Цитата сообщения Юноша_Теней ................................................

Рассказ Про Гота…
Я люблю красивые вещи. Они имеют странную власть надо мной. Я могу часами любоваться ими. Они гипнотизируют меня своим спокойствием и безмолвием.
Я люблю мёртвые вещи… потому что они красивы.
Засохшие розы никогда не увянут.
Мёртвая птица не будет донимать настойчивым чириканьем по утрам.
Самоубийца не будет плакать по ночам в подушку.
На лице покойника не появятся морщины.
Попавший под машину ребёнок не будет шуметь, донимать родителей и пропускать уроки.
Они все обрели покой. Они не будут волноваться, их не коснётся боль, ни одной слезы не прольётся из их навеки закрытых глаз.
Смерть не стареет.
Смерть – тишина навсегда. Смерть – вечная красота. Смерть – избавление от всех проблем.
Смерть – то, чего многие боятся. И то, чего некоторые… ждут.

Он жил в соседней квартире. И часто выходил на балкон курить.
Он красил волосы в чёрный. Носил анк на шее. Подводил глаза.
А ещё у него татуировка на руке… была.
Был. Он… был…? Ведь теперь надо говорить о нём в прошедшем времени.
На самом деле ничего не изменилось, потому что, когда он курил на балконе и смотрел вниз с высоты одиннадцатого этажа, я не мог сказать, что он есть… Он был. Вся его жизнь давно прошла, закончилась ещё до рождения…
В нём было что-то безумно красивое… движение руки, когда он убирал волосы со лба. Блаженно опущенные веки, когда он делал затяжку.
Он словно не замечал меня. Он вообще, казалось, никого и ничего не замечал вокруг… Для него этого просто не существовало.
Было только одно.
Он ждал смерти – я видел по его глазам.
Одинокий гот-наркоман.
Таких много.
Но только он любил смерть по-настоящему. Не как они – те, кто берут её посмотреть поближе, как фарфоровую куклу, а потом ставят на место. Он восхищался ею. Он боготворил её. Он поклонялся ей.
Он был красивым – и он должен был умереть.
Но когда я просыпался ночью – я сплю очень чутко – и слышал, как он тихо перебирает струны гитары, мне вовсе не хотелось, чтобы он умирал. Мне хотелось лежать так целую вечность… и слушать, слушать, слушать…
Мне казалось, ему нужна моя помощь…
Я должен был забрать его оттуда, спасти его.

В субботу я вернулся поздно. Поднимаясь по лестнице, услышал вопли соседки-психопатки, живущей этажом ниже.
Она барабанила в его дверь.
-Я вызову милицию! Я пойду к участковому! Открой сейчас же! Ты мне квартиру заливаешь! Открой, а то я позвоню… я позвоню… тебя в сумасшедший дом давно пора упечь!!!
Нет уж, милочка, это вам туда давно пора. А моего мальчика попрошу не трогать.
Моего мальчика? Когда это он стал моим? Мы даже ни разу не заговаривали друг с другом.
-Затопил… ух, уродец разукрашенный! – она прекратила атаку на дверь и обернулась на меня, ища поддержки.
Я не взглянул на неё.
Выбить замок оказалось не так уж легко.
Я зашёл в квартиру. Намокший ковёр хлюпал под ногами. На полу – тоже мокрая и наполовину разорванная открытка «С Днём Рождения».
Где-то шумела вода…
Ванная… я резко толкнул дверь.
Он сидел на полу и что-то напевал. Совсем тихо. Или молился… губы едва шевелились. Глаза закрыты.
Воды набралось по щиколотку, она лилась через край переполненной ванны, окрашиваясь кровью из его вен.
Я закрыл воду.
Я тряс за плечи, кричал что-то на ухо, звал по имени.
Его веки дрогнули. Он вышел из ступора– и недоумевал…что он делает здесь, в мокрой одежде, откуда на полу столько воды, и как я очутился в его квартире.
Я помог ему подняться и отвёл к себе.
Кровь удалось остановить не сразу. Я перевязал его запястья.
Немного лекарств не помешало – он быстро уснул, свернувшись на диване.
Я пошёл в его квартиру – устранять последствия потопа. Пачка приятно шуршащих бумажек – для соседки снизу. Этого хватит ей на новые обои. А ещё хватит на то, чтобы она не вызывала скорую или милицию, или что там она ещё собиралась… сам могу позаботиться о парне!
Я вытер воду, вывесил ковёр сушиться на балкон и вернулся к себе. Он всё ещё спал.

