Интервью.

Автор: Любовь Чижова,Андрей Шароградский

Праймериз Демократической коалиции, проведенные в минувшие выходные, сорваны из-за утечки персональных данных и участия в них ботов. Подвести итоги предварительных выборов оказалось невозможно из-за взлома сайта ПАРНАСа, на котором проводилось голосование. Об этом говорится в заявлении центральной выборной комиссии, опубликованном в "Фейсбуке". далее

Leonid Sukhoy


Хрущев - настоящий советский антисемит.

Интересно: если бы Никита Сергеевич знал о том, что Фидель Кастро Рус — потомок маранов (во всяком случае, версия о еврейских корнях пламенного Фиделя выглядит правдоподобной), то бишь лиц еврейской национальности, — он бы столь крепко прижимался к груди пламенного революционера?
Фото из архивов ЦК КПСС

В истории бывшего Советского Союза заметное место принадлежит Никите Хрущеву. С его именем, как правило, связывают решения ХХ съезда КПСС, разоблачившего страшные преступления Сталина и сталинизма. Открылись двери бесчисленных лагерей, в которых томились сотни тысяч ни в чем не повинных людей. Вместе с тем нельзя забыть и о том, что Хрущев сам был повинен в репрессиях и усердно помогал Сталину крутить маховик большого террора. Многие годы, вплоть до смерти Иосифа Виссарионовича, Хрущев был верным сталинцем и входил в небольшую группу наиболее приближенных к диктатору лиц.

Историки часто упрекают Хрущева в том, что его политика была непоследовательной и весьма противоречивой. Однако как раз в еврейском вопросе политика Никиты Сергеевича отличалась четкостью и постоянством. Эта политика была антисемитской на протяжении всех десяти лет, когда он находился у кормила власти. При этом следует заметить, что свой антисемитизм Никита Хрущев и не очень-то скрывал. Факты свидетельствуют, что этот реформатор, а именно таким его считают многие, был злобным и жестоким юдофобом. В этом мы постараемся убедить читателя, приведя факты, только факты.

* * *
Никита Хрущев был послушным исполнителем, и прежде всего за это его ценил Сталин. Он активно помогал «вождю народов» в проведении различных акций против евреев, в осуществлении политики государственного антисемитизма. В годы Второй мировой войны юдофобия в СССР расцвела буйным цветом. Особенно на Украине положение евреев было незавидным.

После освобождения территории республики от немецких оккупантов Никита Сергеевич возглавлял Совет министров и ЦК Компартии Украины. Он всячески препятствовал возвращению евреев, эвакуированных в восточные регионы страны. На одном из заседаний Совета министров республики прямо сказал: «Евреям Украины, которые спаслись от попыток уничтожить их, лучше всего оставаться там, где сейчас живут. Они тут нам не нужны. И так забот хватает. Возвращаются из эвакуации, начинаются сражения за квартиры, где живут уже другие люди, за отнятые вещи. Все это усложняет обстановку и без того сложную. Я не хочу, чтобы украинский народ воспринимал победу Красной армии и возвращение советской власти как возвращение евреев. Если кому-то из них сильно хочется ехать, пусть едут в Биробиджан, там область большая, места хватит».

Хрущев был главным дирижером на Украине антисемитской кампании, названной «борьба с космополитизмом». На Украине она приобрела особый размах. Были арестованы жившие в Киеве поэт Давид Гофштейн и другие деятели еврейской культуры.

В 1949 году Хрущева забрал поближе к себе Сталин, он снова первый секретарь Московского комитета партии и одновременно секретарь ЦК. Никита Сергеевич внес солидный вклад в проведение политики государственного антисемитизма, которую проводил «вождь народов». Примеров его участия в антиеврейских акциях можно привести великое множество. Вот «дело ЗИСа». На Московском автозаводе работало много евреев, которые не были безучастны к своей культуре, традициям, часто посещали спектакли еврейского театра. МГБ при активном участии Хрущева слепило «дело о еврейских националистах». Было арестовано и предано суду 48 человек, девять из них приговорили к расстрелу. По так называемому «делу ЗИСа» была создана специальная комиссия ЦК под председательством Хрущева, которая «чинила суд и расправу» над работниками завода.

Никита Сергеевич был инициатором многих гонений на евреев. По его указаниям проводились кадровые чистки на предприятиях Москвы и области, во многих учреждениях и учебных заведениях. Тысячи евреев потеряли работу, остались без средств к существованию.

* * *

Сталин в последние годы своего кровавого правления предпринял тотальное наступление на евреев. Убийство Михоэлса, сфабрикованное дело Еврейского антифашистского комитета и, наконец, «дело врачей» — все это были звенья одной цепи провокаций. Конечной их целью являлась депортация евреев. Однако диктатор умер, и вместе с ним пришлось похоронить некоторые его планы. У евреев появилась надежда на изменения к лучшему. Кое-какие изменения произошли, но система государственного антисемитизма осталась. И для ее сохранения немало потрудился Никита Хрущев.

После смерти «великого вождя народов» в ходе ожесточенной борьбы за власть Хрущеву удалось оттеснить своих соперников.

Как бы мы ни относились к Берии, который несет ответственность за многие преступления, он, а не Хрущев был инициатором прекращения «дела врачей». После смерти Сталина Берия был назначен первым заместителем председателя Совета министров и министром внутренних дел. По его предложению президиум ЦК КПСС 3 апреля 1953 года принял постановление о полной реабилитации арестованных по «делу врачей-вредителей» и о привлечении к уголовной ответственности работников бывшего МГБ СССР, сфабриковавших это дело.

Хрущев, Суслов и некоторые другие партийные деятели всячески затягивали реабилитацию осужденных по делу Еврейского антифашистского комитета. Но даже после реабилитации Хрущев пытался доказывать их вину.

В архивных материалах бывшего ЦК КПСС есть документ о встрече Никиты Сергеевича с делегацией Рабочей прогрессивной партии Канады. Она состоялась в августе 1956 года, вскоре после ХХ съезда КПСС. Выступая перед канадцами с речью, первый секретарь ЦК КПСС говорил: «Когда из Крыма выселили татар, некоторые евреи начали развивать идею о переселении туда евреев, чтобы создать в Крыму еврейское государство. Это был бы американский плацдарм на юге нашей страны. Я был против этой идеи и полностью соглашался в этом вопросе со Сталиным». Верность сталинскому знамени антисемитизма Никита Сергеевич сохранял.

А вот другой характерный факт, который приводит Д.Волкогонов. 10 июля 1956 года Хрущев встретился с делегацией итальянской компартии: Джанкарло Пайетой, Челесте Негарвиле и Джакомо Пеллегрини. Беседа, а скорее монолог Никиты Сергеевича продолжался шесть с половиной часов. Хрущев говорил о решениях ХХ съезда КПСС, но также коснулся и многих других вопросов. Затронул он и проблему антисемитизма. «Из наших тюрем, — сказал Хрущев, — было освобождено и направлено в Польшу много польских коммунистов-евреев… Эти люди ведут себя в Польше отвратительно и усиленно продвигают своих людей в руководящие органы партии и государства». Ведут они себя, подчеркнул Хрущев, «нахально».

Первый секретарь ЦК КПСС не скрыл, что когда стали избирать вместо умершего Б.Берута первого секретаря ПОРП, а Хрущев присутствовал на пленуме в Варшаве, то склонялись к кандидатуре Замбровского. Хрущев, однако, прямо заявил, что «хотя тов. Замбровский хороший и способный товарищ, однако в интересах Польши надо выдвинуть поляка…» Мол, иначе на основные руководящие посты будут назначены евреи.

Итальянцы, слушая Хрущева, подавленно молчали. Они имели возможность увидеть и услышать, как стереотипы сталинского мышления по-прежнему держали в своих тисках нового «вождя» КПСС.

Известный журналист Солсбери присутствовал на нескольких встречах Хрущева с зарубежными коммунистами, на которых речь шла и о еврейском вопросе. Он дал подробное описание этих встреч и высказываний первого секретаря ЦК КПСС в своей книге. Хрущев считал, что «самое прогрессивное развитие еврейского народа лежит в направлении к ассимиляции, что еврейское образование не нужно, а еврейским детям лучше в общих школах. Солсбери рассказывал, что Никита Сергеевич много рассуждал «о хороших и дурных чертах» евреев, о главном их недостатке — политической неблагонадежности. И вообще, «где только еврей поселится, он тотчас создает синагогу». Вот так рассуждал тогдашний лидер советских коммунистов. Но вершиной его антисемитских высказываний Солсбери считает утверждение о том, что проживание евреев в СССР создает для страны военный риск — из-за них Гитлер напал на Советский Союз (?!). Советская власть рискует, разрешая евреям жить в СССР. Да, по части антисемитизма Никита Сергеевич был крепко подкован.

В марте 1958 года Хрущев принимал французского журналиста Сержа Груссара. Зашла речь об освоении евреями Биробиджана. Хрущев признал этот опыт неудачным, но обвинил евреев. Они, мол, не любят коллективного труда, дисциплины. Советский лидер вновь и вновь говорил о плохом характере евреев. «Они, — философствовал Хрущев, — интеллигенты, все и всегда стремятся в университеты».

Никита Сергеевич не ограничивался разговорами, он активно действовал. В конце 50-х годов ЦК КПСС принял решение об усилении атеистической пропаганды. Наступление начали прежде всего на иудаизм. Его преследовали не только как религию, но и как классово враждебное явление. Развернулась кампания по закрытию синагог. В 1953 году, когда умер Сталин, в СССР еще существовало примерно 400 синагог. Через десять лет, к концу правления Хрущева, их осталось менее ста. Эти данные приводит Ш.Эттингер в книге «История еврейского народа» (Иерусалим-Москва, 2002).

…Тимофей Кичко до Отечественной войны работал в аппарате ЦК Компартии Украины. Оставшись на оккупированной территории, сотрудничал с немецкими властями. Перед приходом Красной армии подсуетился и стал изображать из себя активного подпольщика. Это ему не помогло, его исключили из партии коммунистов как коллаборациониста. Однако Кичко не растерялся. Он предложил свои услуги партаппарату и КГБ в качестве эксперта по иудаизму и вообще по еврейским делам.

В 1963 году Тимофей Кичко издал в Киеве книгу «Иудаизм без прикрас». В ней под видом антирелигиозной пропаганды он возродил самые нелепые вымыслы о евреях, широко использовал «творчество» фашистских идеологов расизма. Что касается иллюстраций, которых в книге было великое множество, то они были скопированы с нацистского журнала «Штюрмер», который издавал Ю.Штрейхер. Тот самый, который за подстрекательство к убийствам евреев был приговорен к смертной казни Международным трибуналом в Нюрнберге. Выход этой книги вызвал скандал. Посыпались запросы руководства зарубежных компартий. Скандал замяли, а ходатайство Кичко о восстановлении в КПСС удовлетворили… Его и в дальнейшем использовали в качестве «эксперта по еврейским делам».

Справедливость требует отметить, что свои «труды» Кичко несколько раз пытался представить в качестве докторской диссертации, но уровень их был так низок, что они были отклонены даже теми учеными советами, где заседало немало антисемитов.

Но вернемся к Хрущеву. После смерти Сталина и особенно после ХХ съезда появилась надежда возродить издание книг на идише, еврейский театр и другие учреждения культуры. По этому вопросу многие обращались в ЦК КПСС. Вначале казалось, что вопрос будет решен, однако быстро выяснилось, что никакого продвижения не будет, ибо первый секретарь ЦК против подобных предложений.

Еврейская культура существует тысячелетия. Одной из политических целей Сталина было стремление отсечь от нее советских евреев, лишить их исторической памяти. Эту же линию продолжал Никита Хрущев. В национально-культурном отношении дискриминация евреев носила особенно грубый и жестокий характер.

* * *

Неудивительно, что в докладе на ХХ съезде, где речь шла о преступлениях Сталина, даже не были упомянуты «дело ЕАК», убийство Михоэлса и пр. Умолчание — вот характерная черта политики Хрущева в еврейском вопросе. В период его правления, да и после, убийства евреев немецкими фашистами и их пособниками всячески замалчивались. Подвиги воинов-евреев в период Отечественной войны, в том числе Героев Советского Союза, тоже не вспоминали. А если о ком-то писали, то старались скрыть его национальность. О евреях — честных и самоотверженных тружениках нельзя было встретить не только статьи, но даже маленькой заметки в районной газете. Что уж говорить о центральных и республиканских газетах.

Вместе с тем евреи, составлявшие один процент населения страны, часто изображались советской прессой как сплошь расхитители социалистической собственности, живущие за счет трудового народа. Ну, а чтобы не сомневались, что это именно евреи, подбирались для негативного изображения люди со специфическими именами, отчествами и фамилиями.

Начавшаяся при Сталине дискриминация евреев была закреплена как политика государственного антисемитизма Хрущевым, а затем проводилась его преемниками. Как известно, в Бабьем Яре на месте массового расстрела немецкими оккупантами и их пособниками еврейского населения Киева отсутствовал какой-либо памятник погибшим жертвам. Любые попытки решить этот вопрос тогдашние руководители Украины пресекали. Писатель Виктор Некрасов напечатал в «Литературной газете» письмо, в котором выразил возмущение таким позорным фактом. Широкий общественный резонанс вызвало стихотворение Евгения Евтушенко «Бабий Яр», в котором поэт заклеймил антисемитов. Против него ополчились многие «деятели культуры», науськиваемые партийными бюрократами. Евтушенко приклеили ярлык прислужника сионистов. На Украину после публикации этого стихотворения въезд поэту был вообще закрыт. Он смог посетить республику только уже во времена Горбачева.

* * *

Антисемитские выпады Хрущев допускал и во время своих встреч с творческой интеллигенцией. Например, на одной из таких встреч в марте 1963 года он обрушился на Эренбурга и Евтушенко, заявил, что «они поют с чужого голоса». Здесь же он пустил в ход байку о еврее, который якобы служил в штабе Паулюса. Ее придумал или сам Никита Сергеевич, или кто-то из его помощников. Этот вымысел имел целью доказать, что и среди евреев были люди, которые сотрудничали с фашистскими властями. Конечно, эта клевета была на руку всякого рода коллаборационистам и юдофобам.

