В начале прошлой весны толпы пророссийски настроенных жителей украинского Крыма потребовали от властей провести референдум о присоединении полуострова к Российской Федерации. Ирония ситуации заключалась в том, что в России ни такие собрания, ни референдум были бы невозможны. Когда 16 марта голосование состоялось, Onion опубликовал статью с поразительно точным заголовком: «Крымские избиратели в последний раз наслаждаются демократией» («Crimean Voters Excited To Exercise Democracy For Last Time»).

Эта пародия на референдум проходила под прицелом, в присутствии вооруженных людей в хорошо знакомой всем форме, но без знаков различия. Кровопролития не было — но свободного волеизъявления не было тоже. Кода объявляли результаты референдума, многие из 2,5 миллионов крымчан плакали — одни от радости, другие от унижения. Одни кутались в российские флаги и пели российский гимн (новую версию старого советского гимна), другие считали, что их, как крепостных, продали новому хозяину — российскому президенту Владимиру Путину.

Перед голосованием в крымских социальных сетях шла борьба между сторонниками и противниками России. Когда аннексия совершилась, противники разошлись по своим виртуальным казармам, и по Фейсбуку прокатилась волна команд «отфрендить». Затем те из крымчан, кто был сильнее всего настроен против оккупации — украинцы, татары и даже часть русских, — покинули полуостров, отправившись в Киев или за границу. Некоторые — особенно интеллигенция — выбрали «внутреннюю эмиграцию». Они отказались работать на государство и начали перебиваться случайными заработками, чтобы выжить.

Эти люди присоединяются к российскому народу, который, по всем отзывам, доволен аннексией. Согласно одному из опросов общественного мнения, лишь 8% респондентов выступили против захвата Крыма. Впрочем, как это обычно бывает в России, опросы не показывают всей картины. Военный журналист Аркадий Бабченко опубликовал в известном российском онлайн-издании «Сноб» сатирическую статью под заголовком «Добро пожаловать, Крым!», открыто критикующую положение с правами человека в России. Бабченко перечислил для новых граждан все, что запрещено на их новой родине, включая «несанкционированный сбор в количестве пяти человек», «сопротивление незаконному аресту», «самоопределение наций», «телеканал „Дождь“», «пропаганду гомосексуализма» и «концерты Мадонны». Судя по счетчику на сайте «Сноба», на страницу со статьей зашли более полумиллиона человек. Ссылки на нее быстро распространились по Фейсбуку.

Другими словами, крымчане попали из открытой — хотя хаотичной и прогнившей — системы в закрытое государство с имперскими амбициям, угнетающее своих собственных граждан. Неудивительно, что новая страна с каждым днем все сильнее их разочаровывает.

Череда парадоксов, проблем и откровенных притеснений превращает жизнь на бывшем популярном приморском курорте в кафкианский кошмар. Так как Крым географически связан с Украиной и отделен от России морем, его снабжение в большой степени зависит от Украины. Именно она поставляет на полуостров воду, сельскохозяйственную продукцию, мясо, электричество. Единственным исключением остается бензин, напрямую поставляемый танкерами из российской Феодосии. Спор из-за неоплаченных счетов уже заставил украинцев ограничить поступление в Крым воды из реки Днепр. Без орошения Крым упустил сезон выращивания риса. Киев также снизил поставки в Крым электроэнергии — отчасти из-за собственных энергетических проблем, связанных с сокращением российских поставок газа. Боле того, с этого месяца Украина требует «экспортные документы» на любые товары, перемещающиеся между ней и Крымом. Это, разумеется, сильно осложняет торговлю.

Подобные трудности приводят к росту цен, компенсирующему лишние взятки и потраченное время. В июне, когда в Крыму украинскую гривну заменили российским рублем, цены на продовольствие поднялись примерно на 50%. Сейчас сыр и рыба на полуострове стали вдвое дороже, чем раньше. Пиво и водка подорожали втрое — а в любой из частей бывшего Советского Союза такое подорожание выглядит потенциально опасным фактором. Для некоторых крымчан рост цен отчасти искупается повышением пенсий. Больше платить стали также учителям, врачам и военным. Однако в целом покупательная способность жителей Крыма сильно снизилась.

