Наши аккуратные малыши кончают спасительными литрами, а мы трясущимися руками глотаем послушную настоящую сперму, которая распознает себя только с четвертой.
Благодарю.

Стишок-обличение "Мы нисколько не озабоченные":
Большежопая собачка, что ты смотришь на меня?
Ты решил, подружка, верно, что вскочил я на коня?
Будто ветер, взвыв в пищанье, потянулся низко вверх?
Будто зубы, выпав молча, оголили правый нерв?
И, отчаявшись, подкинешь мне дровишек полный дом?
И сгорит массажно в печке тот заштопанный гандон?
Я откланяюсь, пожалуй, - Лиля больно хороша.
И еще, пиликнув матом, мастурбирует душа.

Разноцветными слезами я разрушу о себе все мифы - мне больше нечего скрывать:
я не различаю фрикативное г
не умею прыгать с парашютом
ни разу не ела говно
не взбиралась на Эльбрус
взбиралась на гаражи
не подкидывала вверх диваны
не убирала со лба звезду
не выходила замуж
ела хлеб из мусорки
не глотала фольгу
не кидалась помидорами в Квазимодо в 14-15 веках
не проводила ознакомительной практики
не сушила овощи
- это все правда.

в горшках, вместо кактусов, распускается порезанная по краям бумага. очень жаль, что я никогда не буду умной.
на балконе на веревке сушатка отчлененные мужские ноги. не подумайте, продезинфицированные.
внезапно, вне очереди, проскакала вмиг "Муза" Ассаи.
хуй, собака, - все, что требуется.

серия стихотворений by РыЛ и Сун:
Ну что, малёк, взрочни чуток!
Ну что, малёк, вздрочки часок!
Ну что, малёк, вздрочни харчок!
Ну что, малёк, вздрочни в харчок!
Ну что, малёк, вздрочни, торчок!

- эта простынь выдает меня в плане варенья *надела на голову простынь, закапала ее вареньем*
- ну, а так-то, конечно, все нормально. и если б ты на улицу вышла с простынью на голове, то никто-никто б не догадался, что ты обкуренная.

Лиля представляет кулинарные изыски.
Точность появляется - мера исчезает.
Острая Бригантина советует быть осмотрительнее и экономнее.

Коленки постепенно скрывались в серой воде Москва-реки, а он поуютнее кутался в разделочную доску, старательно наматывая ее вокруг шеи. Ему стало теперь намного легче - удалось решить, куда спрятать труп. Он был так счастлив, что ее сердечко больше не кололо - она могла бы быть благодарна ему уже хотя бы за это, не говоря уже о двоящихся первых буквах в конце правой стороны.

Пространство с катастрофической скоростью сжималось до размеров плавательной маски. Рукоятку непреодолимо тянуло вниз. А плетку - вверх.

Я отклею звезды с неба.
Приготовлю нам гашиша.
Пластилины - nie potrzebna.
Накрывает, но не крыша.
Разберусь с соленой пылью -
Перхоть - вовсе не проблема.
Мне бы легкость только крылью,
И готова теорема.
Носовых мне тут не надо.
Заусеница подкралась.
"Вам, - твердит - пришла награда".
Ну, я кровью расписалась,
Поклонилась, придавила,
Откусила, проблевалась,
Победила! Победила!
И еще раз расписалась.

Поймите меня правильно. Ну, будет вам, не взирайте так строго. И будьте уже решительнее. Спасибо.
Никак не могу уловить весеннюю тропку прямую, по которой в былые времена мы с вами частенько прогуливались. Да и вспомните ли уж? Теперь уже вы и сами там не живете. А все съела весна уже давным-давно - теперь она уже прапрабабушка. И уже давно мертва. Да вы и сами все прекрасно знаете, что я вам тут рассказываю. Перестаньте, пожалуйста, господин Сверчок, я и сама все отлично понимаю: и про ваше сходство с подкожными процессами, и про мою склонность к домысливанию, и про их общее несуществование - знаю, знаю всё сама.
Посторонись!

После испарения остается только сабля в животе.
Мне можно всё.

Я буду твоей гейшей. Я уже сейчас захлебываюсь яблоневыми цветами, а голые ветки остаются мне петь. И вены уже ждут тебя. Тебя и твоей сигареты - я готова, туши.
За стеной кто-то есть. за стенами всегда кто-то есть. Или, еще чаще, чем всегда, - в стенах. Непосредственно в них. И похихикивают.
Было бы очень интересно, мы решили, на любой вопрос отвечать словом "входная". Независимо от того, что спросили.
"Сейчас, пдождите, я наверчу таблицу Менделеева и поговорю с вами".
Мы организмы-алкоголизмы.

- Трусы на голове.
- Нет, лучше лаваш.
- Лаваш вместо трусов.
- Это отвратительно.
- Лаваш вместо трусов на голове.
- О! Видишь, как одно слово все способно изменить.
- Два.
- Какие два?
- В голове.
- Подожди, повтори всю фразу целиком.
- В голове.

- Ну, я и говорю...
- Гадач.
- Что гадач?
- "Болтать" по-польски.
- Ну, я и гадаю. Нет, я гажу.

Я стеку к тебе из углов, сползу по батареям, я приду сверху, и все равно, если вниз. Я обволоку кольцами металлические трубки и опрокину последний штиль - наш маяк забросили слишком давно, чтобы теперь можно было снова разжечь в нем огонь. Корабли пусть и собьются с курса, переползут друг друга, размозжат на мелкие щепки, но зато они не придут к неправильному маяку - а это намного серьезнее и важнее жизни, можешь мне поверить. Скребусь. Выскребаю из-под кожи накопившиеся липкие слои пыльного одиночества - ты даже не представляешь, как мне иногда хочется обвешать окна черными полотнами, заклеить двери полосками с надписью "no entry", взяться руками за коленки и замереть до тех пор, пока не состарюсь. Чтобы умирать можно было с чистой совестью - мол, умерла, дожив до старости. все ок, галочка есть, check. Распишитесь.

я вскарабкаюсь по твоим чертовым лестницам,
я проведу тебе языком по уху,
я заставлю тебя улыбаться каждый день, кроме тех, когда мы будем умирать, но зато от оргазма,
я расчешу твои самые лишние мысли,
я отстираю твою уставшую душу,
я выброшу записки, которые мешают нам быть вдвоем,
я сожгу правила,
я утащу тебя в электричку и у нас будут самые лучшие места - на крыше,
я захлебнусь с тобой, когда станет нужно.

да, кстати, у меня же еще дайвинг впереди - сейчас умирать точно нельзя.
я никого не люблю. (хоп!)

Коричневый шнурочек с легкостью погладит мои руки, абсолютно безвозмездно, даже порадовавшись.
Оставь меня бессовестно-голой - сдери с меня кожу, пока я сплю. Вот утром смеху-то будет. А еще можешь вокруг шеи обмотать красный провод: мне кажется, я люблю красные провода. Ну, и вообще, почему нет?

