Рок-н-ролл жив

2 сентября на сцене "Б1 Maximum" появится легендарная Патти Смит, которая одним своим существованием продлевает жизнь столько раз объявленному мертвым рок-н-роллу. Предыдущее появление звезды в столице в 2005 году и субботнее выступление на рок-фестивале "Сотворение мира" в Казани в очередной раз доказали, что открытая еще в прошлом веке страница музыкальной истории пишется и по сей день.

Признанная рок-икона, чьи песни вдохновили множество групп (даже знаменитые U2 перепели композицию Смит Dancing Barefoot), не вознесла себя на заоблачные высоты. Последним релизом Патти Смит стал альбом Twelve с каверами классических рок-хитов 60-80-х. Есть на диске и Smells Like Teen Spirit, написанная лидером Nirvana Куртом Кобейном, который по возрасту годился "маме панка" в сыновья. А два дня назад 61-летняя Патти Смит спела песню Everybody Hurts группы R.E.M. дуэтом с современной российской звездой Земфирой.

Эта артистка проста во всем. Имя Патриция оказалось для нее слишком сложным и превратилось в короткое Патти. Фамилия Смит - синоним безликости - только оттенила индивидуальность и талант. Ее называют "крестной мамой панка", но ее с панком связывает разве что лаконичный подход к музыке. Певица была в числе тех, кто в 70-х задал общее направление, но как только панк-течение начало набирать обороты, все больше коммерциализироваться, Смит это стало неинтересно. К тому же лозунг No Future с жизненной позицией артистки сочетается мало. Патти Смит всегда волновало и будущее, и настоящее, и прошлое.

В богемной среде Нью-Йорка конца 60-х - начала 70-х она была известна как поэтесса, актриса и драматург. Патти было 28, когда в 1975 году вышел ее дебютный альбом Horses. Пластинка вызвала восторженную реакцию критиков, и годом позже вышел второй альбом Radio Ethiopia с более жесткими и прямолинейными песнями. Когда спродюсированная Брюсом Спрингстином песня Because The Night с третьего альбома Easter заняла 13-ю позицию в рейтинге Billboard Hot 100, певица радовалась не количеству проданных копий сингла. Намного важнее для нее был интерес публики к ее творчеству.

С конца 70-х в дискографии певицы были многолетние паузы, и только конец 90-х ознаменовался новым всплеском творческой активности. Теракты в США, война в Афганистане и Ираке - все это есть в новых альбомах Смит. А во время последнего визита в Россию в программе концерта появились и строчки о трагедии в Беслане. Патти Смит одновременно добавляет новые главы в историю рока и собственную биографию, и концерт в Москве может стать в ней еще одним абзацем.

Эдинбургский фестиваль завершился

Последним в программе Эдинбургского фестиваля стал спектакль израильской Batsheva dance company Deca dance-2008. То есть вчера еще над городом был огромный фейерверк, официальное закрытие феста, но спектакли закончились на день раньше. И "Батшева", один из лучших в мире театров современного танца (в пятерку точно входит), удостоился чести завершать программу.

Но вдохновение постановщика, как известно, не всегда слушается расписания заранее подписанных контрактов, даже очень лестных. Худрук "Батшевы" Охад Нахарин не сделал нового спектакля в этот год; и в Эдинбурге театр показал программу, собранную из отрывков спектаклей, сочиненных в последние пятнадцать лет. Фрагменты танцев разных лет сложились неровно, на стыках порой возникало чувство неперекинутого через время мостика, разрыва. Не единый спектакль, но концерт-панорама, концерт -- "творческий отчет". С другой стороны, если в жизни художника были резкие творческие сломы, разве обязан он их маскировать ради гармоничного течения спектакля? Нахарин просто предъявляет хронику -- хронику своей жизни и жизни своего театра; имеет право.

