ФРАНЦ КАФКА - ГЕНИЙ СТРАХА В этот день 3 июня исполняется 90 лет со дня смерти известного чешского писателя Франца Кафки; он умер в 1924 году. Кафка – явление уникальное в мировой литературе. При жизни мало что опубликовавший, сегодня он признан выдающимся писателем ХХ века. Чем заслужил Кафка всемирную славу? – Предельной искренностью и честностью! Его произведения пронизаны страхом перед внешним миром и перед высшим Авторитетом. Абсурд окружающего мира, куда он был «выброшен жить», – вот главная тема произведений Франца Кафки. Я давно мечтал побывать в Праге, чтобы посетить музей Кафки, походить в тех местах, где Франц творил свои фантастические миры. Прага – город мистический; это экзистенциальное пространство, проникнуть в которое можно лишь «уперев взгляд на поверхность вещи». Прагу сравнивают с водолазным колоколом, в котором живут люди, и где даже интересно, но где непременно со временем человек задохнётся. Прага ненавидит всё очевидное. В своих романах Кафка не называет описываемый город, но не узнать Прагу невозможно. Вымышленная топография преодолевает ограниченность реализма. Кафка называл Прагу «матушкой, у которой такие когти, что не вырваться». Однако даже в самом кошмарном сне вряд ли могло привидеться Кафке, что он станет главной туристической достопримечательностью города. На карте Праги указано 33 места, связанных с писателем. Куда бы ни пошёл, так или иначе сталкиваешься с Кафкой. Собираясь в Прагу, я, ни о чём не подозревая, выбрал старый отель в центре города. Каково же было моё удивление, когда я узнал, что здесь размещалось то самое Общество страхования рабочих от несчастных случаев, где Кафка работал с 1908 по 1922 год. Он называл его «логовом бюрократов». Теперь на каждом этаже висят портреты, в холле бронзовый бюст, в баре столик с портретом Кафки и его книгами. Мистика какая-то! Меня удивило и восхитило, как тщательно собирают и бережно хранят пражане все самые незначительные воспоминания о Кафке. На углу дома, где он родился, памятный барельеф; на первом этаже открыто кафе его имени. Есть общество почитателей Франца Кафки. Работает музей, посвящённый писателю. Оригинальный памятник Францу Кафке привлекает множество туристов совершить мистический акт… Франц Кафка родился в Праге 3 июля 1883 года в еврейской семье. Его отец Герман Кафка был оптовым торговцем галантерейными товарами. Фамилия «Кафка» чешского происхождения (kavka означает буквально «галка»). Мать писателя — Юлия Кафка (урождённая Этл Леви) дочь зажиточного пивовара. У Кафки было два младших брата (которые умерли в раннем возрасте) и три младших сестры. Согласно рассказам матери, Франц был слабым, болезненным ребенком. Он много читал и, в отличие от своего отца, не любил физических упражнений. Обычно серьёзный, Франц, как все дети, был склонен к шалостям. Большую часть времени мальчик был предоставлен самому себе. Ещё не умея писать, Франц придумывал истории, пытаясь преодолеть неприятие окружающего мира. Он даже писал пьесы для своих сестёр. Пьесы ставились в семейном кругу вплоть до юношеских лет автора. «Я был нервным ребенком, и часто капризничал, – пишет Кафка в дневнике. – Я не верю в то, что я был особенно трудным ребенком и что ласковое слово и добрый взгляд не могли заставить меня слушаться». Детство Франца было неописуемо одиноким. Воспитанием занималась гувернантка. Франца отличали неуверенность в себе, самоосуждение и болезненное восприятие окружающего мира. «Я часто думаю об этом и каждый раз прихожу к выводу, что моё воспитание во многом очень повредило мне…. Этот упрёк всажен, как кинжал, во всё общество». Дом, в котором родился Кафка, находился в еврейском квартале, где столетиями жили еврейские мудрецы и мистики, изучавшие Каббалу. Своей первой школой Кафка называл отцовскую галантерейную лавку. Отец видел в старшем сыне продолжателя своего дела. Он учил правильно улыбаться покупателям, угощал пивом, водил с собой плавать, учил сына игре в карты. Но Франц требованиям отца не соответствовал. Он обладал хрупким здоровьем и повышенной чувствительностью. Франца не интересовал бизнес, его интересовала литература. Ещё в школе будущий писатель принимал активное участие в организации литературных встреч и театральных спектаклей. В школьном классе Результатом отцовского воспитания было бесконечное страдание сына. «В твоём присутствии я теряю уверенность в себе и испытываю безграничное чувство вины», – объяснял Франц отцу. «Твои суждения были верными, суждения всякого другого – безумными, ненормальными», – пишет Кафка в своём известном «Письме к отцу». Конфликт с родителем очень во многом повлиял на мировосприятие Франца. Деспотическая фигура отца закрывала почти всё. «Иногда я представляю себе разостланную карту мира и Тебя, распростёртого поперёк неё. И тогда мне кажется, будто для меня речь может идти только о тех областях, которые либо не