Привыкаю к здоровенным телесам индустриальных зданий, к их рокоту, скрежету, скрипу, запаху, грохоту, дыму, звону металла. Наверное какая-то заочная любовь и ранее присутствовала. И люди все в таких местах интересные попадаются, как герои Платонова ожившие. Да, вот так приезжаешь на территорию завода какого-нибудь и становишься участником Платоновщины.

Подолгу смотрю на маленькие окошки - все здание глухое и только где-то под крышей ряд окон такой стеклянной зеленой плитки, ну знаете такая классическая строительная двуслойная зеленая стеклянная плитка. Человеку, ее придумавшую надо дать главную архитекторскую грамоту или медаль за гениальность и вкус. Ну вот, смотрю на такую плитку и радуюсь внутренне. Внешне я не радуюсь - я щурюсь от солнца. Кто там за окошками теми сидит? А может и никто не сидит, а изредка проходит. Фабрика гудит, словно она в трансе шаманском, аж дым коромыслом. Клубы словно результат напряженной мозговой деятельности. Запах специальный - знаете наверное, кто рядом с такими фабриками-комбинатами жил. Сначало противно, потом привыкаешь, разбивая запах на аромат дерева и еще чего-то. Но потом пахло еще каким-то мылом, потом паленым волосом, потом тиной с залива несло.

С открытых бассейнов парило, в одном месте из трубы выпадали мокрые серые сгустки чего-то со звуком - ляп! ляп!

Рабочие особенные. Они выползают из вагончиков своих - кто смелее, кто стесняясь. Напомнили мне людей из Кин-дза-дзы. Привлекла наша буровая установка. Нам бурить на воде - с плота. Кран перенес машину на плот, загрузили наши центнеры железяк вручную. Сделали спреем отметки на мостике, чтобы на воде удобнее было видеть, где бурить. Пытаемся отплыть. Не выходит. Плот ведет один из рабочих фабрики. Лицо одновременно простое и хитрое. Такой юморист с серъезным лицом. На машину нашу з завистью поглядывает, то там кабель погладит, то тут по корпусу постучит. Завидует и свободе буровика. Да, я тоже им в этом завидую - туда-сюда мотаются, в офисах не рассаживаются, все время на природе (и в жару и в холод, и в дождь). Приплыли на первое место. Закрепились тросами к мостовым опорам. Даниель, буровик, задумчив - нам плот обещали с "ногами", которые должны были опускаться на дно залива и там закрепляться. Ног таких нет, начинаем бурить. Компрессора воздушного нет, используем водный. Нас обливает ледянной водой, под ней мы устанавливаем тяжелые дополнительные трубы. Черт, все же на земле оно и есть на земле - попроще. Плот ходит в стороны - вращение буровых секций машины дает о себе знать. Плот еще и ветром сносит - все это выливается в крен и раскол верхней секции. Кусок металла шрапнелью летит по низу. В ноги мне не попадает - и на том спасибо. Теряем секции и крепления на сумму 12.000 крон. Шеф нам по телефону ничего не говорит - мы не виноваты. Плота с ногами не предоставили - не предоставили, так что мы ни за что не ручались. Рабочий подходит напуганный - он видел крен секций и боялся отрыва и разлета кусков. Орйае себе однажды все пальцы перервал, Даниелю ногу раздробило. Мне однажды цепью чуть не зарядило в голову. Вот такая романтика.

На озере лебеди качались на волнах, изредка прыгали рыбы. Облака бежали на север. 

Едем назад. Сначала плутаем по территории фабрики. Люди словно насекомые передвигаются среди ее корпусов, труб и всяких нагромождений. Потом несемся по трассе. Я всю дорогу засыпаю, руки горят, лицо красное