Москва вряд ли сможет решить потребительские проблемы полуострова. Ввозить что-либо туда из России трудно. Одинокий паром, соединяющий Крым с новой родиной и курсирующий между Керчью и глухим углом российского Кавказа, имеет ограниченную вместимость. Он принимает на борт легковые машины и автобусы, но не большие грузовики. Им приходится идти через порт Феодосии — и ждать там своей очереди две недели, что не годится для поставок свежего продовольствия. Поставлять что-либо из Крыма столь же затруднительно. Кто попадет на паром, а кто — нет, решает печально известная «самооборона» — то есть, финансируемые государством бандиты. Недавно, когда на борт не пустили груз рыбных консервов, директор севастопольской фабрики попытался объяснить, что этот товар с нетерпением ожидают в Москве, которая ограничила поступление продуктов с Запада. «Самооборона» заявила ему в ответ, что консервы могут подождать.

Украина и Россия делают все возможное, чтобы осложнить крымчанам жизнь и в других отношениях. Скажем, автовладельцам приходится менять украинские номера на российские. При этом машины остаются в украинском реестре, и при въезде на Украину их могут арестовать, сочтя угнанными. Украина также отказалась передать России кадастр — реестр недвижимости. Соответственно, российские покупатели, которые хотят воспользоваться отъездом противников аннексии, чтобы задешево обзавестись симпатичным домиком на крымском пляже, вынуждены верить, что разобраться с документами на свою новую собственность они смогут когда-нибудь потом. При этом большая часть сделок все равно осуществляется за наличные, потому что полуостров покинули 80 банков, работавших в украинском Крыму. Вместо них пришел десяток мелких банков. Крупные по-прежнему держатся в стороне от Крыма, чтобы не попасть под западные санкции.

Усилия России ситуацию не улучшают. После аннексии Крыма все его жители автоматически стали российскими гражданами — кроме тех, кто предпочел от этого отказаться (таких, несмотря на очереди в переполненных ведомствах, нашлось 3500 человек). При этом российские власти оказались не готовы снабдить новых соотечественников паспортами. В результате крымчане получили документы с кодами других субъектов Российской Федерации, но при этом в качестве места их жительства был указан Крым. Такие гибридные паспорта смотрятся подозрительно, и теперь их владельцам нередко отказывают в визах и банковских кредитах.

Журналисты, которые рассказывают об этих проблемах, ставят себя под удар. Центр журналистских расследований лишился своего оборудования в результате обыска в помещениях, которые он снимал у Черноморской телерадиокомпании (известной как «Черноморка»). Несколько отважных репортеров продолжают работать на полуострове, но даже если им не грозит физическая опасность (а случаи избиений и угроз уже отмечались), их сайты страдают от кибератак. Неудивительно, что многие журналисты покинули Крым при первой возможности.

Впрочем, парадоксы, проблемы и даже притеснения не станут причиной Крымской весны. Они создают индивидуальные трудности, с которыми люди будут справляться в индивидуальном порядке. Как в серые и тягостные советские времена, повседневная бюрократическая волокита станет такой тяжелой, что вся энергия, необходимая для восстания, уйдет на прыжки через препятствия, которые российские власти ставят перед крымчанами частично от некомпетентности, а частично целенаправленно.

Тяжело приходится всем крымчанам, но хуже всего дела обстоят у татарского меньшинства, к которому относятся примерно 13% населения Крыма.

Большинство татар, скорее всего, не участвовало ни в мартовском референдуме, ни в сентябрьских выборах. На этих голосованиях не было независимых наблюдателей, и ни их результаты, ни явку на них невозможно проверить, но достаточно сказать, что во многих татарских деревнях, избирательные участки даже не открывались.

Российские власти были этому не рады. Последовали запугивания, притеснения и откровенные репрессии. Один из первых ударов был особенно сильным: Россия на пять лет изгнала из Крыма бесспорного лидера крымских татар Мустафу Джемилева, много лет проведшего в советских тюрьмах и лагерях за свою деятельность. После аннексии он, не стесняясь в формулировках, назвал произошедшее «актом политического бандитизма средь бела дня в самом центре Европы». Рефат Чубаров, возглавляющий Меджлис (исполнительный орган крымских татар), также был изгнан и теперь председательствует на заседаниях Меджлиса из Киева через интернет. Для крымских татар подобные меры особенно болезненны. 18 мая 1944 года весь этот народ, насчитывавший 180 000 человек, был, по приказу Иосифа Сталина, депортирован с полуострова в Центральную Азию. Изгнанникам — или их детям — вернуться разрешили только в 1990-х годах, благодаря перестройке.

Москва также запрещает книги Джемилева и о Джемилеве. В черный список попали и несколько изданий Корана. Кроме того, крымчанам было отказано в праве провести ряд общественных мероприятий. Например, татары планировали собраться в центре Севастополя в память о 70-й годовщине депортации, но это было объявлено «слишком опасным». В День памяти жертв сталинизма, 23 августа, власти сочли погоду «слишком жаркой» для митинга, хотя днем раньше одна из пророссийских организаций спокойно развернула на площади Ленина в Симфеополе 18-метровый флаг.