лежат под Тобой, либо находятся за пределами Твоей досягаемости. А их – в соответствии с моим представлением о Твоём размере – совсем немного, и области эти не очень отрадные, и брак отнюдь не принадлежит к их числу». Франц был очень многим обязан своему отцу и не мог освободиться от чувства долга. Психоаналитики отчётливо прослеживают «эдипов комплекс» в отношениях старшего и младшего Кафки. О себе Франц написал: «Он боится позора, который будет жить даже после него». Почему этот ребёнок, на которого родители возлагали столько надежд, уродился таким странным? Франц оставался для всех словно окружённым какой-то непреодолимой стеной. Что происходило в душе мальчика, не знал никто. Сам он не рассказывал. Однако все понимали, что сквозь эту стену никому не пробиться. «Сколько я себя помню, для меня была так важна проблема защиты моей души, что остальное было мне безразлично. Моя замкнутость была моей единственной защитой от навязчивого ощущения страха и от чувства вины». «Ты сумасшедший», – как-то сказал Францу муж сестры Оттлы Йозеф. «Я жил отверженным, и хотя я боролся за другую жизнь, мои усилия оказывались тщетными, поскольку я пытался сделать невозможное», – написал Кафка в дневнике. Франц закончил немецкую школу, поступил в пражский Карлов университет и по окончании получил степень доктора права. Но это был не его выбор. «Для меня не было настоящей свободы в выборе профессии, и я знал: по сравнению с главным это так же безразлично, как и предметы, которые я изучал в средней школе, и поэтому речь идёт только о том, чтобы найти профессию, которая дала бы мне возможность, не слишком ущемляя мое тщеславие, проявлять такое же безразличие. Таким предметом оказалось право». Несмотря на то, что Кафка защитил диссертацию и был доктором права, он поступил на службу в Агентство по страхованию рабочих от несчастных случаев. С 1908 года он работал подручным чиновником, а к 1922 году стал главным секретарём агентства. Он был очень исполнительным и аккуратным чиновником. Однако несовместимость работы и призвания раздирали Кафку, были его экзистенциальным конфликтом. «Контора и писательство несовместимы, ибо у писательства центр тяжести где-то в глубинах, тогда как контора – на поверхности жизни. Так оно и идёт – то вверх, то вниз, пока тебя не разорвёт окончательно». «Виноват только я, служба предъявляет ко мне лишь самые простые и справедливые требования. Но для меня это страшная двойная жизнь, исход из которой, вероятно, один – безумие». Кафка жил в своём стеклянном замке, куда посторонним был вход запрещён, но из которого он и сам не мог выйти. Родным Франц казался чужим, странным, непонятным. Им нужен был преуспевающий адвокат или нотариус, а не мрачный мечтатель с непонятной страстью к писательству. Франц терпел ворчание матери, выслушивал презрительные упрёки отца в том, что сын, в учёбу которого он вложил немалые деньги, в свои тридцать лет никак не желает заняться стоящим делом и слезть наконец-то с родительской шеи. «Когда не надо заботиться о куске хлеба и у тебя есть трудяга-отец, можно и помечтать немного». Из-за конфликта с отцом и раннего разрыва с родителями Кафка был вынужден вести очень скромный образ жизни и часто менял жильё. За время жизни в Праге Кафка сменил 13 квартир. Это наложило отпечаток и на его отношение к самой Праге и её жителям. «Клетка пошла искать птицу». Прага была для него клеткой и лабиринтом, из которого Кафка не мог вырваться. «В этом маленьком круге … замкнута вся моя жизнь», – признавался он. Ростом 1 метр 82 см на окружающих Кафка производил впечатление своим мальчишеским, аккуратным, строгим обликом, спокойным и невозмутимым поведением, своим умом и необычным чувством юмора. И хотя Франц следил за своим здоровьем, однако постоянно страдал от мигреней, бессонницы, запоров, импотенции, нарывов и других заболеваний. Он ненавидел свой «жалкий облик», свою «нищенскую одежду». «В результате я подогнал тело по одежде, ходил сгорбленный, одно плечо выше другого, не знал, куда девать руки, боялся зеркал…» Днём Кафка вёл скучную жизнь страхового клерка. На службе он был занят до 14 часов, после обеда спал, а ночью начиналась его подлинная жизнь. Оставшись наедине с собой, он давал волю своим фантазиям и страхам, перенося их на бумагу. Иногда он писал сразу несколько произведений. 