Антисемитские акции в период правления Хрущева приобретали все больший размах. В 1961 году по инициативе первого секретаря ЦК КПСС были приняты указы об усилении ответственности за экономические преступления, вплоть до применения смертной казни. Гнусное лицемерие тогдашнего руководителя партии и советского правительства проявились в том, что эти указы были приняты вскоре после отмены в СССР смертной казни и обращения к правительствам других стран мира последовать этому примеру.

Но не привык жить ученик и соратник Сталина Никита Хрущев в условиях, когда нет смертной казни. Прошло совсем немного времени после этого лживого обращения правительства СССР, как началась волна судебных процессов по экономическим преступлениям, на которых выносились смертные приговоры. Киевский писатель, в прошлом корреспондент «Комсомольской правды», Михаил Канюка подсчитал только на основании сообщений в прессе, что с июля 1961 года по 5 января 1963 года в СССР состоялся 51 судебный процесс по экономическим делам. На них было вынесено 104 смертных приговора, в том числе 60 евреям.

С самого начала всем было ясно, что чрезвычайные указы имеют четкую направленность — против евреев. Средства массовой информации изо дня в день убеждали население СССР, что евреи почти сплошь спекулянты и взяточники. При этом само слово «еврей» упоминалось редко, зато шли списки фамилий и имен, которые не вызывали ни у кого сомнений, к какой национальности принадлежат эти люди. Вся схема была отработана еще во времена «великого вождя партии и народа». При этом евреи не имели возможности защитить себя от клеветы. Когда один из адвокатов сказал, что его подзащитный — жертва антисемитизма, судья заявил, что у нас такого нет, потому что не может быть. А за подобную клевету на социалистический строй адвоката следует самого привлечь к уголовной ответственности.

…Ян Рокотов и Владислав Файбишенко спекулировали валютой. Масштабы их «коммерции» были довольно ограничены, а по теперешним временам просто смехотворны. Их арестовали и собирались судить. Следствие вел КГБ СССР. Никита Сергеевич считал, что в СССР «черной биржи» нет, ибо она никому не нужна. Случайно узнал, что есть, и был очень удивлен. Вот как раз сейчас доложили ему: арестовали и будут судить евреев — спекулянтов долларами. «Ах, опять евреи!» — закричал Никита Хрущев. За две недели до суда над незадачливыми бизнесменами принимается указ, который увеличивает срок наказания за незаконные валютные операции до 15 лет. Ранее этот срок составлял 8 лет. Общеизвестно: закон обратной силы не имеет. Но принимается специальный указ, по которому закону давалась обратная сила. Рокотова и Файбишенко осудили на 15 лет. Когда о приговоре узнал Хрущев, он был взбешен. «Всего 15 лет вместо расстрела», — бушевал советский лидер. И никак не мог втолковать ему Генеральный прокурор Руденко, что закон предусматривает максимальный срок 15 лет, раньше за такое давали только 8 лет.

На следующий день после вынесения приговора Хрущев улетел в Алма-Ату. Здесь, выступая на митинге, он сказал: «Вы читали, какую банду выловили в Москве. И за все эти вещи главарям дали всего 15 лет. Да за такие приговоры самих судей судить надо». Председателя Московского горсуда Л.Громова тут же снимают с работы. Срочно принимается новый указ, который допускает применение смертной казни за спекуляцию валютными ценностями. Указ принимался специально для Рокотова и Файбишенко. Их дело теперь уже рассматривает Верховный суд РСФСР и приговаривает к расстрелу.
Это дело наглядно показывает, что из себя представляла «социалистическая законность» уже после Сталина, при Никите Хрущеве. Рост антисемитизма в СССР при явном поощрении властей, громкие судебные процессы, смертные приговоры евреям вызвали волну возмущения во многих странах. Выдающийся английский философ, лауреат Нобелевской премии, Бертран Рассел послал Хрущеву телеграмму, в которой выразил возмущение в связи с преследованием евреев и открытым поощрением антисемитизма со стороны властей. Долго он ждал ответа, но так и не получил его. Через год Рассел опять обратился к советскому лидеру в связи с тем же еврейским вопросом. Никита Сергеевич вынужден был дать ответ. Авторитет Рассела в мире был очень велик, к тому же его считали другом СССР.

1 марта 1963 года «Правда», «Известия» и другие газеты опубликовали ответ Хрущева. В нем он пытался «навести тень на плетень», нагло отрицал всему миру известные факты, которые приводил Рассел. 8 марта 1963 года на встрече с деятелями литературы и искусства Хрущев заявил, что враги подняли в зарубежной прессе шумиху по поводу преследований евреев в СССР. «У нас не существует еврейского вопроса, а те, кто выдумывает его, подпевают империалистической пропаганде», — сказал первый секретарь ЦК КПСС. Итак, евреи есть, а еврейского вопроса нет.

Проводившаяся Сталиным, а затем Хрущевым политика государственного антисемитизма ограничивала евреев даже в самых элементарных правах, в том числе в праве на труд. Юдофобия способствовала пробуждению национального самосознания евреев. Они убедились в том, что и после осуждения культа личности Сталина антисемитизм не только жив, но даже набирает новые обороны. Надежд на лучшие времена советские лидеры им не сулят. И развернулась борьба за выезд советских евреев из СССР. Еще до Гагарина они бросили клич: «Поехали!»

* * *

Отношение к евреям неразрывно связано с отношением любого политика к Государству Израиль. Десять лет Никита Хрущев руководил Советским Союзом. За это время в своих многочисленных выступлениях он не сказал о нашей стране ни одного доброго слова. Если говорил об Израиле, то только с неприязнью, не скрывая ее. Тесную дружбу с арабами поддерживал не столько из-за любви и уважения к ним, сколько из-за неприязни к евреям. Конечно, не будем упрощать были и другие факторы этой дружбы, за которую СССР много заплатил и ничего не получил. Ну, а скандальное присвоение Насеру звания Героя Советского Союза. Оно шокировало даже приближенных первого секретаря ЦК. Ведь Насер уничтожил сотни коммунистов, а тех, кто уцелел, пытали и держали в тюрьмах. Но для лидера КПСС важнее было то, что он, как и сам Никита Сергеевич, не любил евреев и с ними боролся изо всех имевшихся у него сил.

Говорят, у каждого антисемита есть свой еврей. У Хрущева и такого не было. Его сын Сергей живет и работает в США. На вопрос американского журналиста: «Были ли евреи в близком окружении Хрущева?» — сумел назвать только одного, Леву Римского, с которым якобы его отец дружил с дореволюционных времен. Но хорошо известно, что не только в ближнем, но и в «дальнем» окружении Хрущева евреи отсутствовали. Никита Сергеевич их не любил и близко к себе не подпускал.

«Оттепель» — так Илья Эренбург назвал период после смерти Сталина. Появились надежды на то, что исчезнет чудовищная дискриминация. Однако надежды быстро испарились. Да была ли оттепель? Сам Никита Сергеевич в своих воспоминаниях признавал: «Решаясь на приход оттепели, руководство СССР, в том числе и я, одновременно побаивались ее, как бы не наступило половодье, которое захлестнет нас».

Надежда на лучшие времена у евреев пропала. Никита Хрущев и его соратники быстро дали понять, что государственный антисемитизм — это всерьез и надолго. Даже у очень наивных людей иллюзии исчезли.

Свыше десяти лет вершителем судеб народов СССР был Никита Хрущев. Тот самый, который на попойках у Сталина играл роль дурачка и бросался в пляс по команде вождя. Тот самый, кто усердно выполнял любой его приказ, кто участвовал в «тройках» — его подписи стоят под тысячами смертных приговоров. И именно этот человек на ХХ съезде выступил с докладом о преступлениях Сталина.

Бывший председатель КГБ В.Семичастный говорил, что чекисты могли бы выпустить много томов с анекдотами про Никиту Сергеевича. Когда речь заходит о Никите Хрущеве, часто люди начинают смеяться, вспоминая его выходки. Однако не так уж он был прост. Хрущев был малообразованным, но хитрым политиком. Его отличала жестокость и мстительность. По отношению к евреям он был наполнен предрассудками. Хрущев был достойным учеником Сталина и по многим вопросам продолжал его политику, особенно по части юдофобии. Именно при Хрущеве окончательно сформировался государственный антисемитизм в СССР, который вошел в плоть и кровь Страны Советов

Опубликовано 12 мая 2015 года
Мемуары, мемуары… Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У летчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение – смерть, ранение – смерть, ранение – смерть и все! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения…

Мемуары рядового солдата Великой Отечественной войны – событие относительно редкое. Сравнительно низкий уровень общей грамотности, тяжесть испытаний, отсутствие времени и возможности на то, чтобы вникнуть в происходящее, прямые запреты ведения дневников в годы войны, – все это делало вероятность появления воспоминаний рядовых и сержантов крайне низкой. Да и что может вспомнить простой солдат, если все его силы и энергия уходили на то, чтобы выполнить поставленную задачу и остаться при этом в живых? Война рядового – это 500 метров до противника, столько же в тыл, до командира батальона и несколько сот метров по фронту роты. Это задача вида «достигнуть ориентира № 3 – поваленная береза, окопаться и ждать распоряжений». Все, больше ничего. Поэтому солдатские мемуары – это прежде всего рассказ о тех людях, с кем пришлось делить последний сухарь, кто собирал по карманам махорочную пыль, чтобы свернуть козью ножку, кто шел рядом те самые полкилометра до противника и кто лег в сырую землю… Но вспоминать тяжело, потому что за каждым эпизодом притаились боль и страдания. В начале 70-х годов прошлого века Константин Симонов потратил сотни часов на интервью с полными кавалерами ордена Славы. Казалось бы, заслуженные люди с массой подвигов – сиди да рассказывай! Но, читая интервью, вдруг понимаешь, что Симонову приходится буквально клещами вытягивать из героев рассказ, и только грамотный вопрос на короткое время заставляет ветерана погрузиться в прошлое и выдать какие-то интересные подробности.

Война – это тяжелейшая травма для психики любого человека. Те, кто не смог с ней справиться, заканчивали жизнь самоубийством, спивались, уходили в криминал. Их жизненный путь был коротким и трагичным. Большинство же боролось с ней до конца жизни. Оставим классификацию путей преодоления военной психотравмы профессиональным психологам, однако за 15 лет работы над сайтом iremember.ru, опросив более 2000 человек, мы можем отметить несколько способов, к которым в основном прибегают ветераны, чтобы сохранить свою личность и не дать ужасам войны ее разрушить:

Диссоциация – отделение себя от травмы. При этом рассказ о войне превращается в сплошной анекдот и состоит в основном из поиска еды и выпивки, смешных историй о встречах с противником и командирами.

Подавление – активное вытеснение негативных воспоминаний. Это те самые ветераны, которые «никогда не рассказывали о войне». Если такой человек соглашается на интервью, то рассказ его предельно жесток и наполнен подробностями.

Аннулирование – война просто стирается из памяти человека. Этот подход характерен для женщин-участниц войны, но бывает и с мужчинами.

Вымещение – форма психологической защиты, при которой негативная эмоциональная реакция направлена не на ситуацию, вызвавшую психическую травму, а на объекты, не имеющий к психотравме отношения. Чаще всего это люди, с которыми сам ветеран не общался или ситуации, в которых он не участвовал.

Последний способ борьбы личности с военной травмой мы рассмотрим подробнее, поскольку именно он ярко представлен на страницах мемуаров Николая Николаевича Никулина «Воспоминания о войне» (Государственный Эрмитаж. – 2-е изд. – СПб.: Издательство Государственного Эрмитажа, 2008). Сам автор этого и не скрывает:


«В этой рукописи я решал всего лишь личные проблемы. Вернувшись с войны израненный, контуженный и подавленный, я не смог сразу с этим справиться. В те времена не было понятия «вьетнамский синдром» или «афганский синдром», и нас не лечили психологи. Каждый спасался, как мог».

Любые мемуары – вещь крайне субъективная. Часто они писались для однополчан и в задачу мемуариста входило не забыть и не пропустить ни одной фамилии, дабы не обидеть хорошего человека. Но есть и те, что написаны для себя, чтобы оправдать свои действия, «облегчить душу» и т.п. Не скрывает этого и Николай Никулин, сообщая о том, что записал свои воспоминания, чтобы исторгнуть из себя всю мерзость войны. Исторгнуть получилось блестяще, но вызывает сомнения искренность автора. Прежде всего, отторжение вызывает описание Никулиным людей, с которыми его сводила война. Если человек в описании автора умелый воин и хороший специалист – следом он обязательно алкоголик, насильник, наделен физическими недостатками и т.п. Если же описание человека начинается с положительных качеств – жди беды: это практически неизбежно, как в плохом детективе, будет последняя сволочь. В книге нет ни одного упоминания женщин на войне с положительной точки зрения – это исключительно объект сексуальных домогательств. И здесь мы должны еще раз постулировать: взгляд мемуариста – это взгляд его души. Если человек заточен только на то, чтобы видеть негатив, ничего другого он увидеть не сможет. Включенная психологическая защита в форме вымещения не позволяет автору не то что быть объективным, а заставляет его выискивать, смаковать, а иногда и додумывать негативные ситуации и поступки.

Анализировать эти мемуары очень тяжело. В той или иной форме мы брались за рецензию его книги несколько раз, и каждый раз это заканчивалось ничем после нескольких написанных строчек. Однако празднование 70-летия Победы взвинтило градус споров о ценности книги до точки кипения, и мы все же сочли необходимым высказаться. В последние годы воспоминания Никулина выкладываются на стол в любой дискуссии о правдивости тех или иных воспоминаний о войне как главный козырь, после чего спор часто переходит на личности. Отношение к книге у разных читателей строго противоположное: в зависимости от степени просвещенности в вопросах военной истории и политических пристрастий это либо «одна из немногих книг с «настоящей» правдой о войне», либо «грязный пасквиль, написанный с целью опорочить память солдат Великой Отечественной».

Нами предпринимались попытки проанализировать книгу Никулина исключительно на основе документов Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации (ЦАМО РФ), однако невысокое воинское звание и должности автора мемуаров не позволили выполнить эту задачу в полной мере и полностью проследить его боевой путь. Удалось найти всего пару упоминаний лично сержанта Никулина, но об этом несколько позже. Тем не менее, изучение документов дало общее представление о событиях, описанных в книге, а также позволило получить подтверждение или опровержение некоторых эпизодов.

