1596
Богдан-Зиновий Михайлович Хмельницкий
гетман войска запорожского, полководец и государственный деятель, организатор и идейный вождь восстания запорожских казаков против властей Речи Посполитой, результатом которого, в процессе девятилетней борьбы, стало основание нового государственного формирования — Войска Запорожского, которое в составе Речи Посполитой (формально) и потом России просуществовало до конца XVIII века. О жизни Богдана Хмельницкого до 1647 года известно очень мало. Местом рождения считается Суботов, в качестве года рождения указывают либо 1595 (вычислен по сведениям венецианского посла Никколо Сагредо, который в 1649 году писал в своем рапорте в венецианскую сеньорию, что Хмельницкому 54 года.) либо 1596 год. Наиболее распространенной является версия, что Богдан Хмельницкий происходил из шляхетского рода (герба «Абданк»). Однако есть и другие версии. Отец Богдана, чигиринский подстароста Михаил Хмельницкий, был на службе у коронного гетмана Станислава Жолкевского, а затем у его зятя Яна Даниловича. 1620 году он участвовал в походе Жолкевского на Молдавию и погиб в битве с татарами под Цецорой. Мать Богдана была казачкой и, скорее всего, звалась Агафьей. Впоследствии после смерти мужа она вышла замуж за шляхтича и «королевским солдатом» Василием Шишко-Ставецкое (этот брак матери Богдана со шляхтичем свидетельствует в пользу ее собственного благородного происхождения), который пережил ее и во время Хмельнитчины служил в армии Речи Посполитой в Белоруссии. Его сын Григорий, брат Богдана по матери, переселился в Белгород в 1649 г., где женился на вдове-украинке, которая имела четверых детей. Своё обучение Хмельницкий начал в киевской братской школе (что видно из его скорописи), а после её окончания, поступил в Иезуитский коллегиум в Ярославе, а потом, следственно, и во Львове. Характерно, что овладев искусством риторики и сочинения, а также в совершенстве польским языком и латынью, Хмельницкий не перешёл в католичество, но остался верен отцовской вере (то есть православию). Позже он напишет, что иезуиты не смогли добраться до самых недр его души. По его словам ему не стоило труда вытеснить из себя их проповеди и остаться верным родной вере. Позже Хмельницкий побывал во многих европейских странах. Вернувшись на родину, Хмельницкий участвует в польско-турецкой войне 1620—1621 годов, во время которой, в битве под Цецорой, гибнет его отец, а сам он попадает в плен. Два года тяжёлого рабства (по одной версии — на турецкой галере, по другой — у самого адмирала) для Хмельницкого не прошли понапрасну: выучив в совершенстве турецкий и татарский языки, он решается на побег (по другим данным, был выкуплен родственниками). Вернувшись в Суботов, он был зачислен в реестровое казачество. С конца 1620-х годов начинает активно участвовать в морских походах запорожцев на турецкие города (кульминацией этого периода стал 1629 год, когда казакам удалось захватить передместия Константинополя). После долгого пребывания на Запорожье Хмельницкий вернулся в Чигирин, женился на Анне Сомковне (Ганна Сомко) и получил уряд сотника чигиринского. В истории последовавших затем восстаний казаков против Польши между 1630 и 1638 годами имя Хмельницкий не встречается. Единственное его упоминание в связи с восстанием 1638 года — договор про капитуляцию восставших был писан его рукой (он был генеральным писарем у восставших казаков) и подписан им и казацким старшиной. После поражения вновь низведён в ранг сотника. Когда на польский престол вступил Владислав IV и началась война Речи Посполитой с Россией, Хмельницкий воевал против русских войск и в 1635 году получил от короля золотую саблю за храбрость. В войне Франции с Испанией (1644—1646) он с больше чем двухтысячным отрядом казаков принимал участие в осаде крепости Дюнкерк. Уже тогда посол де Брежи писал кардиналу Мазарини, что казаки имеют очень способного полководца — Хмельницкого. Богдан Хмельницкий пользовался уважением при дворе польского короля Владислава IV. Когда в 1645 году король задумал без согласия сейма начать войну с Османской империей, он доверил свой план, между прочим, и Богдану Хмельницкому. Не один раз он входил в состав депутаций для представления сейму и королю жалоб на насилия, которым подвергались казаки. В 1646 году Владислав IV начал тайные переговоры с казацкими старшинами Ильяшем Караимовичем, Барабашем и Хмельницким (в то время он был войсковым писарем) о возможном участии казаков в турецкой войне. Казацкое войско должно было согласиться развязать войну с Османской империей и за это получить от короля грамоту на восстановление своих прав. Но до войны дело не дошло: вербовка войск вызвала страшное волнение в сейме, и король принуждён был отказаться от своих планов. Грамота короля осталась у казаков и, по одним сведениям, хранилась в тайне у Ильяша, по другим — у Барабаша. Когда король потерпел неудачу на сейме, Хмельницкий, путём хитрости, выманил королевскую привилегию у Барабаша или у Ильяша и задумал воспользоваться ею для отстаивания казацких привилегий. В это же время случай из личной жизни Хмельницкого резко изменил его образ действий относительно польского правительства, заставив его поднять черкасов и стать во главе этого восстания, подготовленного всей политикой польского государства относительно казачества и вообще черкасского православного населения в пределах Речи Посполитой. Хмельницкий имел небольшой хутор Суботов (по названию реки Суба), близ Чигирина. Воспользовавшись его отсутствием, польский подстароста Чаплинский, ненавидевший Хмельницкого, напал на его хутор, разграбил его, увёз женщину (Гелену), с которой Хмельницкий жил после смерти его первой жены Анны Сомковны, обвенчался с ней по католическому обряду и высек одного из сыновей Хмельницкого так сильно, что тот чуть не умер. Задокументированных подтверждений смерти сына Хмельницкого нет, но его имя больше нигде не упоминается, в отличие от Тимоша и Юрия. Хмельницкий начал было искать возмездия на суде, но там ему ответили только насмешкой, возместив ему лишь 100 золотых (по оценкам историков сумма ущерба составляла больше 2-х тысяч золотых). Тогда он обратился к королю, который, чувствуя себя бессильным перед Сеймом (Польским парламентом), высказал, как говорили, удивление, что казаки, имея сабли за поясом, не защищают сами своих привилегий. Возвратившись ни с чем из Варшавы, Хмельницкий решил прибегнуть к оружию. Он тайно собрал казаков и сумел так возмутить их, что они провозгласили его гетманом и просили Хмельницкого лично, а не через послов вести переговоры с крымскими татарами, чтобы склонить их к союзу с казаками. Хмельницкий просьбу казаков решил исполнить. Один из участников тайного собрания, Роман Пешта, донес о замыслах Хмельницкого коронному гетману Потоцкому, который отдал приказ арестовать Хмельницкого. Однако Барабаш выпустил своего зятя из тюрьмы. 