3 января 1912 года Франц Кафка записывает в своём дневнике: «Когда мне стало ясно, что литература самое плодотворное направление моего существа, всё направилось к ней, и было заброшено всё, что касалось радостей пола, еды, питья, философии и, прежде всего, музыки». «Литература – это всё, что я есть, и я не могу и не хочу быть ничем другим». «Когда я не пишу, я чувствую только усталость, печаль и тяжесть на душе. А когда пишу, меня терзает беспокойство и страх». На первом плане у него всегда была литература, «оправдывающая всё его существование». «Своими кровными братьями» Кафка считал Гюстава Флобера, Франца Грильпарцера, Генриха фон Клейста, Николая Гоголя и Фёдора Достоевского. «Жизнь общества движется по кругу», любил повторять вслед за Достоевским Кафка. «Бодрствуя, мы идём сквозь сон». В 1902 году на студенческом семинаре, посвящённом творчеству Фридриха Ницше, Франц познакомился с Максом Бродом. По инициативе Макса в марте 1908 года в журнале «Гиперион» вышла подборка из восьми рассказов Кафки, объединённая общим названием «Созерцание». Критики сразу назвали это новым словом в литературе. Однако сам Кафка чувствовал себя бездарностью. «Если ты действительно хочешь приносить пользу, то займись делами нашего асбестового завода, – говорил отец. – Мне нужен толковый помощник. Хотя я и не уверен, что ты сгодишься на эту роль». «Я готов выпрыгнуть в окно при мысли, что мне придётся всю оставшуюся жизнь с утра до вечера глотать асбестовую пыль», – защищался Франц. «Сочинительство и всё что с этим связано всего лишь попытки стать самостоятельным, попытки бегства от твоих указующих решений, – объяснял Франц отцу. – Весь смысл оставшейся моей жизни, чтобы охранять их, сделать всё, что только возможно, чтобы отвратить всякую исходящую от тебя опасность для меня». «Я крайне переутомлён своей службой, но я не дам опустить себе руки, и впрыгну в свою новеллу, даже если она разрежет мне лицо». Но кому были нужны ночные усилия по созданию десятка невнятных прозаических строк? Рукопись Кафки «Странное, таинственное, опасное, может быть, спасительное утешение, которое даёт сочинительство: оно позволяет вырваться из рядов убийц, постоянно наблюдать за действием», – писал Франц в дневнике. «Возможно, что чем больше я пишу и чем больше от этого освобождаюсь, тем чище и достойнее становлюсь, но мне ещё от многого предстоит освободиться, и никакие ночи не могут быть достаточно длинными для этого сладостного занятия». Молодой Кафка весьма сдержанно относился к своим публикациям. При его жизни было опубликовано лишь 1\6 часть из всего написанного – всего 41 рассказ. Первая книга Кафки «Созерцание» вышла в ноябре 1912 года в издательства в Лейпциге и была результатом инициативы Макса Брода. Макс Брод предлагал с помощью известного ему литературного механизма публиковать произведения Кафки, но Франц ответил отказом. После публикации в 1919 году сборника «Сельский врач» и рассказа «В исправительной колонии», Кафка стал заметной фигурой среди литераторов Праги. Франц подарил отцу свою книгу «Сельский врач», однако отец даже не заглянул в неё. Кафка был частым гостем философского кружка в доме семьи Фанта. В доме № 16 по Гибернской улице в кафе Арко было место встречи молодых пражских немецкоязычных писателей. Но богемы Кафка никогда не любил. Благодаря дружбе с актёром Ицхаком Лёви, Кафка нашёл то, без чего художник не был бы художником: соединение творческой страстности и глубокой покорности. Кафка постоянно сомневался в том, насколько он писатель. Спрятавшись в доме сестры на Златой улочке, Кафка создаёт несколько рассказов. Он понимает: «конечно, здесь требуется что-то вроде непостижимого гения, который заново пустил бы свои корни в древние века или древние века заново сотворил бы, не растратив себя во всём этом, а только сейчас начав тратить себя». Благодаря дружбе с Максом Бродом мы знаем Франца Кафку как выдающегося писателя ХХ века. Их дружба началась в 1902 году и продолжалась всю жизнь. Они вместе ездили в Италию и Швейцарию, Веймар и Париж. Перед смертью Кафка попросил Брода сжечь все свои рукописи, не читая. Но Макс Брод не выполнил последнюю просьбу друга. Именно благодаря этому непослушанию, мы сегодня знакомы с миром Франца Кафки. Известные всем нам романы Кафки есть предпринятая Максом Бродом попытка сложить нечто цельное из разрозненных отрывков. Главы романа «Замок» не были пронумерованы, и Макс Брод расставил их на собственный вкус. Макс Брод не только опубликовал все произведения Кафки, но ещё и написал о нём книгу воспоминаний. МАКС БРОД Не стоит идеализировать Кафку. Франц не был ангелом. Он легко сходился с девушками и легко с ними расставался, и никогда не жалел, когда расставались с ним. По воспоминаниям Макса Брода, Кафка не хотел быть святым. Его действительностью была область духа, чем он был одержим, и единственное, что он признавал действительным. Франца Кафку отличало неприятие окружающего мира. Он не мог жить даже с самим собой. Он не мог жить нигде в мире. Нигде ему не было места. Он был своего рода «кротом», который мог жить только в темноте, и строил свой «город», невидимый никому … и смотрел вверх в кажущуюся пустоту. В рассказе «Нора» Кафка пишет: «… меня одновременно и сердит и трогает, что я иногда запутываюсь в собственном сооружении». Стены камеры рушатся. Это не тёмная стена, говорит Кафка, это жизнь, сладкая жизнь, милок, сжатая в форму стены. Однажды он пошёл в Берлинский аквариум с дамой, которая потом рассказала, как Франц внезапно заговорил с рыбой: «Теперь я могу мирно на тебя смотреть, я тебя больше не ем». Многое из того, о чём пытался писать Кафка, НЕПРОГОВАРИВАЕМОЕ! «Какой кошмар у меня в голове! Но как я могу отключиться, не заглушив внутренний голос? В тысячу раз лучше избавиться от него, чем держать внутри или уничтожить во мне». Кафка изучал себя ежеминутно. Он любил испытывать судьбу, попадая в опасные ситуации. 