Ощущать просторность всегда и везде – этой способности довольно человеку для совершенно спокойного существования. Неспешно двигаясь по темному коридору собственной судьбы, порою вслепую и ощупью, он неизменно, вытягивая вперед руки, с самого рождения привыкает хватать смыкающимися пальцами успокаивающую, такую приятную пустоту, которая утешает его бешено бьющееся сердце, обещая следующий легкий, безболезненный маленький шажок. Но что же это за fatum без насмешки? Насмешка ее проста до гениальности – каждый из коридоров судьбы, заключающий в себе отдельного бредущего человека, имеет свойство периодически совершать поворот – влево или вправо. И когда коридор поворачивает, человек упирается в стену. И из кажущегося отсутствия пустоты, которая никуда вовсе не делась, и находится теперь, соответственно, справа или слева, вырастает мучительное трагическое чувство собственной бесполезности. И когда снова будет найдена эта немыслимая пустая ведущая нить, тогда только человек вновь ощутит то невыразимое чувство, которое теперь принято гордо именовать “смыслом жизни”. И каждый новый поворот с его наново совершаемым обретением ведущей пустоты будет восприниматься как совершенно уникальное чудо. И эта ироническая цикличность поворотов, нисходя и возвышаясь в огромном количестве разноуровневых качеств и предметов, смеющаяся над потешающими ее слепыми трагиками, она проявляется в каждом рождающемся дне, каждой новой минуте: от дерзких и бессмысленных движений оправы стареньких очков – от переносицы ко лбу и снова к переносице, до, по существу, столь же бесконечных появлений в числителе очередной формулы веселой греческой буквы, закрученной в спиральку.


P.S.
Снова о кажущемся и действительном.
Ехали с однокурсником после занятий. Наблюдая за стекающими по стеклам автобуса бесчисленными капельками дождя, мы говорили о книгах, электронах, женщинах. Неожиданная и внезапная серьезность, волной скорби нахлынувшая на моего собеседника, прозвучавший в следующее мгновение его вопрос, но более, неизвестность самих причин возникновения вопроса, ввели меня в состояние полнейшего недоумения.
-Ты, наверное, никогда не ощущаешь себя одиноким?
- Какая глупость! Обратно, я слишком часто стремлюсь отыскать его, слишком часто испытываю потребность в этом сильном и ровном чувстве, столь необходимом для иллюзии объективации и самоанализа.
Он смерил меня тяжелым взглядом оледенело-голубых глаз.
- Странно. Я думал, уж тебе-то никогда не бывает одиноко…