Сороки тыкаются в темечко, разжижая странгуляционные борозды на моей шее.

6. В день работника водолазозаводчика.
Резиночка (на которой в 5-6 классе прыгали) извивается плавно, заканчиваясь траурной ленточкой. А можно оторвать руку по самую шею? Прямо так, чтобы по ухо?
Ну, зачем так поступать? Я ищу волосы, а они у меня на щеке лежат. А в парках часто насилуют проституток? А их правда кто-то прощает?
А между двух скал нормально жить? Это, в смысле, не неудобно будет? Я просто считаю, что там, так-то, вообще жить невозможно. Это как это так, война что ли? Ну, и ладно, ну, и пошли. Ты только не пошли, договорились? Не нравится мне это, когда постоянно. Надоедает, в общем. Как и все остальное. Или уже.

Тр-тр-тр. Тра-та-та-та-та-та. Почему именно пулемет? Я бы хотела испробовать все виды смерти, чтобы почувствовать и понять, какой бы я предпочла умирать в самый последний раз. Ведь у человека должен быть выбор? Особенно, в таких вещах.
Из меня ежемиллисекундно выбегают окровавленные монстры и прямо в угол. Вот такая конструкция.

Мне кажется, мы неестественно богаты белыми сквозными нитками - ими зашиты наши рты и они стягивают вместе наши губы. Это так больно, но лучшего со мной до сих пор не случалось - это как завитки по спирали, - так же красиво и свежо.

У нас аристократический паужин. в 00.50 ночи. Батону нет равных на нашем празднике, но, к сожалению, сегодня он не смог посетить нас: умер.

В это можно не поверить, но все мысли, которые я до сих пор производила, зачинались с одного-единственного изображения: "провода". Они очень лакированные и шелестящие, тугие на вкус и оволоченные пледами с горькой подсветкой, которая реагирует на тень.
Почему все такие одинаковые?
Боже мой, отпилите мне ноги, хватит уже меня мучить.

А мне вот, лично, волосы шею протыкают. А вам кто и что? К черту голубой. Коричневый-начищенный, все-таки, повесомее будет, поближе к тебе.

У меня в ладони практически постоянно находится целое ночное звездное разноцветное небо (ну, или в спутниках, вместо звезд). А мне это и нахуй-то не нужно, если честно. Вот такая я неблагодарная, ебана.

Пахнет компотом в изюмом. Нестерпимо захотелось размоченного изюма. С рисом перемешанного.
А на могилах растут подснежники? И на том спасибо.
Только вот не надо, пожалуйста, вырывать мне левую лопатку ломом, а то и так уже пальцы закоченели.

Если выдирать с лица щетину, то непременно с корнем и кипящим пузырящимся полотенцем, я считаю.

Я знаю отличный способ предотвращения зубной боли: можно удачно повеситься на лампе.

Драм оставляет кратеры в моем мозгу. Громче драма только пение ребенка в саване.
Лиля подметает своими чихами пол воздуха.

Как девочка, я абсолютно бесполезна. Oooh, sooo sad! Охуеть прямо!
Это не глаза вращаются в глазницах при смене изображения - это Земля на скорости света поворачивается перед нашими глазами.

А шевелимся мы как деревянные куклы в черных атласных платьях с белым передником и в чепчике в старых мультиках. Отрывисто, неожиданно-закономерно и театрально. Причем, поля бумаги значительно пропадают - их теснит мой нематериальный лоб. Всё, победила.

Веки пытаются меня поработить и сделаться хозяевами положения. Сначала они сыпят крошеную жесть потихоньку, потом быстрее, после швыряют металлические сваи - одна поверх другой, затем застегиваются быстро по периметру на молнию и шипят, как будто я не смогу их взять и размотать на ошметки.

Как на той старой фотографии мертвого синего младенчика в пеленках и гробике. Remember?;)
Мне все это необычайно мило, знаете ли. Бояться надо другого.

Моя голова с сокрушительным грохотом покидает авансцену, опускаясь с огромным всплеском, наполненным миллионами брызг, в сложенные руки. лодочкой сложенные.

07/01.05.08. Надеюсь, бежать придется не на шедеврах.

Я бы хотела, чтобы ты заклеила мне рот ярко-фиолетовой изолетной, обмотав ее вокруг моей головы 4 раза, и заставила плакать.

А я вот завтра замуж выхожу за барабан от стиральной машины. Кольцо нашла, когда ганж искала. Так это как органная музыка Баха в поезде. страшное дело! но красиво. скажи наркотикам "НЕТ"! ЙЙЙЕААААХХХУУУУУ.

А закончить мне хотелось бы вполне закономерной и предсказуемой в данном контексте фразой: "Мы все умрем".

Я приступаю к штудированию теневых иголочек мрачных личностей. Иголочки сие растут в поле рядом с черным лесом, в котором, наверняка, скрываются племена с танками, в одном из которых Данко со своим горящим сердцем, обвязанном ингаляторами, как огромная бомба. Стоит перетянуть чеку - одну маленькую трубочку, пронизанную клапанами, как Горький просто ахнет, вскочит со стула, уронив свечу и расплескав воск по стенам и окну, схватится за свои седые лысеющие виски пальцами, и внезапно вылетит пуля из пальчика-то, неведомо откуда там взявшаяся.
Тогда Горький не вспомнит бабушку, школьные годы, тех, кому должен бы был быть благодарным, не вспомнит первое говно, найденное под досками во дворе, не вспомнит шифер и сетки, не вспомнит даже маки! те маки, которые стоило бы помнить каждому. хрупкие пакеты не вспомнит, повторения, измены, весенние скамейки под голыми деревьями, преследование, "я не могу", потрогай, еще, металл, невозможность двигаться, стойкие коленки, зеркала на потолке, неизменный бег в ванную (или можно даже не создавать себе лишних проблем и сразу оказаться в ванной), желтые лодки, сломавшийся минимум, ныряния после всех, мокрые кудри сестры, бег на перегонки по голени и щиколотке, дорога в окне.бежит. удачности и идеальные результаты со всеми, но только не со мной. со мной - только по неожиданности, - ничего этого Горький не вспомнит, потому просто, что не успеет. Мясная красная каша с кусочками костей - на противоположную стенку, - все прекрасно. это прекрасно.

Поэма.
Желто-оранжевыми разводами побежала бумага по щекам.
Я не приду сегодня - мы не останемся там.
Будут ручьи кружиться, трупы таща за собой,
Будет весна струиться, смрадом укрытая вдоль.
Свежим березовым соком смажу живот и грудь.
Поторопись - успеешь ты еще раз вздохнуть.
Ты протолкни зрачками комья земли в живот.
Сдохнешь, тогда - признаюсь: было все наоборот.
Я откажусь навряд ли - привычки мои не прогнать.
Только стоит в пылище сломанная кровать.
Слюни мои дымятся, пряча в себе листву.
Тонкой серебряной птичкой я для тебя блесну.
И убегут батареи, воду горячую слив.
И унесут качели вместе с тобой в обрыв.
Я не тушуюсь на рынках голых чужих костей.
С кладбища дети грохочут - несут нам с тобой новостей.
Можешь не взвешивать цену, - этому свету - ноль.
"Срочно снимайте скальпы" - будет у нас пароль.
Черной полоской по горлу вытяну я твой секрет.
Будем телами со скрипом чистить немой паркет.
Спицей в спине нащупаю твой самый слабый нерв.
Пережую и выплюну. И наштампую консерв.
Освобожусь от кочек в месте посадки сердец -
Я их любила в детстве - сердца молодых овец.
Темно-зелеными дырами выжги мне 3 колеса.
Я насладилась и челюстью двигаюсь на небеса.

