ОЛЬГА

С Андреем мы познакомились в конце августа. То лето, в принципе, ничем не отличалось от нынешнего или прошлого. Все как обычно — в конце июня мы закрыли квартал, я с Лилькой уехала отдыхать в Италию, потом вернулась, потом две недели втягивала себя за уши в рабочий процесс, потом потянулась бесконечная череда вечеринок, проходивших за городом, на летних верандах московских ресторанов или у кого-то дома. И все мы были традиционно расслаблены, легки на подъем, сексуальны и слегка пьяны. Даже скорое наступление осени не слишком нас напрягало. Мы проводили вечера в компаниях звезд русского шоу-бизнеса, или зкспатов, или обворожительных мужиков с криминальным прошлым, или топ-менеджеров, или диджеев, или полуспившейся богемы — всех и не упомнишь. Пятница традиционно начиналась легким ужином в четверг и заканчивалась плотным завтраком в понедельник. Мы катались на прогулочных катерах, кабриолетах, разбитых «Жигулях» бомбил, скутерах широкоплечих тренеров по фитнесу, и даже на поездах метро. В основном все события происходили ночью. Как обычно летом, все стоящие события происходят по ночам. Такая ночь длиной в три месяца… В общем, ничего примечательного тем летом не происходило — вот только две пары новых туфель натирали сильнее обычного, да у машины пришлось сменить бампер. Первое событие — следствие неумелого посещения распродаж, второе — неумелой парковки. Вот и все, что мне запомнилось из августа 2003 года.
А потом появился Он. Я сидела на летней веранде кафе «Фреско» на дне рождения своей неблизкой подруги, и откровенно скучала, переговариваясь с Лилькой на тему свежих чувств, нового увлечения, а может быть, даже романа. Андрей с приятелем приехал около полуночи. Я точно помню время, потому что как раз собиралась уезжать. «Какой хороший мальчик», — сказала Лилька, цокая языком. «Да, ничего», — бросила я, и из чувства противоречия решила остаться. Чуть позже оказалась рядом с ним, и начались милые шутки, обсуждение каких-то журнальных статей, концертов, отпуска, работы… В общем, ни к чему не обязывающие разговоры. Красивый мальчик, красивая девочка — что может быть проще? Очередное летнее знакомство. Через двадцать минут поддалась уговорам выпить еще шампанского, хохотала над его рассказами про детские годы в Америке. Еще через час почувствовала себя пьяной, потом попросила его проводить меня на такси до дома и… все.
Он оказался безумно интересным человеком. Журналист, мать в Америке, отец в России, родился в Питере. Он слишком выделялся на фоне московских людей моего круга, которых если и можно как-то охарактеризовать, то только словами «легкие, ненапряжные». Слово «позитив» тогда еще не вошло в обиход. Мы стали чаще встречаться. Вечеринки, андеграундные концерты, кино, выставки, совместные походы в книжные магазины… В какой-то день случился спонтанный секс. Да, хороший, но даже после него мы умудрялись оставаться друзьями. Мои подруги в шутку называли нас молодоженами — в самом деле, пару раз в неделю нас видели вместе, при этом я продолжала утверждать, что мы просто друзья. Идиотская история. Хотя он мне определенно нравился.
Я влюбилась как-то в шутку, что ли. Да, именно в шутку. «Мы слишком разные, зайка, — любил повторять он, — у тебя впереди карьера, удачное замужество и дети. У меня — скорый отъезд в Голландию или проза». Да, стоит сказать, он ненавидел всеобщее погружение в западную модель, предпочитая ей свободу, и немного писал. В общем, мы были классическими противоположностями, предпочитая ругаться до смерти, нежели соглашаться с чужими привязанностями, а уж тем более с чужим вкусом. «Странная история, — сказала Лилька, — я скорее покрашу волосы в зеленый цвет, чем поверю, что у вас получится что-то серьезное». «Думаю, что мы поженимся!» — расхохоталась я, в душе полностью с ней согласившись. Удачная получилась шутка. Кстати, Лилька так и не перекрасилась.