11 декабря 1647 он вместе со своим сыном Тимошем прибыл в Запорожскую Сечь, а оттуда направился в Крым, где царствовал в то время Ислам III Гирей. Хан принял Хмельницкого ласково, но относительно войны с Польшей дал ответ нерешительный, хотя перекопскому мурзе Тугай-бею и приказано было идти с Хмельницким, не объявляя формально войны Польше. 18 апреля 1648 Хмельницкий прибыл в Сечь и изложил результаты своей поездки в Крым. Полковники и старшина на Сечи приняли его с энтузиазмом и казачество избрало его гетманом войска запорожского. К этому периоду относится личная хоругвь Богдана Хмельницкого, оригинал которой был не так давно найден в шведской государственной коллекции трофеев Военного музея (Музея Армии) в Стокгольме, а реконструкция экспонируется в историческом музее г. Чигирина. По сведениям историков, хоругвь была утрачена казаками вместе с целым рядом других в битве с поляками при Берестечке в 1651 году. Позднее, во время оккупации шведами территории Польши в 1655 г. хоругви, скорее всего, оказались среди шведских трофеев. В настоящее время, хоругвь представляет собой коричневое полотнище с «откосом», направленным вверх при горизонтальном расположении флага. По сохранившимся акварелям восстановлены первоначальные цвета — красно-оранжевый), в центре на белом фоне изображены золотые шестиконечные звезды, крест, серебряный полумесяц и буквы «Б. Х.Г. Е.К.МЛС. В.З.», что означает «Богдан Хмельницкий — Гетман Его Королевской Милости Войска Запорожского». После избрания в своём Белоцерковском универсале Хмельницкий писал: «Вам всем обще Малоросияном о том доносим, так и до компанеи военной, на предлежащее с ними же поляками дело военное вас вызываем и заохочуем. Кому мила вера благочестивая, от поляков на унею претворяемая; кому з вас любима целость отчизны нашей, украины Малороссийской .. — о уволненю от бед лядских всего народа Малороссийского». Письмо Богдана Хмельницкого, посланное из Черкас царю Алексею Михайловичу, с сообщением о победах над польским войском и желании запорожского казачества перейти под власть русского царя:
«Наяснийший, велможний и преславний цару московский, а нам велце милостивий пане и добродию.
Подобно с презреня божого тое ся стало, чого ми сами соби зичили и старалися о тое, абихмо часу теперишного могли чрез посланцов своих доброго здоровья вашей царской велможности навидити и найнижший поклун свой отдати. Ажно Бог всемогущий здарив нам от твоего царского величества посланцув, хоч не до нас, до пана Киселя посланих в потребах его, которих товариши наши козаки в дорози натрафивши, до нас, до войска завернули.
Чрез которих радостно пришло нам твою царскую велможност видомим учинити оповоженю вири нашое старожитной греческой, за которую з давних часов и за волности свои криваве заслужоние, от королей давних надание помир[ем] и до тих час от безбожних ариян покою не маем.
[Тв]орець избавитель наш Исус Христос, ужаловавшис кривдубогих людей и кривавих слез сирот бидних, ласкою и милосердем своим святим оглянувшися на нас, подобно, пославши слово свое святое, ратовати нас рачил. Которую яму под нами били викопали, сами в ню ся обвалили, же дви войска з великими таборами их помог нам Господь Бог опановати и трох гетманов живцем взяти з иншими их санаторами: перший на Жолтой Води, в полю посеред дороги запорозкои, комисар Шемберк и син пана краковского ни з одною душею не втекли. Потом сам гетман великий пан краковский из невинним добрим чоловиком паном Мартином Калиновским, гетманом полним коронним, под Корсуном городом попали обадва в неволю, и войско все их квартянное до щадку ест розбито; ми их не брали, але тие люди брали их, которие нам служили [в той м]ире от царя кримского. Здалося тем нам и о том вашому [царскому] величеству ознаймити, же певная нас видомост зайш[ла от] князя Доминика Заславского, которий до нас присилал о мир просячи, и от пана Киселя, воеводи браславского, же певне короля, пана нашего, смерть взяла, так розумием, же с причини тих же незбожних неприятелей это и наших, которих ест много королями в земли нашой, за чим земля тепер власне пуста. Зичили бихмо соби самодержца господаря такого в своей земли, яко ваша царская велможност православний хрестиянский цар, азали би предвичное пророчество от Христа Бога нашего исполнилося, што все в руках его святое милости. В чом упевняем ваше царское величество, если би била на то воля Божая, а поспех твуй царский зараз, не бавячися, на панство тое наступати, а ми зо всим Войском Запорозким услужить вашой царской велможности готовисмо, до которогосмо з найнижшими услугами своими яко найпилне ся отдаемо.
А меновите будет то вашому царскому величеству слишно, если ляхи знову на нас схотят наступати, в тот же час чим боржей поспешайся и з своей сторони на их наступати, а ми их за Божею помощу отсул возмем. И да исправит Бог з давних виков ознаймленное пророчество, которому ми сами себе полецевши, до милостивих нуг вашему царскому величеству, яко найуниженей, покорне отдаемо.
Дат с Черкас, июня 8, 1648. Вашему царскому величеству найнизши слуги.
Богдан Хмельницкий, гетман з Войском его королевской милости Запорозким.» — Под стягом России: Сборник архивных документов. Москва, Русская книга, 1992.
В то же время Богдан писал королю польскому:
«Найяснейший милостивый король, п(ан) наш милостивый. Согрешили мы, что взяли в плен гетманов (Н.Потоцкого и М.Калиновского — примечание переводчика) и войско в(ашей) к(оролевской) м(илости), которое на нас наступало, согласно воле в(ашей) к(оролевской) м(илости), разгромили. Однако просим милосердия и, чтобы строгость гнева в(ашей) к(оролевской) м(илости) не привела нас к десперации, ожидаем теперь ответа и милосердия; верно возвратимся (назад), а сами на услуги в(ашей) к(оролевской) м(илости) съедемся.