Экспромт 1.
Я выпущу кровь очень быстро и тихо.
Всё было, как в сказке - и нежность, и psycho.
И ложку столовую в кровь окуная,
"Ignore" пригвозжу над воротами рая.

Экспромт 2. Кухонный.
Акриловый акрил
Заливами залил
Искусственный искусст.
Я съела целый куст.

Социальная реклама "Поднятие Самооценки":
В кадре мышка Мини (Disney) на людном перекрестке конца 70х. Стоит, взявшись за края платья и сделав подол веером, пританцовывая. Люди ходят, косятся, приветливо улыбаются.
Вдруг один мужчина (небрит, неухожен, потертая кожаная куртка), проходя сзади, пренебрежительно фыркает в сторону мышки Мини. Тогда с молниеносной скоростью из-под платья мышки Мини вылетает длинный змеиный хвост, обвивает несколькими кольцами тело мужчины, и в мгновение ока мужчина исчезает в сторону Мини.
PACKSHOT: крупным планом голова мышки Мини, с наслаждением облизывающей пальцы: "А ЕСЛИ Я КОМУ-ТО НЕ НРАВЛЮСЬ, Я ЕГО СЖИРАЮ".

Девочка шла по горизонтально лежавшему на пляже дереву. Дерево было очень длинным - настолько, что не хватало глаза. Оно было местами мокрое, - промоченное морем, местами сухое, местами с зеленью. По краям - песок. Ей надо было обязательно идти по дереву. А иногда солнце так жарило, что девочка почти задыхалась. Море - в одном шаге вправо. Но идти-то зачем-то надо по дереву! Кто это вообще придумал?! Неизвестно. А идти, типа, непременно, надо. Девочка шла год, два, восемь, пятнадцать, и вдруг почувствовала, что идти стало тяжелее. Сначала - совсем немного, а дальше - по нарастающей. С каждым годом - все хуже и хуже. Тогда девочка стала коситься на море чаще. Потом, однажды, повернула в его сторону голову совсем, на 89 градусов.
"Nice to see you", - представилась ему девочка.
Они познакомились и стали даже иногда перешептываться. Но идти-то надо по дереву! И вдруг стало совсем невыносимо - они так сдружились, что девочке стало необходимо сходить в гости к своему другу, окунуться в него с головой и необратимо. И тогда девочка придумала свой Козырный План - она вытянула руки в стороны, как крылья, которые не умеют летать, и оставшись на одной ноге, начала потихоньку балансировать, а дальше - рванула прыжками по вертикальному толстому дереву. Даже не обращая внимания на всю его толщину, на "надо!", она знает и счастлива: "я встречусь с моим другом гораздо раньше назначенного срока, скоро".

Медузные фонари.
У нас осталось 0 секунд. Это много или мало, мои ушные червячишки?
Ну, вот, я забываю уже вытащить язык из-под губы.

- Боже мой, как я хочу мороженого. Есть?
- Не, мороженого нет. Сало есть. Сало хочешь?

Охотник на шоколад.
Гайдар катается на bmx.

При каждом моем открытии после морга (1 шт.) глаз, мир вздрагивает.
Голые детские ножки. Пыль. Чистенькие. Бездорожье. Мягкая зеленая травка. Это не конец.

Просто черная сплошная полоска в рытвинах и обрубках, откуда я никак не могу выбраться, а снаружи не хватает лопат - они все лопаются, не отбросив даже ни одной горстки разноцветного монпансье - со стороны все очень радужно и так сладко, но лучше не надкусывать, потому что будет полный рот грязи и серости.

Как бы нам не навязывался рай своими ключами и воротами, нам уже не повернуть.

я приключилась неимоверно непродуктивной. и отрежу ногтем кусочек губы тебе на память. на памятник, примадонна.

мою губу кусает настойчивая оса.
у меня скуднейшее воображение. том II.

музыка оставляет за собой полуметровый шлейф из двухуровневого слоя букв.

медузированные фонари приобрели белого собрата.

я пригвозжаю косточки вишен к разделочной доске. и просто захлебнулась воздухом сейчас.

в 14 я рыдала в клетчатой юбке, придавливая стену холодной спиной. дождь тогда бил по ту сторону кожи - если очень близко приблизиться к порам, можно было бы услышать его шелест. а если попытаться высосать хоть капельку, то все отверстия в теле начали бы кровить. свежерезанное мясо в черном нью-йоркском парке, в который однажды ночью летала душа, прислушиваясь к разговорам на солнечном греческом языке.

под моим пером разъедает разлинованность.

звезды требуют зарядки -
зарядим своим дыханьем.
у евреев есть порядки.
станем сложным сочетанием,
продиктованным полынью.
согреваюсь на качелях.
не делись со мной латынью,
я не мастер в созначениях.

зрачки не успевают выкатываться за веками.
моргать достаточно болезненно.

При каждом содрогании от холода у Лили вырывается хихик.

Змейки, содрогающиеся в конвульсиях от оргазма, снятся мне днем и ночью, они стелятся передо мной, оставаясь позади на столько времени, пока снова не выпадут тонны снега на их углубленные вдавленные плоские тела, чтобы нежно похоронить - скоро их родят снова.

Я смотрю под ноги не вижу неба. Почему? Ведь раньше же видела. Ведь когда-то же я видела... правда?

Не понимаю, откуда эта ровность и синющий синяк в крапинку на коленке.
Лилина голова рухнула.
Моим рукам уже несколько дне производится отменнейший безостановочный массаж. Скоро я буду качком в области пальцев.

А вы знали, что бантики с сахаром - это очень смешно?

Перечница танцует с салфетницей. Они не лесбиянки, нет. Им просто хорошо вместе.
Ко мне в рот из стакана тянется оранжевый язык. Язычара прямо. И пирса - летает.
Ложка сама по себе плавает в варенье, как нетонущий лайнер.

Тени на щеках, зайцы с лошадиными ртами. Почему все в мире такое страшное? Я люблю ночь потому что ночью не видно ни-че-го. Красиво получается, когда идет слепой дождь. Или ливень. Он потому и слепой, потому что ослепляет на время своего безопасного падения, демонтирует реальность.

Ходячие яйца с ногами и открывающимися головами. Аминь.

