Снилось, что приехал Nikogdaver ко мне в гости. Приехал он в Швецию, но когда я повел его показывать страну, страна оказалась подозрительно похожей на Россию, в частности на город Иркутск. Сначала я повел Никогдавера в кафе. Зашли мы одно через задний ход и нас стали выгонять за такое самовольство, не разрешая нам уже и через передний ход зайти. Я сопротивлялся, потому что учуял запах картошки фри. Тут официант принес тарелку с оной, объяснив директору кафе, что один из клиентов сказал, что он не заказывал этого. Директор расстроился, а я спросил - Можно я съем тогда, чтобы не пропадало? Мне разрешили. Я ел, забыв про Никогдавера, который в одиночестве где-то там по улице бродил. Вспомнил о нем, когда он снова заглянул в кафе. Тогда я вышел на улицу и мы пошли в сторону метро шведского. Я при этом мучительно думал, где его найти-то, это метро, тем более что у меня уже не оставалось сомнений - мы в Иркутске. Никогдавер вдруг сказал - Ну вот, я уже вижу подонков - показал пальцем - далеко впереди шла какая-то серо-бурая толпа гопников. Я осмотрелся вокруг в поисках подходящих инструментов возможной защиты. Нашел дрель и доску с гвоздями. Себе взял дрель, посверлив немного в бетоне для проверки ее действенности. Никогдавер стал размахивать доской. Мы пошли на гопников, шли, шли и уже были близко, как они свернули вбок и вошли всей толпой в двухэтажный дом, постройки 50-х годов. Мы растерялись сначала, но раззадоренные, решили что зайдем и мы туда и там-то их для профилактики и отметелим. В доме оказался клуб детского творчества, шахматная и теннисная секция. Гопники расселись за столики - кто вырезал по цветной бумаге, кто корпел над шахматной партией, кто пробовал себя в теннисе. К нам вышел бородатый мужичок, закутанный в широкий шарф и сказал - смотрите, как беспризорники рады этому всему. Мне было стыдно за желание поколотить гопников. Я стал прохаживаться по залам, рассмтаривая рисунки на стенах. Потерял Никогдавера - нашел за столом, где он играл в шахматы. Вышли из дома, пошли дальше искать метро. По пути увидели яблоню с многочисленными красными, желтыми огромными плодами. Начали срывать их. С балкона рядом стоящей 5 этажки на нас стала орать азербайджанка - Не трогать! Я сейчас мужа к вам вышлю. Выслала на нас не только мужа, но и его друзей и многочисленных детишек. Громадная ватага решительно настроенных азербайджанцев, одетых поголовно в трико с полосочками по бокам,  неслась на нас на всех порах. Я, с оторванным яблоком размеров арбуза, бежал в другой район. Никогдавер потерялся из вида. Кажется он все старался оторвать яблоко. В другом районе, застроенном белыми бетонными 5 этажками я остановился и стал есть яблоко - оно было неравномерное - где-то сладкое, где-то безвкусное, где-то кислое. Где-то мягкое, где-то упругое. Подошел встрепанный Никогдавер. Отряхивался и приглаживал помятую рубашку. Я тут предложил ему не стесняться - и обнять мимо проходившую девушку. Говорю - это мой сон, значит и девушки все мои. Он стеснялся, не смел. Тогда я решил показать ему - взял первую попавшуюся симпатичную девушку, обнял ее, поцеловал прилично и ал далее упрашивать Никогдавера не стесняться. Девушка забыла куда шла, стояла рядом со мной, держала за руку и улыбалась.

Расстались мы с Никогдавером, он просто исчез куда-то. Я один по метро Стокгольмскому шатался. Почему оно мне уже 3 дня снится? Говорил с бомжами, ездил куда-то. В конце концов я попал в рисованный Пиксаровский мультик - о мусорщиках. Я сам был немного мультяшкой, ездил по стенам на мотоцикле. Потом, из окна моего рисованного мира я увидел живых реальных актеров - Алентову, Алферову и Муравьеву. Они шли и собирали опавшие листья. Лица - печальные и уставшие, все в морщинах. Муравьева - злобная и горделивая, что-то всем указывала. Тут к ним подошел репортер и стал брать интервью. Брал у Алентовой. Спросил - Знает ли она какой-нибудь анекдот о петухе. Она рассказала, они посмеялись. Я тоже смеялся, стараясь сильно не шуметь и не привлекать внимания. Потом они ушли, а я обнаружил в своей рисованной квартире настоящие фото - с конкурса "Иркутская фотография". Первое место там заняла совершенно невзрачная фотография семьи за праздничным столом. Все фото были или на бытовую тему - пьяные застолья или какие-то дикие - похороны человека под паркетом, или какая-то пошлятина - огромная полная иркутянка изображала из себя Шарон Стоун в ее знаменитой позе.