Следует сразу сказать, что фотографическая точность при упоминании через 30 лет (книга написана в 1975 году) дат, фамилий, географических названий позволяют с большой уверенностью предположить, что автор мемуаров вел на фронте дневниковые записи. Именно эпизоды, описанные с их использованием, очень хорошо «ложатся в документы» ЦАМО, а вот появление фигур речи вида «наш полковник», «наш комиссар» или «сосед по госпитальной койке» сразу должно настораживать, так как они большей частью сулят только повторение баек, кочевавших по всему фронту, как говорится, «от Баренцева до Черного моря». Некоторые из них снабжены снимающими ответственность с автора оборотами («мне рассказывали»), но часть описана от первого лица.

Итак, начнем с предисловия:

«Мои записки не предназначались для публикации. Это лишь попытка освободиться от прошлого: подобно тому, как в западных странах люди идут к психоаналитику, выкладывают ему свои беспокойства, свои заботы, свои тайны в надежде исцелиться и обрести покой, я обратился к бумаге, чтобы выскрести из закоулков памяти глубоко засевшую там мерзость, муть и свинство, чтобы освободиться от угнетавших меня воспоминаний. Попытка наверняка безуспешная, безнадежная…»

Бумага, как известно, «все стерпит», и ее использование в психотерапии опробовано давно и успешно. Вот только результат этой тяжелейшей внутренней работы, которую травмированный человек проводит над собой, изливая на бумагу свои переживания, выносить на публику действительно не стоило бы, по крайней мере в исходном виде.

«Эти записки глубоко личные, написанные для себя, а не для постороннего глаза, и от этого крайне субъективные. Они не могут быть объективными потому, что война была пережита мною почти в детском возрасте, при полном отсутствии жизненного опыта, знания людей, при полном отсутствии защитных реакций или иммунитета от ударов судьбы».

Абсолютно честное и точное замечание, которое должно насторожить тех, кто пытается представить книгу Никулина как истину в последней инстанции и как единственную правдивую книгу о войне. Однако это всего лишь один из взглядов на войну, где все люди – сволочи, завшивленные и вонючие, где все мысли только о вкусной еде и теплой постели, где кругом только трупы и грязь. Впрочем, существуют и другие точки зрения людей, справившихся с травмой иным способом или вообще избавившихся от нее. Прекрасным примером могут служить воспоминания Мансура Абдулина «От Сталинграда до Днепра», Василия Брюхова «Бронебойным, огонь!» и многие другие.

«Мой взгляд на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда все видно, а снизу, с точки зрения солдата, ползущего на брюхе по фронтовой грязи, а иногда и уткнувшего нос в эту грязь. Естественно, я видел немногое и видел специфически».

Сложно сказать, осознанно ли автор нарушил эту декларацию, или ему просто не удалось удержаться от соблазна высказать свои взгляды на тактику и стратегию, но описаний, как надо было правильно действовать командирам всех рангов вплоть до Верховного Главнокомандующего в той или иной ситуации, в книге предостаточно. Вот лишь пара примеров:

«…Полковник знает, что атака бесполезна, что будут лишь новые трупы. Уже в некоторых дивизиях остались лишь штабы и три-четыре десятка людей. Были случаи, когда дивизия, начиная сражение, имела 6-7 тысяч штыков, а в конце операции ее потери составляли 10-12 тысяч – за счет постоянных пополнений! А людей все время не хватало! Оперативная карта Погостья усыпана номерами частей, а солдат в них нет… Хорошо, если полковник попытается продумать и подготовить атаку, проверить, сделано ли все возможное. А часто он просто бездарен, ленив, пьян. Часто ему не хочется покидать теплое укрытие и лезть под пули...»

«Из штаба, по карте командовал армией генерал Федюнинский, давая дивизиям приблизительное направление наступления».

Перефразируя известную цитату, скажем «товарищ гвардии сержант упрощает».

Можно перечислять подобные познания действия командиров бесконечно. Однако вернемся к первым военным воспоминаниям автора:
«Врезалась в память сцена отправки морской пехоты: прямо перед нашими окнами, выходившими на Неву, грузили на прогулочный катер солдат, полностью вооруженных и экипированных. Они спокойно ждали своей очереди, и вдруг к одному из них с громким плачем подбежала женщина. Ее уговаривали, успокаивали, но безуспешно. Солдат силой отрывал от себя судорожно сжимавшиеся руки, а она все продолжала цепляться за вещмешок, за винтовку, за противогазную сумку. Катер уплыл, а женщина еще долго тоскливо выла, ударяясь головою о гранитный парапет набережной. Она почувствовала то, о чем я узнал много позже: ни солдаты, ни катера, на которых их отправляли в десант, больше не вернулись».

Здесь мы видим ошибку, типичную не только для воспоминаний Николая Никулина, но и для других мемуаров, когда логическое построение делается на основе недостаточного количества фактов. Вчерашний школьник Николай видит и остро переживает сцену прощания. Больше этот катер он не видит и, скорее всего, до него доходит информация, что огнем противника один из катеров (может быть даже этот) потоплен, а находившиеся на нем погибли. Со временем эти события выстроились в логическую цепочку «отправка – женщина – смерть». Возможно, Николай стал свидетелем погрузки участников Петергофского десанта, из которых действительно не выжил практически никто, но это не дает ему права на обобщения.

«Баржа, между тем, проследовали по Неве и далее. На Волхове ее, по слухам, разбомбили и утопили мессершмидты. Ополченцы сидели в трюмах, люки которых предусмотрительное начальство приказало запереть – чтобы чего доброго не разбежались, голубчики!»

Хорошо, что в описание эпизода добавлено снимающее с автора любую ответственность за достоверность примечание «по слухам». Понять логику действий кровожадных и глупых командиров сложно – в трюмы под непременный замок загоняются… добровольцы ленинградского ополчения. Чтобы не передумали, забыв, что они добровольцы? Как и в предыдущем случае – кто рассказал про эпизод автору? Погибшие в запертых трюмах ополченцы, те, кто их там запер, или немецкие летчики похвастались? Читатель этой книги должен быть очень внимательным, отслеживая источник информации автора. Слухи, или «сарафанное радио» – это интернет того времени. Они самопроизвольно рождались и умирали, и чем тяжелее была обстановка на фронте, тем невероятнее были предположения. Даже в конце войны ходили разговоры о том, что с немцами заключат мирный договор. Сынкова Вера Савельевна вспоминает о том, как входили немцы в их село: «К тому времени по селу активно пошли слухи – говорили, что тех, у кого обстриженные волосы, будут стрелять. А у меня, как назло, короткие волосы. Что делать?! В магазине имелась деревянная лоханка, я ее на голову надела и через сад стала пробираться домой». Таких историй было сотни, и попытка выстроить на них повествование приведет только к искажению реальности.

«…Какой смешной сержант: «Ага, вы знаете два языка! Хорошо – пойдете чистить уборную!» Уроки сержанта запомнились на всю жизнь. Когда я путал при повороте в строю правую и левую стороны, сержант поучал меня: «Здесь тебе не университет, здесь головой думать надо!»

Сержант должен был быть не только смешным, но и очень наблюдательным – как он сумел по внешнему виду красноармейца Никулина определить, что тот владеет двумя языками? Обычно, такие подробности становятся причиной насмешек и издевательств, будучи упомянутыми не к месту – не надо подчеркивать знание языков, когда об этом не просят. Здесь нужно сделать одно важное уточнение: Николай Никулин вырос в городе, в интеллигентной семье и, вероятно, был лишен возможности общаться с простыми и малограмотными людьми, которых в Советском Союзе начала 40-х годов было большинство. Человек, у которого было четыре класса начальной школы, то есть, умевший кое-как читать-писать и знавший простые арифметические действия, мог рассчитывать на карьеру младшего командира, а при определенном везении и старании – и на получение среднего профессионального и даже высшего образования. Жизнь в предвоенные годы была трудна, так что с воспитанием у сержантов и старшин не всегда дело обстояло хорошо. И уж точно, им не за что было любить наглых юнцов, росших на всем готовом и закончивших среднюю школу, за что с 1940 года полагалось платить.

«В августе дела на фронте под Ленинградом стали плохи, дивизия ушла на передовые позиции, а с нею вместе – половина наших курсов в качестве пополнения. Все они скоро сгорели в боях».

Таких обобщений разбросано по тексту много. Автор легко экстраполирует свой личный опыт или опыт рассказывавших ему людей на всю Красную Армию, советский народ и страну в целом. Очень многие оценочные суждения Николая Никулина опираются не на систему фактов, а на единичные частные случаи. Поэтому от читателя требуется огромное внимание, чтобы при изучении книги постараться отделить факты от домыслов и обобщений. Просто еще один пример:

«…Лучше всех была судьба тех, кто попал в полки связи. Там они работали на радиостанциях до конца войны и почти все остались живы. Хуже всех пришлось зачисленным в стрелковые дивизии: «Ах, вы радисты, – сказали им, – вот вам винтовки, а вот – высота. Там немцы! Задача – захватить высоту!»

Хороший мемуарист все же должен говорить только за себя!

«…Горели Бадаевские продовольственные склады. Тогда мы еще не могли знать, что этот пожар решит судьбу миллиона жителей города, которые погибнут от голода зимой 1941-1942 годов».

Теперь уже точно известно, что пожар Бадаевских складов не решил ничего. Там действительно хранились огромные запасы продовольствия, но в реальности, с учетом снабжения всего города, их могло бы хватить максимум на неделю. Спасли бы эти продукты лишние жизни, или нет, сказать сложно. Как бы то ни было, 8 сентября, когда немцы разбомбили Бадаевские склады, в Ленинград по Ладоге уже шли первые баржи с продовольствием. Но это совсем другая история.

Описание собсвенной внешности и способностей выглядит неприглядно:

«Я был никудышный солдат. В пехоте меня либо сразу же расстреляли бы для примера, либо я сам умер бы от слабости, кувырнувшись головой в костер: обгорелые трупы во множестве оставались на месте стоянок частей, прибывших из голодного Ленинграда. В полку меня, вероятно, презирали, но терпели».

«…Я уже был дистрофиком и выделялся среди солдат своим жалким видом»… «Со временем я в кровь расчесал себе тощие бока, и на месте расчесов образовались струпья» … «Я собирал сухари и корки около складов, кухонь – одним словом, добывал еду, где только мог».

«Для меня Погостье было переломным пунктом жизни. Там я был убит и раздавлен. Там я обрел абсолютную уверенность в неизбежности собственной гибели. Но там произошло мое возрождение в новом качестве. Я жил как в бреду, плохо соображая, плохо отдавая себе отчет в происходящем. Разум словно затух и едва теплился в моем голодном, измученном теле».

«…В благодарность за службу начальник столовой дал нам большой чан с объедками, оставшимися от офицерского завтрака. Мы сожрали их с восторгом, несмотря на окурки, изредка попадавшиеся в перловой каше».

«…Обовшивевший, опухший, грязный дистрофик, я не мог как следует работать, не имел ни бодрости, ни выправки. Моя жалкая фигура выражала лишь унылое отчаяние. Собратья по оружию либо молча неодобрительно сопели и отворачивались от меня, либо выражали свои чувства крепким матом: «Вот навязался недоносок на нашу шею!»»

Судя по разбросанным в книге то тут, то там описаниям взаимоотношений с сослуживцами, Николай Никулин не только не пользовался авторитетом, но был как минимум объектом насмешек, а как максимум презираем. Мужской армейский коллектив – очень жесткая среда, и если складывается так, что «твое место у параши», то и выбраться с этого места можно только поменяв часть, что автору и удается под конец войны. Так что не удивительно, что сослуживцы не любят того, кто для них бесполезен и чью долю трудностей им приходится брать на себя. Нет ничего удивительного и в том, что эта нелюбовь взаимна, и именно поэтому все люди у Николая Никулина выглядят неприглядно – как говорится, алаверды!

«…Теперь эта операция, как «не имевшая успеха», забыта. И даже генерал Федюнинский, командовавший в то время 54-й армией, стыдливо умалчивает о ней в своих мемуарах, упомянув, правда, что это было «самое трудное, самое тяжелое время» в его военной карьере».

Речь идет о неудачной Любанской операции, проведенной в январе-апреле 1942 года. Вот только генерал Федюнинский в своих мемуарах не умалчивает о неудаче, а посвящает ей целую главу своей книги «Поднятые по тревоге» с красноречивым названием «Этого могло не случиться», где делает разбор причин провала этой попытки деблокирования Ленинграда. Книга мемуаров генерала Федюнинского написана в 1961 году, за 15 лет до того, как бывший сержант Никулин сел писать свои воспоминания.

«…станцию Погостье наши, якобы, взяли с ходу, в конце декабря, когда впервые приблизились к этим местам. Но в станционных зданиях оказался запас спирта, и перепившиеся герои были вырезаны подоспевшими немцами. С тех пор все попытки прорваться оканчиваются крахом. История типичная! Сколько раз потом приходилось ее слышать в разное время и на различных участках фронта!»

Одна из самых распространенных фронтовых баек, ходивших по всем участкам фронта, не имеющая под собой документальных подтверждений. С ней конкурирует по популярности история про специально оставленные немцами цистерны со спиртом, захват которых позволяет им тут же отбить населенный пункт назад, поскольку все перепились. Не смог пройти мимо и Никулин, эта история всплыла уже при описании событий последнего года войны:

«…Я пришел в подвал, когда на бетонном полу была лужа по колено, воздух, заполненный парами спирта, пьянил. Кое-где в жидкости виднелись ватные штаны и ушанки захлебнувшихся любителей выпить».

Как уже упоминалось, нет в книге Николая Никулина ни одного уважительного упоминания женщины на войне. Все они выглядят либо бессловесными сексуальными рабынями, либо сознательными женщинами легкого поведения:

«…Голодным солдатам … было не до баб, но начальство добивалось своего любыми средствами, от грубого нажима до самых изысканных ухаживаний. …И ехали девушки домой с прибавлением семейства. Кто-то этого искал сам … Бывало хуже. Мне рассказывали, как некий полковник Волков выстраивал женское пополнение и, проходя вдоль строя, отбирал приглянувшихся ему красоток. Такие становились его ППЖ, а если сопротивлялись – на губу, в холодную землянку, на хлеб и воду! Потом крошка шла по рукам, доставалась разным помам и замам. В лучших азиатских традициях!»