Богдан Хмельницкий, войска в(ашей) к(оролевской) м(илости) Запорожского старший.»
Примерно с таким же содержанием, заверениями в верности, покорности и васалитете писались письма и крымскому хану и турецкому султану. Приведенные выше цитаты иллюстрируют не желание Хмельницкого пойти к кому либо на службу, а дипломатическую игру. В это же время поляки довольно успешно вели переговоры с русским царём о помощи в подавлении восстания, царь должен был послать донских казаков на Крым, чтобы татары не смогли прийти на помощь Хмельницкому. Как результат — третья по счету — Пилявецкая битва началась без татар, они защищали Крым от донских казаков. 22 апреля четырёхтысячное войско Хмельницкого выступило из Запорожья; за ним на некотором расстоянии шёл Тугай-бей с тремя тысячами татар. Обойдя крепость Кодак, где сидел польский гарнизон, Хмельницкий направился к устью реки Тясмина и остановился лагерем на притоке Жёлтые Воды, впадающем в Тясмин (в нынешней Днепропетровской области). Несколько времени спустя подошли туда и поляки, под начальством молодого Стефана Потоцкого — всего пять тысяч человек и восемь пушек. Поскольку поляки ждали подкрепления от пикинёрских хоругвей и реестровых казаков (регулярных солдат-наёмников), которые в это время перебили своих командиров и перешли на сторону Хмельницкого, было подписано перемирие, и поляки выдали Хмельницкому артиллерию в обмен на заложников — полковников Михаила Крысу и Максима Кривоноса. Затем казаки провели обманную атаку на лагерь поляков, и находящиеся в заложниках казацкие полковники потребовали себе коней, чтоб остановить «наступление». Как только им дали коней, они поскакали к восставшим, чтобы их якобы «остановить», а на самом деле сбежали. После того, как Хмельницкий завладел артиллерией, положение польской армии стало безнадежным. Поляки пробовали передать сведения о своем тяжелом положении в основную армию, которая стояла около Корсуня, многими способами: известна даже попытка передать записку со специально обученной собакой, но все усилия оказались бесплодными. После перехода реестровых казаков на сторону Хмельницкого польская армия имела «некомплект» в пехоте и не могла обороняться. 5 мая после ряда казацких атак на лагерь было принято решение отходить, обгородившись рядами возов с флангов. Но возле урочища Княжие Байраки казаками и татарами была сделана засада (путь отступления перекопан окопами), и оступавшие поляки были полностью разгромлены. Потоцкий был смертельно ранен, другие начальники взяты в плен и отправлены пленниками в Чигирин. Хмельницкий двинулся в Корсуню, где стояло польское войско, под начальством польного и великого коронных гетманов Калиновского и Николая Потоцкого. 15 мая Хмельницкий подошёл к Корсуню почти в то самое время, когда польские полководцы получили известие о поражении поляков при Желтых Водах и не знали ещё, что предпринять. Хмельницкий подослал к полякам казака Микиту Галагана, который, отдавшись в плен, предложил себя полякам в проводники, завел их в лесную чащу и дал Хмельницкому возможность без труда истребить польский отряд. Погибла вся коронная (кварцяная) армия Польши мирного времени — более 20 тыс. человек. Потоцкий и Калиновский были взяты в плен и отданы, в виде вознаграждения, Тугай-бею. По легенде, пленные польские гетманы спросили у Хмельницкого, чем же он расплатится с «шляхетными рыцарями», имея ввиду татар и намекая на то, что им придется отдать часть Украины на разграбление, на что Хмельницкий ответил: «Вами расплачусь». Сразу после этих побед на Украину прибыли основные силы крымских татар во главе с ханом Ислямом III Гиреем. Поскольку сражаться уже было не с кем (хан должен был помочь Хмельницкому под Корсунем), был проведен совместный парад в Белой Церкви, и орда вернулась в Крым. Победы Хмельницкого при Жёлтых Водах и под Корсунем вызвали всеобщее восстание черкасов и населения Малороссии против поляков. Крестьяне и горожане бросали свои жилища, организовывали отряды и устраивали погромы полякам и евреям. Во время, когда все войско Хмельницкого стояло у Белой Церкви, на периферии не смолкала борьба. После активных действий против восставших со стороны Иеремии Вишневецкого им был выслан 10-тысячный отряд под командованием Максима Кривоноса, который помогал восставшим и действовал якобы не от имени Хмельницкого. Этот отряд должен был после очищения Украины от поляков занять переправу через Случ у Староконстантинова, что и было выполнено. Мстя полякам и нанимавшимся ими для сбора налогов евреям, казаки порой расправлялись с ними крайне жестоко и беспощадно. Зная о погромах еврейского населения и чудовищных масштабах кровопролития, Хмельницкий пытался противостоять разрушению, одновременно осознавая, что он не в силах остановить трагедию, что разыгрывалась. Значительное количество пленных евреев и поляков было продано на рынках рабов в Стамбуле вскоре после восстания. Точное число жертв неизвестно и, скорее всего, так и не будет достоверно установлено. Тем не менее, практически все источники соглашаются с фактом тотального исчезновения еврейских общин на территории, охваченной восстанием. Убыль еврейского и польского населения не обязательно была связана с гибелью людей, а более значительно с бегством с территорий, охваченных восстанием. Например, поляками и евреями в насилии часто обвиняется армия Кривоноса. Весьма показательным в плане насилия казаков является письмо Кривоноса к шляхтичу, который попросил не разорять его имение: «Е.м.п.Димитр … просил меня, чтобы я, идя за войском, имения е.м.