И ведь даже совсем похуй и не хочется. "Хочется" приходит, как небо из квадрата между крышами соединенных домов, оно просто идеальнейшим квадратом планирует вниз, не ломая и не касаясь ни миллиметра кожи стен, но зато со всей силы нестерпимо вдруг придавливает прямоугольником неровной спины. И тогда можно захлебнуться стонами, - так много жидкости не было давно. И под шкафом заворожатся в оцепенении все страхи, проглотят языки все шорохи, чтобы посмотреть. А спину так не умеют выгибать даже Боги - только вы. И все только для вас: узкие балконы дешевых трехкомнатных квартир, широкие балконы дорогих четырехкомнатных квартир, летних или первокурсных, с первыми дисками deftones в плеере. Нет.

Выглядит так, как будто зимний ветер раскидывает дыряввые шторы.

- Переключи музыку.
- Не могу. Лучше я почешу спину.

А наивные дураки поют, что не изменишь роли. Я снова в лете. В лете, где всё назло. И неизменная разница в возрасте в почти 3 года - "в ней нет ни капли грязи". Только сигареты в гаражах и футболки с джинсами насквозь в воде из фонтана. Любовь и немного смерти.

Если бы я была эльфом, то умерла бы от горя по поводу того, что жить мне предстоит вечно.

Однажды ночью я сорвусь. С кровати. Или на кровать. Или накрывать. Я не специально.

В огромной куче малинового варенья я тыкаю ложкой, чтобы проверить и найти, где повкуснее.

Я готова пожать руку розетке. И отправиться в Житомир. (Жиромир).

Бонус:
А ты знаешь, почему смеяться-то будешь? Потому что посещает необъятное воображение. Вот ты смотришь на палец (если на указательный правой руки), то видишь, что человек показывает тебе будто не палец, а, например, глаз на гигантском телесном кактусе.

У моих зрачков глубина 571 кубометр отборнейшего черничного варенья. правда.

в автобусе я видела старую съежившуюся куклу. она держалась за 2 поручня одновременно.
я рассыпаюсь на десятикопеечные монеты и они бегут за мой хвостиком.
я слишком сильно качаю стол ладонями, у меня такие красные глаза.
на кухне пахнет оппаленой свининой.

- люди вешают ботинки
на цветастые картинки
ходят с ними в огород.
поп ебет собаку. вот.
- ты же хотела не материться?
- это не я!

- чего молчишь?
- потому что я не могу оторвать глаза от плиточек. они превратились в море и теперь светят мне в глаза большими фарами.

У меня в голове - снова вертиль.
Лиля дышит, как плавец греблей.
Одна коленка - выше другой.
И фламинго-леопарды соревнуются, как ветер. Да сегодня я и сама, как ветер - соревнуюсь в губке и под пластырем. Правая часть тела неизменно подшучивается.

Техно.
Пива!
Тыц-тыц-тун-тун.
Инь и янь из проводов.

Белая посылка прямоугольная с волосатым хвостом, разрезая воздух, мчится к вам на велосипеде, чтобы доставить себя.

Красный цвет разъедает мне глаза.
А очки можно протирать спиртом?

Апостроф. Рука-прищепка.
Волна квадратиков, делающих сальто, пробегает снизу вверх по аорте. У меня двигается гипс.

У меня в горле бегает кусочек яблочка.

Мое белое тело накрыли по диагонали по лицо разноцветным шарфом.

Я-готичная сижу на лавке, подогнув ноги, в нашем театре.

- Слушай, я вижу летающего жирафа с цветком конопли на спине.. ой.. над спиной.
- ДА!!

Вокруг наручники.

На ветках из тени на стенах висят люди в платьях.

Раскаленные плечи, меня пронизывают сотни фиолетовых льдинок, поднимите меня за руки, выудите из этого болота, губы синеют, ноги сжимаются, за спиной, вокруг спины, дрожа и наслаждаясь.

Да опусти ты свои пальцы в мягкое непронзаемое желе, вдохни полоски, купи пакеты, не снимай мои розовые очки, не отпускай меня. Или по бокам дороги рискуют исчезнуть все деревья, ветра и улыбок в зеркало заднего вида не станет, рот ссохнется, а мы больше ничего не сможем сказать друг другу.

Я маленький озлобленный воробушек.
Бесконечно-длинный голос.
Бесконечное количество железных колец.

В соседней комнате скрипнули ставни, я иду на звук.

Все пальцы снова в варенье, в варенье со вкусом чеснока, я осторожно шагаю между клеток и стульев, щупая глазами темный воздух трипа, голубого, как серый шнурок.

Из моих ноздрей и рта вылетают полупрозрачные красные уверенные цилиндрические трубки по направлению в форме крючка.

Ветром мне исцарапало все веки.
Кипиш сверху вниз.

И вообще, дышать - это дискомфортно.
Здравствуйте, это программа пока все дома и пока все ушли.

Гулкая весна, не убирай с меня руки, желтые листья подо мной, разорви пальто, оближи мое ухо, быстрее, громче, только не убирай руки, дыши сбивчивее, хватай меня за шею, как мы далекооо отсюда.
Я хочу смотреть на тебя так, чтобы на нас оборачивались люди.
Я иду по краторам вулканов.

Bonus:
Стайка запятых пробежала с запада, оставляя за собой спасительный шлейф, freeride, ending i masturbation. Я не могу тебе доверить эту информацию, потому что меня атакуют неокрепшие мозги, а Лиля шепчет "Настя".

Спустя 15 часов:
Переливающаяся зеленая ракушка-конопля. Все вокруг очень зеленое - зелен весь мир и даже голуби. Главное - не протягивайте мне книжки. Под кисло-острым соусом.

Я бы тоже не хотела иметь настоящий дворец. Как представлю, сколько там может быть палева и твердых знаков, так сразу хочется уютно устроиться в летающей тарелке и качаться, как в гамаке.

Рука определенно потеряла свое место. Мне категорически не хватает воздуха.

Антимонахомахия.
Япзеду липкое.

- у тебя зрачков нет, вместо зрачков - я.

Губы съедают ногти.
Домашние котлеты и танцы под машины.
Мы не соглашаемся на такую проституцию.

Трансформеры. Я тону в лилином плече. Дариуш прижимает рукой воздух вниз, он утрамбовывает его в маленький прозрачный куб и запах грибов его не отвлекает.

В полу - небольшие нефтяные твердые омуты, которые прячутся около железа, маскируясь под безобидность.

Pani Suszkewicz. Бумажный кораблик готовится взлететь в горизонтальном направлении.

Bonus:
Да, я озабоченный обкуренный поэт с невидимыми бакенбардами и тетрадью пожелтевшей. В чернильнице стоит перо, а мне почти 17.

За нами охотятся автобусы и зовут вовнутрь тихим женским протяжным голосом "быстре-еее". а асфальт летний. мы не успеем ни-ку-да.

Же же - это насекомая в саванне с закатом.

Да, я еду вверх по асфальтовой горе, и люди на меня косятся зачем-то своими неуместными глазками-перфораторами. Блин, я не могу, на меня даже их ботинки глазеют.

