"Снайперы" - подумал я. "Холецистит" - подумал водитель. "Нет, водитель совсем не о том подумал!" - мысленно возразил парень с задней площадки. Кто он вообще такой - этот парень с задней площадки? "Я - Эдик, из Бирюлево" - ответил он.
Вдруг раздался голос - кто-то говорил через мегафон - там, на площади: "Какие ваши требования?" Водитель выглянул в салон и послал воздушный поцелуй. "Чьи требования?" - не поняли мы громко и одновременно в открытые форточки. "Вашего троллейбуса!" "Да никаких, собственно" - ответили мы. "Ну тогда отпустите Эдика!" "Да ради Бога! Эдик - выходи". Толпа потеснилась, пропуская парня. На прощание он добавил: "Вас сейчас всех убьют. И правильно сделают, потому как давно я таких уродов не видел". Как только  Эдик отошел метров на 30 от нас, раздались пулеметные очереди. Троллейбус затрясся, стекло залопалось, заорали люди, затенькал металл. Пули входили в тела со звуком все равно, как камни в глину. И тут я проснулся - троллейбус ехал, люди стояли все той же кучей, бабка была жива. "А ты, Эдик - козел!" - заорал я. "Знаю" - согласился тот.
Подул ветер и все пассажиры стали помаленьку вылетать в окна, словно дым при проветривании. Унесло кондукторшу и посадило ее на крону клена у дома, где еще жил Виктор Поленов - никому вам неизвестный человек 38(теперь) лет.
Остался я один. Достал гитару и заиграл и запел: "Lady madonna, children at your feet.
Wonder how you manage to make ends meet.
Who finds the money? when you pay the rent?
Did you think that money was heaven sent?

Friday night arrives without a suitcase.
Sunday morning creep in like a nun.
Monday’s child has learned to tie his bootlace.
See how they run."
Водитель подпевал "Па-па-па-паа..." и т. д., ну знаете там, как в этой песне. Да так хорошо подпевал, что я аж ослеп на 2 минуты. Наощупь добрался до его кабины. Постучался - он прекратил петъ (подарив мне снова зрение), открыл дверку и вышел ко мне, оставив троллейбус на автопилоте. "Миша" - представился я. "Джон Леннон" - ответил Джон Леннон и обнял меня, сказав: "Представь, если б все люди жили лишь сегодняшним днем!" "Нет, увольте - сегодняшним - не надо. Он у меня с утра не задался" - высморкался я. Огурец пожал плечами и упал на пол. Трамвай стал уменьшаться в размерах, двери словно плавились, образуя единое целое, окна заростали атласной материей, а сам я худел и все более походил на Горъкого. Ну да, я был уже Максимычем, летевшим на Капри, на самолете, окошки которого были прикрыты красными парчовыми зановесками. Мне стало так страшно, что я снова проснулся - я сидел снова в троллейбусе, а вокруг меня стояли пассажиры с лицами умершей старушки и требовали оплатить за проезд. "Ущипните меня!" - заорал я, как резанный и проснулся по-настоящему. Кондукторша пошла и легла на пол на задней площадке, практически сразу заснув, храпя трубно и угрожающе. Не будь дураком, я вышмыгнул скорее на улицу - ну его к черту, этот концерт-бенефис Куклачева, обойдусь и без него, и на проезде сэкономлю.
Закурил, досмотрел, как пьяный таджик завершает битву со своим земляком - скидывая бездыханное тело в один из открытых колодцев, направляясь после этого в парк - поесть пломбира.
У подъезда моего дома на лавочке сидел сосед и звонил куда-то. Увидев меня, он подмигнул, жестом показывая - пгоди, останься - чего сейчас расскажу, что мoл - пацан тот не мой сын был, а олень один, который сына моего ограбил, отобрал одежду, мобилу - да на воре-то шапка горит! И типо, мол, его сын сейчас идет раздетый и побитый, но в хорошем расположении духа по Киевскому шоссе. Жесты меня настолько заинтересовали, что я не стал ждать, пока сосед закончит болтать - отобрал трубу и сломав ее ему об лоб, предложил рассказать мне обо всем поподробнее, благо сигаретку я уже докурил...