Россия ведет политику «нулевой терпимости» в отношении открытого инакомыслия. Тело выступавшего против аннексии татарина нашли со следами пыток. В мае исчезли еще четыре человека, а в конце сентября — два. Регулярные обыски на татарских предприятиях, в школах, мечетях и общинных центрах, часто осуществляющиеся вооруженными российскими полицейскими грозного вида, усиливают панику среди татарского населения. В середине сентябре «неизвестные лица» осквернили здание Меджлиса в Симферополе оскорбительными надписями и рисунками и сорвали с него украинский флаг (это было последнее место в Крыму, где он еще висел). Через несколько дней здание окружили вооруженные люди, запретившие сотрудникам Меджлиса и журналистам заходить внутрь. На следующий день появились 15 сотрудников российской Федеральной службы судебных приставов с ордером на арест имущества и банковских счетов.

Для редактора татарского еженедельника «Авдет» Шевкета Кайбуллаева это стало третьим столкновением с российскими силовыми ведомствами. Ранее его уже дважды вызывали на допрос. Кроме того, перед ним - еще одна проблема: так как финансировавший его издание благотворительный фонд «Крым» также пострадал в ходе обыска в здании Меджлиса, Кайбуллаев теперь не знает, как он будет издавать свою газету и платить за ее тираж. Если даже он найдет деньги, ему придется перерегистрировать «Авдет» по новым российским правилам, а для этого ему необходимо будет стать гражданином России. Татарский телеканал АТР столкнулся с аналогичными трудностями. Недавно его обвинили в том, что он «преднамеренно разжигает среди крымских татар недоверие к власти и ее действиям», — просто потому, что он сообщает о нарушениях прав человека.

Подобное запугивание — не результат спонтанных действий «самообороны». Москва явно всерьез боится, что инакомыслие перерастет в нечто более опасное. Татары давно борются за свои права. До сих пор эта борьба всегда была мирной, однако в наши дни ненасильственная борьба часто становится насильственной — достаточно вспомнить про Сирию и Косово. А так как Россия уже получила немало проблем из-за недовольства мусульман, она старается задавить любое сопротивление в зародыше.

Россия удерживает Крым уже шесть месяцев. Преобладающая часть остального мира осуждает оккупацию. Соединенные Штаты и Европейский Союз вряд ли отменят санкции против России, даже если боевые действия на Восточной Украине подойдут к концу.

Вопрос о статусе Крыма — это не только предмет конфликта между двумя постсоветскими странами. На кону стоит доверие к двум ведущим западным демократическим государствам. В 1994 году, кода Украина отказывалась от ядерного оружия, Россия, США и Британия подписали меморандум, который гарантировал территориальную целостность этой страны. Если дух или буква этого документа будут преданы, прочие обладающие ядерным оружием страны вряд ли захотят в дальнейшем обменивать свои бомбы на международные гарантии.

Когда ООН голосовала по резолюции, которая объявляла крымский референдум 16 марта не имеющим законной силы, 100 стран проголосовали «за», 11 (кучка диктатур от Армении до Зимбабве) проголосовали «против» и 58 осторожно воздержались.

В эти дни в России здравомыслящие в основном молчат. Однако интеллигенция традиционно была в этой стране голосом совести и, возможно, снова им станет.

В эфире радио «Эхо Москвы» известный российский писатель Михаил Веллер сравнил аннексию Крыма с разделом коммунальной квартиры, при котором один из соседей получил комнатой больше, чем следовало: «Дальше есть два способа завладеть своей собственной комнатой. Первый: объяснить соседу, что он не прав, выкупить у него комнату в рассрочку, обменять ее на что-нибудь ценное, затеять судебный процесс, женить свою дочку на его сыне и объединить со своей квартирой и т.д. Есть способ второй: сломать соседу ноги, изнасиловать его жену, продать на органы его бабушку, выкинуть в окна его детей... пока он не освободит эту комнату.... Это твоя комната, она была твоя. Но методы, которыми ты выбивал долги... совершенно нельзя считать допустимыми. Мне бы хотелось, чтобы как-то либерал-патриоты и национал-патриоты смогли услышать друг друга. Не во всех делах все методы хороши. Я полагаю, что действительно Новороссия [Донецко-луганский регион] и Крым исторически и культурно принадлежат России. Всегда полагал, что война за них категорически недопустима. В конце концов, война — не единственное средство решать проблемы. Ведь это так просто».

Источник

Пожалуйста, оставьте комментарий и подпишитесь на канал.