У меня волосы на голове пульсируют, по улицам ходят двойники с искореженными лицами, на обгон пошли детские души, а мои пальцы не могут остановиться. У меня рука и мизинец левой ноги плачут, а музыка предостерегает от сияющей оранжевой кнопочки. Ну, вот я и говорю - оранжевой, шуршащей, в клеточку, не знающей конца.

Настроение сейчас - повторить

Я скроюсь, как страус.
Вот, смотри, я скрылась, а вот - как страус.

Цветы как железо.
Сука, пока я несла лампу, она перегорела.

Чо-какчо.
Ишкиндр.
Нога прилипла к ручке.
Сука, куда.
Ебана в рот.
Ебана в рот.
Сука, оно мной завладевает.
Вооот...

Ты такой фраер, пиздец.
Блядь, мы червяки как будто ягодные, а не прыгаем.
Да,блядь, мы много материмся, да, и хуле?

Да,блядь,ягодные червяки, да, и хуле? ягодне?

Вы думаете, мы в комнате и лежим, но на самом деле мы в лете и движемся - все движется.

- охуенно...
- ДА ВООБЩЕ!!

Нигерский район.

Из скулы - в шрам - из шрама - в змейку - из змейки - в морского конька. А там уже и до страстной любви недалеко. Россия. 1917 год.

Конец. у.
Хуй?
Тар-рар-рей.
Радуга...
Я хочу писать вниз головой (резко меняется почерк).
Боже мой, я в песке.
У меня в горле железный коллапс.
И нога - крадется.

Просто есть гражданин в коробке.
И вареник в холодильнике тоже. есть.

Это выглядит как-то непристойно.

Лилина попа летает. Да, я на нее смотрю. (опять полетела только что. а ноги - наоборот - вниз).

23.07. было.

Ебать, я потеряла это умение умение.
Только не точки. и только не дверь.

Мяк.

Толчками пальм под коленки я заливаю в свои глаза изображение солнца вокруг, которое чирикает и машет крыльями, как блин, улыбающийся и не менее желто-оранжевый. И ресницы летают, как сумасшедшие. Другие, длинные ресницы, не с этого пляжа совсем. Да и с пляжа ли? Ему в таких местах не комфортно, потому что он в другой, дождливой реальности, где мокрая лавка около памятника в маленьком круглом вальерчике - не для бульдогов, нет - под большим черным зонтиком сидишь рядом, в пальто, и обнимаешь меня одной рукой - другой, свободной, которой не держишь зонт, на котором нет кольца и браслета, тем более, нет.

Я вурдалак. давай ликвидируем свет.
Бумага цепляется за стену своей маленькой ручкой.

- Че опять?
- Ниче, все нормально. я злой гений.
- Что?
- Лиля, ну че ты, мы же не в средневековье (и даже не в 16 веке).
- Ну и что?

Ой!!!!!!!!!!
Писяяят!
А ведь и в самом деле, почему бы так не поступить?
32:12
22:21

- Лиля, ты этот... гиененок. Блядь, ты опять фея! Старая фея!

Ооооой оооой ооой! й!
Что это со мной?
Сука, стена провалилась, и прямо ко мне под лопатку.

- Ручки так скрипят, вообще.
- Да вообще шипят прямо.

Я ем тонкие рулетики с кунжутом - с божественно сладким и мягким кунжутом.
Аааам! Вот. еще разок.

- Я забыла.
- Зато я вспомнила.
Если бы я была изобретателем, я изобрела бы генератор передачи памяти - чтобы ее хватило на всех и не пришлось бы придумывать слова.

Мои брови заебались вздыматься.
Лиля собирается резать что-то бутылкой из-под сока.

- Сука, я хочу заправить в них шорты.
- Заправь.
- Не хочу.

- У меня в левом ухе мурлыкает кошка.
- Нихуя себе, как тебе повезло.
- И усами щекочет.
- Так она у тебя там мурлыкает, или вся?

Я лежу под водопадом, прямо на камнях. горячая вода. боже мой.

Большой черный ноготь на диване.
С какой хуяли?

Да не худеют они! они просто каждое утро просыпаются в 6 утра и едут торговать на КрасТЭЦ. А в остальное время их расчленяют одногруппники.

При каждом повороте зверя хотя бы на один градус, у меня подкашиваются коленки.

С неба падают звезды прямо мне на щеки. И даже снега не было. Я очень хочу, чтобы меня гладили, правда. Только боюсь, что мне могут нечаянно смахнуть эти звезды, а этого я не могу позволить, так что одна. В пустом-пустом поле, с высокой, желтой, по грудь, травой, с лесом за спиной, - не пойду. Еще столько исцарапанной реальности впереди, с переплетающимися спицами и пустыми видимыми коридорами, где всегда есть еще, и откуда однажды не выберешься, не вернешься. Останутся только пятки и страшные старые дети, которые будут только заводить.
Привет всем.

Вибрация в клетке. Шлюзы. Трюфель. Опостылевший город. Собака в пуховике. Шахматы и помидор.

Бесконечное количество механизмов.
Я съела ручку. Я почти ее прикончила.
Как мягко.
Музыка - медуза. Ноги - педали.

Начну все с чистого листа - пойду на кухню.
p.s. Лилина ручка проснулась и живет своей жизнью.
И, да, на самом деле не хочу есть, но ем. Да, и хуле?

NB! На заметку себе: пакет - не кошка.

За окном волки. Естественно, с прилагающимся северным сиянием - ведь мы же на Аляске.

Мы не послушались Мертвых Дельфинов - они слишком эротично поют о запретах.
Не знаю, кто был рыжиком у Борецкой, но мой рыжик - Лиля.

У меня в голове большая свинцовая капля.
У меня на нёбе высечены письмена.
Биты выбивают тишину.
Люстра тает в воздухе.

- Есть такое слово "искончаться"?
- Нет.
- А у меня будет.

Музыка гигантской разноцветной стрелкой врезается мне в ухо.
Я должна закончить ручку.
Сегодня ночью я присуждаю этому фонарю новый, более высокий ранг - ранг Луны. А выше - только другая галактика со своими синеперыми миллениумами и пористыми разводами в форме розетки.
Из моей головы просто больше нечего удалять.

Кролик утробно мяукает.

Я бы с удовольствием скинула Землю с края Земли.

Боже мой, сколько движений я совершила за 3 минуты... зато следующие 3 вообще не шелохнусь.

Я передвигаюсь волнирующими прыжковатыми движениями.
Ну, вот, началось, я снова вижу предметы в инвизе.

Очень хочется заметить Лиле, что полосатые оранжевые носки поверх коричнево-зеленых носков в ромбик - это несколько безвкусно, мол, оделась она хуево. Мне хочется заметить это Лиле именно сейчас, в тот момент, когда Лиля лежит обкуренная в доску почти до бессознания.
Схохмила я щас, да.

краем глаза я замечаю движение. мой мозг немеет и сдвигается на миллиметр влево.
Скажите, я утомила уже всех людей на земле?