В этой хронике не рвется, идет сквозь все времена одна тема -- тема сотрудничества. Хореограф из страны, живущей в режиме то войны, переходящей в переговоры, то переговоров, переходящих в войну, сосредоточен на теме взаимопонимания, взаимочувствования людей. В репетиционном классе он убирает зеркала, чтобы танцовщики смотрели друг в друга, как в зеркало, отражали друг друга и существовали в режиме предельной внимательности. Надо сказать, что на этой стезе он достиг выдающихся успехов: вряд ли можно представить себе более согласованный, более чуткий друг к другу ансамбль, чем в "Батшеве". Артисты откликаются не только на жест другого, но на крохотный намек, на самое начало жеста, и в результате общее движение ансамбля становится мощным движением морской волны. То спокойной -- и тогда зал замирает, почти перестает дышать, боясь упустить хоть секундную фазу движения, а ансамбль переливается, каждая фигура смещается лишь ч уть-чуть, масса колышется и плещет кончиками пальцев. То грозовой -- и сидящие на поставленных в полукруг стульях артисты по очереди меняют позу чрезвычайно резко: то вскидываются со стульев вверх, то рушатся вниз с такой точностью, будто крайнего щелкнули, как костяшку домино, а он передал движение остальным.

Это вот идеальное взаимодействие -- самая сильная сторона ансамбля, и хорошо понимая это, Нахарин собирает в спектакль в основном массовые сцены. Естественно, что наибольший успех имеет кусок из "Анафазы" (спектакль привозили и в Москву четыре года назад), тот самый, когда танцовщики спускаются в зал и вытаскивают на сцену зрительниц. Не "подсадку" -- самых обычных дам и девиц, кто умеет танцевать, а кто не очень, и заставляют их участвовать в шоу. Вспоминая московскую гастроль театра, я могу сравнить степень свободы наших зрительниц и зрительниц эдинбургских; результат получается занятным. У нас молоденькие девчонки и женщины средних лет страшно "зажимались", стараясь спрятаться за партнеров (хотя куда уж там спрячешься), и лишь леди, перешагнувшие в седьмой десяток, "отрывались" отчаянно. В Эдинбурге все было более классично: почтенные дамы старались не выходить к центру сцены, изо всех сил помня о приличиях, остальные танцевали свободно, не задумываясь о том, что это сцена, а не танцпол.

Кроме "Анафазы" Нахарин напомнил о том, что ставил равелевское "Болеро" (две девушки втекали в медленный ритм абсолютной синхронностью движений; когда же движения рассинхронизировались -- стала исчезать гармония и в музыке, звук стал таким, будто засбоило воспроизводящее устройство, мелодия превратилась в неприятный визг); "Три" -- на музыку "Гольдберг-вариаций" Баха, где классическая музыка запросто скрещена с Брайаном Ино, а танцовщики играют в гангстерскую Америку 20-х годов; "Телофазу", привычно для Нахарина раскладывающую движения на составные части. И в каждой из работ -- и в трагическом "Болеро", рассказывающем, собственно говоря, о конце мира (потому как о конце музыки), и в "Трех", что рядом с эти м "Болеро" смотрится беззаботным попугаем, -- труппа работала блестяще. И в конце концов разве важно, чтобы на фестивале уж непременно была премьера? Нахарин предъявил главное свое произведение -- свою труппу (пусть созданную не им, но лишь при нем достигшую такого класса). И произведение это, безусловно, останется в истории танца.

Це шутка

Один из самых харизматичных творцов на отечественном телевидении Александр Цекало был не на шутку обижен остротами своего соведущего по поводу его невысокого роста.

Вот уже какой день подряд из тех, что 47 летний телеведущий находится на сочинском международном фестивале "Пять звезд", на нем буквально лица нет. Шоумен, кажется, разговаривает только на сцене и только по сценарию (к слову, единственный из всех ведущих - без суфлера).

- Не знаем, что с ним, подходить страшно, - делятся сотрудники концертного зала "Фестивальный".

Цекало

А вот соведущему Дмитрию Шепелеву, который все больше укрепляется в статусе новой звезды Первого канала, видимо, не страшно.

- Ура, я здесь сегодня не самого маленького роста! - заведомо довольный шуткой, ликовал Дима во время репетиции финального дня фестиваля.

- Да, и я горжусь этим, - процедил Александр.

Небольшой, но все же неприятный инцидент настолько задел телеведущего, что он начал "отрываться" на участниках конкурсной программы.

- Смотрите-ка, пара движений пульта, и он как-то петь лучше стал, - юморил Цекало в адрес представителя одной из дружественных стран.

Конфликты

Днем раньше в неловкую ситуацию попал Филипп Киркоров. Подойдя к отведенной ему гримерке за несколько минут до выхода на сцену, Филипп услышал: "Закрыто - не положено". Аналогичная неприятность подстерегла и Ларису Долину. Веселую на сцене, за кулисами Ларису Александровну было не узнать.

