Вот здесь: https://www.facebook.com/Markus3743/posts/1103771863160553
Дорогие мои читатели!
Обращаюсь к тем, кто пишет мне про хандру по поводу моих стихов и всячески желает мне бодрости и избавления от депрессии.
Не пишите мне про «мою хандру»! И не желайте мне, пожалуйста, «избавления от депрессии». Честно говоря, я понимаю и ценю благорасположение сострадающих мне друзей. И, опять же честно, это мне неприятно. Стихи - это не жалобы и не скулёж. И призывы отказаться от грустных стихов фактически равны для меня призывам вообще не писать. Во всяком случае, не публиковаться. Когда у меня действительно хандра и депрессия по настоящему, я просто не могу ничего писать вообще.
Состояние поэта пишущего свои строки не является его расхожим состоянием, если он конечно не халтурщик и графоман. Погружение в глубь образа часто вызывает грустное настроение и у буднично бодрого поэта. Печальные ноты в поэтических строках не обязательно являются нытьём и предисловием к самоубийству. Переживание красоты очень часто навевает лирическую грусть. Эффект известный. Вспомните Пушкина:
Я думал, сердце позабыло
Способность легкую СТРАДАТЬ,
Я говорил: тому, что было,
Уж не бывать! уж не бывать!
Прошли восторги, и ПЕЧАЛИ,
И легковерные мечты...
Но вот опять затрепетали
Пред мощной ВЛАСТЬЮ КРАСОТЫ.
А вот поэты самоубийцы часто пишут стихи не печальные и призывают не грустить. Как это было у Есенина:
До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без руки, без слова,
НЕ ГРУСТИ и НЕ ПЕЧАЛЬ БРОВЕЙ, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
(Везде выше капитул мой, МВ)
Печаль не обязательно связана с несчастьем. Хотя при глубоком размышлении все мы несчастны, ибо родились для смерти. Каждый может, конечно, утешать себя посмертным существованием. И он будет прав и, одновременно, не прав. Потому что и у верящего в это всегда есть большее или меньшее сомнение в реальности нашего существования в посмертии и в том, что оно исключительно доброжелательно. А даже малая толика сомнения в вечной потере великого дара жизни – это уже печаль. А порой и отчаяние. Ибо и верующий восклицает:
«… верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:14)
Как замечательно писал мудрец Ошо (Бхагаван Шри Раджниш):
«Печаль имеет свою собственную красоту. Вы никогда не наблюдали. Вы настолько отождествляетесь, что никогда не проникаете в глубину печали, в глубину этой красоты. Если вы понаблюдаете, то будете поражены - какое сокровище вы потеряли. Посмотрите - вы никогда не бываете так глубоки, как в печали.
Печаль несет в себе глубину, счастье - поверхностно. Пойдите и посмотрите на счастливых людей. Эти так называемые счастливые люди, эти плеймальчики и плейдевочки - вы найдете их в клубах, отелях, в театрах - всегда улыбаются, кипят пузырями от счастья. Вы увидите, что они всегда мелки, поверхностны. В них нет никакой глубины. Счастье напоминает волны на поверхности, вы живете мелкой жизнью. А в печали есть глубина. Когда вы печальны, это не похоже на волны на поверхности, это похоже на самые глубины Тихого океана, мили и мили в глубину».
А мой любимый писатель отметил, и я с ним вполне согласен:
«Покажите мне счастливого человека, и я покажу вам либо самовлюблённость, эгоизм и злобу, либо полнейшую духовную слепоту».
Грэм Грин, "Суть дела"