была из разряда тех людей, что все чаше встречаются в наше время. Эти люди отличаются бесцветным лицом и скорбными нисходящими мимическими линиями. Зачастую у них - а про себя я назвал их "серыми" - пепельный либо вовсе неопределенный цвет лица, волос, глаз, губ... Обладатели таких анемичных лиц - люди в основном околопенсионного возраста, для которых правда жизни внезапно открылась во всем блеске своей тоскливой безысходности, безперспективности и унизительнейшей нищеты до самого последнего дня. Они неторопливыми привидениями парят над городским асфальтом, поводя вогруг взглядом, полным страха и одинокого отчаяния. Их блеклые глаза вызывают в памяти образ собаки, которую уже не первый день забывают кормить, но не забывают бить. Одним словом, весь их вид, столь далекий от энергичной пульсации жизни, заставляет усомниться, что по их венам все еще течет кровь, по крайней мере, ясно, что кровь эта не так горяча как у тебя и легко прийти к заключению, что они недавно умерли, но их кадавр по привычке вышел на прогулку.
Я стал рассматривать женщину. От обычных серых людей её отличала нервозная хаотичность движений. Я подумал, что какая-нибудь деталь подскажет, что именно в ней не так. На вид ей от 30 до 40 лет. Бледная гладкая кожа и полное отсутствие макияжа. Очень тонкие, нитевидные морщины не сочетаются с линиями некрасивого лица; невнятные губы, острый нос и неприятный блуждающий взгляд, брови и веки выражают эмоцию острого страдания. Глядя на неё мне вспомнилась моя двоюродная, уже 15 лет покойница, бабушка Надя, желтолицая худая алкоголичка, соблазнявшая когда-то меня в гости сырым печеньем и обилием котов в её засыпанной окурками "Беломора" комнате. Волосы - со следами химки и светло-рыжей краски, на 5-10 см уже успевшие отрасти своим натуральным цветом, скорее пегим или грязно-русым с заметными толстыми седыми нитями. Химические дреды неопрятно торчат в разные стороны - сегодня утром она не причесывалась. На женщине современная новая одежда - симпатичные тупоносые кожанные мокасины, одетые на капроновый носок-невидимку, коричневые вельветовые бриджи с легкомысленными молодежными кармашками на бедрах, серая синтетическая городская куртка с капюшоном, широкая горловина свитера крупной вязки. На руке лакированная дамская сумочка, слишком гламурная для такого сопртивного стиля. Все вещи не ношенные, новые, чистые, но со следами легкой недельной неопрятности - там пятно, здесь пятнышко, а тут замялось... Выглядело так, словно бабушку одели во внучкины шмотки. Худоба моложавой бабушки усугублялась сутулой осанкой, поднятыми плечами, слегка согнутыми в коленях ногами. Обнаженные белые икры не бриты.
Мы вошли в маршрутку. Когда автобус тронулся, женщина сразу потеряла равновесие - её шатало. Тогда она села на корточки. Пока она держалась за поручень, можно было разглядеть её руки - очень коротко остриженные ногти, чистые и бесцветные на бледных тонких пальцах, не отличающихся, однако, аристократическим изяществом - пальцы как пальцы. На одном ногте древние остатки лака телесного цвета.
В конце концов она смогла сесть. Женщина пыталась занимать как можно меньше места и привлекать как можно меньше внимания. Когда она заметила, что я за ней наблюдаю, то стала чаще оборачивать ко мне свое растерянное лицо. Она спрашивала как найти нужный дом - и делала это шепотом, буквально зарывшись лицом в волосы попутчицы, "Ленина, 166? - переспросила та громко - Что там находится? Может, я Вам и подскажу." Тогда она достала из сумочки скомканный обрывок газетного листа, расправила. То была страница объявлений. Некоторые объявления в разделе "МЕДИЦИНА" были отмечены, на полях крупным почерком сделаны сноски и уточнения, мелькнуло слово "центр". Не ответив, женщина снова скомкала лист и спрятала в сумочку.
Запаха алкоголя я не почувствовал. Серая женщина не закрывала глаза и не вешала голову, как это делают люди под кайфом, хотя я снова и снова грешил на наркотики. А если в её состоянии виноваты не наркотики, то алкоголизм или другое горе, способное свести человека с ума. Да мало, что ли, причин, из-за которых сходят с ума наши горожане?! Самая распространенная причина - сам факт проживания в урбанистической среде.
Маршрутка остановилась на светофоре в квартале от искомого дома. Женщина вдруг вскочила, сутулясь и совсем неуместно обнажая поясницу, весьма модный нынче у наших девочек сексуальный месидж, молча бросилась к двери, неуклюже стукнулась об неё, и покинула маршрутку, когда та уже трогалась...

Был во всей этой истории один миг, когда мне показалось, что разгадка близка. Солнце октябрьского утра осветило лицо женщины, когда она сидела у окна, что вызвало тень детской улыбки на бескровных губах. Но то, чему она улыбалась, таилось в темных глубинах её души, о степени глубины и черноты которой я не имею ни малейшего понятия.