6 августа 1914 года он записал в своём дневнике: «Моё желание изобразить мою наполненную фантазиями внутреннюю жизнь отодвинуло на задний план всё остальное; другие интересы утратили своё значение. Ничто другое не может сделать меня счастливым». Кафка всегда был склонен к автобиографичности, причём не только в дневниках. Его рассказы – иллюстрация классических неврозов. Он придумывал различные истории, помогающие ему преодолеть страх. Фантазии Кафки отражение не только его хронических болезней, но и его мучительного раздвоенного положения. С одной стороны, долг по отношению к отцу и родным, с другой стороны, долг по отношению к призванию. В размышлениях о грехе, страдании, надежде и об истинном пути Кафка пишет: «Мы были созданы, чтобы жить в раю, и рай был предназначен служить нам. Наше предназначение было изменено, но о том, что же произошло с предназначением рая, нигде не говорится». Он вовсе не мало требовал от жизни, скорее, наоборот, он требовал слишком много – всего или ничего. «Вам не дано выполнить задачу, но это не значит, что вы должны отказываться от её выполнения», – писал Рабби Тарфон в «Изречениях отцов». Никто другой так остро не осознавал свою «отдалённость от Бога». При этом «хорошая жизнь» для Франца означала «жить недалеко от Бога». Кафка описывал абсурд происходящего, глядя из идеального мира Платона. Но измерения, которыми пользуется человек, не идут из мира Абсолютного. Чешско-немецкий публицист Павел Айснер в конце двадцатых годов настаивал на том, что Кафка «великан, для которого и десяти Нобелевских премий мало». «То, что я пишу, для меня – ничто, мне интересен только момент, когда я пишу», – признавался Кафка в дневнике. Он писал о себе и для себя. «Писать – это своего рода молитва»! Любовь – это ключ к земному искуплению. Именно история любви может наиболее полно рассказать о человеке. Кафка понимал любовь как «тонкий ручеёк, достойный того, чтобы его называли любовью, недоступный каждому, кто его ищет, испускающий лишь мимолётную искорку». До 26 лет Кафка был девственником. В квартал красных фонарей Франца привёл его друг Макс Брод. Впервые познав женщину, Кафка так описал свой сексуальный опыт: «Всё было очаровательно, возбуждающе и омерзительно». Впоследствии Кафка часто посещал бордели, но до глубины души презирал дешёвых шлюх, каждый раз испытывая жгучий стыд. Нерешительность и эмоциональность характера Кафки проявились в его неоднократных попытках жениться. Он с лёгкостью заключал помолвки, и с такой же лёгкостью их разрывал. Со своей первой невестой Фелицией Бауэр Кафка познакомился у Макса Брода. Связь с Фелицией длилась пять лет с 1912 по 1917 годы. Фелиция жила в Берлине, и Кафку это вполне устраивало. Они были очень разными людьми, но в своих многочисленных письмах к Фелиции Кафка создал почти идеальный образ возлюбленной. За полгода Кафка отправил почти двести писем, по одному, а то и по два в день. Завершение такой любви свадьбой означало бы «мученическую смерть». Франц, быть может, и любил Фелицию, но не настолько, чтобы принести в жертву интересы к литературе. «У меня нет интереса к литературе. Литература это я сам: моя плоть, кровь»! Некрасивая Фелиция показалась Францу не столько интересной или привлекательной, сколько соблазнительно безопасной. Она готова была терпеть странности Франца ради того, чтобы выйти за него замуж. Но представить себе брак с Фелицией без половых отношений было достаточно сложно. Полгода Франц собирался с духом и наконец сделал Фелиции предложение. Она сразу же согласилась. Однако вскоре Франц пишет невесте покаянное письмо, где сообщает о разрыве помолки. Он понимал, что вряд ли сможет совместить писательство и семейную жизнь. «…Я люблю её, но моя любовь задыхается под страхом мучений самого себя». Кафка страшился одиночества, но ещё больше страшился с ним расстаться. «Всё, чего я достиг, – результат только одиночества». Франц не представлял, как сможет жить с женой. Кафка считал, что брак отвлечёт его от главного направления мыслей – пути к Абсолюту. В июле 1917 года они вновь встретились. Фелиция уже была готова на всё: быть кормилицей и добытчицей, чтобы любимый Франц мог полностью посвятить себя творчеству. Они вновь решили пожениться. Но через месяц после второй помолвки у Кафки пошла горлом кровь. Врачи диагностировали двусторонний туберкулёз лёгких. Франц объявил, что вновь расторгает помолвку. Словно в