Наступил октябрь. Мы просыпались вместе не реже шести раз в неделю. Мы обнаружили не менее пятидесяти фильмов, которые нравились обоим, групп двадцать, которые мы оба искренне считали крутыми, нескольких дизайнеров, от которых приходили в восторг, десяток книг и спектаклей, над которыми чуть не всхлипывали в одних и тех же местах. И это не считая миллиона мелочей, которые мы находили «прикольными», «симпатичными», «ничего себе», «не безнадежными» и «клевыми». Оказалось, что путь от полных противоположностей до единого целого — всего лишь месяц.
Потом наступила зима, и мы бегали по снегу, заливались хохотом, ловили друг друга в подмосковных сугробах, играли в снежки, катались на коньках, падая друг на друга, улыбались так, как могут улыбаться только в кино. И все стало настолько искренне, настолько открыто — щеки румянятся от мороза и внутреннего тепла, губы постоянно обветрены от поцелуев, глаза блестят. Мы счастливы, мы целуемся так крепко, словно за всю жизнь никогда никого не целовали. Мы пьем глинтвейн, готовим дома фондю, отключаем телефоны, чтобы спрятаться от всех на целые выходные. Мы постоянно занимаемся любовью и даже сами не верим в то, что люди способны так самозабвенно трахаться без помощи нанотехнологий. Наши почтовые ящики не выдерживают ежедневной переписки с открытками, фотографиями и рисунками в приложениях. Ящик с эсэмэсками приходится вычищать раз в две недели, иначе он лопается от тысяч записок (не считая тех, особенных, которые ты сохраняешь). Мы изнасиловали все доступные средства связи — телефоны, ICQ, почту, собственные live journal'ы. Мы просто с ума сошли, и это безумие достигало пика, если кто-то из нас заболевал. Я первый раз в жизни поняла, что такое ощущать кожей другого человека. Я чувствовала его температуру, его кашель, его насморк, его больную голову. Когда он лежал дома с температурой, я заряжала батарейку сотового не меньше двух раз, если мне не удавалось уехать с работы пораньше, а то и вовсе прогулять. Даже похмельем мы стали страдать одинаково, что, впрочем, неудивительно. Это была зима записок — они были везде: на холодильнике, утром на зеркале в прихожей, в карманах и, конечно, в уже изнасилованных нами средствах связи. Как же без этого? И еще это была зима цветов. Если раньше с цветами у меня ассоциировалась весна, то теперь, глядя на подаренный мне букет, я невольно вспоминаю ту зиму. А потом наступил Новый год с его мандаринами, елками, красными коробками в смешной подарочной бумаге, шутихами, салютами, фейерверками и четырехдневным загулом на даче у его друзей. У его потрясающих друзей, таких же, как он, ненормальных, друзей моего мужчины, к которым я так привязалась и кого так полюбила. Я даже стала дружить с их девушками, пыталась стать хорошей подругой и перезваниваться не реже раза в неделю. Стоит заметить, что с тех пор знакомые всех моих последующих мужчин вызывали у меня только раздражение. Равно как и их девушки.
К началу февраля мы безвозвратно утонули в нежности. Мы ходили за ручку, целовались практически везде, вместе принимали душ по утрам, поправляли друг другу шарфы, вырывали друг у друга магазинные сумки, пили из одного бокала, сломя голову неслись за таблетками, если у кого-то начинала болеть голова, никогда не выкуривали последнюю сигарету в одиночку. И самое главное во всем происходившем — его глаза. Такие искрящиеся, такие трогательные, иногда со снежинкой на реснице, иногда мутные от недосыпа. Его глаза. Каждый день. Близко-близко…
Да, все было безумно трогательным — то, как он спит, как ест, как целует мои замерзшие пальцы, как снимает обувь, говорит по телефону, дарит мне милые безделушки, посвящает мне километровые постинги в своем livejournal, курит, засыпая пеплом все пространство вокруг себя. Любившие без ума знают это состояние, когда самое трогательное в твоем мужчине — его недостатки. Те маленькие штришки его поведения, замечая которые ты покрываешься мурашками, роняешь слезу или застываешь с глупой улыбкой.