"Игуба-игуба" - это крик мутировавших лошадей.
Моих текучих мыслей хватит на всех.

И стравой.
Зверобой.
Супозвой.
Бля..это как супозвон прямо.

- Почему ты так надолго запала перед тем, как зевнуть? Ты вспоминала, как зевать?

- Мне смущает, когда во мне голый стонущий мужчина.

- Знаешь, в этой маске ты очень похожа на своего папу.
- Я ему так и передам. А у нас могут лопнуть желудки, если мы будем много есть?
- Не волнуйтесь, дядя Вадим.

В два сорок пять я одела маску и бандану и танцевала полчаса под драм.

Пшшшшшшш - это поезд крадется в Питер.

Привычная реальность нас наебывает - на самом деле за окном лето и кто-то под балконом бензопилой обрубает высохшие ненужные деревья у веток, чтобы им было легче рости.

На обоях висит гиря.
Мне хочется закончить на этом.

Так хорошо не болеть жизнью...

Разрежьте меня, пожалуйста, горизонтально пополам, ровно на месте пупка, только можно это как-нибудь, чтобы будто оргазм?

Маска неожиданно проскользнула по ту сторону черепа.

А сильнее всего мне жалко все живое.
Кажется, у меня образуется касперская губа.

Лилю проглотила подушка. Музыка проглотила тишину.

Вы некачественно замазали кровопотеки на стенах вашей белой краской, господа.

- Лиля, а твоя мама завтра не удивится, что мы за ночь съели булку хлеба и полбулки батона?
- Сука, я ем уже 150й раз за день. Ой, за ночь.
- Мы можем сожрать здесь все, если хочешь... (на музыку гр. Jane Air, композиция "Любовь и немного смерти").

Воздух под мои указательным пальцем левой руки очень прохладен.

С одной стороны, конечно, Лиля спит, но с другой стороны, она танцует. Той частью черепа, где растут волосы.

Горло болит так, что каждый раз, когда я пытаюсь сглотнуть, у меня щипит бровь. левую.
Что-то у меня все такое левое.

Мое тело откидывается назад, а пальцы подпевают.

Предлагаю на этом закончить. Еще раз. А то я бля уже полтетрадки исписала. Провода от головы - это драм. 4.57.

Боже мой, сегодня ночью со мной было настоящее лето.

Bonus:
"Реальность в горошек, в полоску, вся в дырах,
Погрязла в парах диклофоса и жира,
Клокочет питардами мира, похоже.
Мне руки едят те мурашки на коже.

Оторваны пальцы, изъедена мебель -
Реальность сморкается звездами в небе,
И ромбами тычет в глаза постояльцев.
Укроюсь от этого под одеяльцем."

"В аду веселее - там черти танцуют,
На лаве рогами картинки рисуют.
Там жарко и сухо. Там лето, короче.
И вы засыпайте, спокойной вам ночи."

"Честно? Я бы на твоем месте посторила космический бластер, прикрутила бы к нему вентилятор, оторванный от спины Карлсона, и съебала бы на другую планету. Ну, а что тут делать-то? Лета вон нет, нихуя нет, нет даже земляники с голубоцветочного поля, которую можно было бы положить в любимую юбку и навсегда ее запачкать. Земляни-ка то - не клубника, а с молоком. И у меня больше нет юбки, а поле-то, можно подумать, есть что ли? Все, все, я выравниваюсь... Ну конечно же я курила! При чем тут земляника? (Лиле привет) А тебе - буфет. Ты привезешь свой свеженький космический бластер в буфете? Иобана, у меня ощущение, что я пишу на польском языке. Не обманывай, ты - на русском. Я сама видела - белым-беленьким по квадратикам хрустящим написано было".

в какой-то момент Ксеня начала стыдиться нашего поведения. и почему-то тогда мы стали спокойны, как никогда.
но этой ночью мы сорвались.

проснувшись утром и вспомнив, что мы вчера вытворяли, я сказала только одно слово, но очень емкое и до конца характеризующее произошедшее и последствия: "пиздец".
на кухню, как обычно, заходить было страшно. долго не решалась.

- девочки, как клево, что дождь.
- да. и ноги таааакие бритые...

восторг от нашего напрочь бабского студенчества. примерно в конце третьей бутылки мы придумали план безбедного существования: Лиля, владелица заграна, едет в Европу, работает там год проституткой в поисках оргазма, получает гражданство и выписывает нам приглашения. мы отправляемся в Амстердам, играем на Ксюшиной скрипке в двумя струнами, гуляя по улице Красных Фонарей, и едим булочки с ганжем.

- знаешь, в чем минус всего? все рано или поздно кончается.

- давайте ляжем спать.
- ложись.
- я не умею.

а потом еще полчаса народные горловые пения. титаник скримом - охуеннейший кавер получился, скажу я вам. GO OOOOOOOON. если это вообще поддается здравому смыслу.

утром:
- уйди отсюда, ты напоминаешь мне о бухле.

я боюсь вечера, потому что вчера ночью два гопника проходили мимо моего балкона в тот момент, когда мы решили открыть новый курительный сезон вне квартиры. через 5 минут они каким-то образом вычислили мою квартиру и настойчиво стучались продолжительное время с неизменным обвинением нас в том, что мы "ссыкуем".

к черту любовь. видимый мною мир изрешечен белыми неоновыми полосами. весна закончилась.

Баобаб.
Главное - сидеть на кухне.
У меня такое ощущение, что выключатели щелкают сами собой -
оттуда и повелось оставлять открытыми некогда закрытые двери, откуда вылетают наши души, наивности и девственности, оставляя без пары цинизм, отрешения и саркастичность - черную-пречерную.
перегрызенные провода,
недоученный польский,
не съеденный полдник,
но в компенсацию за двойную порцию макарон с сыром, где джунгли на стенах в квадратик,
четыре кабинки с замыкающейся шваброй дверью,
и много-много мала места -
мало места там было слишком много.
офисы и мальчик в белом халате,
которым все пользуются.

пригвозденные помехи,
съехать вниз - необходимость.
незашитые прорехи,
торопливость-торопливость.

утекли зубные пасты.
семь узоров на картинах.
едут тихо в Осло ласты.
мы засели в карантинах.

бесконечное пищанье.
лезет вглубь ко мне под кожу.
свистни громче на прощанье.
это больше не тревожит.

красный угол из-под парты.
там волна и непохоже.
бросим след ко мне на карты.
снова звуки вверх под кожу.

тени скачут, кто быстрее.
вот одна членит другую.
может быть, подводит зрение?
я пурга и я пургую.

кружный, разовый, зеленый.
это все предохранитель.
клей же был такой паленый!
динозавр - прародитель.

Шум и изоляция от отблесков.
Мерцание и ненужные "активности" вперемешку с сальными глазками.
Даже не то.
Даже фу.
Хватит меня доставать.

-Зачинай.
-Ну, я и сказала.

Вика=Костя.