кн. не разорял. Я же не хочу только, чтобы вы по милости своей не запрещали [брать] хлеб у панских подданных … Если ты хочешь так, как кн. е. м. п. Вишневецкий дать бой, то мы в этом не препятствуем. Но если только второй раз попадешься, то не обижайся, ибо мы другим путем не идем, только за е. м. п. Вишневецким … И ему будет [оказана] та честь, что и п. Потоцкому, и п. Калиновскому, ибо всюду по дорогам виселицы и колы, а на колах люди невинные заживо муки терпят от его рук. … Но кто смирный и будет оставаться в мире, пусть высылает мне навстречу достойных людей раньше, нежели пойду туда, куда нужно. Вверяю себя милости в. м. как благожелательный друг и слуга, Максим Кривонос, полковник Войска к. е. м. Запорожского. 1648 г. июня.» — Письмо М.Кривоноса из под Константинова польскому полковнику К.Корицкому. Как видим, даже польский пан мог при условии поддержки восставших снабжением избежать разорения имения. Еврейский летописец Натан Ганновер свидетельствовал: «С одних казаки сдирали кожу заживо, а тело кидали собакам; другим наносили тяжелые раны, но не добивали, а бросали их на улицу, чтобы медленно умирали; многих же закапывали живьем. Грудных младенцев резали на руках матерей, а многих рубили на куски, как рыбу. Беременным женщинам распарывали животы, вынимали плод и хлестали им по лицу матери, а иным в распоротый живот зашивали живую кошку и обрубали несчастным руки, чтобы они не могли вытащить кошку. Иных детей прокалывали пикой, жарили на огне и подносили матерям, чтобы они отведали их мяса. Иногда сваливали кучи еврейских детей и делали из них переправы через речки…» Современные историки ставят под сомнение некоторые аспекты хроники Ганновера, как и любой хроники той эпохи; однако реальность указанных событий возражений не вызывает. Евреи говорили о Богдане Хмельницком «Хмель-злодей, да сотрется имя его!» — свидетельствовал летописец Натан Ганновер. Современные методы демографической статистики основаны на данных казначейства польского королевства. Общее число еврейского населения в польском королевстве в 1618—1717 годах составляло от 200 000 до 500 000 человек. Значительная часть евреев жила в местах, не затронутых восстанием, и тогдашнее еврейское население собственно Украины оценивается некоторыми исследователями приблизительно в 50-60 тысяч человек. Еврейские и польские хроники эпохи восстания склонны подчеркивать многочисленность жертв. В исторической литературе конца XX века распространены как оценки в 100 000 погибших евреев и более, так и цифры в диапазоне от 40 до 100 тысяч. Кроме того: Согласно канадско-украинскому историку Оресту Субтельному, оценки жертв восстания среди еврейского населения были значительно преувеличены в историографии этого периода: «фрагментарная информация об этом и следующем за ним периоде включает сообщения о быстром возрождении, и ясно указывает на то что катастрофа была не так велика, как считалось прежде». Согласно Бернарду Вайнрыбу, еврейские потери не достигли ужасающих цифр, присущих преданиям о погромах времен Хмельницкого. Однако и этот автор полагает, что процент жертв среди евреев был значительно выше, чем среди других категорий населения. Согласно подсчётам американского историка Ярослава Пеленского, число погибших евреев составило от 6 до 16 тысяч. Тем временем Хмельницкий начал переговоры с поляками, чтобы дистанцироваться от возникшего всеобщего народного восстания, которое все больше выходило из-под контроля. Когда пришло письмо Адама Киселя, обещавшего свое посредничество для примирения казаков с польским государством, Хмельницкий собрал раду, на которой, говорят, было около 70 тысяч человек, и получил её согласие на приглашение Киселя для переговоров; но перемирие заключено не было вследствие враждебного к полякам настроения казацкой массы. На жестокости казацких предводителей, действовавших вполне независимо один от другого и от Хмельницкого, поляки отвечали такими же жестокостями; в этом отношении особенно отличался польский князь Иеремия (Ярема) Корыбут-Вишневецкий (отец короля Михаила Вишневецкого). Послав послов в Варшаву, Хмельницкий медленно подвигался вперед, прошёл Белую Церковь и, хотя был убежден, что из переговоров с поляками ничего не выйдет, все-таки активного участия в народном восстании не принимал. В это время он сыграл свою свадьбу с 18-летней красавицей Чаплинской (жена гетмана, которая когда-то была у него выкрадена из Суботова, умерла сразу после свадьбы с подстаростой Чаплинским). Сейм между тем постановил готовиться к войне с казаками. К казакам были, правда, посланы уполномоченные для переговоров, но они должны были предъявить такие требования, на которые казаки никогда не согласились бы (выдача оружия, взятого у поляков, выдача предводителей казацких отрядов, удаление татар). Рада, на которой были прочитаны эти условия, была сильно раздражена против Богдана Хмельницкого за его медлительность и за переговоры. Уступая раде, Хмельницкий стал двигаться вперед на Волынь, дошёл до Случи, направляясь к Староконстантинову. Предводители польского ополчения — князья Заславский, Конецпольский и Остророг не были ни талантливы, ни энергичны. Хмельницкий прозвал Заславского за изнеженность и влюбленность в роскошь «периною», Конецпольского за молодость — «дитиною», а Остророга за учёность — «латиною». Они подошли к Пилявцам (близ Староконстантинова), где стоял Хмельницкий, но никаких решительных мер не предпринимали, хотя на этом настаивал энергичный Иеремия Вишневецкий. По оценкам даже таких прагматических учёных как В.Смолий и В.