На день Святого Валентина он подарил мне кольцо — простенькое колечко с малюсеньким камнем, лучше которого на моих руках ничего не смотрелось все последующие годы. В конце марта мы начали планировать поездку на майские праздники, к концу апреля считать дни, оставшиеся до нее, в начале июня — планировать следующую, а в августе стали подумывать о том, чтобы завести собаку. До середины сентября нас как бы и не было здесь, то есть мы находились в Москве почти все это время, только никого не замечали, делая вид, что и нас никто не видит. Мы просто растворились друг в друге. Раз — и все. Как сахар в чае. Осенью начались мои первые робкие разговоры о чьих-то свадьбах, знакомых, ждущих ребенка, беременных подругах и поймавшей свадебный букет двоюродной сестре. Во время таких разговоров он становился особенно трогательным. Он мог мне вообще ничего не отвечать — просто молча смотреть в глаза: и так все понятно без слов. Если вы встретите в метро или троллейбусе пару молча улыбающихся и нежно гладящих друг друга людей, не спешите думать, что они немые. Это просто разговор двух инопланетян, сходящих друг от друга с ума. Их нет здесь, среди нас. Они где-то там — в космосе.
Тем временем наш собственный космос стал постепенно сужаться. Поздней осенью Андрей вошел в какой-то бизнес, связанный с продажами светового оборудования. Партнеры любили частые совещания, время от времени заканчивавшиеся далеко за полночь, поездки к клиентам — клубам и дискотекам, посещения презентаций с целью упрочения деловых контактов и командировки в Питер, где они собирались открывать филиал. «Это мой родной город, зайка. К тому же он нереально развивается!» Изредка мы встречались на ужинах с его партнерами и их подругами и женами. Эти люди уже не казались мне особенными по сравнению с его друзьями из новогодней компании. У Андрея появилось настоящее рабочее расписание, только, в отличие от меня, он работал с двенадцати дня до десяти ночи, тогда как я — с десяти утра до семи вечера. Мы встречались по вечерам, болтали за ужином, потом смотрели кино, на выходные старались куда-то выбираться. Как-то незаметно в нашу речь вошло выражение «совместная жизнь».
Я постепенно поняла, что мы просто привыкли друг к другу. Диалоги стали банальными, новости — неинтересными, анекдоты — несмешными, а секс умеренным… Фильмы, музыка и книги, когда-то приводившие в восторг обоих, пылились на полках, потому что ни у кого из нас не было желания пересматривать или перечитывать их. Нового миллиона вещей, которые мы вместе могли бы назвать «прикольными», отчего-то не появлялось.
Даже вкусы в одежде у нас стали стремительно расходиться.
— Я в клубном бизнесе, зайка, он обязывает выглядеть соответствующе.
— Соответствующе чему, Андрюша?
— Ну… соответствующе клубному бизнесу…
Как-то зимой Андрей впервые не пришел ночевать, позвонив от Антона и сославшись на то, что они там жутко напились. Антон подтвердил. В ту ночь я впервые разрыдалась — «соответствующе клубному бизнесу». На следующий день устроила ему дикую истерику с вопросами, требованиями клятв в верности, немедленного предъявления алиби. Дура, одним словом. Не получив должных, как мне тогда казалось, свидетельств, я разозлилась. На него, на его друзей, на его новый бизнес, наконец. Я чувствовала, что все меняется, и я ничего не могу с этим поделать. Ушла какая-то важная деталь, та самая деталь, что поддерживала наши отношения. Глядя на него, я не могла понять, что изменилось. Теперь мне кажется, все дело было в его глазах. Они больше не сияли. В тот день я поняла, что нежность ушла. Что я не могу больше очарованно наблюдать за тем, как он рассыпает пепел по всему столу. Любовь уходит — остаются только недостатки.
Нет, загулы не продолжились, наоборот, он стал приходить раньше, мы проводили больше времени вместе, пару раз даже съездили на выходные в Питер. На первый взгляд, все снова встало на свои места. А через месяц опять повторилось. Он стал часто приходить под утро, у него появилась работа по выходным, телефонные разговоры, которые он предпочитал вести при закрытых дверях, ссылаясь на «бизнес-процессы».