оправдание он пишет Фелиции: «В глубине души я считаю свою болезнь вовсе не туберкулёзом, или, по меньшей мере, не в первую очередь туберкулёзом, а просто моим полным банкротством». Франца всегда удивляло, что находят в нём женщины. Он обладал ему самому непонятной властью над ними. Они терпели его комплексы, страхи, нерешительность, переменчивость. Ни одна женщина ему никогда не отказала. Была ли это награда или это было наказание? Всю жизнь женщины приносили Францу только мучительные сомнения, разочарования и чувство вины. Началось всё с гувернантки сестёр мадемуазель Байи. Однажды она пришла в комнату к прихворнувшему Францу и соблазнила его. Кафка страстно хотел иметь детей, но сомневался в том, может ли стать отцом. У него было высшее понимание брачного союза. «Жениться, создать семью, принять всех детей, которые появляются на свет, поддерживать их в этом изменчивом мире и даже повести их по жизненному пути – это, на мой взгляд, самое большое, что может сделать человек». Макс Брод рассказывает, будто бы есть свидетельства некой мадам М., которая была в тесной дружбе с Кафкой и родила от него сына. Кафка даже не подозревал о существовании мальчика; тот умер в семилетнем возрасте раньше самого Кафки. В 1919 году будучи на лечении в санатории, Кафка знакомится с молодой пражанкой Юлией Вохрыцек. Красивая и умная девушка была моложе Кафки на восемь лет. У них быстро возникли отношения. Как честный человек, Франц предложил девушке руку и сердце, сам не зная почему. Однако вскоре после помолвки стал сомневаться в правильности своего решения. Но дочка пражского сапожника вцепилась во Франца, увидев в нём выгодного жениха. Она пыталась привлечь его разрезом декольте и фривольным анекдотом, совершенно не понимая духовных запросов Кафки. «Ты что, не знаешь ничего лучшего, как жениться на первой встречной; не можешь обуздать свою похоть? – кричал отец. – Сходи лучше в публичный дом». Впервые в жизни Франц был благодарен отцу, который обрушился на него с громогласными упрёками: «Ты собираешься взвалить на эту девочку свою болезнь или, не приведи Господь, даже смерть? И после этого ты говоришь, что любишь?» Кафка хотел жениться, чтобы стать самостоятельным и выйти из-под опеки отца. «Быть одному – наказание»! – признавался Франц своему другу Максу Броду. Как-то он сказал: «Дорогой мой Макс! Я – совершенно бесполезная личность, но с этим ничего нельзя поделать». «Каждый день я мечтаю оторваться от земли». «Со мной всё в порядке, кроме самого меня». Когда Кафка познакомился с журналисткой Миленой Есенской, он порвал с Юлией Вохрыцек. Невеста обрушилась на Франца с проклятиями: «Будь ты проклят! Негодяй! Похотливый мерзавец! Ты просто использовал меня!» Хрупкая психика Юлии не выдержала разрыва помолвки. Девушка попала в психиатрическую лечебницу, из которой уже никогда не вышла. Кафке исполнилось тридцать семь лет, когда он познакомился с двадцатичетырёхлетней журналисткой Миленой. Она была первой переводчицей его рассказов на чешский язык. Эта женщина лучше всех понимала и гениальность Кафки, и его ежедневные падения. Именно такую женщину Франц искал всю свою жизнь: весёлая, умная, решительная и нежная. Милена была тем «огнём», которого Кафка страстно жаждал и которого боялся. «Это живой огонь, какого я никогда раньше не видел», – писал он Максу Броду. – «Если можно умереть от счастья, то со мной это скоро случится». Муж Милены – Эрнст Поллак – стал одним из первых популяризаторов произведений Кафки. Однако Кафка не смог вынести жизнь втроём, хотя в те годы это было весьма популярно. Франц разорвал отношения. Для Милены это была трагедия. В одном из писем к Милене Есенской Кафка пишет: «Мне не даровано ни единой спокойной секунды, мне вообще ничего не даровано, всё нужно зарабатывать, не только настоящее и будущее, но и прошлое тоже, хотя его-то каждый человек получает заранее, но и это тоже нужно зарабатывать, тяжелейшая работа». У меня на работе тоже была красивая девушка с загадочным именем Милена. Я пытался разгадать её тайну, но таковой не оказалось, и тогда я её выдумал. «Нет никого, кто бы вполне понимал меня. Иметь человека, который обладал бы таким пониманием, например, женщину, значило бы иметь надёжную опору, иметь Бога», – писал Кафка в своём дневнике за 1915 год. К весне 1923 года стало ясно, что Кафка смертельно болен. Он уволился со службы и уехал в пансионат на берегу Балтийского моря ожидать конца. В Мюреце сорокалетний Кафка знакомится с девятнадцатилетней Дорой Диамант. Красивая и умная Дора влюбилась в Франца с первого взгляда. Она стала для него всем: подругой, сиделкой, кухаркой. Именно Доре мир обязан последним всплеском творчества гениального писателя. «Он живёт такой напряженной жизнью, – говорила Дора, – что уже тысячу раз умер». Она была с Францем до последних минут его жизни в июне 1924 года. Кафка подозревал, что его