Степанков численность польского войска доходила до 80 000 человек при 100 пушках. При войске было также огромное количество (от 50 000 до 70 000) возов с провизией, фуражом и боеприпасами. Польские олигархи и аристократия выбрались в поход, как на пир. В их убранстве был золотой ремень стоимостью 100 тысяч злотых и алмазная ферязь стоимостью в 70 тысяч. В таборе было также 5 000 щедрых на сексуальные удовольствия женщин, готовых в любую минуту удовлетворить походные желания изнеженной аристократии. Это дало возможность Богдану Хмельницкому усилиться; к нему стали сходиться предводители отдельных отрядов. Польское войско не мешало им. До 20-го сентября Хмельницкий ничего не предпринимал, поджидая прихода татарского отряда. В это время донские казаки по приказу царя напали на Крым, и орда не смогла выступить на помощь казацкой армии. Хмельницкий, узнав об этом ещё до начала битвы, послал гонцов в Буджацкую орду (на территории современной Одесской области), которая не была задействована в обороне Крыма и пришла ему на помощь. Пришло 4 000 человек. Богдан Хмельницкий подослал к полякам православного священника, который, когда его взяли в плен, передал полякам, что пришло 40 тысяч крымчан, и этим навел на поляков панический страх. Поляки до этого были настолько уверены в победе, что даже не построили укреплений для обороны своего лагеря. В выборе места битвы проявился военный талант Хмельницкого: на стороне поляков укрепиться было практически невозможно в связи с сильно пересеченной местностью. 21 сентября началось сражение, поляки не устояли и побежали. Наутро казаки нашли пустой лагерь и овладели богатой добычей. Неприятеля не преследовали. Хмельницкий занял Староконстантинов, затем Збараж. В конце сентября во Львов стекались беглецы из-под Пылявы, которые 29 сентября избрали И. Вишнивецкого региментарём, а М.Остророга — его заместителем. Для защиты Львова осталось 4 400 человек, остальные (13 500 человек) оставили город. В кратчайшие сроки горожане смогли собрать значительные средства для защиты города — 900 тысяч злотых и большое количество драгоценностей. Но при приближении войск Хмельницкого Вишнивецкий и Остророг вместе с солдатами и ценностями покинули город. Оборона практически беззащитного города легла на бургомистра Мартина Гросвайера. 6 октября татары и отдельные украинские подразделения атаковали окраины города, 8 октября подошли основные силы Хмельницкого. 9 октября начались бои за городские укрепления, а на следующий день полк Максима Кривоноса атаковал Высокий Замок, который удалось взять 15 октября. Как показывают действия гетмана, он не собирался занимать город, а скорее стремился заставить магистрат выплатить контрибуцию за снятие осады. Б.Хмельницкий согласился на сравнительно небольшую сумму в 220 тысяч злотых деньгами и товарами, которая была доставлена в украинский лагерь 21 октября. Уже 26 октября украинское войско сняло осаду и направилось в сторону Замостья. Основная часть татар ушла в Крым, с гетманом остался только Тугай-бей и около 10 000 татар. В первых числах января 1649 года Хмельницкий выехал в Киев, где его встретили торжественно. Из Киева Хмельницкий отправился в Переяслав. Слава его разнеслась далеко за пределы Украины. К нему приходили послы от крымского хана, турецкого султана, молдавского господаря, семиградского князя. В декабре 1648 года в Киеве проездом в Москву находился иерусалимский патриарх Паисий. Паисий согласился также передать письмо Хмельницкого царю с просьбой «о принятии Войска Запорожского под высокую государеву руку». Митрополит Коринфский Иоасаф препоясал гетмана мечом, освящённым на Гробе Господнем в Иерусалиме. Пришли послы и от поляков, с Адамом Киселем во главе, и принесли Хмельницкому королевскую грамоту на гетманство. Хмельницкий созвал раду в Переяславле, принял гетманское «достоинство» и благодарил короля. Это вызвало большое неудовольствие в среде старшины, за которой следовали и простые казаки, громко выражавшие свою ненависть к Польше. В виду такого настроения Хмельницкий в своих переговорах с комиссарами вел себя довольно уклончиво и нерешительно. Комиссары удалились, не выработав никаких условий примирения. Война, впрочем, не прекращалась и после отступления Хмельницкого от Замостья, особенно на Волыни, где отдельные казацкие отряды (загоны) продолжали непрерывно партизанскую борьбу с поляками. Польский Сейм, собравшийся в Кракове в январе 1649 года, ещё до возвращения комиссаров из Переяслава, постановил собирать ополчение. В Переяславе Хмельницкий повенчался с Геленой Чаплинской, получив специальное разрешение патриарха Паисия. Первый муж Чаплинской был жив, и формально Чаплинская состояла с ним в браке. Весной польские войска стали стягиваться на Волынь. Хмельницкий разослал по Украине универсалы, призывая всех на защиту родины. Летопись Самовидца, современника этих событий, довольно картинно изображает, как все, стар и млад, горожане и селяне, бросали свои жилища и занятия, вооружались чем попало, брили бороды и шли в казаки. Образовано было 24 полка. Войско было устроено по новой, полковой системе, выработанной казачеством при походах в Сечи Запорожской. Хмельницкий выступил из Чигирина, но двигался вперед чрезвычайно медленно, поджидая прибытия крымского хана Исляма III Гирея, с которым он и соединился на Чёрном Шляху, за Животовым. После этого Хмельницкий с татарами подступил к Збаражу, где осадил польское войско. Осада продолжалась больше месяца (в июле 1649 г.). В польском лагере начался голод и повальные болезни. На помощь осажденным выступил сам король Ян Казимир во главе двадцатитысячного отряда. Папа прислал королю освященное на престоле святого Петра в Риме знамя и меч для истребления схизматиков, то есть православных. Близ Зборова, 5 августа, произошла битва, в первый день оставшаяся нерешенной. Поляки отступили и окопались рвом. На другой день началась ужасная резня. Казаки врывались уже в лагерь. Плен короля, казалось, был неизбежен, но Хмельницкий остановил битву, и король, таким образом, был спасен. Самовидец объясняет этот поступок Хмельницкого тем, что он не хотел, чтобы басурманам достался в плен христианский король.
Богдан Хмельницкий на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде.