Судьба женщин на фронте чаще всего была очень непростой, да и после войны им досталось – почти десять лет слова «фронтовичка» и «шлюха» были практически синонимами. Вот что об этом вспоминал другой ветеран Василий Павлович Брюхов: «Вообще, у меня отношение к женщинам всегда было самое трогательное. Ведь у меня самого было пять сестер, которых я всегда оберегал. Поэтому я к девчонкам был очень внимателен. Ведь девчонки мучились-то как?! Им же труднее было в сотню раз, чем нам, мужикам! Особенно обидно за девчонок-медсестер. Они же на танках ездили, с поля боя раненых вывозили, и, как правило, получали медаль «За Боевые Заслуги» – одну, вторую, третью. Смеялись, что получила «За половые потуги». Из девчонок редко кто орден Красной Звезды имел. И те, кто ближе к телу командира. А после войны как к ним относились?! Ну, представь: у нас в бригаде тысяча двести человек личного состава. Все мужики. Все молодые. Все подбивают клинья. А на всю бригаду шестнадцать девчонок. Один не понравился, второй не понравился, но кто-то понравился, и она с ним начинает встречаться, а потом и жить. А остальные завидуют: «А, она такая-сякая. ППЖ». Многих хороших девчонок ославили. Вот так». Поскольку Николай Никулин из тех, кому не досталось на фронте женской ласки, то с сожалением приходится констатировать, что в своих мемуарах он встал на путь того самого «ославления» всех 800.000 женщин-участниц войны.

«В начале войны немецкие армии вошли на нашу территорию, как раскаленный нож в масло. Чтобы затормозить их движение не нашлось другого средства, как залить кровью лезвие этого ножа. Постепенно он начал ржаветь и тупеть и двигался все медленней. А кровь лилась и лилась. Так сгорело ленинградское ополчение. Двести тысяч лучших, цвет города».

Общая численность боевой части ленинградского ополчения составляла порядка 160.000 человек, при этом не поддается сомнению, что части ополченцев удалось выжить. Например, Даниилу Гранину, который воевал до самой Победы и жив поныне. Воевал в Ленинградской армии народного ополчения и актер Борис Блинов, исполнитель роли Фурманова в «Чапаеве». Он выжил в июльских боях, был эвакуирован в Казахстан с киностудией «Ленфильм», успел сняться в «Жди меня» и умер в 1943 году от брюшного тифа.

…И встает сотня Иванов, и бредет по глубокому снегу под перекрестные трассы немецких пулеметов. А немцы в теплых дзотах, сытые и пьяные, наглые, все предусмотрели, все рассчитали, все пристреляли и бьют, бьют, как в тире. Однако и вражеским солдатам было не так легко. Недавно один немецкий ветеран рассказал мне о том, что среди пулеметчиков их полка были случаи помешательства: не так просто убивать людей ряд за рядом – а они все идут и идут, и нет им конца».

Разбирая этот эпизод, мы не будем останавливаться на уже несколько раз упомянутых обобщениях. Удивительно, но воспоминания бывших немецких солдат зачастую выглядят абсолютно так же, только в них именно «иваны» прекрасно экипированы, накормлены и занимают оборудованные позиции. Видимо, хорошо там, где нас нет?

«…Полки теряли ориентировку в глухом лесу, выходили не туда, куда надо. Винтовки и автоматы нередко не стреляли из-за мороза, артиллерия била по пустому месту, а иногда и по своим. Снарядов не хватало… Немцы знали все о передвижениях наших войск, об их составе и численности. У них была отличная авиаразведка, радиоперехват и многое другое».

Разумеется, Вермахт был очень сильным противником, во многом превосходившим по своим боевым возможностям РККА. Однако делать из немецких солдат и офицеров киборгов, видящих расположение Красной Армии насквозь, как минимум, опрометчиво. Немецкие документы, так же, как и наши, пестрят сообщениями о плохом взаимодействии родов войск, опозданиях с выдвижением, плохой организацией штабной и разведывательной работы. Если бы немцы были всезнающими, то разгрома немцев под Москвой просто не случилось бы, как и не случилось бы Победы. Возникает и вопрос: откуда в 1975 году бывший сержант Никулин знает о немецкой авиаразведке, радиоперехвате и другом? Более того, Никулин противоречит сам себе, приводя ниже по тексту воспоминания немецкого солдата:

«У нас не было зимней одежды, только легкие шинели, и при температуре -40, даже -50 градусов в деревянных бункерах с железной печкой было мало тепла. Как мы все это выдержали, остается загадкой до сих пор».

В очередной раз мы сталкиваемся с попыткой мемуариста не разобраться с теми тяжелыми переживаниями, что сопровождали его жизнь на фронте, но отгородиться от них стеной общих фраз и бессмысленных обобщений.

«…я узнал как разговаривает наш командующий И.И. Федюнинский с командирами дивизий: «Вашу мать! Вперед!!! Не продвинешься – расстреляю! Вашу мать! Атаковать! Вашу мать!» … Года два назад престарелый Иван Иванович, добрый дедушка, рассказал по телевизору октябрятам о войне совсем в других тонах...»

Интересно, что автор ставит на одну доску командиров, не способных выполнить приказ, и детей младшего школьного возраста. Видимо, генерал Федюнинский должен был говорить в обоих случаях одинаково, вот только непонятно, как именно?

«…Валенки сменили на ботинки с обмотками – идиотское устройство, все время разматывающееся и болтающееся на ногах».

Приверженцев ботинок с обмотками в пехоте было немало. Многие ветераны войны отмечают, что в условиях межсезонья обмотки, игравшие роль эрзац-голенища, проявили себя лучше, чем сапоги. Вспоминает Желмонтов Анатолий Яковлевич: «Обмотки хороши – снег не попадает, сохнут быстро». Ему вторит Осипов Сергей Николевич: «Когда мы пришли на обувной завод «Батя», то чехи предложили нам бесплатно обменять наши ботинки с обмотками на сапоги. Но никто из солдат не захотел обмотки снимать, потому что сапоги трут ноги, а обмотки очень удобны на марше». Может быть, их просто надо было научиться правильно наматывать?

«…Став снайпером, я, однако, был назначен командиром отделения автоматчиков, так как не хватало младших командиров. Здесь я хватил горячего до слез. В результате боев отделение перестало существовать. Служба в пехоте перемежалась с командировками в артиллерию. Нам дали трофейную 37-миллиметровую пушку и я, как бывший артиллерист (!?), стал там наводчиком. Когда эту пушку разбило, привезли отечественную сорокопятку, с ней я и «накрылся». Такова история моей славной службы в 311-й с. д. во время Мгинской операции 1943 года».

Казалось бы – вот об этом и надо писать! Как ходил на «охоту», как вело бои отделение. Кто те люди, что легли в нашу землю и почему они не перечислены поименно? А скорее всего потому, что ничего этого не было. Согласно алфавитной книге учета рядового и сержантского состава 1067-го стрелкового полка 311-й стрелковой дивизии, хранящейся в дивизионном фонде в архиве Министерства обороны (опись 73646, дело 5) младший сержант Н.Н. Никулин ранен 23.08.1943 и из части убыл. Интересна указанная воинская учетная специальность раненого (ВУС) – № 121. Согласно перечню воинских специальностей, это санитар или санитарный инструктор, но никак не снайпер или наводчик. Это одно упоминание автора в документах частей и соединений, в которых ему довелось воевать.

Второй эпизод тоже противоречит воспоминаниям Никулина. Он пишет, что «стал своим» в 534-й отдельной медико-санитарной роте из-за череды ранений, и в итоге, после одного из них, так и остался в штате роты на должности старшины (по сути – административно-хозяйственной должности). Уцелевший приказ по 48-й Гвардейской тяжелой гаубичной артиллерийской бригаде от 31 августа 1944 года (фонд 48-й Гв.ТГАБр, оп.2, д.2, л.116) сообщает об исключении с довольствия личного состава. В конце списка после убитых, пропавших без вести и раненных идет список убывших по болезни, и последняя строчка гласит: «…18. Радиотелеграфиста старшего 1-й батареи Гв. мл. сержанта Никулина Н.Н. – в 543 мср с 31.08.1944». Вот такое вот не вполне героическое убытие с передовой, которому нет места в правдивых мемуарах.

«Перед боями нам вручали дивизионное знамя. … Проходя перед строем, полковник искал двух ассистентов для сопровождения знамени. … Самым подходящим неожиданно оказался… я, вероятно, из-за моих многочисленных медалей и гвардейского значка».

В 1943 году у автора не было ни гвардейского звания, ни «многочисленных медалей» – первую медаль «За Отвагу» он получит через год, в июле 1944 года. Максимум, что мог получить Николай Никулин к лету 1943 года – медаль «За оборону Ленинграда», учрежденную в декабре 1942-го, но была ли она редкой среди солдат, воевавших на том же участке фронта?

«…Однажды в морозный зимний день 1943 года наш полковник вызвал меня и сказал: «Намечается передислокация войск … возьми двух солдат, продукты на неделю и отправляйся, чтобы занять заблаговременно хорошую землянку для штаба. Если через неделю мы не приедем, возвращайся назад».

Какую должность должен был занимать младший сержант Никулин, чтобы «наш полковник» его откуда-то вызывал?

«Вот как рассказала одна медицинская сестра о том, что она … увидела: «…Внезапно из облаков вывалился немецкий истребитель, низко, на бреющем полете пролетел над поляной, а пилот, высунувшись из кабины, методично расстреливал автоматным огнем распростертых на земле, беспомощных людей. Видно было, что автомат в его руках – советский, с диском!»

Никита Сергеевич Михалков, видимо, решил творчески переработать и использовать данный эпизод в своей картине «Утомленные солнцем-2», где стрелок немецкого бомбардировщика решает «бомбить» транспорт с эвакуированными собственными экскрементами. Попробовал бы автор высунуть из кабины летящего на скорости 300-400 километров в час истребителя какую-то часть тела – возможно, не довелось бы людям читать откровенно глупые байки и смотреть такое же глупое кино.

«Неужели нельзя было избежать чудовищных жертв 1941-1942 годов? Обойтись без бессмысленных, заранее обреченных на провал атак Погостья, Синявино, Невской Дубровки и многих других подобных мест?»

Видимо, можно было. Или нельзя. В любом случае, это не входит в компетенцию сержанта Никулина, взгляд которого «на события тех лет направлен не сверху, не с генеральской колокольни, откуда все видно, а снизу, с точки зрения солдата». Кстати, в качестве оправдания Никулина, стоит упомянуть о том, что с местом его войны ему не повезло – примерно как несчастным канадцам 1917 года под Пашендалем, или русским солдатам осени 1916 года в Ковельском тупике. Позиционная война, «бои за избушку лесника», продвижение на 30 метров после трехнедельной артиллерийской подготовки. Увы, Никулин, как и его сослуживцы, оказался в аду.

Сложно судить профессиональных качествах послевоенного искусствоведа Никулина, но то, что он неоправданно смело берется за математические подсчеты, очевидно. Вот его методика подсчета потерь Советского Союза в Великой Отечественной войне:

«О глобальной статистике я не могу судить. 20 или 40 миллионов, может, больше? Знаю лишь то, что видел. Моя «родная» 311-я стрелковая дивизия пропустила через себя за годы войны около 200 тысяч человек. (По словам последнего начальника по стройчасти Неретина.) Это значит 60 тысяч убитых! А дивизий таких было у нас более 400. Арифметика простая... Раненые большей частью вылечивались и опять попадали на фронт. Все начиналось для них сначала. В конце концов, два-три раза пройдя через мясорубку, погибали. Так было начисто вычеркнуто из жизни несколько поколений самых здоровых, самых активных мужчин, в первую очередь русских. А побежденные? Немцы потеряли 7 миллионов вообще, из них только часть, правда, самую большую, на Восточном фронте. Итак, соотношение убитых: 1 к 10, или даже больше – в пользу побежденных. Замечательная победа! Это соотношение всю жизнь преследует меня как кошмар. Горы трупов под Погостьем, под Синявино и везде, где приходилось воевать, встают передо мною. По официальным данным на один квадратный метр некоторых участков Невской Дубровки приходится 17 убитых. Трупы, трупы».

Обратите внимание, что автор сам себе отказывает вправе делать такие заявления («я не могу судить»), но тут же об этом забывает. Если взять минимальные размеры «Невского пятачка» из всех, упоминаемых в литературе, т.е. 1000 на 350 метров, и перемножить на 17, получится 6.000.000 погибших советских солдат. Не маловато ли для описания действий бездарных полководцев, может быть, надо добавить еще?

«Оказывается, рациональные немцы и тут все учли. Их ветераны четко различаются по степени участия в боях. В документах значатся разные категории фронта: I – первая траншея и нейтральная полоса. Этих чтят (в войну был специальный знак за участие в атаках и рукопашных, за подбитые танки и т. д.). II – артпозиции, штабы рот и батальонов. III – прочие фронтовые тылы. На эту категорию смотрят свысока».

Налицо полное незнание реалий жизни немецких ветеранов Второй мировой после войны или сознательное искажение фактов. Процесс денацификации в послевоенном немецком обществе, как в ГДР, так и в ФРГ, привел к тому, что к бывшим солдатам Вермахта, не говоря об СС, сложилось общее отношение как к военным преступникам, и никто и не думал их чтить. Говорить о каких-либо льготах или военных пенсиях тоже не стоит – время военной службы в гитлеровской армии просто зачли в общий трудовой стаж. О каких документах и категориях ведет речь Никулин?

«…У стереотрубы стоял наш командир – статный, красивый молодой полковник. Свежевыбритый, румяный, пахнущий одеколоном, в отглаженной гимнастерке. Он ведь спал в удобной крытой машине с печкой, а не в норе. В волосах у него не было земли, и вши не ели его. И на завтрак у него была не баланда, а хорошо поджаренная картошка с американской тушенкой. И был он образованный артиллерист, окончил Академию, знал свое дело. В 1943 году таких было очень мало, так как большинство расстреляли в 1939-1940 годах, остальные погибли в сорок первом, а на командных постах оказались случайно всплывшие на поверхность люди».