Прошло две недели с тех пор, как он поселился у меня.
Мы пили, курили, слушали музыку, засыпали, и всё заново… всё по кругу.
Мы почти не разговаривали. Он не любил рассказывать о себе. Я тоже.
Я слышал его голос в постели. Когда я втыкал ему иглу в вену. Или когда мои ногти разрывали его кожу, оставляя царапины. А ещё – когда он умолял причинить ему больше боли… чтобы едва хватило сил вынести…
Один раз я заговорил о его попытке самоубийства. Зачем тебе это было нужно?
-Я хотел найти свой дом. – ответил он.
Никогда больше я не спрашивал его об этом.
Почему? Почему только я слышу, как он зовёт смерть? И гитара по ночам в его руках молит её прийти скорей…
Он смотрит в пустоту.
А я не решаюсь назвать его по имени. Но даже если позову – он не услышит.
Почему я не дал ему умереть тогда? Он этого хотел.
Я мог любоваться им на протяжении многих часов… Я вспоминал его в тот момент… на полу, залитом розоватой водой, он сидел, согнувшись…Чёрные волосы закрывали лицо наполовину. Он был счастлив. Он возвращался домой. Он был уже на пороге.
Я остановил его.
Я не имел на это права.
Да, я бы должен был сделать это, если бы я мог дать ему что-то взамен… а у меня не было ничего, что он мог бы пожелать… ради чего он мог бы остаться. Себя? Этого слишком мало для него. Это ничто.
Я выдумывал оправдания – что ему нужна помощь, что он слаб – на самом деле я всего лишь хотел его. Или всё же… любил? Что бы то ни было, он мог спасти себя сам. Я был не нужен ему. Я всего лишь задержал его здесь.
Не вернул к жизни… не убедил остаться. Всего лишь – задержал.
Я – препятствие на его дороге к дому.

Он лежит рядом со мной. Обычно он почти не спит… Я боюсь за него. Поэтому подсыпаю иногда снотворное в кофе.
Но почему ты не сопротивлялся, мальчик? Скажи. Почему ты не просил меня уйти и оставить тебя умирать?
Я знаю, ты жаждешь этого…
Что же ты медлишь? Или теперь у тебя не хватит духа?
Дай мне ответ.
Знаешь, было так красиво в прошлый раз…
Я убью тебя, если хочешь.

Я сдавил лезвие ножа. Сталь впилась в кожу. Нет, сегодня прольётся не моя кровь.
Сегодня я исполню его желание.
Это не убийство. Это милосердие.
Сегодня он обретёт счастье.
Я распахну перед ним двери его дома.
Не хочу отпускать его. Но так надо.
Он всё равно никогда не станет полностью моим.
Он нежился в ванне. Дежа вю.
Хочу увидеть это ещё раз.
Я опустился на пол, выложенный серо-зелёной плиткой, и оперся локтями о край ванны.
Его ладонь коснулась моего лица.
На его лице отразилось удивление, когда мой нож разорвал его вены.
На одной руке.
Он стиснул зубы.
На второй.
Он не сопротивлялся.
Только прерывисто вздохнул и посмотрел мне в глаза…

Я закрыл за собой дверь.
Теперь это твой выбор.
Вылезти из ванны, добраться до аптечки и остановить кровотечение или остаться лежать, пока не опустеют вены.
Что ты сделаешь? Будешь противиться? Ты хочешь жить, скажи мне? Это твой последний шанс…
Ответом мне был глухой удар и тихий всплеск воды.
Я постоял немного, не решаясь открыть дверь, а потом ушёл на кухню. Сварил кофе.
Наполненная до краёв чашка осталась нетронутой.
Пора?

Я осторожно повернул ручку двери.
Мутная, красная от крови, уже холодная вода скрыла от меня его тело.
…это не вода… воды там нет ни капли… вода не может быть такого насыщенного цвета… Это только кровь. Его яркая сладкая кровь. Кто бы мог подумать, что внутри него, под чёрной одеждой и белой кожей скрывается такой яркий цвет… цвет жизни под маской смерти… Нет, нет… Откуда бы взялось столько крови… он… это просто вода. Вода, разбавленная кровью…
Я пошатнулся и наверняка бы упал, если бы не схватился за батарею.
Кровавый след его руки на белом кафеле стены.
Что скрывает вода?
Вдруг он ушёл… вдруг там ничего нет…?
Я опустил руки по локоть в воду.
Нет, он не ушёл… он здесь, со мной.
Я приподнял его.
Тяжело. Вода не хотела отпускать тело. Обычно она выталкивает плоть… но она полюбила его… так же как и я.
Алебастровая маска – его лицо – показалась на поверхности.
Теперь он останется красивым навсегда…
…Он был воплощением всего Прекрасного. То, что искал Оскар Уайлд – настоящее, вечное, великое – Прекрасное – это было сейчас передо мной.
У меня извращённые понятия о красоте, правда?
Вода играла его длинными волосами. Порезы уже не кровоточили. Лицо было спокойным и умиротворенным.
Ты нашёл то, что искал, мальчик? Теперь ты дома…?
Бесцветные губы не раскрылись. Ответы уйдут вместе с ним. Да и нужны ли мне они, эти ответы?
Я преклонился перед этой красотой.
Не мог плакать или смеяться.
Мне было жаль его.
Но это то, чего он хотел.
Он бы поблагодарил меня.
Да, я хочу благодарности.
Ты дашь её мне, мой мальчик…
Я знаю как…
…сначала…
Я наклонился и поцеловал его в сомкнутые губы.
И я даже не вскрикнул, когда холодная рука без пульса вцепилась в моё плечо.
Мир заплатит за твою смерть