Я больше не злилась на него, нет. Даже раздражение ушло, осталась только озлобленность. Я больше не корила ни его, ни себя, предпочитая проводить вечера в компании подруг, у которых все шло практически таким же путем. «Нужно либо жениться, либо завести ребенка. А лучше все вместе», — советовали они. Я соглашалась, потому что у многих моих подруг имелось и то, и другое, что никак не сказывалось на их отношениях с мужчинами. Я решила выдержать паузу, посмотреть на все со стороны, прислушаться к себе, подождать чего-то, что, черт возьми, вернет нас в прежнее состояние нежности. В ту зиму цветов. Я надеялась. Я верила. Я ждала, потому что просто не представляла, что делать…
Под Новый год мы обедали с Лилькой, которая снова вернула себе место самого близкого человека в моей жизни. Мы долго болтали ни о чем со всеми этими «как дела», «чего нового» и «какие планы». Под конец обеда она сказала, что у нее для меня есть неприятная новость. В общем, она «не хотела говорить», «решила не обострять», «вообще не любит эту грязь», но тем не менее я должна знать, что в среду Лилька видела Андрея целующимся с какой-то шлюхой в клубе «Осень». Я закашлялась, Лилька стала колотить меня по спине, у меня брызнули слезы, то ли оттого, что я поперхнулась, то ли… конечно, от услышанного. В течение получаса Лилька обрушила на меня все подробности той сцены, живописав все так, как умеют только самые преданные подруги. Я совершенно точно знала, что это не вранье, потому что в среду Андрей заявился в четыре утра, делая вид, что о-о-очень сильно напился. Мужчины почему-то уверены, что плохая игра в бухого — хорошая отмазка.
Приехав домой, я выпила полбутылки вина, дождалась Андрея и сообщила ему, что он может убираться на все четыре стороны без объяснений. Андрей покраснел, неловко попытался выяснить причину моего решения, а услышав, снова начал краснеть, нести всякий бред: «это было не то, что ты думаешь», «ты веришь этой идиотке?», «это наша сотрудница», и прочее. Последним аргументом прозвучало «твоя Лилька сука, которая давно меня хочет!». После этого я выставила его за дверь.
Мы не виделись неделю. Я не подходила к телефону, когда он звонил, не отвечала на письма, вычеркнула его из ICQ, я думала только об одном — чем Она лучше? Неужели Она может быть лучше меня? Нежность, трогательность… я банально налетела на обычное вранье. Может, это даже и не вранье, просто образ жизни? А может, причина во мне? Я сама изменилась, стала невнимательной, усталой, привыкла, наконец? И он не выдержал. Устал, взбесился, наделал глупостей. В общем, еще неделю я проводила вечера, борясь с чувством вины. Потом снова начала ходить на вечеринки, посещать клубы, однажды от отчаяния пошла целоваться с малознакомым, но близко плясавшим экспатом.
А следующим утром поняла, что не могу без него. Я плюнула на условности и позвонила. Лучше быть счастливой, чем гордой. Он приехал через час. Квартира снова наполнилась Его запахом, Его голосом, Его милыми недостатками. Мы снова нырнули. Я зареклась общаться с подругами, зареклась думать о чем-то, кроме него.
Падать, погружаться, тонуть, терять точку опоры… Страсть и осознание того, что можешь дышать и существовать только когда он рядом. Я готова прощать, забывать, любить, несмотря ни на что. И превращать себя тем самым в домашнее животное, готовое идти за своим хозяином на край света, только бы он шагал рядом. Я знаю для нас только один способ расстаться, но, черт подери, так тяжело на это решиться! Какая же я слабая! Нет, я не была такой, и, что самое приятное, не хочу такой быть. Я верну все, чего бы мне это ни стоило. Я готова пожертвовать всем, что у меня есть, лишь бы больше не страдать, я смогу… Я обещаю тебе. Я тебя больше никогда не отпущу!
Следующие два месяца пролетели как сказка. Не хочется говорить банальность про «второй медовый месяц», но так оно и получилось. Снег, в котором мы валялись, обжигал, лед на катке выщерблен, в глинтвейне слишком много корицы, а на Патриарших прудах — слишком много людей. Мы ходили на все кинопремьеры в «Пушкинский», «Октябрь» или «Киргизию», кормили друг друга с ложечки десертами в «Шоколаднице», «Кофе-мании» или «Курвуазье», пили красное вино, валяясь в постели, исчезали на выходные, смотрели старые фильмы, фотографировали друг друга на улице. В общем, все было так хорошо, что, казалось — лучше и быть не может. Потом наступил Новый год, который мы встретили вдвоем в Праге. Потом — Старый Новый год в обществе моих родителей. После трогательных семейных посиделок, когда родители разговаривают с твоим молодым человеком как с будущим зятем, когда твой молодой человек делает комплименты кулинарному искусству твоей матери и долго курит на балконе с отцом, сразу после Старого Нового года мы впервые серьезно заговорили о женитьбе. В конце января я забеременела.
