Зима кончилась. Это, конечно, в наших местах следует понимать несколько иначе, чем, допустим, в местах более южных. Я думаю, что в наших местах о том, что зима кончилась, следует судить не по отсутствию снежного покрова, а по тому, что спать приходится ложиться засветло. Как только начал ложиться спать до захода солнца – зима кончилась.
С окончанием зимы во мне пробудилась какая-то, как мой начальник выражается, интенция. Захотелось физической активности. В общем, каждому такое состояние, надо полагать знакомо, поэтому тратить время на его описание незачем.
И я стал бегать. Жена смотрела на меня, как на идиота какого-то: чего это ему, мол, в голову взбрело! И дочь тоже против пробежек моих была, так как они шли вразрез с ее желанием, чтобы я ее спать укладывал и книжки ей перед сном читал, и песни пел. Кроме того, необходимость выполнения профессиональных обязанностей и работы над диссертацией также не способствовала регулярным пробежкам. Поэтому я их совершал нерегулярно. И очень поздно – часов в 10-11 вечера. Но! Я делал это. И вышеуказанная «интенция» хоть в какой-то мере реализовывалась.
Сегодня расположение моего духа было не очень-то. Но когда я пробежал метров 500, настроение стало улучшаться. Свежий воздух, розовый закат… Когда я залез на трубу, все было уже совсем хорошо, и я чувствовал себя кем-то, вроде Рембо или Брюса Ли. И мои мысли сводились примерно к тому, что все люди дураки, сидят по домам, а я вот таким классным делом занимаюсь. Что за труба?
Поскольку вдоль дороги мне бегать было как-то неинтересно, а в лесу снег еще по колено лежал, то я свой маршрут проложил по теплотрассе. Это такая труба, вернее две трубы, идущее параллельно друг другу на высоте двух-трех, иногда пяти или шести метров над землей. Диаметр каждой трубы – ну, наверное, метр-полтора. Вообще по ним бегать очень интересно, по этим трубам. Получается что-то вроде бега по пересеченной местности. То эти трубы резко поворачивают, то растущие рядом кусты или деревья ветки свои на моем пути раскинут… И все эти препятствия нужно преодолеть, воображая себя кем-нибудь из указанных культовых героев.
Конечно, по трубам этим бегать запрещено и если бы какой-нибудь работник ТЭЦ меня заметил, то он, наверняка, стал бы ругаться. Но какие работники в 11 часов вечера (ночи)?
Тем более трубы эти находятся за чертой города – там, где расположена какая-то заброшенная база, какие-то теплицы, от которых остались одни каркасы без единого стекла… И где, особняком от всего прочего в городе, расположена одна из его достопримечательностей – областная психиатрическая больница. Дом скорби, как говорится в литературе. Мрачное здание с решетками и все такое. Не такое уж оно и мрачное с виду, если не знать, что это именно за здание. А когда знаешь – да, мрачное.
Ну и вот сегодня…
В общем, труба моя через территорию больницы не проходит, конечно, но очень близко с ней. И миновав один из поворотов, я бежал вдоль тропы, по которой ходит на работу и с работы персонал больницы. И бежал я в направлении от больницы.
Ну, и вот сегодня – бежал себе, бежал, воображал себя Рембо – все, как обычно. Но в этот день все оказалось не как обычно на самом-то деле. Оказалось все настолько необычно, что… Что – что?
Вот в том-то и дело, что ни на одно «что» теперь не ответить, а началось все с того дня. Но не стоит опережать события. Ведь так, кажется, принято – не опережать события?
Бегая по трубе не первый день, я ни разу не встречал никого из персонала. И меня это радовало: я не очень-то хотел, чтобы кто-то наблюдал мои скачки через ветки. А вот сегодня – встретил. И эта встреча, как говорится, определила всю мою дальнейшую жизнь, стала в ней поворотным моментом.
Не думаю, что это стоит долго и в подробностях описывать, но меня почти силой стащили с трубы какие-то люди. Сначала я подумал, что они - бандиты и будут сейчас меня бить, но все оказалось хуже. Это были какие-то… санитары, что ли. Они меня повели в больницу, ничего особо не объясняя, но понять было нетрудно, что меня приняли за какого-то сбежавшего психа, на которого я по всем приметам был похож. Я оказался двойником психа!