Ясунари Кавабата, «Тысячекрылый журавль»

Теперь я понимаю, почему Мураками считают "не японским" японцем. Все-таки надо было с чем-то сравнивать...

Ясунари Кавабата в 1968 году получил Нобелевскую премию по литературе «за мастерство рассказа, которое с необычайной чувствительностью выражает сущность японской души». И вот эта самая "сущность японской души" для западного человека оказывается совершенно непостижимой и чужеродной.

Повесть "Тысячекрылый журавль" - неторопливый рассказ о молодом японце Кикудзи, который оказывается заточенным в любовной пирамиде, в основании которой - три совершенно разные женщины, для которых он - вершина. Пожалуй, таких любовных многогранников я в литературе еще не встречала. Две из женщин - любовница отца Кикудзи госпожа Оота и ее дочь Фумико, третья - юная Юкико - это у нее было розовое фуросики с тычячекрылым журавлем - невинная девушка на выданье, которую сватает Кикудзи учительница чайной церемонии Куримото. Тикако Куримото - пожалуй, самый живой (хотя и резко негативный) персонаж книги - на фоне едва обозначенных остальных героев.

Чайная церемония в повести оказывается тоже чуть ли не действующим лицом. По японским канонам, можно заварить "обычный" чай, а можно устроить "чайную церемонию". От подробностей Кавабата воздерживается (а зря), но древние чашки для чайных церемоний играют свою роль в повествовании. Чашка от господина Оота перешла к его вдове, от нее – к отцу Кикудзи, а от отца – к Тикако. Из этих четверых людей двое – мужчины – уже умерли, а двое - женщины – присутствуют сейчас на чайной церемонии. Разве этого не достаточно, чтобы назвать судьбу чашки необычной?

Тем не менее повесть кажется... скорее наброском, чем законченным произведением. Непонятные сомнения, какие-то неоправданные эмоции вокруг чашек, легкодоступность японских женщин - с одной стороны - и какая-то неземная святость - с другой... все это не очень понятно и оставляет ощущение недосказанности, неоконченности, созерцательности...

Но, наверное, именно за это писатель и получил свою Нобелевскую премию.

Меня заинтересовал еще один роман писателя - «Снежная страна», который считается классикой японской литературы. Надеюсь, в нем "сущность японской души" раскрыта не так завуалированно...

***
Когда я несколько дней спустя посмотрела отмеченные в процессе чтения фразы, я удивилась их глубине и мудрости. Может, и правда именно в неясных метаниях заплутавшей души - главная ценность книги?


«Умерла, чтобы получить прощение…» Значит, мы, живые, должны облегчать страдания тех, кто уже умер?.. Человек умер. Оставшиеся в живых порой осуждают мертвых, порой страдают и каются. И в том и в другом случае есть что-то наигранное, что-то лицемерное. А мертвым уже нет дела до нас, до нашей морали…

Но… смерть отвергает любые рассуждения и толкования. И мы не имеем права прощать или не прощать кого-либо за смерть.

Умершие таковы, какими делает их наше сердце. Будем бережно обращаться с их памятью.

Мужчины это любят – пользоваться услугами тех женщин, с которыми у них что-то было.

Человек не может быть благоразумным и мудрым, если в нем слишком сильно мужское или женское начало.

Знаю я эти разговоры – «не имею права любить». Когда женщина говорит эти слова, она чаще всего либо лжет, либо кокетничает…

Мне, распростившейся с Вами, хотелось, чтобы Вы меня поняли. А теперь я думаю – пустые это слова, и женщине важно другое: быть рядом даже непонятой.