Он примчался минут через сорок после того, как я сообщила ему по телефону эту новость. Помню тот ужин, дурацкие вопросы вроде: «ты хочешь мальчика или девочку?», приступы моей сентиментальности, выборы места для детской кроватки, споры о том, можно ли покупать одежки и пеленки заранее или это плохая примета? Обсуждение имени будущего ребенка — час обсуждений мужских имен и два часа женских. Он больше хотел девочку. Той ночью я не могла уснуть от счастья. Ворочалась, вставала, сидела у окна на кухне, отправляла ему эсэмэски с признаниями в любви, чтобы они стали первым, что он прочтет, проснувшись. Все эти милые, почти уже семейные радости, приятные хлопоты и горячие признания продолжались еще три дня. На четвертый день Андрей исчез…
Когда он уходит, ты сходишь с ума. От горя, от ревности, от обиды. Он, такой нежный, такой трогательный, такой любящий — он просто не мог этого сделать. Сначала ты просто не понимаешь, что произошло, — обзваниваешь его друзей, знакомых, случайных знакомых, опрашиваешь подруг, думая, что с ним что-то случилось. Но те лишь разводят руками или мычат, что недавно видели его, но «не очень уверены, когда точно». Ты начинаешь думать о самом страшном: его сбила машина, у него серьезные неприятности, он попал в больницу, он… Любящее существо слепо. Нас бросают, нас втаптывают в землю, а мы ничего не видим. Верим, любим, надеемся. Понимание приходит позднее. Недели через две. Он ушел. Бросил. Предал. Убежал. Его больше нет рядом.
Боль постепенно сменяется чувством потери. Сначала ты перечитываешь все его эсэмэски, письма, перебираешь все фотографии, где вы вместе, долго вертишь их в руках, вспоминая обстоятельства, при которых они сделаны. На этой он стоит с букетом тюльпанов, сорванных в три часа ночи с городской клумбы, на другой вы сидите рядом на дне рождения Наташки, и все твои подруги рассматривают его с неподдельной завистью, на третьей (снимал Он), ты стоишь на палубе прогулочного теплохода с развевающимися волосами и солнечными зайчиками в уголках темных очков — после того как он щелкнул фотоаппаратом, вы долго пили красное вино, мечтали о детях и приняли решение позвать на свадьбу только шестерых самых близких друзей («ненавижу толпу родственников и приятелей, сидящую за столом буквой «Т» — сказал Он). Ты рыдаешь над этими снимками, выкуривая по три пачки сигарет в день, бегаешь к каждому телефонному звонку, чувствуя, что сердце стучит где-то в области диафрагмы, просыпаешься ночами оттого, что тебе слышится, будто пришла эсэмэска, сводишь разговоры с подругами к обсуждению своих переживаний. Нет, тебе не нужно их сочувствие, утешение, советы и обнадеживающие слова о том, что все проходит. Все, что тебе нужно — это упоминание его имени, рассказы о том, что его где-то видели в одиночестве. В общем, пускай они говорят что угодно, лишь бы о нем…
Потом ты начинаешь ощущать потерю физически. У тебя скачет давление, постоянно слезятся глаза, тебя преследуют головные боли, чередующиеся с бессонницей. Любые, даже самые пошлые песни, в которых упоминается измена, расставание или смерть, заставляют тебя плакать. Ты доходишь до того, что, услышав топорную рифму «знаешь ли ты, вдоль ночных дорог, шла босиком, не жалея ног» говоришь себе «это про нас». Земфира, МакSим, Shinead O'Connor, Cardigans, Bryan Ferry — теперь твои любимые исполнители. Не говоря уже о George Michael. Внезапно расплакаться у маникюрши теперь для тебя обычное дело. А сколько мелодрам ты пересмотрела, предаваясь фантазиям о том, как он внезапно поймет, что ему нужна только ты, и захочет вернуться… Но разум знает: не захочет. Невозможно пробить стену равнодушия. Он не вернется. Со временем все чаще в голове пульсирует: он не вернется. И все реже: а вдруг… В конце месяца ты решаешься. Убираешь эмоции, перестаешь надеяться, включаешь логику и отключаешь телефон. Последнее, о чем ты думаешь перед абортом, — хорошо что маме ничего не сказала. Будто