На факультете, на третьем этаже, решили окно поменять. Огромное такое, от пола до потолка. Сняли старое. Которое, кстати, успешно исполняло роль… нет, не окна. А типичной глухой стены. Потому что было таким древним и грязным, что не пропускало никаких образов извне. Ну ладно, снять-то сняли. А, собственно, и все. Теперь поднимаешься по лестнице, осторожно ступая по хрустящей штукатурке меж обломков сорванной железной оконной рамы, и упираешься глазами в бескрайние просторы России. Три дерева, несколько сконфуженных от легкого морозца автомобилей, бабулька в шерстяном платке, предлагающая опаздывающим студентам купить “газету счастья” всего за рубль (что это значит, не спрашивайте, я не покупал), несколько серых асфальтированных дорожек, бегущих с разных сторон к стоящему поодаль НИИ Физики. Погода ясная. На лоне увядающей природы, игриво искрятся под лучами декабрьского солнца целлофановые пакеты. Зимнее солнце висит низко над горизонтом. Лучи его проникают сквозь зияющий пролом стены, некогда бывший окном, освещая стены, лестницу, меня и свисающий на полметра с потолка провод с прикрепленным патроном и горящей электрической лампочкой. Полдень. Стоишь под этой лампочкой и размышляешь о судьбе народа. И невольно вспоминается творчество Стругацких. Кажется, окажись сейчас гаечка в кармане – бросишь ее с третьего этажа, и начнется гравитационный коллапс – сначала пакеты целлофановые с деревьями, следом дорожки, с бабулькой и газетами – все стянется в одну точку и канет в лету. Останется только непонятая, горящая в полдень электрическая лампочка, в которой, наверное, больше смысла, чем во всем происходящем…