кое-кто кое-где поселился.
во-первых, поселилась у меня в подъезде тетечка, незнакомая мне. она развешала на батарее носки, много матерится и спит. а еще спросила у меня, сколько время. а я сказала, что без пяти. хотя было без десяти. сейчас сижу и не понимаю.

а я еще растерянно так стояла посередине комнаты, не зная, куда приткнуться. а комната пустая.

а еще поселился у меня кто-то между трещинками на губе. при каждом моем затяге он громко и именно сокрушительно свистит. у меня даже барабанные перепонки полопались.

нельзя ходить в магазин сейчас. я пришла туда и жутко тупила. такое ощущение, что стояла у полки минут 15. и ничего там не взяла. а еще я очень шугалась. а еще я пошла вообще-то же в магазин что-нибудь купить поесть приготовить, а то в холодильнике только банки разные. только вот я не купила ничего, кроме мармелада, печенья и груш. ни то, ни то, ни то не люблю. а деньги все потратила.

но только я вот сейчас сижу и думаю, что такое со мной: это меня все еще прет, спустя уже 12 часов? боже ж мой. я смотрю на часы - 16.08. смотрю опять - 18.37. смотрю еще раз, а уже 20.12. где я вообще?

а в голове у меня, кстати, драм. я пропиталась драмом. и потратила только что половину своего месячного трафика на то, чтобы скачать все 35 серий мультика "шесть с половиной". утекаю.

и тут дверь закрылась, а я - моргнула. а когда снова открыла глаза, то увидела, что двери больше и нет вовсе. есть только квадратная комната, комната-куб, из щелей которой на нас ползут ракообразные. но что самое странное, я не хотела никуда оттуда деваться, я хотела, чтобы это продолжалось навсегда теперь - из-за дыма ничего не видно, кроме узорного куба, а мы смеемся, громче, потому что понимаем друг друга лучше кого бы то ни было. нам даже говорить на надо, - мысли тянутся из ушей навстречу к самим себе, как магниты, отталкиваются, но обратно в голову им уже не попасть, так что они остаются висеть в воздухе, маскируясь под дым, под синие туманы, под черные окна и 5 часов утра, которые я благополучно пропустила, глядя на вверх кудрявую челку и длинные ресницы, на склеивающиеся губы, - обторченный романтик, лучше бы он молчал - теперь меня в него закрутило, я в воронке, лечу по кругу, Уже, Уже, но не слышу ни слова, приходя в себя то каждые десять минут, то каждый час, то каждые 3 часа - это уж не знаю, от чего зависит.
комната-куб, комната-куб.
а дальше - утро зимы, автобус-ракета (как же я не хотела оттуда выходить), пустой крас.раб., и мы скрипим тем, что там у нас под ногами, - любим весь мир, потому что за руки держимся и потому что почти 8 утра, а всю ночь мы курили гашиш.
и конечно, сны. где-то между летом и зимой, днем и ночью, реальностью и фантазиями моими навязчивыми. но я же на самом деле знаю, что мне нужно! алло, фон?

- я хочу понюхать его кофту
- да, я тоже.. давай!
- подожди, я боюсь, что у меня руки слишком медленно двигаются и что я не успею ее убрать, если кто-то зайдет
В колонках играет - breathe me

я понимаю, что после результатов предыдущего теста следующих пост будет выглядеть особенно дико, но все же:

мы напились так, что страшно вспоминать. на кухне сегодня некуда было ступить, чтобы там не валялось бутылки шампанского или пустой пачки сигарет. в таких делах меня очень забавляет одна вещь: мы собирались не на ночь, а на часок. так, спокойной отметить ДР Ксении, без лишнего шума и возни, потому что у всех сессия, у всех завал, у всех мало времени, у всех много работы. и ведь, что умиляет, мы искренне все верили, что собираемся по-девчачьи так, по-семейному-домашнему.
а получилось все как всегда.

сломанный стул
пустой холодильник
шедевральные фотографии
лесбийские замашки
страшно-громкий смех
литры слез
куча эмоций от еще одной проведенной вместе ночи
а сколько осталось за кадром?.. вне памяти
стоит завести традицию после пьянок собираться снова вместе, чтобы восстанавливать события вчерашнего вечера - кто что помнит. а то, может, что-то на самом деле серьезное произошло)
соседи в этот раз оказались крайне терпеливы.

все, конечно, так или иначе поддается логике. я не понимаю только одного: как мы допустили то, что в три часа ночи сидели в подъезде с таджиком Колей и пили очередную бутылку шампанского за его счет?
я пьяная неимоверно дружелюбна.

похмелье меня убивает, как всегда.

...утро...
у меня есть много чего в квартире. есть рассыпанные спички на столе, у меня есть пустой пакет из-под сухарей, пустая коробка из-под печенья, пустая банка без помидор и вообще без варенья, пустая бутылка водки в мусорке и пустая двухлитровая бутылка колы, даже пакет на стуле, прямо тот, на котором я сижу сейчас, и тот пустой. у меня есть много чего, но полезное оно только с виду. а внутри - конкретнейшая пустота.

...вечер...
безграничные пространства штор и зеркал. когда я стояла маленькая в раздевалке в магазине между двух зеркал и смотрела, как мои отражения убегают друг от друга на расстояние, недопустимое глазу, мне казалось, что я постигаю сущность бесконечности.

...ночь...
размытые глаза, столкновение душ, белые лужи, полосатые затяжки. БСШ. Спустя время, водка приобретает свой неповторимый необходимый вкус. "здесь есть кто-нибудь, кто не может просраться?" - кричим мы в окно. в этом вся наша старость и мрачность. я забываю свою улицу. но улица будет помнить меня вечно.
"кончайте, суки. и перестаньте стучаться к нам, соседи". а теперь подумаем о соседях...
мокрые ступни.
я, конечно, все понимаю, я не понимаю, что делает варенье в тарелке. лямка, улыбка и сигарета. я теряю мысли. ажурные варенья - вот, что составляет реальность. я не различаю буквы и машины. пятница - зима. я стараюсь почувствовать свежий воздух.

...утро...
- а знаете, что я видела, когда курила на балконе?
- виселицу?..

- а что ты вчера ему писала?
- я что, помню?

- сделай одолжение
- эм.. что?
- будь другом, налей мне чаю.
- фууу.. я уж думала, сходить куда-нибудь. за таблетками, как обычно.

- так вот..так что просто... и... ну... поняла, да?

- ты кричала в окно "кончайте, суки".
- серьезно? а из-за чего так?

- настя, блядь... я так... блядь... блядь...

- слушай, на улице такая хуета.
- угу. а сейчас еще и потемнеет.

вывод: думать противопоказано. мысли изнутри расцарапывают лоб и виски.
В колонках играет - земфира - ты же

так как у нас обеих фигурировали крокодилы в записях, то мы решили, что это была какая-то крокодилья дурь.

орфография и пунктуация сохранены.