дернуло тогда что-то: «Не спеши». Возвращаешься из больницы с ощущением порванной тряпичной куклы. Тяжело. Дико тяжело. Особенно по ночам. Ты разучилась спать одна. «Донармил», «Ксанакс» и «Персен» становятся постоянными спутниками зарядки для телефона на твоей тумбочке (ты заряжаешь телефон везде, где есть розетка, понимая, что, если батарея внезапно сядет, сойдешь с ума. Телефон теперь всюду с тобой — на переговорах, в солярии, в туалете, в… нет, в бассейн ты больше не ходишь по той же причине). Ты пробуешь пить, но не помогает. Не то чтобы тебя смущала утренняя помятость лица (учитывая ежедневно опухающие от слез глаза, это не проблема), просто тебя даже алкоголь не берет. В какой-то момент тебе приходит мысль о наркотиках, но все-таки ты родилась в приличной семье, где мама, женщина с твердым характером, внушала тебе, что все, что ты делаешь, ты делаешь для будущих детей. Господи, как же ты хотела от него ребенка!…
При мысли о ребенке, которого не захотел он, тебя перекашивает от злобы. Ты снова рыдаешь над вашими снимками, потом рвешь самые трогательные из них и выбрасываешь в помойку. Выкурив пачку сигарет, вновь заливаешься слезами, перетряхиваешь помойное ведро и неумело склеиваешь скотчем обрывки фотографий, потому что все еще надеешься. Тебе бы самое время сейчас умереть, но даже этого ты не можешь себе позволить. И дело тут не в мучительном выборе между горстью снотворного, выхлопными газами или вскрытыми венами. Ты все еще надеешься, что именно в этот момент он позвонит в дверь (по телефону, выйдет в ICQ, пришлет эсэмэску или письмо), а ты уже не сможешь ответить…
Ты живешь непрерывным ожиданием. Потому что тот, с кем тебе было так хорошо, не может не вернуться. Ведь так, как он любил тебя, он больше никого не полюбит. Не сможет, не выйдет, не хватит сил. Просто он этого еще не понимает. Ему нужно еще совсем чуть-чуть времени на то, чтобы вспомнить тебя. Развернуть машину, выбежать из дома, сорваться с вечеринки, убежать от друзей и… вернуться…
Он же знает, что ты его ждешь… вчера, сегодня, завтра, всегда, всю жизнь. Честно говоря, ты больше ничем и не занимаешься. Дома, на улице, на работе, на переговорах, в машине, в гостях… ты ждешь… В это время моим любимым видео стала песня грузинского певца Дато, где по стеклу рисуют песком. Интересно, он его видел? Сцена, над которой я каждый раз рыдаю — это та, где человек сидит под деревом и смотрит на лебедя. Впрочем, теперь я рыдаю над каждой подобной сценой да и без сцен тоже…
В течение полугода ты вновь и вновь прокручиваешь всю историю вашей любви. Ты пытаешься примерить на себя чувство вины, объясняя его поступки, раздражение и последующие измены собственной невнимательностью, неспособностью к компромиссам, твердолобостью в попытке навязать ему свою модель совместной жизни. Ты вспоминаешь, как обижала его пустой ревностью, подозрениями, сколько времени проводила с подругами, как одевалась дома (бесформенный халат и мягкие тапочки), забывала краситься, ерничала по поводу вашей сексуальной жизни. Ты, именно ты, глупая, надменная стерва, подтолкнула его к измене. Ты вспоминаешь события и диалоги, которые он скорее всего и не помнит, зато ты теперь точно знаешь, что именно они стали первопричиной вашего будущего разрыва. Дура, идиотка, тварь, сука — будь ты хоть на йоту умнее, все было бы хорошо, вы до сих пор были бы вместе. Если бы тогда ты повела себя так, сказала бы то, сделала бы это… Неспособность что-либо изменить ввергает тебя в хроническую депрессию. Ты уже не плачешь, потому что больше просто не можешь…
