В колонках играет - Paramore - Crushcrushcrush
Настроение сейчас - Надо же... а всё не так уж и плохо!

            «Неуместного человека» можно рассматривать как философскую притчу – или как своеобразный фильм ужасов, основанный на страхе, которому нет широкого хождения в массах. Страх этот – атарксиафобия. Не указанный в справочниках (даже русская Википедия выдала «0 совпадений»), он означает страх сытой жизни. Говоря точнее, суть в следующем: когда возникающее сообщество людей стабилизируется, стабильность, как правило, обеспечивает каждому его члену определённые возможности и благополучие в обмен на «игру по правилам» - однако гладкая, размеренная жизнь, в которой, по сути, не к чему стремится, где всё желаемое достижимо, реально и приземлено обессмысливает само существование – атарксиафобия является страхом именно этого. Режиссёр-швед очень хорошо прочувствовал пустоту, которой посвятил фильм: в скандинавских странах уровень качества жизни высок – и, пропорционально ему, высок уровень количества самоубийств. В принципе, данный факт общеизвестен – просто перед началом этого фильма о нём стоит вспомнить.

            Всю дальнейшую часть фильма, соответственно, можно рассматривать как его загробную жизнь – до ужаса напоминающую наихудшую совокупность всех аспектов Шведского благополучия.
            Пустынные земли. Дорога – и линии электропередач, протянувшихся вдоль. Одинокое деревянное строение.
            Какой-то человек достаёт лестницу и, не торопясь, пытается повесить трепещущий на ветру плакат “Welcommen!”. Это удаётся ему как раз к тому моменту, когда к строению подъезжает старенький автобус, в котором сидит уже изрядно заросший самоубийца. Андреас, кстати, его зовут.

           
            Его привозят в благоустроенный, чистый город, в ожидающую жильца квартиру, и устраивают на хорошую работу. Так начинается его загробная жизнь.
            Очень сложно, описывая этот фильм, уходит от прямого пересказа последнего - по ходу сюжета на экране происходит не так уж много действий, но каждое из них несёт намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Например, еда, потерявшая вкус, и алкогольные коктейли, не вызывающие опьянения – сначала это кажется просто странным артефактом «жизни по ту сторону», однако, с течением времени, данная деталь приобретает всё большее и большее значение – в частности, как аналогия человеческих отношений, потерявших смысл: во всяком случае, для Андреаса – человека, который не разучился чувствовать даже после смерти, от чего ему предстоит страдать в полной мере. Дело в том, что секс с его коллегой по работе «совершается» так же механически, как тот поцелуй из самого начала фильма, а дальнейшая семейная жизнь, которая сводилась к постоянным ремонтам, покупке новой мебели – к обновлению ради обновления (а что ещё оставалось?) – была далека от той, которую герой искал – поэтому он влюбляется в другую, в надежде, что его жена, ответившая на сообщение о расставании «Ты можешь подождать до субботы? К нам должны прийти гости.» совершенно ровным и спокойным голосом, окажется исключением, нежели правилом. Бедный Андреас – для него будет довольно болезненным осознание, что почти все люди этого города бесконечно отличны от него: выясняется, что та, которой он хотел сделать предложение, спит с его знакомыми и не видит в такой жизни ничего зазорного: «они… хорошие… и ты, Андреас, тоже хороший!». В какой-то отчаянной попытке забыться, отрешится от происходящего, последний бродит по городу, спускается в метро… …где снова ждёт поезда и видит целующуюся парочку. И  снова делает шаг вперёд.
            На секунду становится действительно страшно, что он вернётся в самое начало этого circulus viciosus,  не имея возможности когда-либо выбраться из него. Лиен, надо признать, «спасает» героя довольно оригинально: как Андреасу восстановили отрубленный палец (отрубленный им же – он хотел убедиться в реальности происходящего) палец, так, в этом мире, его окровавленное, лежащее на рельсах тело не есть смерть – перекручиваются суставы и кости, оно медленно самовосстанавливается… и тут его сбивает новый поезд. И ещё. И ещё раз.
 
          
             В конце концов, это прекращается, и он доползает до светлого выхода из тоннеля, ведущего в серый мир, где бывшая жена вежливо интересуется у мужа-полутрупа: «Пойдёшь 6-ого на пикник?» «Да», - отвечает после секундной паузы кровавая маска лица.
            Немногочисленные диалоги (как и в случае с событиями) умножают многократно значимость сказанного, однако было бы неправильным считать, что режиссёр оставляет «свободное место» неиспользуемым: отсутствие слов и действии, на деле, создаёт непередаваемое ощущение пустоты, на которое последние вряд ли были бы способны, присутствуя в изобилии. Тем ценней на подобном фоне действительно важные для Андреаса вещи, даже если он сам вначале не уделяет им должного внимания – как самоубийуа, которого снимали с острого забора работники «службы благополучия», как я их назвал – двое людей в сером, ездящие на маленькой машинке; как отсутствие в городе детей и стариков; как музыка, игравшая из подвала одного из домов – музыка, дарившая ощущение чего-то Реального… сначала, недавно после приезда, он только остановился у окна, послушал немного и пошёл дальше… Но запомнил место. Теперь пришла пора вернуться.
            На мой взгляд то, что сотворил Лиен дальше – просто самый настоящий кинофеномен. События, которые развернулись вокруг источника музыки, человека, который об этом знал и который тоже любил её слушать – и Андреаса, который… впрочем, неважно. События эти представляют собой сильный, яркий, необыкновенный клубок, вибрирующую струну, натянутую золотую нить – фильм стоит посмотреть как минимум ради того, чтобы увидеть эту его часть, поэтому я вынужден умолчать о её подробностях – как, впрочем, и о конце, который подскажет дальнейшее развитие событий: ограничусь лишь тем, что последний сделан мастерски, хотя на «Конец» не похож совсем.
            Да и сам фильм сделан мастерски – необычно, да, но необычность эта далека от экспериментов неопытных режиссёров. На экране – настоящий шедевр кинематографии.
            И, после просмотра фильма, как это иногда бывает, у зрителя, не остаётся вопроса о смысле названия: оно раскрывается полностью. Да что фильм, его раскрывает одна следующая сцена: Андреас сидит в машине «службы благополучия», а кучка людей, собравшихся рядом, обсуждает, что же с ним делать. Какая-то женщина подходит и говорит: «Андреас, разве вам плохо в этом городе?» «__.» «Зачем вы делает то, что вы делаете? Зачем вы беспокоите людей – разве вы не видите, что Большинство счастливо здесь?». Она поворачивается назад и каждый  из стоявших в кучке качает головой в знак согласия – и это происходит так синхронно, что для неверия им просто не остаётся места. Что ж, они счастливы здесь. Они – Большинство. Андреасу же остаётся только быть «Неуместным человеком». 
            Несмотря на подобную однозначность, мне всё равно кажется, что у разных людей этот фильм вызовет очень различные ассоциации – а, потому, я искренне советую всем его посмотреть.