- Я должна была сидеть с Киркоровым, почему вы посадили меня на другое место? - возмущалась певица. - Я не для картинки здесь сижу, не так ли?!

Вечера Долина, украшенная шикарной татуировкой, проводит с боевой подругой Надеждой Бабкиной, которая продолжает молодеть с каждым днем.

 

Певица из Таджикистана победила на конкурсе "Пять звезд"

Певица из Таджикистана Тахмина Ниязова стала победительницей Международного конкурса молодых исполнителей поп-музыки "Пять звезд. Интервидение" в Сочи. Ниязова обошла российскую группу "Кватро" всего на один голос - 216 голосов.

По правилам конкурса, гран-при получают участники, набравшие максимальное количество голосов зрителей за все конкурсные дни. Первую премию получила российская группа "Кватро" и певец из Армении Размик Амян. Вторую премию - певица из Латвии Амбэр и украинский дуэт "Опасные связи". Третья премия - у белорусской группы "The champions", у молдаванина Бориса Коваля и Лачин Мамедовой из Туркменистана.

В этом году конкурс "Пять звезд. Интервидение" проходит в четвертый раз. В нем принимают участие представители 11 стран: Азербайджана, Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Латвии, Молдавии, России, Таджикистана, Туркменистана и Украины.

От каждой страны в конкурсе участвует один представитель. Членами жюри также являются представители стран-участниц. Председатель жюри - Иосиф Кобзон. Конкурс проходил в течение четырех дней. В первый день участники представили оригинальную песню, во второй день - ретро-хит, на третий день - мировой хит, сегодняшний день завершается гала-концертом.

Жюри пообещало, что в следующем году конкурс пройдет в той стране, чей конкурсант завоевал победу в Сочи, то есть в Таджикистане.

Зальцбургский оперный фестиваль завершился концертом Берлинских филармоников

Вчера в Большом фестивальном зале (Гроссфестшпильхаусе) концертом Берлинских филармоников под управлением Симона Раттле завершился очередной Зальцбургский фестиваль. На финал тридцатисемидневного марафона, посвященного в этом сезоне теме "любви и смерти", немецкий оркестр привез свой коронный репертуар: Вступление и Смерть Изольды из оперы Вагнера "Тристан и Изольда" и Симфонию Оливье Мессиана Turangalila ("Гимн любви, радости, жизни и смерти").

Вагнеровская "Изольда", хотя бы во фрагментах, не могла не прозвучать на нынешнем Зальцбургском фестивале, афиша которого координировалось поэтической цитатой: "Сильна, как смерть, любовь". Но в реальности богато задуманная по количеству и премьерным названиям программа фестиваля на стройный концепт все-таки не потянула, учитывая репертуарную амплитуду - от "Преступления и наказания" и Бертольда Брехта до концертов Иоганна Себастьяна Баха и "Отелло". Единственным и естественным полем применения выбранного девиза оказались многочисленные дискуссии и встречи творческих составов с публикой (по 3-4 "сеанса" разговоров в день), а также мастер-классы - традиция, заложенная интендантом фестиваля Юргеном Флиммом в прошлом году. В преддверии оперы "Отелло", например, любопытствующие могли записаться на тренинг, направленный на изучение "ревности как аспекта любви".

Однако, как показала практика, на сценический результат все эти прекрасные начинания абсолютно не повлияли. И если прошлый фестиваль, несмотря на шумные истории с певцами и неровные по качеству премьеры, давал все-таки повод говорить о новых художественных ориентирах Зальцбурга и радикальных шагах Флимма по обновлению концепции фестиваля, то нынешний сезон, по крайней мере в его оперной части, прошел в умеренном, если не сказать заурядном, варианте. Ни одна из премьер: "Отелло" Стивена Лэнгриджа, "Ромео и Джульетта" Бартлетта Шера и даже эстетически более энергичные - &quo t;Герцог Синяя Борода" Йохана Симонса, "Русалка" Йосси Вилера и Серджио Морабито, "Дон Жуан" Клауса Гута, не претендовала на нечто большее, чем мастеровитость или - в лучшем случае - некий набор более или менее убедительных театральных идей. Главное же - на знаменитых сценах Фестивальной улицы почти не наблюдалось певцов супер-класса, способных придавать тот особый "звездный" градус и исполнительский шик, которые были маркой Зальцбургского фестиваля. Флимм, как известно, еще в прошлом году отказался "лелеять" любимчиков публики или, как он выразился, "обслуживать их амбиции". По этой причине или еще и по другой, но в результате планку Зальцбурга в этом сезоне удерживали, подобно атлантам, в спектаклях Роландо Виллазон - в "Ромео и Джульетте", Доротея Решман и Эрвин Шретт - в "Дон Жуане", Карлос Альварес - в "Отелло". Равноценных же составов, за исключением "Русалки", ни в одной постановке не собралось. Зато внушительным оказалось количество зальцбургских дебютантов: в "Отелло" - Александр Антоненко из Риги и Марина Поплавская из Москвы, в "Ромео и Джульетте" Нино Мачаидзе и Айлин Перес, в "Волшебной флейте" - Альбина Шагимуратова (победительница последнего Конкурса Чайковского) в партии Царицы Ночи. Дебютировали достойно, но феноменальных открытий не случилось.