экзистенциальная драма закончится серьёзной болезнью. Он боролся с туберкулёзом и благословлял его. В последние месяцы жизни из-за туберкулёза и воспаления горла Кафка не мог разговаривать и даже не мог есть. Тем не менее он продолжал работать над повестью «Голодарь». Это история о человеке, который не ест и умирает, забытый в своей клетке. «Доктор, дайте мне умереть, иначе вы – убийцы»! Таковы были последние слова умирающего Кафки. Он умер 3 июня 1924 года. В день смерти Франца Кафки в Праге случилось нечто невиданное: на ратушной башне остановились часы. Их смогли завести только через неделю после смерти Кафки. Мистика какая-то! Как и многие почитатели Кафки, мы решили посетить могилу Франца на новом еврейском кладбище. Однако когда подошли к воротам, привратник закрыл двери буквально перед нашим носом. Я стал сокрушаться. Привратник показал на часы. Я чуть не заплакал. Тогда он спросил: похоронены ли у меня здесь родители или родственники. Я ответил, что приехал на могилу Франца Кафки. После этого магического слова двери отворились. В 2003 году скульптор Ярослав Рон создал памятник Францу Кафке. Этот монумент причисляют к десятке самых необычных памятников Мира, которые посвящены знаменитым людям. Лично я увидел в этой символической скульптуре персонаж одного из произведений Кафки, которому так и не удалось вырваться из абсурдности процесса: костюм носит человека, ставшего жертвой абсурдной и всесильной интриги. Другая не менее заметная композиция находится прямо у входа в музей Кафки. Фонтан скульптора Давида Чёрного изображает двух мужчин, мочащихся на карту Чехии. Говорят, это некая аллегория вступления Чехии в Евросоюз. Перед поездкой я написал письмо директору музея Франца Кафки, рассказав о цели визита. Когда я пришёл в музей, сотрудники подарили мне карту и путеводитель, из которых я узнал, что экспозиция возникла в 1999 году в Центре современной культуры в Барселоне. Проект и сценарий создал Хуан Инсуа. С 2005 года выставка работает в Праге. Первая часть экспозиции — «Экзистенциальное пространство» — знакомит с жизнью писателя. Но особенно меня впечатлила музыкальная видеоинсталляция, отражающая мироощущение Франца Кафки. В знак благодарности я подарил музею свой роман-быль «Странник»(мистерия). Один из сюжетов я написал под впечатлением романа Кафки «Процесс» – абсурд нашего судопроизводства и кошмар уголовного беспредела. Впервые произведения Франца Кафки напечатали в СССР в 1965 году. Достать эту книгу было невозможно. Вплоть до перестройки Кафку не печатали. Помню, с каким нетерпением мы ждали в 1988 году публикации романов «Процесс» и «Замок» в журнале «Нева» и «Иностранная литература». Широкой публике наиболее известен рассказ «Превращение». Критики отмечают схожесть этого рассказа Кафки и пьесы «Дикарь» Якоба Гордина. «Дикарь» – пьеса о слабоумном, ползающем на четвереньках в комнате, которого взаперти держит его семья. В 2002 году режиссёр Валерий Фокин создал фильм по рассказу Франца Кафки «Превращение». Главную роль прекрасно сыграл Евгений Миронов. Интересен полубиографический фильм Стивена Содерберга о Кафке 1991 года, где роль Кафки исполнил Джереми Айронс. Понравился мне и фильм «Процесс» 1963 года режиссёра Орсона Уэллса, где главную роль сыграл Энтони Перкинс. Достоин внимание и фильм Алексея Балабанова «Замок» 1994 года. Почему Кафка написал рассказ «Превращение»? Такая фантазия должна иметь объяснение в реальной жизни. Наверное, это произошло после очередного разговора с отцом, в результате которого Кафка почувствовал себя униженным; возможно, были и оскорбительные сравнения с насекомым и даже кидание яблоком. «Превращение» – апофеоз отверженности. Очевидно, что это не просто фантазия, а вытесненная в подсознание неуверенность и страх. Проснувшись насекомым, Грегор Замза начинает понимать, что в мире царит отнюдь не любовь, но абсурд и страх. Как в сказке, превращение в чудовище есть, однако избавления благодаря чуду любви не происходит. Одни называют Кафку «любителем ужаса», другие – «великим художником сомнений». Раньше многих других на основе личного опыта Кафка сумел понять, что в человеке есть не только склонность к добру, красоте и гармонии, но есть в нём склонность к злу и насилию. Гениальные писатели обладают даром предвидения. В своих произведениях Кафка предвидел наступление тоталитарного общества. То, что он описал в рассказе «В исправительной колонии» и в романе «Процесс» через несколько лет стало реальностью в фашистской Германии. Именно там была создана машина для массового истребления людей. После войны многие европейцы вдруг увидели себя в героях Кафки, бесславно гибнущих в абсурдной действительности. Таким вот трагическим образом спустя четверть века творчество Кафки стало известно всему миру. Кафка до сих пор «обжигающе актуален»! Недавно на факультете философии человека в Санкт-Петербургском педагогическом