Если абстрагироваться от зависти и ненависти к командирам, которые выглядят не так, как автор, стоит задать только один вопрос: как же это Красная Армия уцелела до появления красавцев-полковников? Неужели «случайно всплывшие на поверхность люди» и полуграмотные сержанты воевали против немцев, и воевали, несмотря на все ошибки, неплохо? Или все-таки не всех расстреляли? А ведь полковник мог в 1941 году быть лейтенантом, да и в Академию попал не просто так. Не удивимся, если выяснится, что в те годы, когда Никулин учился в школе, полковник уже «тянул лямку» в артиллерийской школе Наркомпроса. Но подобные мелочи автора не волнуют, волнует другое:

«Опухший от голода, ты хлебаешь пустую баланду – вода с водою, а рядом офицер жрет масло. Ему полагается спецпаек да для него же каптенармус ворует продукты из солдатского котла».

Едем дальше?

«…Мемуары, мемуары... Кто их пишет? Какие мемуары могут быть у тех, кто воевал на самом деле? У летчиков, танкистов и прежде всего у пехотинцев? Ранение – смерть, ранение – смерть, ранение – смерть и все! Иного не было. Мемуары пишут те, кто был около войны. Во втором эшелоне, в штабе. Либо продажные писаки, выражавшие официальную точку зрения, согласно которой мы бодро побеждали, а злые фашисты тысячами падали, сраженные нашим метким огнем. Симонов, «честный писатель», что он видел? Его покатали на подводной лодке, разок он сходил в атаку с пехотой, разок – с разведчиками, поглядел на артподготовку – и вот уже он «все увидел» и «все испытал»! (Другие, правда, и этого не видели.) Писал с апломбом, и все это – прикрашенное вранье. А шолоховское «Они сражались за Родину» – просто агитка! О мелких шавках и говорить не приходится».

Странная логика. Во-первых, к моменту написания Никулиным своих воспоминаний было опубликовано достаточное количество мемуаров людей, о которых даже тогда было доподлинно известно, где и как они воевали. Были среди них и летчики, и танкисты, и даже пехотинцы были. Да, не все обладали таким литературным даром, как Никулин, да, многие мемуары были обработаны профессиональными писателями. Наконец, некоторые из мемуаров (например, знаменитые «Воспоминания танкиста» Г. Пенежко), больше напоминали байки барона Мюнхгаузена, но были и правдивые книги, которые «бьются» даже по документам, которые их авторам в то время просто не могли быть доступны. Что касается нападок на Шолохова, пусть они останутся на совести автора, воспоминания же Константина Симонова о войне читали многие. В чем его вина перед Никулиным – непонятно. Вероятно, военинтендант 2-го ранга, корреспондент «Красной Звезды» и муж Валентины Серовой должен был опуститься, кормить вшей и жрать помои. Тогда его воспоминания о войне, конечно же, в глазах Никулина сразу стали бы достойными уважения. Кстати, о «мелких шавках»: когда Никулин дописал мемуары, уже умер от рака Константин Воробьев, автор «Убиты под Москвой», еще не взошла звезда Вячеслава Кондратьева, хлебнувшего горя в Ржевской мясорубке, израненного и, в конце концов, демобилизованного по ранению. Его первая повесть «Сашка» вышла только в 1979 году. С ужасом представим себе, что написал ее Николай Никулин. Могли бы с его пера сорваться такие строки? Весьма сомнительно:

«Они прибежали скоро – ладные, разрумяненные от бега, пилотки у них чуть набекрень, талии осиные брезентовыми красноармейскими ремнями перетянуты, шинельки подогнаны, и пахнет от них духами, москвички, одним словом... Принесли Сашке кружку кипятку, в которую при нем сахара куска четыре бухнули, буханку хлеба серого московского, точнее, не буханку, а батон такой большой, несколько пачек концентратов из вещмешка достали (причем гречку!) и, наконец, колбасы полукопченой около килограмма.

– Вы ешьте, ешьте... – говорили они, разрезая батон, колбасу и протягивая ему бутерброды, а он от умиления и расстройства и есть-то не может.

А тут сели они около Сашки с обеих сторон. От одной отодвинется – к другой вплотную, как бы не набрались от него. И ерзал Сашка, а им, конечно, и в голову не приходит, чего он от них все двигается. Хлопочут около Сашки, потчуют – одна кружку держит, пока он за хлеб принимается, другая колбасу нарезает в это время. И веет от них свежестью и домашностью, только форма военная за себя говорит – ждут их дороги фронтовые, неизвестные, а оттого еще милее они ему, еще дороже.

– Зачем вы на войну, девчата? Не надо бы...

– Что вы! Разве можно в тылу усидеть, когда все наши мальчики воюют? Стыдно же...

– Значит, добровольно вы?

– Разумеется! Все пороги у военкомата оббили, – ответила одна и засмеялась. – Помнишь, Тоня, как военком нас вначале...

– Ага, – рассмеялась другая.

И Сашка, глядя на них, улыбнулся невольно, но горькая вышла улыбка – не знают еще эти девчушки ничего, приманчива для них война, как на приключение какое смотрят, а война-то совсем другое...

Потом одна из них, глядя прямо Сашке в глаза, спросила:

– Скажите... Только правду, обязательно правду. Там страшно?

– Страшно, девушки, – ответил Сашка очень серьезно. – И знать вам это надо... чтоб готовы были.

– Мы понимаем, понимаем...

Поднялись они, стали прощаться, поезд их вот-вот должен отойти. Руки протянули, а Сашка свою и подать стесняется – черная, обожженная, грязная, – но они на это без внимания, жмут своими тонкими пальцами, с которых еще маникюр не сошел, шершавую Сашкину лапу, скорейшего выздоровления желают, а у Сашки сердце кровью обливается: что-то с этими славными девчушками станется, какая судьба их ждет фронтовая?»

Кстати, заметим, что в повести Кондратьева (в этой и в более поздних) есть и грязь, и вши, и голодуха, и полуграмотные бездарные командиры, но нет ненависти ко всему живому и яростного желания именно свой личный взгляд на войну навязать всем как единственно правильный (при постоянных и кокетливых оговорках о субъективности). Трудно поверить в то, что Никулин с 1975 года до публикации своей книги в 2007 году находился в неведении относительно и новых литературных произведений, и новых исторических исследований. Очевидно, что он для себя сформулировал все и навсегда.

Можно долго еще выуживать цитаты из мемуаров Николая Никулина (приведенные выше отрывки взяты из примерно первой трети книги), разбирать, где его личное знание, а где непроверенные слухи, которые он по своему внутреннему убеждению счел правдой. Но занятие это – неблагодарное, да и сам автор ничего уже не сможет ответить на наши упреки. При анализе его воспоминаний мы, прежде всего, хотели отметить их психотерапевтическую роль для автора. Нам кажется, что излив всю накопившуюся горечь на бумагу, Николай Николаевич таким образом заметно продлил свою жизнь, избавившись от страданий, которые ему причиняли воспоминания о войне. Что бы мы ни писали о его книге «Воспоминания о войне», это не отменяет того факта, что она – один из важных источников по истории Великой Отечественной войны. Испытания, выпавшие на долю Никулина, и в страшном сне не снились никому из нас и, возможно, сломали бы любого как физически, так и психически. Николай Николаевич Никулин, как и миллионы наших соотечественников, прошел практически всю войну, закончил ее в Берлине в звании Гвардии сержанта, награжденного двумя медалями «За Отвагу» и орденом Красной Звезды. Его воспоминания о войне – всего лишь штрих к огромному и трагичному полотну, которое он, великий ценитель искусства, рассмотрел под единственно ему доступным углом зрения. Он понимал, что его взгляд – это всего лишь одна из возможных интерпретаций того грандиозного исторического события, которым была война. Ни абсолютизация этого взгляда как единственно правильного, ни отрицание права на его существование ни в коем случае не допустимы, и книга Николая Никулина останется одним из многочисленных голосов, изувеченных войной. В любом случае, для полноты картины заинтересованный читатель не должен ограничивать себя только этим источником знания.


Алексей Пекарш, Григорий Пернавский


Авторы благодарят Артема Драбкина за помощь в работе над рецензией

Верх идиотизма
Обращение Русских учёных к евреям России.

История повторяется! Абсолютно в духе Геббельса.
Проверка по интернету показывает: эти "учёные"- подонки - реальные люди.
Потрясающий по степени откровенности публичный акт российской научной элиты. Хоть ничего нового они не сказали, но сам факт такого обращения со стороны русских ученых придает ему политическое значение.

"Евреи и все те, кто имеет право быть гражданином Израиля!
Мы обращаемся к вам в связи со 100-летием со дня оформления сионистского движения и хотим в связи с этим выразить свое неприятие этому движению, как реакционному, античеловеческому и расистскому, что в своё время признала и Организация Объединённых Наций.

Столетний путь сионизма — это путь еврейства к достижению власти над миром через потоки крови и слез, горы человеческих
жертв, геноцид, моральную и нравственную деградацию народов, над которыми вы путём интриг, подкупа, обмана и прямой агрессии устанавливали власть «еврейского кошелька».

Ещё несколько лет назад, в своём благодушии мы полагали, что вы обладаете нормальными человеческими качествами: благодарностью, добросердечием, стремлением жить в мире с другими народами. Но время показало, что мы жестоко ошибались. Сегодня мы вынуждены констатировать, что власть в России, начиная с переворота 1991 года, который вы учинили с помощью ваших холопов — шабес-гоев, находится в ваших руках. Наконец-то маски сброшены — и мы увидели ваше истинное лицо: развал СССР по «беловежскому сговору»,
расстрел Верховного Совета в 1993 году, война в Чечне, остановка
промышленности, разруха в сельском хозяйстве, расхищение и распродажа наших природных богатств и, как следствие, — смерть людей от голода, самоубийства офицеров, миллионы безработных, забастовки голодающих шахтёров, энергетиков, врачей, учителей и т.д., и т.п.

Используя захваченные вами средства массовой информации, вы сеете вражду между народами, населяющими Россию, разжигаете межнациональную рознь, стараясь свалить издержки ВАШЕГО ПРАВЛЕНИЯ (и в бывшем СССР и сегодня в России) на Русский народ.

Вы призываете нас покаяться за дела коммунистов. Но нынешним коммунистам не в чем каяться, разве только в том, что держали наш добрый народ в неведении о вашей хищной сущности. Вы являетесь истинными наследниками и продолжателями кровавых дел троцкистов (сионо-большевиков), и потому каждый из вас — лично — несёт ответственность не только за сегодняшнее состояние России, но и за дела ваших предков, которые в 20-е годы учинили «красный террор» в России, организовали искусственный голод на Украине и в Поволжье, создали и возглавили ВЧК-ОГПУ-НКВД и ГУЛАГ, где целенаправленно уничтожали цвет Русской нации.

Эти жертвы составили десятки миллионов лучших людей нашей Родины. Поэтому за всё содеянное после Октябрьской революции нужно каяться именно вам, а не коммунистам из КПРФ.

Через все средства массовой информации вы тщитесь доказать, что сионизм — всего лишь стремление евреев жить на своей«исторической родине» — в Израиле. Нет, теперь мы знаем, СИОНИЗМ — ЭТО СТРЕМЛЕНИЕ ЗАХВАТИТЬ ВЛАСТЬ НАД ВСЕМ МИРОМ, а Израиль — всего лишь то место, где вы рассчитываете в случае чего отсидеться. Именно поэтому в Израиле введён «Закон о возвращении», согласно которому каждый на четверть еврей — гражданин Израиля, в связи с чем практически всё нынешнее руководство России — граждане Израиля.

В безмерной наглости своей вы не только оплёвываете наши святыни, калечите души наших детей и внуков прославлением культа секса, насилия и продажности, но даже наше естественное стремление жить в соответствии с мирными традициями наших предков называете «русским фашизмом». Мы проанализировали ваши действия и заявляем: режим, установленный вами в России, является Еврейским фашизмом. Вы поливаете грязью президента Белоруссии А.Г.Лукашенко только за то, что он, как в своё время И.В.Сталин
в СССР, не позволил вам установить в Белоруссии ваш сионо-фашистский режим.На весь мир вы называете А.Г.Лукашенко фашистом, действуя по принципу,когда вор громче всех кричит: «Держи вора!».

Вы захватили западноевропейские страны и США с помощью изобретённого вами и тысячелетиями опробованного оружия —ссудного процента.
Вы организовали в России для её разграбления и окончательного захвата власти коммерческие банки; манипулируя указами и ваучерами, вы захватили общенародную собственность, отдавать которую вам ни правительство РСФСР, ни расстрелянный вами же Верховный Совет не имели права.

Поэтому МЫ НЕ ПРИЗНАЕМ ЗАКОННОЙ ВСЮ ВАШУ ПРИВАТИЗАЦИЮ, тем более, что проведена она была с нарушением Закона, согласно которому приватизация должна была быть именной, без права продажи.

Вы прекрасно знаете, что никогда не сможете расплатиться с долгами работникам бюджетных организаций:военнослужащим, врачам, учителям, учёным. Поэтому вы стремитесь поскорее любыми средствами захватить нашу землю — распродать её недра и леса в
иностранные руки, а русских крестьян сделать батраками на собственной земле, и тем самым, хоть ненадолго, продлить свою власть.
Ваша марионетка Ельцин заявил, что вопрос о земле — это не вопрос
Государственной Думы.

Тем самым он в очередной раз грубо нарушил под него же состряпанную вами Конституцию.

Не сомневаемся, для захвата нашей земли вы, понимая, что власть
уплывает из рук, готовите очередную кровавую расправу. Не обольщайтесь. Уже наши лучшие умы изучают ваше оружие —банковскую систему. С брезгливостью мы анализируем ваши методы
по вашим делам и книгам.

