25 мая культовому советскому актеру Олегу Далю исполнилось бы 70 лет

В советском кино трудно найти личность более яркую, неординарную и спорную, чем Олег Даль. Если зрители любили актера и безоговорочно принимали его во всех ролях, то отношение к нему коллег — актеров, режиссеров и чиновников от кино — было далеко не однозначным. Одни называли Даля гением и считали за честь с ним работать, другие говорили о нем как о скандалисте, человеке неудобном и ненадежном, способном подвести в самый ответственный момент. Да он и сам все о себе знал, недаром же, когда его однажды по ошибке во всеуслышание назвали народным артистом, мрачно отшутился: «Я не народный, я инородный».

Рядом с ним действительно было неудобно — он слишком многого требовал от окружающих, но к самому себе подходил с гораздо более высокой меркой, которую Эдвард Радзинский назвал «манией совершенства». Стоит ли удивляться, что несуразности этого мира все чаще наводили его на мысли о смерти. А после трагического ухода из жизни Владимира Высоцкого, у которого с Далем были достаточно сложные отношения, у актера будто включилась программа на самоуничтожение. В то время не проходило и дня, чтобы он не говорил о смерти как о реальности, как о насущной потребности. Олег Иванович не просто хотел уйти из жизни — он всячески приближал этот момент.

Даль умер 3 марта 1981 года в Киеве, куда приехал на пробы лирической комедии «Яблоко на ладони». Поужинав с партнером по картине, известным актером Леонидом Марковым, сказал: «Пойду к себе умирать». Его слова восприняли как очередную мрачную шутку — Олег Иванович славился своим черным юмором. А он поднялся в номер и буквально влил в себя бутылку водки. Вшитая против алкоголя ампула, называемая в народе «торпедой», привела к резкому повышению давления, сосуды не выдержали. Он умер от внутреннего кровоизлияния. Когда на следующее утро сотрудники гостиницы взломали дверь номера, Даль лежал на полу. Выражение его лица было безмятежным, казалось даже, что он улыбается.