университете имени Герцена обсуждали проблемы творчества Франца Кафки. Глядя на происходящий сегодня абсурд и кошмар, кажется, будто ожили герои Кафки. Роман «Замок» – это аллегория сегодняшней власти. Правовой беспредел и произвол напоминает действие в романе «Процесс». «В исправительной колонии»», как и сейчас, «правосудие защищается от наказания». «Превращение» произошло наяву: вчерашние борцы за права людей сегодня расстреливают этих самых людей. Воюют не люди, и даже не олигархи, воюют запутавшиеся в собственных амбициях политики. Их бы всех – да в окопы развязанной ими войны! Ещё в период первой мировой войны в разговоре с Густавом Яноухом Кафка пророчески признал: «Война завела нас в лабиринт с кривыми зеркалами. Мы ковыляем от одной обманчивой перспективы к другой, сбитые с толку лжепророками и шарлатанами, которые своими дешёвенькими рецептами счастья лишь закрывают нам глаза и затыкают уши, и мы из-за зеркал падаем из темницы в темницу, словно сквозь открытый люк». Макс Брод в книге воспоминаний о Франце Кафке пишет: «Абсолютная правдивость была одной из самых главных черт характера Франца. Другой его характерной чертой была обострённая совесть. Она проявлялась во всех вопросах нравственности, в которых он не терпел ни малейшей несправедливости». «В своём творчестве он был независимым исследователем, и у него не было тяги к историческим и литературным классификациям. Он во всём искал главное, хотел выявить правду. Его могла вдохновить газетная статья». «В его творчестве нет ничего «сюрреалистического», а есть правдивость, протокольно точное и правдоподобное восприятие». «Наше искусство заключается в ослеплении Правдой. Свет, который ложится на искажённую маску и потом исчезает, – это и есть Правда, и ничего больше», – полагал Кафка. «Кафке были свойственны чувство справедливости, любовь к правде и непринужденная честность». «Всё в нём – правда, и ничего, кроме правды». «Его привлекали простые, без вычурностей, формы описания жизни. Он отвергал всё бьющее на эффект, претендующее на интеллектуальность, искусственное, хотя сам никогда не вешал таких ярлыков. В нём было нечто вроде «нежно шепчущего голоса природы», о котором говорил. «У него нет ни одного слова, которое не добавляло бы новую краску или не имело бы никакого смысла. Каждая деталь излучает свет, указывающий на вечное, трансцендентальное, на идеальный мир. В любом великом произведении искусства можно найти вечный свет, струящийся сквозь тленные формы». «Кафка не применял к себе обычных человеческих стандартов – он оценивал себя с точки зрения конечной цели человеческого бытия». Положение современного человечества казалось ему безнадежным. «Проклятье висит над человеческим родом», – писал Кафка. – «Меня мучат боль и сумасшествие». «Во взволнованном сердце тикают часы». «Мне постоянно хочется умереть, и единственное, что удерживает меня в живых, – это только любовь». «Он верил в мир Справедливости, он верил в некую Неразрушимость, о чём свидетельствует множество его высказываний. Мы слишком слабы, чтобы понять этот реальный мир. Но он существует. Справедливость царит повсюду. Её отсветы блистают сквозь серую паутину обыденности». «Святость – единственное правильное слово, которым можно оценить жизнь и работу Кафки. Однако я не имею в виду, что он был подлинным «святым» в собственном смысле слова. Но всё указывало на то, что он был на пути к этой вершине». Кафка сравнивает своё творчество с «новым оккультным учением», своего рода каббалой. Литературное творчество было «единственным желанием», его «единственной профессией», как писал он в одном из писем. «Боже, упаси меня писать по принуждению», – дважды написал Кафка в своем дневнике. Макс Брод считает, что искусство есть отражение религиозного опыта. Для Кафки искусство было дорогой к Богу. «Он был того мнения, что каждый человек однажды находит свою единственную дорогу к Богу, и тотчас же немедленно бывает спасён, без всякой оглядки на прошлое, и даже без всякого учета будущего». «Человек не может жить без прочной веры в то, что в нём есть нечто неразрушимое», – этой фразой Кафка формулировал свою религиозную позицию. Макс Брод записал разговор, произошедший 28 февраля 1920 г. «Кафка сказал: "Наши нигилистические мысли могут проникнуть в сознание Бога". В подтверждение этого я стал цитировать гностиков относительно Демиурга, как недоброго творца мира, и учение о том, что мир является грехом Бога. "Нет, – ответил Кафка, – я полагаю, что мы не являемся таким уж грехом Бога, мы – лишь плод его плохого настроения. У него был неудачный день". – "Так можно надеяться на то, что лежит за пределами этого мира?" Он улыбнулся: "Надежды – для Бога, безнадежность – для нас". Прочитав книгу Макса Брода «Франц Кафка – узник Абсолюта», я с удивлением обнаружил, как много у нас с Кафкой схожих личностных черт. Я тоже по Зодиаку «рак», и