Мы создадим мощное, смертельное для вашей системы, АНТИОРУЖИЕ, и тогда действительно свободные народы вздохнут полной грудью, ощутив красоту нашего мира, очищенного от самой мерзкой и грязной власти — власти денег.
Мы уже восстанавливаем истинную историю человечества, искажённую вами для захвата власти. Мы найдём способы раскрыть глаза нашим людям, нашим детям и внукам, всем другим народам на то, что нет ничего омерзительнее вашей бездуховной власти.

Запомните слова патриота Земли Русской — нашего незабвенного
митрополита> Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна: «Иудаизм — религия ненависти»;


«Россия есть государство русского народа!» Мы говорим вам: Сионизм не пройдёт!"

Обращение подписали:

Алексеев Николай Петрович, доктор биологических наук, профессор.
Барабаш Владимир Ильич, доктор медицинских наук, заслуженный врач,
профессор, член Учёных Советов трёх университетов.
Бегунов Юрий Константинович, доктор филологических наук, академик
Петровской и Русской академии наук.
Бутовская Людмила Борисовна, журналист, член Союза писателей России.
Воронов Юрий Александрович, доктор биологических наук, профессор, академик Петровской и Русской академий наук.
Кашинов Валентин Владимирович, доктор технических наук, журналист.
Моисеев Александр Владимирович, кандидат технических наук, доцент, капитанII ранга.
Протасов Борис Иванович, доктор биологических наук, профессор.
Сергеев Василий Васильевич, переводчик, автор первого перевода «Слова о полку Игореве» на английский язык.
Тетенов Николай Иванович, журналист, редактор журнала«Русское
самосознание», издающегося в США.
В нашей жизни нет ничего случайного,все происходит только для
того,чтобы подтолкнуть творение к раскрытию Творца.
===========================================

КАКОЕ СЧАСТЬЕ, ЧТО МЫ НЕ ТАМ, В ЭТОЙ АНТИСЕМИТСКОЙ СТРАНЕ... Если такое могло появиться, то повторение Дела Врачей- это мелкий эпизодик на пути к всемирной кровопотере, начинаюшейся с расширенного Холокоста
Может ли быть такое? В голову лезут статьи времён начала дела врачей...

Спокойные лиманы, зелёные каштаны
Ещё услышат шелест развёрнутых знамён...

10 апреля 1944 года, Одесса была освобождена от фашистских захватчиков в первый раз. Но не в последний!


Одесса вновь будет свободной!
Елена Ханенкова, 11 Апреля 2016, 00:18 — REGNUM

Они уже верили, что это победа, и что острие войны повернулось наконец-то на Запад, и осталось совсем немного.

Из к/ф «Подвиг Одессы»

С силами 4-й румынской армии, 72-й немецкой пехотной дивизии и авиацией люфтваффе одесситы сражались с 4 августа по 16 октября 1941 года. За Одессу стояли до последнего, и если бы не было приказа сдать город, Одесса досталась бы врагу лишь после того, как пал бы последний красноармеец. Наступление румынских войск было остановлено. В конце августа, понимая невыполнимость своего обещания быстро взять Одессу, Антонеску доложил Гитлеру, что возьмет ее до 3 сентября. Но и этот срок был сорван.

Одесситы написали колоритное открытое письмо румынскому кондукэтору: «Не тебе с дурною головою выступать против нас войною. Огнем и мечом расправимся с тобою… Запомни, что наша Одесса, как и вся Украина, будет только советской, а не твоей боярской. Об этом ты, фашистский холуй, и Гитлеру отрапортуй…»

Ситуация с водой в Одессе всегда была не фонтан. И когда в августовскую жару румыны захватили водонапорную станцию в поселке Беляевка под Одессой, отрезав город от водоснабжения, воду горожанам стали выдавать по карточкам. Необходимо было хоть на полчаса возобновить водоснабжение, чтобы напоить жителей, наполнить солдатские фляги. Небольшой отряд добровольцев пробился к Беляевке и принял смертоносное решение атаковать станцию. В Одессе людей предупредили — во всех домах открыли краны, город затих и стал ждать. Во всех дворах в ряд стояли пустые ведра, нагретые жарким солнцем.

Станцию взяли, запустили… И несколько часов, ценой собственных жизней, кучка солдат удерживала ее, давая городу воду. Почти все они погибли. После войны об этом эпизоде был снят фильм «Жажда». Это далеко не единственный, хотя, пожалуй, самый яркий пример самозабвенной отваги защитников Одессы.

Все время долгой осады одесситы упорно боролись: они вырыли более 250 километров противотанковых рвов, установили 40 тысяч мин, соорудили 250 баррикад. На эти работы ежедневно выходили 10−12 тысяч горожан. Было изготовлено пять бронепоездов, более двух тысяч минометов и огнеметов, около трехсот тысяч ручных гранат, свыше трехсот тысяч противотанковых и противопехотных мин. Обычные предметы приспосабливались для обороны города: под мины пристраивали консервные банки и коробки из-под кинопленки, а из футляров губной помады делали взрыватели. Вместо помады закладывали взрывчатку, и называли эти изделия ИГПС — «и губная помада стреляет».

С начала августа 1941 года эвакуироваться из города можно было только морем, но город не сдавался. Только из-за общей обстановки на фронте советское командование 30 сентября 1941 года отдало приказ об эвакуации войск. За две недели из города вывезли технику и военных, на рассвете 16 октября Одессу сдали.

Румыны сделали долгожданную добычу столицей румынской Транснистрии — губернаторства, образованного на территории части оккупированных Винницкой, Одесской, Николаевской областей Украины и левобережной части Молдавии. Длилась оккупация 907 дней.

Только в 1944 году на всем фронте развернулись широкие наступательные операции. Почти два месяца Красная Армия вела непрерывные бои, пробиваясь к Одессе.
В апреле войска 3-го Украинского фронта под командованием одессита Генерала армии Родиона Малиновского, при поддержке Черноморского флота во главе с адмиралом Октябрьским, прорвались к городу.
И к 5 часам утра 10 апреля Одесса была освобождена. Совместно действовали пехотинцы, артиллеристы, кавалеристы, понтонеры, танкисты, летчики и моряки Черноморского флота. Казаки генерала Плиева ворвались в город с юго-запада, гвардейцы 8-й армии под командованием генерал-лейтенанта Чуйкова — с северо-запада.

Символом изгнания фашистов из города стало поднятое в тот же день над Одесским оперным театром Красное знамя. За время оккупации в городе погибло 82 тысячи жителей, 78 тысяч были угнаны на принудительные работы в Германию.

Победить в пять раз превосходившего по силам противника советской армии удалось, в том числе, благодаря знаменитым одесским катакомбам. 38 тысяч горожан переселились в них для ведения партизанской войны. Именно партизанам удалось помешать взрыву одного из красивейших в мире Одесского оперного театра, Дома ученых, Государственной библиотеки и ряда других памятников архитектуры.

Одесскими подпольщиками было уничтожено 5 тысяч немецких оккупантов, 189 предателей, организовано 28 крушений воинских эшелонов с живой силой и техникой, взорвано 16 железнодорожных и шоссейных мостов, разрушено 82 километра телефонного кабеля, уничтожено 2 танка. За героизм и отвагу, проявленную в сражении за город, 14 человек были удостоены звания Героя Советского Союза. Более двух тысяч награждены орденами и медалями СССР.

Зарубежные журналисты регулярно задают один и тот же вопрос: «Одесса — какой город? Украинский? Русский? Еврейский?». Но мало кто из них помнит, что Одесса в первую очередь — город-герой. Поначалу в Приказе № 20 Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1945 года героями были названы всего четыре города: Ленинград, Сталинград, Севастополь и Одесса.

Чтобы понять успешность обороны Одессы, достаточно привести числа. Силы сторон составляли: СССР — 35 тысяч человек в начале обороны и 86 тысяч в конце; Румынии и Германии — 340 тысяч человек. Потери: с советской стороны — 41 тысяча человек (16 тысяч убитыми и пропавшими без вести, 25 тысяч — ранеными), с вражеской — 92 тысячи человек (29 тысяч убитыми и пропавшими без вести, 63 тысячи ранеными).

Вот последнее письмо знаменитого шестнадцатилетнего комсомольца — партизана Якова Гордиенко, героически сражавшегося в подпольной разведывательно-диверсионной группе Молодцова-Бадаева:

«Дорогие родители!
Пишу вам последнюю свою записку. 27—VII— 42 г. исполнилось ровно месяц со дня зачтения приговора. Мой срок истекает, и я, может быть, не доживу до следующей передачи. Помилования я не жду. Эти турки отлично знают, что я из себя представляю (это благодаря провокаторам). На следствии я вел себя спокойно. Я отнекивался. Меня повели бить. Три раза водили и били на протяжении 4—5 часов…

Сейчас нет возможности бежать, а времени осталось очень мало. Вы не унывайте. Саша Хорошенко поклялся мне, что, если будет на воле, он вас не оставит в беде. Можете быть уверены, что он будет на свободе. У него есть время, и он подберет нужный момент улизнуть из тюрьмы. Наше дело все равно победит. Советы этой зимой стряхнут с нашей земли немцев и «освободителей» — мамалыжников. За кровь партизан, расстрелянных турками, они ответят в тысячу раз больше. Мне только больно, что в такую минуту я не могу помочь моим друзьям по духу.

Достаньте мои документы. Они закопаны в сарае. Под первой доской от точила сантиметров 30—40. Там лежат фото моих друзей и подруг и мой комсомольский билет. В сигуранце у меня не вырвали, что я комсомолец. Там есть фото Вовки Ф., отнесите его на Лютеранский переулок, 7, Нине Георгиевне. Вы ей отнесите, и пусть она даст переснять, а фото заберите назад. Может быть, вы его когда-нибудь встретите. Там есть и мои письма. Есть там и коробочка. Можете ее вскрыть. Там мы клялись в вечной дружбе и солидарности друг другу. Но мы все очутились в разных концах. Я приговорен к расстрелу, Вова, Миша и Абраша эвакуировались. Эх! Славные были ребята! Может быть, кого-нибудь встретите.

Прощайте, дорогие. Пусть батька выздоравливает. Это я хочу. Прошу только не забыть про нас и отомстить провокаторам. Передайте привет Лене.

Целую вас всех крепко, крепко. Не падайте духом. Крепитесь. Привет всем родным. Победа будет за нами! 27.VII. 42 года.

Яша».

regnum author Елена Ханенкова

http://www.liveinternet.ru/journal_post.php?journalid=827382

http://www.topnews.ru/news_id_45421.html

Российский солдат убил детей в Гюмри «из-за шума»

15:48 29 Апреля 2016г.

Опубликовано 15:48 29 Апреля 2016г.

«Был шум, дети плакали, а во дворе лаяли собаки. Убил, чтобы этот шум прекратился», — сказал Валерий Пермяков в суде.

Российский военнослужащий Валерий Пермяков, который обвиняется в убийстве семи человек в армянском городе Гюмри, заявил в суде, что причиной убийства детей стал шум.

«Был шум, дети плакали, а во дворе лаяли собаки. Убил, чтобы этот шум прекратился», — сказал Пермяков в ходе выездного заседания суда Ширакской области Армении, которое проходит на территории 10-2-й российской военной базы в Гюмри. Слова солдата приводит «Интерфакс».

Пермяков вновь полностью признал свою вину в убийстве семи человек. До этого он признался в убийстве на заседании суда, в ходе которого зачитывалось обвинительное заключение.

В начале февраля прошлого года сообщалось, что Пермяков имел проблемы с психикой, однако был призван на военную службу. При этом командир воинской части №21250 Сергей Гурулев (в этой части Пермяков служил до отправки в Армению), полковник Евгений Соцков не доложил при переводе Пермякова в 102-ю российскую военную базу в Гюмри, что солдат во время службы месяц лечился в психиатрическом отделении.

Валерий Пермяков убил членов семьи Аветисян 12 января 2015 года после того, как дезертировал с базы. Среди жертв военнослужащего были двухлетняя девочка и полугодовалый ребенок. Он получил ранения штыком и скончался в больнице через неделю после случившегося.

Валерия Пермякова задержали в день убийства во время попытки перейти границу с Турцией.

Из книги Виктора Шендеровича «Изюм из булки».

«Сахарова из Академии наук исключали. Позориться никому не хотелось, но — надо... Под страхом кадровых репрессий кворум собрали, куратора из ЦК прислали, и процесс пошел, хотя довольно вяло... Ну очень не хотелось позориться!далее

/








/































































































Из книги Виктора Шендеровича «Изюм из булки».

«Сахарова из Академии наук исключали. Позориться никому не хотелось, но — надо... Под страхом кадровых репрессий кворум собрали, куратора из ЦК прислали, и процесс пошел, хотя довольно вяло... Ну очень не хотелось позориться!

И вот какой-то членкор, косясь на закаменевшего лицом куратора, робко заметил, что, мол, оно, конечно... и Сахаров поступил с советским народом нехорошо... но вот незадача: академик — звание пожизненное, и еще не бывало, чтобы академиков исключали... нет прецедента...

На этих словах оживился нобелевский лауреат академик Капица.

— Как нет? — звонко возразил он. — Есть прецедент! И куратор из ЦК КПСС облегченно вздохнул, а Капица закончил:

— В 33-м году из прусской Академии наук Альберта Эйнштейна исключили!

Наступила страшная тишина, и Сахаров советским академиком остался, а еще один голос в защиту Андрея Дмитриевича в те дни из уст «атомного» академика Александрова прозвучал.

Какой-то партийный начальник в академических кулуарах заметил про Сахарова:

— Как может он членом Академии быть? Он же давно не работает!


Александров ответил:

— Знаете, у меня есть член, он тоже давно не работает, но я держу его при себе за былые заслуги!».

Осуждению Сахарова, между прочим, надлежало быть всенародным, и вместо утренней репетиции во МХАТе открытое партсобрание назначили.

Стоя в трибуне, парторг Ангелина Степанова маралась о решения партии и правительства — коллектив кочумал, пережидая неизбежное.

Кто посовестливее, отводил глаза, кто поподлее, лицом подыгрывал, а группа мхатовских «стариков», расположившись в задних рядах, своей жизнью жила, включавшей в себя утреннюю фляжку коньяка. Оттуда оживленный гур-гур доносился, очень обидный для парторга, потому что мараться приятно со всеми заодно, а делать это в одиночку обидно.

И Степанова не выдержала.

