Томас Гарди, "Вдали от обезумевшей толпы"

Что вы знаете про овечек? Я, если честно, почти ничего. В те полтора раза, когда я их видела, они запомнились мне как грязно-серые бекающе-мекающие тушки со свалявшейся шерстью и глупыми глазами... Впрочем, судить по овцам как классу, имея как образец особей из советских колхозов, наверное, неразумно...

Судя по всему, Томас Гарди овечек любит. И что-то о них знает. И читая книжку совсем не про овец, я по пути узнала много нового! И спешу с вами поделиться! Потому что почти уверена, что большинство обитателей ЛиРу об овечках знают... примерно столько же, сколько знала я до сих пор. :) Правда, следует делать скидку на то, что сведения эти... полуторавековой давности. :)

***
У овцы обычно рождается по одному ягненку. Случаи рождения "близнецов", конечно, нередки, но правилом не являются. В отличие от животных помельче, овцематка прокормить двух ягнят не может, поэтому "лишнего" малыша выкармливают вручную из соски или "овце, у которой пал ягненок, подкладывается один из близнят от другой овцы. Габриэль снял шкуру с погибшего ягненка и, завернув в нее, как полагается, подменного ягненка, обвязывал его, чтобы она держалась... матку с подкидышем помещали в маленький загон, чтобы держать их там до тех пор, пока матка не привяжется к ягненку." Меня удивляет: неужели мать не чувствует запаха крови?

***
Новорожденного ягненка отогревают в соломе возле огня. Когда он приходит в себя, его возвращают матери. Почему мать не может согреть новорожденного малыша своим теплом, непонятно.

***
Овцы достаточно глупы. И сцена из "Гаргантюа и Пантагрюэля", когда овцы прыгали в воду за вожаком, вполне реалистична. У главного героя в одну ночь погибло почти все стадо из-за глупой собаки, загнавшей животных на край загона, за которым был обрыв.

***
"Несчастные животные эти овцы, вечно с ними что-то случается!" - восклицает героиня романа. И правда, как не одно, так другое... Как по мне, для травоядных лучший корм - клевер. Зачем еще выращивают клевер и люцерну... Но, оказывается, для овец клевер - яд. Вырвавшиеся на клеверное поле животные чуть не погибли от раздутия желудков. "Лучшие образцы ее первого молодого стада корчатся в судорогах... раздутые, отравы наглотавшись. У многих на губах выступила пена, они дышали часто и прерывисто, и животы у всех страшно вздулись..." Можно ли спасти такую объевшуюся клевера овцу? Можно. Весьма варварским способом: "Он скинул куртку, засучил рукава и вытащил из кармана спасательный прибор. Это была небольшая трубка, через которую проходила подвижная игла; Габриэль начал орудовать ею с ловкостью опытного хирурга; он проводил рукой по левому боку овцы и, нащупав нужную точку, прокалывал иглой кожу и стенку желудка и быстро выдергивал иглу, не отнимая трубки; газы струей вырывались из трубки с такой силой, что затушили бы свечу, поднесенную к ее верхнему концу. Говорят, облегчение после муки в первые минуты - настоящее блаженство, в этом можно было сейчас убедиться воочию, глядя на этих перемучившихся животных. Сорок девять операций было совершено успешно."

***
Английские овцы, в отличие от виденных мною советских, беленькие и чистенькие. Почему? Да потому, что их моют! Как можно вымыть несколько сотен животных? Да очень просто: естественным образом. "Моечная запруда на луговине представляла собой большой круглый бассейн, выложенный кирпичом и наполненный прозрачной ключевой водой... Приток реки протекал через бассейн у запруды; на двух противоположных сторонах бассейна были устроены водостоки с затвором... Когген и Мэтью Мун, стоя по пояс в воде у нижнего затвора, сталкивали в бассейн покорных овечек, а чуть подальше Габриэль, стоявший на краю бассейна, легонько нажимал на них сверху чем-то вроде клюки, когда они плыли мимо, так что они окунались с головой; этой же клюкой он помогал им выплывать, когда шерсть у них набухала от воды и они выбивались из сил. Их заставляли плыть против течения, чтобы всю смытую грязь уносило вниз, а выпускали у верхнего затвора." Как по мне, очень рационально и безболезненно!