тоже по образованию юрист. Для меня также на первом месте всегда была не работа, а литература. Как и я, Кафка в своей семье был чужой странный непонятный необыкновенный чужак. Мой отец тоже не понимал меня. Отец хотел, чтобы я поступил на юридический факультет, но я всегда любил философию и литературу. Мне иногда кажется, что я в некотором роде «реинкарнация» духа Кафки. Настолько много у нас общего, даже в созвучии фамилий. Моя жизнь словно продолжение его жизни, но уже без прежних ошибок, начисто. Пишу эти строки, смотрю в глаза Францу и словно разговариваю с ним. Передо мной его предсмертная фотография, в руках авторучка с подписью Кафки, я пью чай из кружки с портретом Франца, заедаю шоколадом «Кафка». Рядом лежит исковое заявление в суд и сборник законов – готовлюсь к предстоящему процессу. «Виновность всегда несомненна», – вспоминаю слова Кафки из рассказа «В исправительной колонии». И это действительно так! «Закон должен быть доступен каждому» – такова основная мысль философской притчи «Перед законом». По мнению большинства критиков, эта притча ключ к творчеству Кафки, и в особенности к роману «Процесс». «Перед законом стоит привратник. К этому привратнику подходит человек из деревни и просит разрешения войти в закон. Но привратник говорит, что сейчас он не может разрешить ему войти. Человек думает и спрашивает потом, нельзя ли ему тогда войти позже. "Что ж, это возможно," – отвечает привратник, "но только не сейчас". "Все ведь так стремятся к закону", – говорит человек, – "почему же тогда за многие годы никто, кроме меня, не потребовал войти в него?" Привратник видит, что человек уже находится при смерти и, чтобы достичь его затухающего слуха, громко кричит ему: "Здесь никто больше не мог получить разрешения на вход, ибо этот вход был предназначен лишь для тебя одного! Сейчас я уйду и закрою его". Скрежет металла Лязг засова Скрип отворяемой двери — Выходи по одному! — Куда? — На суд. Под охраной заключённые поднимаются в зал судебных слушаний. — Ну и что вы можете сказать в своё оправдание? Голос судьи неподдельно равнодушен. — За что вы меня хотите судить? За то, что я свободен, за то, что был собой и своим поведением нарушил противоестественные законы? Осудить меня можно, только предполагая, что у меня был выбор: устроиться на работу или жить на смехотворно малое пособие. А если не было работы, а выжить на мизерное пособие невозможно, если у меня не было выбора? Как же можно судить меня, если я был не свободен? Свобода без выбора не свобода! Не поведение людей причина появления уголовного "закона", а именно наличие противоестественного закона причина негативного поведения людей, ибо закон устанавливает что "хорошо", а что "плохо". Так за что же вы хотите меня судить: за то, что я был свободен, или за то, что не смог соответствовать неестественным законам? — Если судить по-вашему, то никто не виновен. — Так и есть! И все за всех виноваты! — Всё! Хватит! — кричит судья. — Отведите его! И тут только замечаю прозрачные нити, которые тянутся от рук, ног, головы, рта, языка судьи куда-то вверх. И у остальных членов суда тоже! И у меня!! — Куда? Куда вы меня хотите отвести? Я не хочу в камеру, не хочу возвращаться в эту клоаку! Я требую свободы! Не обращая внимания на мои возгласы, конвоиры ведут меня по длинному коридору, поворот, ещё поворот, мы спускаемся по многочисленным лестницам, всё ниже и ниже, коридор, поворот, снова лестница, и, наконец, дверь. — Свободы захотел? — усмехается конвоир. Он достает большой нож… Зачем это? Нет, не может быть! Размахивается… Нет! Но что это? Невидимые путы разрезаны! Я свободен!! Дверь открывается… Толчок в спину… И я падаю... О, ужас! Я падаю! Я падаю вниз! И нет конца ничем несдерживаемому падению!! Неужели всё?!… Неужели это конец? Н-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-е-т!!! Удар!! Я погружаюсь в скользкую липкую белую слизь. Что это? Полные ужаса глаза смотрят на меня. Кто это? Где я? Вокруг копошатся голые тела, всё пространство заполнено кишащими белыми телами, и все они двигаются, лезут друг на друга, не разбирая рук, ног, голов, словно черви... Ужас пронзает меня! Где я? Где мы? Чувствую, словно кто-то смотрит на нас извне, наблюдает с той стороны стеклянной колбы, с любопытством разглядывает…» (из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература А что для Вас значит ТВОРЧЕСТВО ФРАНЦА КАФКИ? © Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru .......

Серия сообщений "БИБЛИОТЕКА":
Часть 1 - библиотека (аудио и обычная)
Часть 2 - Без заголовка
...
Часть 17 - Портал Мировой Поэзии
Часть 18 - Библиотекарь.Ру
Часть 19 - ФРАНЦ КАФКА - ГЕНИЙ СТРАХА
Часть 20 - О ГЕНРИ...
Часть 21 - Новая электронная супербиблиотека...
...
Часть 44 - Для тех, кто любит слушать аудиокниги
Часть 45 - Аудиокниги онлайн
Часть 46 - Книги Дины РубинКниги Дины Рубиной - слушать онлайн