Михаил Гольд Не покидай, козаченьку, рідненького батька!
Як батька покинеш, сам марне загинеш…

Только дорожные указатели на Чернобыль отличают эту провинциальную трассу от сотен других, потерявших надежду на ремонт в преддверии ЕВРО-2012, который Украина примет в будущем году. Впрочем, если экстрим-туры в Зону отчуждения в последние годы стали настоящим хитом, то в Сидоровичах, от которых до этой Зоны рукой подать, любой гость — экзотика. Тем более, заморский — сын Ицхака Рабина, приехавший на открытие памятного барельефа в честь своего деда — Нехемии Рабичева — чье детство и ранняя юность прошли в этом селе, название которого никак не могут запомнить даже опытные «рабиноведы». То оно превращается в Смидовичи, а один автор даже пишет о неком «местечке Бесидрович», хотя насчет «местечка» мнения историков расходятся: по некоторым данным, даже во времена Нехемии здесь жили всего пять еврейских семей.

Нехемия Рабичев родился в деревне Сидоровичи (ныне — Киевская область) в 1886 году. В раннем возрасте лишился отца, с 14 лет начал работать в пекарне. Будучи членом партии эсеров, попал в поле зрения тайной полиции. Эмигрировал в 1904 году в США, спасаясь от грозившей ссылки в Сибирь. В Америке сменил много профессий, со временем осел в Чикаго, где вступил в социал-сионистскую партию «Поалей Цион». В 1917 году призвался в Еврейский легион, в составе которого прибыл в Палестину в самом конце Первой мировой войны. В Эрец Исраэль гебраизировал фамилию, став Нехемией Рабиным. С начала 1920-х работал в Электрической компании, став одним из первых сотрудников знаменитого общественного деятеля, инженера и бизнесмена Пинхаса Рутенберга. По воспоминаниям близких, Нехемия Рабин был мягким человеком, «проводившим время за курением трубки и игрой в шахматы». Скончался в 1971 году в кибуце Манара на севере Израиля.



Покойный премьер, кстати, знал об украинских корнях отца, но во время визита на Украину за полтора месяца до трагической гибели (в сентябре 1995-го) так и не добрался к своим пенатам. По одной версии, произошла традиционная путаница в названии села, и его просто не нашли (хотя с просьбой о поиске родового гнезда Рабиных обращались даже к тогдашнему президенту Кучме). Согласно другой, хронометраж визита и ситуация в Израиле не позволили главе правительства завернуть в Сидоровичи. Правда, ксерокопию записи о рождении Нехемии Рабичева в метрической книге Иваньковского уезда премьеру все-таки успели вручить. Говорят, растрогался.*

А меньше чем через два месяца случилось то, что случилось. О Сидоровичах забыли на 15 лет. Пока весной 2010 года глава «Лимуда-СНГ» Хаим Чеслер не привез на Украину в двадцатиградусный мороз внука Нехемии Юваля — успешного бизнесмена и инвестора. Тогда и была открыта скромная мемориальная доска, которая, по сообщениям СМИ, должна была вскоре превратиться в памятник из иерусалимского камня.

Прошло больше года, и то ли местные журналисты что-то напутали, то ли камня не хватило, но то, что торжественно открыли этим летом в Сидоровичах, скорее не памятник, а рельеф. Причем, тройной: рядом c Нехемией его дети — уроженцы Эрец Исраэль Ицхак и Рахель. Рахель, кстати, до сих пор здравствует в кибуце Манара, где прожил большую часть жизни и был похоронен отец.

Церемония прошла весьма помпезно: с хлебом-солью для Юваля Рабина в прологе и фуршетом в местном ДК в эпилоге. Село небольшое (меньше 300 жителей) и глухое даже по провинциальным меркам, так что для сидоровчан визит районного начальства, депутата Кнессета и главы Ассоциации «Израиль-Украина» Алекса Миллера, главного «лимудовца» Хаима Чеслера, директора Израильского культурного центра в Киеве Юлии Дор и прочих официальных (при этом вполне симпатичных) лиц, стал настоящим событием.

Опустим речи — приятные и непродолжительные. Отметим дары Израильского центра местной библиотеке — увесистые и нарядно-глянцевые. Поаплодируем местному кобзарю, исполнившему на бандуре сентиментальное «Ой у полі могила з вітром говорила…»

А высокий гость, наверное, был очень благодарен деду за то, что в этих краях он только гость. Редкий и почетный. Нехемия вовремя уплыл в а-Голдене медине (да-да, в Эрец Исраэль он оказался только через 15 лет) — ведь ссылка в Сибирь за эсеровскую деятельность могла оказаться самым малым испытанием, останься он в этом забытом Богом месте.

И никто не назвал бы именем сына скромного помощника пекаря из Сидоровичей 28 школ, 26 проспектов, улиц и мостов, 11 площадей, 7 парков, 3 факультета, 2 спорткомплекса, военную базу и электростанцию.

*Рассказывают, как другой премьер, Эхуд Ольмерт, рассматривая в Самаре выуженную из местного архива метрику своего отца, кисло процедил: «Интересно».

http://booknik.ru/news/report/?id=36493