Когда утихло сражение, казаки и татары отступили; хан Ислям III Герай первый вступил в переговоры с королем, а затем его примеру последовал и Хмельницкий, сделав большую ошибку тем, что допустил хана первым заключить договор с поляками. Теперь хан уже перестал быть союзником казаков и в качестве союзника Польши требовал от казаков повиновения польскому правительству. Этим он как бы мстил Хмельницкому за то, что тот не дал ему взять в плен Яна Казимира. Хмельницкий принужден был сделать огромные уступки, и зборовский договор (XII, 352) являлся не чем иным, как утверждением прежних, старинных прав украинского казачества. Осуществить его на самом деле было чрезвычайно трудно. Когда Хмельницкий осенью 1649 года занялся составлением казацкого реестра, оказалось, что количество его войска превышало установленные договором 40 тысяч. Остальные должны были возвратиться в первоначальное положение, то есть снова сделаться крестьянами. Это вызвало большое недовольство в народе. Волнения усилились, когда польские паны стали возвращаться в свои имения и требовать от крестьян прежних обязательных отношений. Крестьяне восставали против панов и изгоняли их. Хмельницкий, решившийся твердо держаться зборовского договора, рассылал универсалы, требуя от крестьян повиновения помещикам, угрожая ослушникам казнью. Паны с толпами вооружённых слуг разыскивали и бесчеловечно наказывали зачинщиков мятежа. Это вызывало крестьян на новые жестокости. Хмельницкий вешал, сажал на кол виновных, по жалобам помещиков, и вообще старался не нарушать основных статей договора. Между тем поляки вовсе не придавали серьёзного значения зборовскому договору. Когда киевский митрополит Сильвестр Коссов отправился в Варшаву, чтобы принять участие в заседаниях сейма, католическое духовенство стало протестовать против этого, и митрополит принужден был уехать из Варшавы. Польские военачальники, не стесняясь, переходили черту, за которой начиналась казацкая земля. Потоцкий, например, незадолго перед тем освободившийся от татарского плена, расположился в Подолии и занялся истреблением крестьянских шаек (так называемых «левенцов»), причем поражал всей своей жестокостью. Когда в ноябре 1650 года в Варшаву приехали казацкие послы и потребовали уничтожения унии во всех русских областях и запрещения панам производить насилия над крестьянами, требования эти вызвали бурю на сейме. Несмотря на все усилия короля, Зборовский договор не был утвержден; решено было возобновить войну с казаками. Неприязненные действия начались с обеих сторон в феврале 1651 года в Подолии. Митрополит киевский Сильвестр Коссов, происходивший из шляхетского сословия, был против войны, но митрополит коринфский Иоасаф, приехавший из Греции, побуждал гетмана к войне и препоясал его мечом, освященным на гробе Господнем в Иерусалиме. Прислал грамоту и константинопольский патриарх, одобрявший войну против врагов православия. Афонские монахи, ходившие по Украине, немало содействовали восстанию казачества. Положение Хмельницкого было довольно затруднительное. Его популярность значительно упала. Народ был недоволен союзом гетмана с татарами, так как не доверял последним и много терпел от своеволия. Между тем Хмельницкий не считал возможным обойтись без помощи татар. Он отправил полковника Ждановича в Константинополь и склонил на свою сторону султана, который приказал крымскому хану всеми силами помогать Хмельницкому как вассалу турецкой империи. Татары повиновались, но эта помощь, как не добровольная, не могла быть прочной. Весной 1651 года Хмельницкий двинулся к Збаражу и долго простоял там, поджидая крымского хана и тем давая полякам возможность собраться с силами. Только 8 июня хан соединился с казаками. Польское войско в это время стояло лагерем на обширном поле под Берестечком (местечко в нынешнем Дубенском уезде Волынской губернии). Туда направился и Хмельницкий, которому в это самое время пришлось пережить тяжелую семейную драму. Его жена была уличена в супружеской неверности, и гетман распорядился повесить её вместе с её любовником. Источники говорят, что после этой жестокой расправы гетман впал в тоску. 19 июня 1651 года казацкое войско сошлось с польским под Берестечком. На другой день поляки начали Берестецкое сражение. Дни боев совпали с мусульманским праздником Курбан-Байрам, поэтому большие потери у татар (погиб постоянный союзник и побратим Хмельницкого Тугай-бей) были восприняты татарами как кара Божья. На третий день боев в самый разгар сражения орда вдруг обратилась в бегство. Хмельницкий бросился за ханом, чтобы убедить его воротиться. Хан не только не вернулся, но и задержал у себя Хмельницкого — несмотря на мнения историков о предательстве хана, есть сведения, что он сам не командовал бегущей ордой (татары оставили на поле боя раненых и убитых, что было не в традиции мусульман). На место Хмельницкого был назначен начальником полковник Джеджалий, долго отказывавшийся от этого звания, зная, как не любит Богдан Хмельницкий, когда кто-нибудь вместо него принимал на себя начальство. Джеджалий некоторое время отбивался от поляков, но, видя войско в крайнем затруднении, решился вступить в переговоры о перемирии. Король потребовал выдачи Б.Хмельницкого и И.Выговского и выдачи артиллерии на что казаки по преданию ответили: «Хмельницького і Виговського видати згодні, але гармати видати не можемо і якщо доведеться з ними на смерть стоятимемо». Переговоры остались без успеха. Недовольное войско сменило Джеджалия и вручило начальство винницкому полковнику Ивану Богуну. Начали подозревать Хмельницкого в измене; коринфскому митрополиту Иоасафу нелегко было уверить казаков, что Хмельницкий ушёл для их же пользы и скоро вернется. Лагерь казаков в это время был расположен возле реки Пляшевой; с трех сторон он был укреплен окопами, а с четвёртой к нему примыкало непроходимое болото. Десять дней выдерживали здесь осаду казаки и мужественно отбивались от поляков. Чтобы выйти из окружения, через болото стали строить плотины. В ночь на 29 июня Богун с войском начал переправу через болото, но сначала перевел через болото казацкие части и артиллерию, оставив в лагере чернь и отряд прикрытия. Когда на другое утро чернь узнала, что в лагере не осталось ни одного полковника, поднялось страшное смятение. Обезумевшая от страха чернь, несмотря на все призывы митрополита Иоасафа к порядку, в беспорядке бросилась на плотины; они не выдержали и в трясине погибло много людей. Сообразив в чём дело, поляки бросились на казацкий табор и стали истреблять тех, кто не успел убежать и не потонул в болоте. Польское войско двинулось на Украину, опустошая все на пути и давая полную волю чувству мести. К этому времени, в конце июля, Хмельницкий, пробыв около месяца в плену у крымского хана, прибыл в местечко Паволочь. Сюда стали к нему сходиться полковники с остатками своих отрядов. Все были в унынии. Народ относился к Хмельницкому с крайним недоверием и всю вину за берестечское поражение сваливал на него. Хмельницкий собрал раду на Масловом-Броде на реке Россаве (теперь местечко Масловка) и так сумел подействовать на казаков своим спокойствием, веселым настроением, что недоверие к нему исчезло и казаки вновь стали сходиться под его начальство. В это время Хмельницкий женился на Анне, сестре Золотаренко, который потом был поставлен корсунским полковником. Началась жестокая партизанская война с поляками: жители жгли собственные дома, истребляли припасы, портили дороги, чтобы сделать невозможным дальнейшее движение поляков вглубь Украины. С пленными поляками казаки и крестьяне обращались до крайности жестоко. Кроме главного польского войска, на Украину двигался и литовский гетман Радзивил. Он разбил черниговского полковника Небабу, взял Любеч, Чернигов и подступил к Киеву. Жители сами сожгли город, так как думали произвести этим замешательство в литовском войске. Это не помогло: 6 августа Радзивилл вступил в Киев, а затем польско-литовские предводители сошлись под Белой Церковью. Хмельницкий решился вступить в мирные переговоры, шедшие медленно, пока их не ускорило моровое поветрие. 17 сентября 1651 года заключен был так называемый белоцерковский договор (V, 239), очень невыгодный для казаков. Народ упрекал Хмельницкого в том, что он заботится только о своих выгодах и о выгодах старшины, о народе же совсем и не думает. Переселения в пределы Русского государства приняли характер массового движения. Хмельницкий старался задержать его, но безуспешно. Белоцерковский договор был скоро нарушен поляками. Сын Хмельницкого Тимофей весной 1652 года отправился с войском в Молдавию, чтобы жениться на дочери молдавского господаря. Польский гетман Калиновский загородил ему дорогу. Около местечка Ладыжина, при урочище Батоге, 22 мая произошла крупная битва, в которой 20-тысячное польское войско погибло, а Калиновский был убит. Это послужило сигналом для повсеместного изгнания с Украины польских жолнеров и помещиков. До открытой войны, впрочем, дело не дошло, так как сейм отказал королю в созыве посполитского рушения, тем не менее территория Украины по реке Случ была очищена от поляков.