Снижение "зальцбургского" счета было заметно даже по возобновленной на сцене Гроссфестшпильхауса "Волшебной флейте", перекочевавшей в программу из юбилейного сезона "Моцарт-22". Два года назад постановка ставилась в расчете на Рене Папе и Диану Дамрау: они и вытянули на премьере нелепую режиссуру Пьера Ауди, отправившего моцартовских героев в мир кубиков, пластилина и папуасов. Нынешний исполнительский состав (Франц-Йозеф Селиг, Майкл Шаде, Шагимуратова) мало-мальски убедительно освоиться в этом спектакле не смог, и особенно - в диалогах зингшпиля, где вместо искрометного юмора и азартных перепало к одни будто перечисляли слова текста, другие сводили впечатление к нулю убийственным немецким произношением. И хотя по части вокала партитура звучала крепко (не без заслуги маэстро Риккардо Мути), смысл возвращения к позапрошлогодней постановке остался неясен.

Такой же загадкой оказалось и попадание в реестр оперной программы экшна под названием "Ирмингард", коллективно сочиненного музыкантами брасс-ансамбля под названием Мноцил Брасс на текст Бернда Ещека. Партитуру для семи медных инструментов, претендующую на статус оперы и предполагающую импровизацию по ходу экшна, показали в неформальном хайтековском пространстве кинозала "Републик". Сам экшн представлял собой среднее арифметическое между КВНом и консерваторским капустником. На фоне черного занавеса раскованные духовики играли, изображали и танцевали нехитрую историю про некую принцессу по имени Ирмингард, в которую влюбился некий принц Бертль. Любовь встречала препятствия, но Бертль их преодолел. Семь мужчин дурачились в течение двух часов: напяливали на головы дамские венки с лентами, изображая общество принцессы, скакали верхом на собственных трубах, танцевали парами, храпели и катались по полу, а длинноволосого Йозефа Мноцила в образе кислолицей дочки императора носили на руках. При этом беспрерывно виртуозно играли на своих инструментах, превратив представление в развернутый трюк. Зал был "нокаутирован" и подобной овацией не удостаивал ни один спектакль на Фестивальной улице, кроме, пожалуй, "Ромео и Джульетты" с Виллазоном. Только при чем здесь опера?

В этом году фестиваль создал не один проект для привлечения новой публики и расширения своей аудитории. В частности три спектакля оперной программы - "Отелло", "Ромео и Джульетта" и "Дон Жуан", начиная с октября, будут показываться в кинотеатрах США, Австралии, Канады и Великобритании. Зальцбургский фестиваль подписал контракт с музыкально-производственной компанией Unitel на ежегодные записи своей продукции.

По сути , все эти тенденции означают переход фестиваля в иное качество: не столько эстетического, сколько имиджевого порядка. Культивировавшаяся на протяжении многих десятилетий "алтарная" закрытость и иерархический феномен звезд уходят в Зальцбурге в прошлое. Но что теряет и что приобретет от этого знаменитый фестиваль? Во время фестиваля в формате "круглого стола" прошло обсуждение темы "Зальцбургский фестиваль - сверхординарный экономический фактор", итогом которого стало утверждение заглавного тезиса. Как выяснилось, 75 процентов публики приезжает в Зальцбург на фестиваль ежегодно (!), а 61 процент из них - от десяти и более лет подряд. Есть те, кто приезжают сюда на протяжении всей своей жизни. Просто потому, что хотят быть причастными к феномену Зальцбурга.