***
Самый ответственный момент - стрижка овец.

"Просторные концы здания - то, что в храме отвечает притвору и алтарю, - были отгорожены плетеными загородками, и за ними толпились овцы. В одном углу между загородкой и стеной был устроен маленький загон, где бесперебойно держали на очереди трех-четырех овец, которых по мере надобности выпускали к стригачам, чтобы они не отрываясь делали свое дело... Толстый дубовый настил, почерневший от времени и отполированный цепами множества поколений, стал такой же гладкий и такого же великолепного оттенка, как паркет парадной залы в каком-нибудь елизаветинском замке. Стригачи стояли на коленях, и поток солнечного света ложился косыми полосами на их выбеленные рубахи, бронзовые от загара руки и сверкающие ножницы, которые при каждом взмахе ощетинивались тысячами лучей, способных ослепить человека со слабым зрением. Под ножницами лежала задыхающаяся пленница-овца и по мере того, как испуг ее нарастал, переходил в ужас, дыхание ее все учащалось и вся она начинала дрожать, как зыбкий, пронизанный зноем воздух на солнце снаружи... Габриэль... подтащил к себе испуганную овцу и ловким движением руки перевернул ее на спину. Он обкорнал ей длинные космы вокруг головы и обнажил шею и дужку, в то время как хозяйка молча следила за его работой.

- Она краснеет от униженья, - прошептала Батшеба, глядя, как алая краска заливает у овцы шею и грудь, оголившуюся под звонко постукивающими ножницами; не одна салонная красотка позавидовала бы такому нежному румянцу, и любой женщине было бы к лицу вспыхнуть так мгновенно и естественно.

Сердце бедняги Габриэля таяло от блаженства, что она здесь, около него, что ее глаза с интересом следят за его искусными ножницами, которые, кажется, вот-вот отхватят кусок живого тела, но никогда не отхватывают... Полный смутного скрытого блаженства, он продолжал делать свое дело: постепенно поворачивая овцу, он придерживал ее голову коленом и, быстро строча ножницами, снимал шерсть кромками с подгрудка, с одного бока, с другого, со спины и закончил хвостом. - С тех пор как вы отхватили первую прядь, прошло двадцать три с половиной минуты. Первый раз вижу, чтобы на всю стрижку ушло меньше получаса.

Гладкая, чистенькая овечка поднялась из своего руна - глядя на нее, невольно вспоминалась Афродита, вышедшая из пены морской, - изумленная, оробевшая без привычного своего одеяния, которое лежало на полу, словно пушистое облачко; нежный подшерсток сверху, до сих пор скрытый внутри, был без единого пятнышка, белый, как снег... Затем подошла Мэрией, подобрала отлетевшие в сторону клочки, бросила их в середину кучки, скатала всю шерсть и унесла в глубь риги три с половиной фунта беспримесного тепла на радость в зимнюю стужу далеким незнакомым людям, которые так никогда и не узнают, какой несказанно приятной бывает шерсть вот такая, как она сейчас, здесь, нетронутая, девственно чистая, пока еще в ней живы питающие ее природные жировые соки, пока она не высохла, не омертвела и ее не вымыли и не превратили в некий сорт "шерсти", которая по сравнению с тем, что она сейчас, это снятое разбавленное молоко по сравнению со сливками."

Если учесть, что английский фунт - это 453 грамма, то три с половиной фунта - больше полутора килограммов чистой шерсти с одной овцы.

И мне сразу захотелось найти вот такую, настоящую шерсть, чтобы связать из нее теплый-теплый свитер, и долгими зимними вечерами... Но где же ее найдешь в наше время, эту шерсть... Будем довольствоваться крашеными подделками "с содержанием шерсти"...

***
Ну как, идем в овцеводы всей толпой? :)

Томас Гарди, "Вдали от обезумевшей толпы"

Английская сельская идиллия второй половины 19 века. Сначала я сомневалась, осилю я эти подробности сельской жизни, но потом... втянулась и даже "погрузилась" в этот роман - в лучших традициях по-настоящему увлекательного чтения.

Имя Томаса Гарди (или Харди в другой транскрипции) наверняка известно "широкому кругу читателей". По крайней мере, его роман "Тесс из рода д'Эрбервиллей" упоминается в каждой книге, в которой рассказывают об английской школе. Про Тесс я еще не читала, а вот эту историю прочитала до конца.