Памятник Богдану Хмельницкому в Киеве
Хмельницкий давно уже убедился, что Гетманщина не может бороться одними своими силами. Он завел дипломатические отношения со Швецией, Османской империей и Россией. Ещё 19 февраля 1651 года земский собор в Москве обсуждал вопрос о том, какой ответ дать Хмельницкому, который тогда уже просил царя принять его под свою власть; но собор, по-видимому, не пришёл к определённому решению. До нас дошло только мнение духовенства, которое предоставляло окончательное решение воле царя. Царь послал в Польшу боярина Репнина-Оболенского, обещая забыть некоторые нарушения со стороны поляков мирного договора, если Польша помирится с Богданом Хмельницким на началах Зборовского договора. Посольство это не имело успеха. Весной 1653 года польский отряд под начальством Чарнецкого стал опустошать Подолье. Хмельницкий в союзе с татарами двинулся против него и встретился с ним под местечком Жванцем, на берегу реки Днестра. Положение поляков вследствие холодов и недостатка продовольствия было тяжёлое; они принуждены были заключить довольно унизительный мир с крымским ханом, чтобы только разорвать союз его с Хмельницким. После этого татары с королевского позволения стали опустошать Украину. При таких обстоятельствах Хмельницкий снова обратился в Москву и стал настойчиво просить царя о принятии его в подданство. 1 октября 1653 года был созван земский собор, на котором вопрос о принятии Богдана Хмельницкого с войском запорожским в русское подданство был решён в утвердительном смысле. В письме Хмельницкому от Запорожской Сечи, 3 января 1654 года, казаки писали: «А замысл ваш, щоб удатися и буди зо всем народом Малороссийским, по обоих сторонах Днепра будучим, под протекцию великодержавнейшого и пресветлейшого монарха Российского, за слушный быти признаваем, и даемо нашу войсковую вам пораду, а бысте того дела не оставляли и оное кончили, як ку найлутшой ползе отчизны нашой Малороссийской…» 8 января 1654 года в Переяславле была собрана рада, на которой после речи Хмельницкого, указывавшего на необходимость для Украины выбрать кого-нибудь из четырёх государей: султана турецкого, хана крымского, короля польского или царя русского и отдаться в его подданство, народ закричал: «волим (то есть желаем) под царя русского»! После присяги Хмельницкого и старшин, вручая гетману царский флаг, булаву и символическую одежду, Бутурлин произнес речь. Бутурлин указывал на происхождение власти московских царей от власти святого Владимира; представлял Киев как бывшую царскую/княжескую столицу; подчеркивал покровительство и протекцию со стороны царя Войску Запорожскому. Передавая гетману одежду (ферезию), Бутурлин отмечал символизм этой части царского пожалованья: В знамение таковыя своея царские милости тебе одежду сию даруєт, сею показу я, яко всегда непременною своєю государскою милостию тебе же и всех православних под его пресветлую царскую державу подкланяющихся изволи покрывати.— Н.А.Маркевич «История Малой России». Вслед за присоединением Гетманщины началась война России с Польшей. Весной 1654 года царь Алексей Михайлович двинулся в Литву; с севера открыл против Польши военные действия шведский король Карл X. Казалось, Польша находится на краю гибели. Король Ян Казимир возобновил отношения с Хмельницким, но последний не соглашался ни на какие переговоры, пока не будет признана со стороны Польши полная самостоятельность всех малорусских областей. Тогда Ян Казимир, через посредничество императора Фердинанда III, обратился к царю Алексею Михайловичу, который в 1656 году, заключил с поляками перемирие. После этого начались переговоры о заключении мира и межевании новых границ, польская сторона так же предложила избрать царя Алексея Михайловича наследником польской короны. 10 июля 1657 года, в ответ на извещение гетмана о ходе переговоров, Хмельницкий написал Государю письмо, где одобрял такой поворот дел: «А что Король Казимер… и все паны рады Коруны польской тебя, великого государя нашего, ваше царское величество, на Коруну Польскую и на Великое Княжество Литовское обрали, так чтоб и ныне того неотменно держали. А мы вашему царскому величеству, как под солнцем в православии сияющему государю и царю, как верные подданные, прямо желаем, чтоб царское величество, как царь православный, под крепкую свою руку Коруну Польскую принял». В начале 1657 года Хмельницкий заключил договор со шведским королем Карлом X и седмиградским князем Юрием Ракочи. Согласно этому договору, Хмельницкий послал на помощь союзникам против Польши 12 тысяч казаков. Объясняя свое решение, Хмельницкий сообщил в Москву, что в феврале 1657 года к нему приезжал польский посланник, Станислав Беневский, с предложением перейти на сторону короля и сказал, что статьи виленской комиссии никогда не состоятся. «Вследствие таких хитростей и неправд, пустили мы против ляхов часть Войска Запорожского», — писал Хмельницкий. Поляки известили об этом Москву, откуда были посланы к гетману послы. Они застали Хмельницкого уже больным, но добились свидания и набросились на него с упреками. Хмельницкий не послушал послов, но тем не менее отряд, посланный на помощь союзникам, узнав, что поход не санкционирован царем Алексеем Михайловичем, вернулся обратно. Казаки взбунтовались, заявив старшине: «… как де вам было от Ляхов тесно, в те поры вы приклонились к государю; а как де за государевою обороною увидели себе простор и многое владенье и обогатились, так де хотите самовласными панами быть…». Месяца два