— Товарищи! — прервала она собственные ритуальные проклятия в адрес академика. — Что вы там сзади отсиживаетесь? Михаил Михайлович, — ядовито обратилась она персонально к Яншину. — Может быть, вы хотите выступить, сказать что-нибудь? Яншин вздохнул и сказал:
— Хочу.
Встал и пошел к трибунке.

— Минута времени вам! — почуяв недоброе, предупредила Ангелина Степанова.
— Хорошо, — согласился Яншин.

Он вышел, поистине мхатовскую паузу взял, оглядел печально собрание, остановил взгляд на парторге и воскликнул:
— А ты, Ангелина, как была б... так и осталась.

И поглядев на часы, сообщил: — Еще 40 секунд осталось».

Международное рейтинговое агентство Fitch в своем очередном анализе состояния экономик развитых стран, участниц рейтинга, подтвердило суверенный кредитный рейтинг Израиля по обязательствам в иностранной валюте на уровне A и повысило прогноз с нейтрального — на позитивный. далее

Официально День Победы установлен в ознаменование победы советского народа в Великой Отечественной войне указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года.

День Победы — праздник победы Красной армии и советского народа над нацистской Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов. Установлен Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1945 года и отмечается 9 мая каждого года.далее

Автор: Наталья Голицына Радио "Свобода"

Литературовед утверждает, что псевдоним "Шекспир" использовала Амелия Бассано.

Исполнилось 400 лет со дня смерти Уильяма Шекспира. Однако его личность до сих пор остается загадкой. Английский шекспировед Джон Хадсон опубликовал книгу под названием "Смуглая леди Шекспира", в которой доказывает, что на самом деле под псевдонимом "Шекспир" скрывается женщина — поэтесса Амелия Бассано. далее

Zhirinovsky Особенности парламентской речи

Парламентская речь – это не изящная словесность и не риторическое упражнение. Она является средством достижения поставленных политических целей, а не самоцелью. Она должна отвечать ряду требований, которые делают ее убедительной, доказательной, логичной, продуманной и просто красивой. Грамотность, логичность и эмоциональная окраска речи сегодня являются обязательными условиями любого политического общения. Политики должны владеть техникой непосредственного контакта, как на индивидуальном, так и на массовом уровне и уметь обращаться со словом.

Рассмотрим требования, которым должна соответствовать современная парламентская речь:

Правильность речи – ее соответствие принятым литературно-языковым нормам.

Точность речи – ее соответствие мыслям говорящего.

Ясность речи – ее доступность пониманию слушающего. Необходимо говорить так, чтобы тебя нельзя было не понять.

Логичность речи – ее соответствие законам логики. Небрежность языка обусловливается неточностью мышления.

Простота речи – ее безыскусственность, естественность, отсутствие вычурности.

Богатство речи – разнообразие используемых в ней языковых средств.

Сжатость речи – отсутствие в ней лишних слов, ненужных повторений.

Чистота речи – устранение из нее слов нелитературных, жаргонных, вульгарных, иностранных, употребляемых без особой необходимости.

Живость речи – отсутствие в ней шаблонов, ее выразительность, образность, эмоциональность.

Благозвучие речи – ее соответствие требованиям приятного для слуха звучания, подбор слов с учетом их звуковой стороны.

Выразительность речи придает использование следующих художественных средств языка.

Синонимы – слова, обозначающие одно и то же понятие, но относящиеся к различным стилям речи и поэтому обладающие различной эмоциональной и экспрессивной окраской.

Сравним слова синонимического ряда: недостоверная информация, искажение фактов, ложь, вранье, брехня. Каждое слово из этого ряда передает разное отношение говорящего к явлению и поэтому несет дополнительный смысл, а значит, делает речь богаче.

Украшают речь, доставляют эстетическое удовольствие, пробуждают чувства слушателей тропы – средства языковой выразительности речи. Троп (от греч. tropes – поворот) – это слово в переносном значении. В основе всех тропов лежат сравнение, образ.

Рассмотрим самые распространенные тропы.

Сравнение – наиболее часто употребляемый троп.

«Политика – как океан: если уж предался этой стихии, то больше себе не принадлежишь. Она тобой владеет» (И. Хакамада).

Эпитет – это образное определение, передающее отношение говорящего к предмету.

«Великая женщина в российской ментальности – или декабристка, которая следует за мужем, разделяя его величие и его страдания, или лошадь, на которой пашут» (И. Хакамада).

«И дочь Ельцина Татьяна многих за пояс заткнула. Обычная женщина бальзаковского возраста смогла скоординировать деятельность своих мальчиков-реформаторов и тоже победить генералов» (В.В. Жириновский).

Метафора. Удачные метафоры вызывают эмоции, надолго остаются в памяти. Оратор постоянно ищет образы тех явлений, о которых он собирается рассказать.

«Власть – это слишком грубая сила, это всегда принуждение, ограничение свободы» (И. Хакамада).

Метонимия – слово или словосочетание, которое заменяет название предмета на основании определенной связи между ними.

«Все жители города прекрасно знают, что игровые автоматы – это беда, засасывающая тысячи людей; обдирающая как липку наших земляков» (В. Тимаков).

Гипербола (преувеличение) – непомерное увеличение каких-то качеств явления.

«Мы всех, всех заставим уважать Россию православную, Россию авторитарную» (В.В. Жириновский);

«Я же перед всей планетой в лицо плеснул одному из них. Вся планета видела это» (В.В. Жириновский).

Литота (преуменьшение) – чрезмерное уменьшение каких-то качеств.

«Это можно сделать за одну секунду».

Ирония – слово или выражение употребляется в смысле, обратном буквальному, для высмеивания какого-то явления.

«Эх, Катя, Катерина. Тоже вылезла: была участковым врачом-педиатром, внука Ельцина лечила, того, который сбежал в Лондон. Он там учится. Здесь, в России нет хорошего образования, его туда отправили. Здесь же осталась уже одна помойка, да барахолка, да кочегарка. Вот он туда внучка своего и отвез» (В.В. Жириновский).

Олицетворение – троп, состоящий из перенесения свойств человека на неодушевленные предметы и отвлеченные понятия.

«Россия, матушка Россия!» (В.В. Жириновский).

Для того чтобы сделать более впечатляющей и отчетливой какую-то мысль, используются фигуры – особые построения фраз.

Риторическое восклицание – эмоциональное утверждение или отрицание с целью привлечь внимание аудитории, побудить ее, разделить мнение выступающего.

«Русские люди! Я преклоняюсь перед вами, я целую ваши ладони, я смотрю на вас, как на героев» (В.В. Жириновский).

Риторический вопрос. Это вопрос, который не предполагает прямого ответа. Выражая утверждение в вопросительной форме, он привлекает внимание слушателей к проблеме.

«Молодые русские, я обращаюсь к вам. Я хочу видеть ваш гордый взгляд. Неужели же мы допустим, чтобы сегодня разбили нас изнутри?» (В.В. Жириновский).

«Сейчас российский народ стоит перед одним из самых важных вызовов в своей истории. Как выжить в глобальном мире, не потеряв своего лица? Как сохранить свою веру и защитить нравственные принципы?» (Г.И. Райков).

Повтор – многократное повторение оного и того же слова или оборота для того, чтобы выделить самое существенное понятие во фразе. Разновидность повтора – анафора (повторение начальных слов) и эпифора (повторение заключительных слов).

Пример анафоры – отрывок из выступления Б.Е. Немцова: «Главное то, что создана единая либеральная партия. Главное то, что она демократическая. Главное то, что она будет отстаивать интересы среднего класса. Главное то, что мы не допустим диктатуры. Главное то, что мы будем бороться за снижение налогов и открытую экономику. Главное, что мы не дадим заткнуть рот нашей прессе. Вот это – главное…».

Приведем еще один пример – отрывок из книги «Иван, запахни душу!» В.В. Жириновского: «Ваня, я обращаюсь к тебе. И для меня ты, как и для всего мира, простой русский парень, обычный русский солдат, обычный студент. Я обращаюсь к тебе как твой дед, ведь у меня тоже растут внуки. Обращаюсь к тебе как муж, у меня есть жена, русская женщина. Обращаюсь к тебе как сын, моя мать – простая русская женщина, да будет земля ей пухом. Обращаюсь к тебе как дядя, у которого много племянников. Обращаюсь к тебе как брат, у которого есть братья, старше меня и младше. Обращаюсь к тебе как гражданин России, потому что больше не могу молчать: сколько фальши, сколько гадости на нашей прекрасной земле! И как хочется все это исправить».

Существует большое количество основных видов повторов: дословный повтор («Стучат колеса, стучат. Поземка метет, метет. Теплушки все везут, везут…» В.В. Жириновский); частичный повтор («Я бросил упрек оппоненту один раз, я упрекнул его во второй раз» В.В. Жириновский); расширенный повтор:

«Единственная надежда планеты Земля – это Россия. Гордимся и радуемся тому, что мы живем в России, гордимся, что мы являемся представителями великого русского народа, который дал возможность вместе с нами жить на нашей земле сотням других народов» (В.В. Жириновсий).

Однако очень важно помнить, что небольшая доза повтора действует одобряюще, а слишком большая – усыпляет или разочаровывает. Искусство парламентской речи в том и состоит, чтобы преподнести повтор так, будто он только что возник.

К расширенному повтору относится также разъяснение. Выражение, которое выбрали первоначально, кажется слишком слабым, поэтому к нему возвращаются, его поясняют.

«Я обращаюсь к тебе, простой русский мальчик Ваня. Я люблю тебя. Я люблю тебя, потому что ты тихий, ласковый, добрый. Но, Ваня, сегодня наша Родина, твоя великая Россия лежит в развалинах именно потому, что ты слишком добрый, слишком тихий и слишком ласковый» (В.В. Жириновский).

Цитирование. Некоторые политики украшают свою речь множеством цитат, но они уместны в научных лекциях, в популярных же выступлениях они нарушают ход речи и утомляют слушателя.

Приведем пример цитирования: «Здравый смысл подсказывает: время невозможно повернуть назад. Нужно обустраивать Россию, стараясь утвердить в народной жизни все лучшее, что у нас было.

«Я уважаю все идеологии, кроме центристской. Я не знаю такого случая в истории, чтобы кто-то, погибая, кричал «Да здравствует центр!» Мануэль Фрага – основатель народной партии в Испании.

Мы – народники – не в праве укрываться за невразумительной вывеской «центризма», которая чаще всего скрывает зависимость других партий от власти и неспособность что-либо сделать для блага народа. Народная партия не справа, не слева и не в центре надуманного «политического спектра» – она со своим народом и в дни побед, и в дни трудностей» (Г.И. Райков).

Рассмотрим еще один пример цитирования: «Посмотри, тебя же взрывают в подъездах твоих домов, даже в столице твоего русского государства. Тебя взрывают на самой прекрасной площади мира, на площади, носящей имя самого великого поэта в мире – А.С. Пушкина. Помнишь его крылатые слова: «Москва! Как много в этом слове для сердца русского слилось!» (В.В. Жириновский).

Противопоставление. Оно должно быть ясным, но неожиданным для слушателя.

«Люди для нас – не пресловутый «электорат», а духовные личности, способные строить свою жизнь не по заимствованным шаблонам, а руководствуясь своей совестью, разумом, здравым смыслом и вкусом» (Г.И. Райков).

Предуведомление. Создает у слушателей повышенное ожидание.

«Не могу не сказать несколько слов о Зюганове. Не дай бог, обидится» (В.В. Жириновский);

«Давайте посмотрим, как многое изменилось за 10 лет…» (С.В. Кириенко).

Намек. Это эффективный прием, проясняющий обостряющий высказывание. Нередко это намек на какое-либо высказывание или факт.

«Мне не нужно объяснять вам подробно, какие последствия будет иметь это событие…», «Вы уже знаете к чему я клоню…».

Все рассмотренные здесь средства взаимодействуют друг с другом посредством многообразных связей, причем подчас одно средство встроено в другое. Следует иметь в виду, что их не рекомендуется применять все сразу.

Подбирая слова для выступления, необходимо все время иметь в виду основную цель речи политика: передать информацию аудитории или воздействовать на нее. И помнить о том, что без общения со слушателями никакая цель не будет достигнута. В парламентской речи воплощаются все три функции языка: общение, сообщение, воздействие.

Для парламентской речи характерны короткие предложения, простота построения фраз, употребление разговорной лексики, эмоциональная окрашенность, вопросительные предложения, обращения, использование личных впечатлений и глаголов в побудительном наклонении («Мы видим, что…», «Как вы знаете…», «Подумаем», «Вспомните»).

Необходимо помнить, что парламентская речь должна быть продуманной, грамотной, логичной, ясной, убедительной, доказательной и просто красивой.

Источник: http://ldpr.org/index.php?ind=reviews&op=entry_view&iden=15

Антисемиты

Антисемиты - интеллектуалы,
Российских писателей «цвет»
Из редколлегий нечистых журналов
И подзаборных газет.

Люди пера, с головою в работе,
За принципы жизнь отдадут.
Гитлер и Геббельс в особом почете
В их правоверном ряду.

Смелые люди – антисемиты:
Кто бы так стал рисковать:
Целому миру очень открыто
Дикость свою показать?

Щедрые люди – гроша не имея,
Думают только о том,
Как бы отправить «богатых» евреев
В сладкую жизнь за бугром.

Антисемитского доброго люда
Славлю немолкнущий глас:
Если они о евреях забудут,
Кто будет помнить о нас?

Вот почему мне мила и любезна
Их многоликая рать;
Если они вдруг внезапно исчезнут,
Их надо бы снова создать!.

И все же мне жаль их – с подобною ношей
Трудно им в жизни порой.
Смилуйся, Боже, этим людям "хорошим"
Душу навек упокой!

1990

68 лет назад, день 13 апреля 1948 года был кошмарным днём резни
еврейской колонны, которая двигалась по Иерусалиму.

Вооруженные арабы атаковали колонну,пересекавшую в половине
десятого утра квартал Шейх Джерах по пути к больнице
«Хадасса» и к университету на горе Скопус.

Были убиты и сожжены заживо семьдесят семь врачей и медсестер, профессоров и студентов.