В комментариях к роману говорят о классическом "любовном треугольнике". Но мне кажется, они просто не умеют считать. И сложная фигура отношений является отнюдь не треугольником. Если рассматривать ее в плоскости, то это четырехугольник, а вообще-то это треугольная пирамида, тетраэдр. В вершине яркая, но взбалмошная фигура Батшебы, в основании - три мужчины... разных достоинств. И поскольку четырехугольников в любви не бывает, к концу романа все лишние углы были благополучно отсечены, и осталась прочная гантелька нормальной человеческой семьи.

Четверка главных героев, конечно, затмевает все "окружение". Настолько, что я до конца так и не запомнила, кто там кто среди работников фермы, хотя в начале романа все герои были довольно подробно описаны. Но уж о судьбах и характерах главных героев Гарди рассказал подробно и в красках. Сильный и добрый, но невезучий Габриэль Оук, холодный расчетливый Болдвуд (как его зовут, я так и не поняла, потому что называли его исключительно по фамилии), который до сорока лет успешно уклонялся от матримониальных поползновений всех окрестных невест, лихой сержант Трой - у которого имя Френсис появилось тоже не сразу, - и звезда этого квартета Батшеба Эвердин, красавица и умница, которой... в жизни не хватало настоящего старшего друга и советчика, который уберег бы ее от многих глупостей. Конечно, промелькнула в романе и вторая "главная" женщина, Фанни Робин, судьба которой была трагична и... бессмысленна. Ибо только по глупости соблазненная (или соблазнившая?) девушка может "перепутать" церкви в тот редкий день, в который ее ветреный возлюбленный согласился на ней жениться. И тем самым испортила весь "божий замысел", дав возможность автору развить увлекательный сюжет...

Не буду раскрывать, кому же в конце концов досталась гордая и неприступная Батшеба... только скажу, что женская природа часто затмевает даже недюжинный женский ум и деловую хватку... Бедные мы, бедные, рабыни пагубных страстей и скоропалительных решений "назло"...

В общем, знакомство с классической литературой Англии 19 века можно считать успешным, имя автора вносим в список "знакомых", а его героев при случае упоминаем как образец для подражания - или совсем наоборот. :)

***
Жизненная философия Гарди в этой книге все больше крутится вокруг основной темы семьи и брака, а также касается вечных ценностей.

Соответствие - основа всего прекрасного.

Ибо как нет греха, если нет запрета, так нет и неприличия, если нет чужих глаз.

Внешность человека может быть для его души и скорлупой и вывеской, смотря по тому, как он настроен, - замкнуто или чистосердечно-откровенно, погружен ли он в себя или склонен к излияниям.

Но зарок избегать зло редко дается прежде, чем зло успевает зайти так далеко, что его уже нельзя избежать.

Вообще говоря, обыкновенные мужчины и женщины, по-видимому, поступают так: мужчина берет женщину в жены из желания обладать ею, потому что без брака обладание невозможно, а женщина соглашается терпеть мужа, потому что без этого нельзя считаться замужней; та и другая сторона действуют совершенно одинаково, хотя и преследуют разные цели. (как вам это "соглашается терпеть мужа"? Браво, Гарди! :))

Женщины вечно жалуются на мужское непостоянство, а к постоянству они относятся пренебрежительно.

Половина удовольствия от любого ощущения состоит в том, что вам хочется тут же его высказать, я это и сделал.

"Творчество не уживается с охраной старины... и антикварии, будь их хоть миллион, никогда не изобретут нового стиля".

Влюбленный способен испытывать сильные чувства, недоступные человеку, у которого сердце свободно. Но у человека со свободным сердцем шире кругозор. Сильная привязанность суживает круг интересов, и хотя любовь обогащает человека переживаниями, она ограничивает его поле зрения.

И парочка... неоднозначных афоризмов. Первый сражает формой (вот как надо спроваживать неприятного человека!)...

Я только хочу сказать, что место, на котором вы стоите, для меня было бы гораздо приятнее без вас.

...второе противоречивым содержанием (хотя это могут быть "сложности перевода" :):

Тон послания был мягкий, но твердый.

И мягко, но твердо мы закрываем эту книгу... и думаем, чего бы почитать еще. :)