спустя Хмельницкий велел созвать в Чигирине раду для выбора ему преемника. В угоду старому гетману рада избрала его несовершеннолетнего сына Юрия. Определение дня смерти Хмельницкого долго вызывало разногласие. Теперь установлено, что он умер 27 июля 1657 от апоплексии, похоронен в селе Суботове, в построенной им самим каменной Ильинской церкви, существующей до настоящего времени. Почувствовав некоторое облегчение, гетман призвал к себе близких. «Я умираю, — прошептал он им, — похороните меня в Суботове, которое я приобрел кровавыми трудами и которое близко моему сердцу». В 1664 году польский воевода Стефан Чарнецкий сжёг Суботов и велел выкопать прах Хмельницкого и его сына Тимоша и выбросить тела на «поругание» из могилы. Жёны: Сомко, Анна; Чаплинская, Гелена; Золотаренко, Анна. Дети: Степанида (укр. Степанія) Хмельницькая — в середине 1650 г. вышла замуж за полковника Ивана Нечая (брата Данилы Нечая). 4 декабря 1659 во время осады Быхова вместе с мужем попала в росcийский плен. Они были высланы в Сибирь (в Тобольск). Дальнейшая судьба неизвестна; Екатерина Хмельницкая (Выговская, Тетеря) (? — умерла в 1668); Мария Хмельницкая (1630 — умерла в 1719) — по одной из версий Мария была женой корсунского сотника Близкого или женой Лукьяна Мовчана; Тимош Хмельницький (1632 — умер в 15 сентября 1653); Остап Хмельницький (? 1637 — ? умер в 1647) — по неподтвержденным сведениям умер после побоев в десятилетнем возрасте; Юрий Хмельницький (1641 — умер в 1685); Елена (украинское имя - Олена) Хмельницькая: По одной из версий Елена была приемной дочерью в семье Хмельницких, и на самом деле звалась Мотрона}. Имя Елена, было её домашним прозвищем, полученным за красоту в честь Елены Прекрасной. По другим версиям, Елена была женой корсуньского сотника Близкого или женой Лукьяна Мовчана. Существуют письменные свидетельства, что у Хмельницкого было три сына — это дневник анонимного автора, в котором упоминаются три сына и четыре дочки: Z obozu pod Biaopolem d. 14 October r. 1651. Zjechaa si bya wszystka rodzina Chmielnickiego, ona z dziatkami, cztery cуrki ju dorastajce i synуw dwуch modszych, a trzeci ten Tymoszek starszy — «Bohdan Chmielnicki», Janusz Kaczmarczyk. Причём, если верить анонимному автору, третий сын Хмельницкого был жив в 1651 году.
Память
Тарас Шевченко, 1847 год
За що ми любимо Богдана?
За те, що москалі його забули,
У дурні німчики обули
Великомудрого гетьмана.
За что Богдана любим мы?
За то, что москали его забыли,
В дурного немчура принарядили
Великомудрого гетмана.
Памятник Хмельницкому на одноимённой улице в Омске.
В советскую эпоху поддерживался культ Богдана Хмельницкого как национального героя, несмотря на то что националистические круги считали его изменником интересам Украины уже в середине XIX-го века (так, поэзия Тараса Шевченко содержит острую критику Хмельницкого). В Киеве, Львове, многих русских, белорусских и практически всех украинских городах именем Хмельницкого названы улицы, нередко проспекты. Ему также воздвигнуты многочисленные памятники на всей территории Украины.
Во время Великой Отечественной войны был учреждён орден Богдана Хмельницкого. На Украине ныне его имя носят города Переяслав-Хмельницкий (ранее Переяслав) и Хмельницкий (ранее Проскуров). Именем Хмельницкого было названо Ульяновское высшее военно-техническое училище имени Б.Хмельницкого (ныне — Ульяновское высшее военно-техническое училище). Россия: Проспект Богдана Хмельницкого: Белгород. Улица Хмельницкого: Артём, Балахна, Батайск, Белово, Белорецк, Бердск, Биробиджан, Богородск, Борисоглебск, Гремячинск, Губаха, Дальнереченск, Димитровград, Ейск, Ишимбай, Калтан, Каменск-Шахтинский, Кемерово, Киселёвск, Кисловодск, Комсомольск-на-Амуре, Копейск, Краснослободск, Красноярск, Кропоткин, Кувандык, Кузнецк, Кулебаки, Курган, Лениногорск,Липецк, Магнитогорск, Майкоп, Невинномысск, Нижний Тагил, Новокузнецк, Новотроицк, Новочеркасск, Новошахтинск, Новый Оскол, Палласовка, Первоуральск, Сальск, Сочи, Стерлитамак, Сызрань, Улан-Удэ, Уссурийск, Хилок, Челябинск, Шахты. Улица Богдана Хмельницкого: Абакан, Астрахань, Аткарск, Берёзовский, Благовещенск, Борзя, Брянск, Буинск, Волгоград, Воронеж, Выкса, Вязники, Вязьма, Грязи, Дальнереченск, Зея, Златоуст, Иваново, Ирбит, Иркутск, Исилькуль, Калининград, Калининск, Карасук, Киренск, Ковылкино, Коркино, Королёв, Красноармейск, Краснослободск, Краснотурьинск, Куйбышев, Лабинск, Ленинск-Кузнецкий, Махачкала, Миасс, Нальчик, Нижнеудинск, Новосибирск, Норильск, Октябрьск, Омск, Омутнинск, Пермь, Салават, Саранск, Сердобск, Старый Оскол, Таганрог, Томск, Торбеево, Чебоксары, Ульяновск, Усолье-Сибирское, Усть-Абакан, Уфа, Уяр, Хабаровск, Черепаново, Чита. Украина: Улица Хмельницкого: Алушта, Днепропетровск, Запорожье; Улица Богдана Хмельницкого: Львов, Харьков. Бульвар Богдана Хмельницкого: Харьков, Мариуполь. Белоруссия: Улица Богдана Хмельницкого: Гомель, Минск. Грузия: Улица Богдана Хмельницкого: Тбилиси. Казахстан: Улица Богдана Хмельницкого: Алматы. В произведениях искусства: Богдан Хмельницкий — драма Александра Корнейчука 1938 года; Богдан Хмельницкий — советский чёрно-белый фильм 1941 года; Богдан Хмельницкий — советская опера Константина Данькевича 1951 года; Богдан Зиновий Хмельницкий — украинский фильм 2007 года; Огнём и мечом — роман Генрика Сенкевича и снятый на его основе фильм Ежи Гоффмана; Я, Богдан — роман Павла Загребельного; Богдан Хмельницкий — эссе французского писателя Проспера Мериме.
Читать далее...