моя тетрадь...
"И вот кто-же
буквы просто
тытыссс
тхы
а а а а а а с
ты ты
я из ити гхы гы

изобретаю new новые буквы
это не б

ноги потрясывойэт
и ноги немеют а это солнце
немеет

я ела уже целую вечность. Но мне все казалось, что за окном кто-то, и смотрит и внизу. Иза веток токой -
а я дорг-дорг.
Еще раз.
Там листья не зеленые, а сосулька на ветке одной. Сука, сигареты не тянуться - ТЯНУТЬСЯ, США - это не США вам - вамш.
Мама. с большой буквы, и одна.
Мама - первое слово, как рама. Только рама. за окном.
Волосы - еж, ну зачем?
Саша, САША, купи мне гель-ерш.
о том, что надо было вспомнить.
и забыть.

Я снова кончилась.
И что-то в щеке мешает.

Она одна. Она одна у меня.
Луна.

И голова на коленях. Палец мешает.
Твою мать, как меня бесит
констатация фактов
Твою мать, я же не рецепт
тут вам выписываю. тот, который
доктор.

Просто нельзя давать листочек и бумажку - то есть ДЫРГ, и ручку.
Таким людям, как мы.

Нирвана - вот то, что нас воспитало. и что продолжнает воспитывать. Ни рвана.
Ниврана. НИ ВРАНА!!!

Стены и пол, кстати, растекаются волнами. Радиоритмами и дицебелами по стенам от в нее в разные стороны. За дверь, а потом - неизвестно куда.

Так все и закончилось.
А ведь знаете, в моей квартире всегда будет осень. Из-за штор. В них - вся причина.
Пиздец. вы сами знаете это.
Chii.
И откуда он только берется - этот дым. Откуда из меня он берется.
Я не хотела спокойно.
Релакс - это так, слово. Но не сидеть же бля, как всегда.
Нахуй основы орфо-пункту.

За окном голос, а никого. Дважды.

Неважно, что произойдет, главное - что произойдет. В тему о безысходности.
Книги. книги. книги.
И пробелы в клетку. Да и проблемы тоже в клетку. Либо в черно-белую, в голубо-пустую, либо в железную.
Я же говорю - радиоритмы.
Замазку бы. И для рамы - в том числе.
В животе курицо. В тему о том, что раньше произошло - курица или яйцо - опять новые буквы. - произошел раньше живот. А уже потом - курица и яйцо.
Не в смысле, что человек произошел раньше курицы - курица, бесспорно, раньше.
Но все-таки, я о том, что просто живот раньше курицы - яйца.
Яйки.
Янки.
Яньки.
Иньки.
Иний.
Точка.
Дочка.
Бочка.
Мадемуазель де'Дюруа. Не в смысле бочка, а в смысле "Д".

Смысл "Д"! А вы готовы к этой операции? Отряд "звезда".

За батареями - новый мир. В данном случае - другой. Но мы туда не пролазим, не можем пролезть - просто не вмещаемся.
Пюре бы.
Суп соленый был и пить охота.
Слоеный.
Солнце жареное
Блин. О, да, блин.
Слон.
Опять, блядь, рецепт.
Дwек укуренный, интересно?
Вымя.
ВЫМЯА!
ЯАААА. Это повод!

*рисунок крокодила*

Пила. - крокодил
Нет, бля, не пила! - водку.
Способ меховой шапки.
О, бля, да.

Вчера со мной было затмение (про завтра).

Трясущееся желе, перевернутое вниз.
Песок.
Цветы на потолке. Или это палки?
Клешни вокруг зрачка.
Хм... вот и тоннель?..
Кааак символично...

Звуки мне под кожу метятся. И скачут не собаках."

Лилины записки сумасшедшего:
"Я хожу как динозавр.
Буквы пишутся медленно и коряво.
Мне кажется, что я не знаю алфавит.
Я збыла предыдущую мысль.
Вспомнила.
Настя непрерывно смеется, а я разучилась писать.
Uczicz sie polskego!
Меня тошнит, а рука утекла.
*пустой квадрат с парой черточек внутри* <---- Картина за с закрытыми глазами.
Несмешно,

Я умывалась крокодиловым мылом.
Мыло в руках - не часстый гость.
В голове почему-то постоянно вертится карандаш.
Я волосатое мыло с опилками.
Ест. Суп.
Я лежач и пишач.
Ужасно першит.
Стадия восприятия звука песни.
Хрень какая.
Че-то странно и лЕжо.
Пежо.

Кредо и кримьян, точнее кешью. Вкусно.
Тихо.
Во рту вкус губ.
Рука - не моя рука.
Рука реально не моя.
Слонячья? Не. Овчачья.
Чешется.
Дельфин. Да.
Я разговаривать ни му-му.
Определенно, сокращение мышц!
Пока рука онумивает, ее кто-то держит.
Толстая девочка в очках.
Насть куда-то ползет. Я чувствую.
А. Это диван наклоняется.
Мы на корабле.

Гремит ложками ворошиловское чудо.
Кудрявый Ким."

конец страданиям
В колонках играет - Radiohead - All I Need

Настроение сейчас - то что мы называем веселая юность, другие называют проблемы с алкоголем

у меня сегодня воскресное учение прямо. весь день просидела дома, сделала до фига чего, но еще до фига чего и осталось. в общем, у меня непонятный движняк на ночь глядя - хочу танцевать и лепить снеговиков пачками.

ужасная ситуация, когда вдруг собственными же зубами натираешь собственный же язык. у меня почему-то мозоль там, не знаю откуда, так что мне больно говорить и курить. молчать-то молчу, но вот курю и аррррруюсь.

Гага пишет курсовую про язык падонкаф. осваиваю с ней за команию албанский и смеюсь. разговоры про преподов в аське в духе:
"kiwi (21:11:17 11/11/2007)
Иннах, инна, дитынах, динах — искажённое «иди ты на хуй».

kiwi (21:11:22 11/11/2007)
так и напишешь в курсаке?)))

Gaga (21:11:35 11/11/2007)
ааааааааааааааааааааааааааааахавхаххаххахаха))))))))))

Gaga (21:11:50 11/11/2007)
с Красильниковой завтра погударю, как писать такое)))))))))))))))))

Gaga (21:11:54 11/11/2007)
*ROFL*

Gaga (21:12:18 11/11/2007)
а Красильникова мне в ответ: ниипёт, пиши, каг хошь!"

или:

"kiwi (22:17:43 11/11/2007)
гггг, не, ты прикинь, вот стоит такая Разувалова. Разувалова!!! с моим листочком. смотрит в него, хмурится такая, смотрит на меня, опять в листочек. еще хмурится. молчание. а потом: "хм.. не. нефкурила. низачот"

Gaga (22:19:08 11/11/2007)
бляяяяяяяааааааааааааааааааааааааа

Gaga (22:19:13 11/11/2007)
пацталом!!!!!!!!!!!

Gaga (22:19:22 11/11/2007)
аффтар писчи исчо!!!!!!!!!!!!!

kiwi (22:19:22 11/11/2007)
испацтула!!!!"

и вообще, что-то радостно все так вдруг

В колонках играет - ##### - MaT.4acTb