Британский министр колоний Артур Крич-Джонс лично пообещал
представителям Еврейского агентства, что пока британские
вооруженные силы находятся в Иерусалиме, британская армия
будет выступать гарантом того, что не будет нарушен
установленный порядок следования колонны. В колонне находился персонал, который должен был сменить своих коллег,
работавших в университете и больнице «Хадасса» (больница
обслуживала не только еврейское население, но и весь Иерусалим).

В колонне двигались две кареты «скорой помощи», три автобуса, окна которых были забраны металлическими щитами, чтобы уберечь пассажиров от огня снайперов, а также несколько грузовиков, груженных медицинским оборудованием и материалами, продовольствием и топливом, и два легковых автомобиля.

У въезда в квартал Шейх Джерах стоял офицер британской полиции, который, как обычно, просигналил, что путь свободен и безопасен. В центре арабского квартала, почти у самой виллы муфтия хадж Амина ал-Хусейни, изгнанного из Эрец-Исраэль пронацистского лидера арабов
земли Израиля, на расстоянии примерно ста пятидесяти метров
от виллы семейства Силуани, первый автомобиль подорвался на
мине. И сразу же по колонне был открыт ураганный огонь, с обеих сторон дороги полетели гранаты и бутылки с зажигательной смесью -
«бутылки Молотова».

Обстрел колонны не прекращался все утро.
Все это происходило менее чем за двести метров от поста
британского армейского патруля, в задачу которого входило
обеспечение безопасности движения еврейских колонн, следующих в «Хадассу» и университет. Однако британские солдаты, наблюдая за арабской атакой, не пошевелили и пальцем.

Арабы, не участвовавшие в бойне, и вышедшие вместе со своими семействами на прогулки, смотрели на бойню с превеликим
удовольствием.

Некоторые уселись на деревянных с мягкой обивкой стульях на веранде, с которой было удобно наблюдать.

В 9.45 утра, не задержавшись ни на секунду, проследовал в своем автомобиле генерал Гордон Х.А. Макмиллан, верховный
главнокомандующий британскими вооруженными силами в Эрец-Исраэль. (Впоследствии генерал, не моргнув и глазом, утверждал, что
ему показалось, будто арабская атака уже закончилась).

В час пополудни, а затем еще через час пронеслись мимо, не
останавливаясь, автомобили британской армии. Когда офицер связи при Еврейском агентстве обратился в штаб британского командования с просьбой позволить бойцам Хаганы эвакуировать раненых и
умирающих, то услышал в ответ: «Армия контролирует ситуацию. Штаб
решительно запрещает Хагане вмешиваться в происходящее».

Вопреки запрету, бойцы Хаганы пытались оказать помощь колонне, оказавшейся в огненном кольце, поспешив к ней на выручку
со стороны еврейских кварталов и со стороны осажденных «Хадассы» и
университета. Но британцы блокировали все попытки приблизиться к месту и оказать помощь.

В 13.45 пополудни президент Еврейского
университета профессор Иехуда Лейб Магнес позвонил генералу
Макмиллану, настойчиво прося о помощи. Вот что ответил генерал: «Армия пытается добраться до места, но там завязался жестокий бой».

Никакого боя там не было. В 15.00 были подожжены оба автобуса,
и почти все пассажиры, большинство из которых были ранены, а некоторые уже находились при смерти, сгорели заживо.

Среди семидесяти семи погибших были профессор Хаим Ясский, возглавлявший больницу «Хадасса»; профессора Леонид Должанский и Моше Бен-Давид, основатели медицинского факультета в
Иерусалиме; физик доктор Гюнтер Вольфсон; профессор Энцо
Бонавентура, возглавлявший кафедру психологии; доктор Аарон Хаим Фрейман, специалист вобласти еврейского права; доктор Беньямин Клар, лингвист.

Позднее Высший мусульманский совет выступил с официальным заявлением, в котором эта бойня была представлена как геройская
операция, проведенная «под командованием иракского
офицера».

В заявлении осуждали британцев за то, что вмешались в последнюю минуту, и сожалели: «Если бы британская армия не
вмешалась, то ни одна живая душа из пассажиров колонны не
осталась бы на земле».
--------------------------------
Экскурс в Гугл подсказал мне, что этот текст - изложение
отрывка из автобиографической книги Амоса Оза "Повесть о любви
и тьме".

Описанная здесь бойня в Иерусалиме предшествовала провозглашению
государства Израиль в мае 1948 года и началу Войны за
независимость 1948 года
http://jennyferd.livejournal.com/6003326.html

68 лет назад, день 13 апреля 1948 года был кошмарным днём резни
еврейской колонны, которая двигалась по Иерусалиму.
Вооруженные арабы атаковали колонну, пересекавшую в половине
десятого утра квартал Шейх Джерах по пути к больнице «Хадасса» и к университету на горе Скопус. далее

http://www.alexfl.ru/vechnoe/vechnoe_mist15.html
тайны истории
Люди, лишенные совести, чаще вступают с ней в сделку.
Парадокс!
В той страшной войне русский народ проявил невиданный массовый героизм и самоотверженность в смертельной борьбе с паразитической напастью, пытавшейся в очередной раз покорить и уничтожить Великую Русь. А сегодня потомки тех паразитов пытаются нахально изолгать Победу, завоёванную русскими кровью и жизнью миллионов лучших сынов и дочерей. далее

Автор: Наталья Голицына Радио "Свобода"

Литературовед утверждает, что псевдоним "Шекспир" использовала Амелия Бассано

Исполнилось 400 лет со дня смерти Уильяма Шекспира. Однако его личность до сих пор остается загадкой. Английский шекспировед Джон Хадсон опубликовал книгу под названием "Смуглая леди Шекспира", в которой доказывает, что на самом деле под псевдонимом "Шекспир" скрывается женщина — поэтесса Амелия Бассано. далее

Обама и Путин договорились отдать Голаны Асаду
Нетаньяху предстоит битва с Обамой и Путиным по поводу Голан

Израильский кабинет посвятит свое заседание в воскресенье 17 апреля вопросу о Голанах. Премьер-министр Биньямин Нетаньяху посетит Москву в четверг, 21 апреля, для встречи с президентом России Владимиром Путиным и начнет самое важное сражение в его политической карьере, являющееся одним из решающих событий в истории Израиля последних 10 лет: будущее Голанских высот.

Разведывательные источники DEBKAfile и источники в Москве сообщают, что политические и военные руководители Израиля в минувшие выходные были поражены и шокированы, когда они узнали, что президент США Барак Обама и президент России Владимир Путин договорились поддержать возвращение Голан Сирии. Президенты двух стран дали руководителям их дипломатических служб, госсекретарю Джону Керри и министру иностранных дел Сергею Лаврову, зеленый свет на включение такого пункта в предложения, разрабатываемые на Женевской конференции для завершения сирийской гражданской войны.

Израиль отобрал Голанские высоты от сирийской армии 49 лет назад, во время Шестидневной войны 1967 года, после того, как сирийская армия вторглась в Израиль.

В 1981 году во время правления тогдашнего премьер-министра Менахема Бегина в Израиле был принят закон, определяющий Голаны в качестве территории, находящейся под израильским суверенитетом. Тем не менее этот закон не устанавливает, что эта территория принадлежит Израилю.

В то время, как Израиль готовился к дипломатической битве за будущее Иерусалима, Иудеи и Самарии, Обама и Путин решили нанести дипломатический удар по Израилю и правительству Нетаньяху на таком неожиданном направлении, как Голаны.

Этот удар является частью усилий двух держав по использованию своего дипломатического и военного сотрудничества относительно Сирии для навязывания соглашений таким соседним странам, как Израиль, Турция, Саудовская Аравия и Иордания.

Например, Москва и Вашингтон пытаются навязать договор о предоставлении независимости сирийским курдам, несмотря на оппозицию непреклонной Анкары. Президенты двух стран также оказывают давление на Эр-Рияд и Амман с целью продлить правление президента Сирии Башара Асада, по крайней мере, в ближайшем будущем.

Источники DEBKAfile сообщают, что также, как как и другие дипломатические или военные шаги, инициированные Обамой и Путиным в Сирии, например, для окончательного удаления Асада от власти, обе державы видят решение вопроса о Голанских высотах как постепенный процесс, который может занять длительное время, возможно, даже годы. Тем не менее их позиция заключается в том, что Израиль должен уйти с Голанских высот по окончании этого процесса.

Следует заметить, что премьер-министр Нетаньяху не едет в Вашингтон, чтобы обсудить вопрос Голанских высот с Обамой. Частые поездки премьер-министра, старших должностных лиц и верхушки Вооруженных сил Израиля в Москву в последние месяцы показывают, откуда на Ближнем Востоке дует ветер.

Тем не менее Москва – не Вашингтон, а у Израиля нет лобби в российской столице для защиты своих интересов.

Надо ясно понять, что частые поездки высокопоставленных израильских чиновников в Москву не создали такую израильскую политику, какая может повлиять на Путина или других высокопоставленных членов российского руководства. Путин сделал случайные уступки Израилю по вопросам минимального стратегического значения, но в дипломатических и военных шагах в отношении Сирии и Ирана он мало принимал во внимание позиции Иерусалима.

Следует также отметить, что относительно российской интервенции в Сирии не было никаких оснований для энтузиазма со стороны Нетаньяху, израильских министров и старших офицеров ЦАХАЛа.

Все призывы со стороны экспертов по России, в основном от круга DEBKAfile, о необходимости придерживаться крайней осторожности в отношениях с Путиным не были услышаны политическим руководством в Иерусалиме и командованием ЦАХАЛа в Тель-Авиве.

На фоне этих событий три региональных субъекта очень довольны соглашением Вашингтона и Москвы потребовать вывода израильских войск с Голанских высот – сирийский президент Асад, иранское руководство в Тегеране и лидер Хезболлы Хасан Насралла.

Теперь им не нужно рисковать военной конфронтацией с Израилем за Голанские высоты, потому что Обама и Путин по существу согласились сделать за них грязную работу.

http://www.debka.com/article/25371/Netanyahu-to-ba...-Putin-over-the-GolanNetanyahu to battle Obama, Putin over the Golan

Netanyahu to battle Obama, Putin over the Golan

The Israeli cabinet holds its weekly session Sunday April 17, on the Golan. Prime Minister Benyamin Netanyahu will visit Moscow on Thursday, April 21 to meet with Russian President Vladimir Putin and to launch the most important battle of his political career, and one of Israel’s most decisive contests of the last 10 years: the battle over the future of the Golan Heights.
DEBKAfile’s intelligence sources and its sources in Moscow report exclusively that Israel’s top political leaders and military commanders were stunned and shocked last weekend when they found out that US President Barack Obama and Russian President Vladimir Putin have agreed to support the return of the Golan to Syria. The two presidents gave their top diplomats, Secretary of State John Kerry and Foreign Minister Sergei Lavrov, the green light to include such a clause in a proposal being drafted at the Geneva conference on ending the Syrian civil war.
Israel captured the Golan from the Syrian army 49 years ago, during the Six-Day War in 1967 after the Syrian army invaded Israel.
In 1981, during the tenure of then Prime Minister Menachem Begin, Israel passed a law defining the Golan as a territory under Israeli sovereignty. However, it did not state that the area belongs to Israel.
While Israel was preparing for a diplomatic battle over the future of Jerusalem, Judea and Samaria, Obama and Putin decided to deal a diplomatic blow to Israel and Netanyahu’s government on an unexpected issue, the Golan.
It is part of an endeavor by the two powers to use their diplomatic and military cooperation regarding Syria to impose agreements on neighboring countries, such as Israel, Turkey, Saudi Arabia and Jordan.
For example, Washington and Moscow are trying to impose an agreement regarding the granting of independence to Syrian Kurds, despite Ankara’s adamant opposition. The two presidents are also pressuring Riyadh and Amman to accept the continuation of Syrian President Bashar Assad’s rule, at least for the immediate future.
DEBKAfile’s sources report that just like the other diplomatic or military steps initiated by Obama and Putin in Syria, such as those for Assad’s eventual removal from power, the two powers see a resolution of the Golan issue as a gradual process that may take a long time, perhaps even years. But as far as they are concerned, Israel will have to withdraw from the Golan at the end of that process.
It should be noted that Prime Minister Netanyahu is not traveling to Washington to discuss the Golan issue with Obama. The frequent trips by the prime minister, senior officials and top IDF brass to Moscow in recent months show where the winds are blowing in the Middle East.
However, Moscow is not Washington, and Israel has no lobby in the Russian capital defending its interests.
It should be made very clear that the frequent trips by senior Israeli officials to Moscow have not created an Israeli policy that can influence Putin or other senior members of the Russian leadership. Putin has made occasional concessions to Israel on matters of minimal strategic importance, but on diplomatic and military steps regarding Syria and Iran he has shown little consideration of Jerusalem’s stance.
It should also be noted that there has been no basis for the enthusiasm over the Russian intervention in Syria shown by Netanyahu, Israeli ministers and senior IDF officers.
All of the calls by a number of Russia experts, mainly those of DEBKAfile, for extreme caution in ties with Putin have fallen on deaf ears among the political leadership in Jerusalem and the IDF command in Tel Aviv.
Amid these developments, three regional actors are very pleased by Washington and Moscow’s agreement to demand Israeli withdrawal from the Golan: Syrian President Assad, the Iranian leadership in Tehran and Hizballah leader Hassan Nasrallah.
Now, they do not need to risk a military confrontation with Israel over the Golan because Obama and Putin have essentially agreed to do the dirty work for them.
http://www.debka.com/article/25371/Netanyahu-to-battle-Obama-Putin-over-the-Golan

Что из себя представляет В.Путин, мы знаем уже давно.
А как правильно следует называть Б.Обаму?

А.К. Одна мелочь: ИЗРАИЛЬ - не Чехословакия 1938 года. И не таких молодцов видали.

Красильщиков Аркадий - сын Льва. Родился в Ленинграде. 18 декабря 1945 г. За годы трудовой деятельности перевел на стружку центнеры железа,километры кинопленки, тонну бумаги, иссушил море чернил, убил четыре компьютера и продолжает заниматься этой разрушительной деятельностью.

Плюсы: построил три дома (один в Израиле), родил двоих детей, посадил целую рощу, собрал 597 кг.грибов и увидел четырех внучек..