Через год ты медленно погружаешься в апатию. Каждый новый день похож на предыдущий: дом — работа — дом. Ты не ходишь на вечеринки, не встречаешься с подругами, не ездишь к родителям, не выходишь в Интернет — ты просто не хочешь случайно услышать сплетню о нем, его друзьях, новость, связанную с его бизнесом, — да что там, любое упоминание персонажа, носящего его имя, вызывает у тебя тоску. Ты перестаешь смотреть фильмы, которые вам с ним так нравились, переключаешься на другую волну, когда по радио звучит его любимый трек, стараешься ездить маршрутами, пролегающими подальше от его дома, его привычных магазинов, ресторанов и кафе. Тебе уже все равно. Ты все чаще отключаешь мобильный, потому что некому тебе звонить. Все, что вчера казалось таким значимым, сегодня не имеет никакого смысла. Даже набранные тобой шесть килограммов не вызывают ничего, кроме раздражения, вызванного необходимостью покупать новые вещи. Дело не в деньгах, просто тебе не хочется лишний раз выходить из дома. Постепенно ты учишься забывать и в какой-то момент действительно ощущаешь провал в памяти. У тебя и в самом деле ничего не осталось — ни любви, ни боли, ни тоски, ни надежды, ни будущего. В принципе, жизнь закончена. Выброситься бы из окна, да родителей жалко…
Жизнь больше не вызывает никаких эмоций — ты равнодушно смотришь душераздирающие новости о брошенных грудных детях, перестаешь подавать на улице бабушкам, проходишь мимо бездомных щенков, выключаешь телевизор, когда случайно натыкаешься на сериал о любви. Даже случайно найденная коробка с тремя его записками довольно быстро оказывается на помойке — на полку не положишь, только пыль собирать. Тебе начинают нравиться идиотские шоу типа «Аншлага», «Нашей Раши», «Фабрики звезд» или концертов звезд отечественной эстрады. Позже в твоем доме появляются компакт диски P. J. Harvey, Pink, Дианы Арбениной, кино с Марлен Дитрих и Ренатой Литвиновой. Нет, лесбийская любовь тебя не притягивает, отнюдь. Просто теперь ты знаешь, что нужно как-то жить без него…
Для начала ты покупаешь абонемент в фитнес: беговая дорожка, тренажеры, бассейн, сауна, массаж. За три месяца теряешь пять килограммов. Меняешь макияж, косметический салон, солярий, маникюршу и гардероб. Между делом меняешь стрижку, которую носила последние семь лет, и теперь ты рыжая. Можно было бы и работу сменить, да тебя, как назло, повысили. Но это не страшно, на работе ты не особенно и распространялась о своих отношениях. Ты подумываешь о тату — не «сделать или нет», а в смысле выбора рисунка. Каждый день встречаешься со своими прежними подругами, а когда они заняты, встречаешься с новыми. Ты меняешь авто, начинаешь ориентироваться в новых модных ресторанах, клубах и кафе. Ты посещаешь все кинопремьеры и пару концертов в месяц. Вот только с книгами у тебя не складывается: прочитанные раньше разонравились, а новые не находятся. Глянцевые журналы читать ты так и не начала — сказывается воспитание. За последние полгода ты четыре раза была за границей.
Главное, что окончательно возвращает тебя к жизни — это развод близкой подруги с мужем (восемь лет в браке, двое детей). Ты искренне сопереживаешь и бросаешься ей на помощь. Тебя распирает от чувства собственного мессианства. Одновременно ты пускаешься в жесткие загулы, чередующиеся с еще более жестким воздержанием. Твоя основная задача — дать всем, чтобы это выглядело так, будто не даешь никому. Ты редко пользуешься презервативами, еще реже — тестами на беременность, а с гинекологом встречаешься только потому, что это твоя подруга. Ты абсолютно уверена, что с тобой ничего не произойдет, по крайней мере, пока он не встретит тебя: такую яркую, блистательную, в окружении молодых, богатых поклонников и завистливых подруг. Встретит — и тут же скончается от воспоминаний. И ты идешь туда, где он может быть или где бывал, делаешь вид, что тебе весело, что все и вправду хорошо… Но себя не обманешь — на самом деле все это ужасно, и очень больно. И можно как угодно хорошо выглядеть, купить новое платье, сделать новую прическу, — тоску в глазах не уберет никакой мейкап. Но время идет, а он тебя все не встречает. Иногда ты плачешь (в основном по пьяному делу), изредка посещаешь стриптиз-клубы типа «Красной Шапочки», еще реже уезжаешь с барменами (любовников пока хватает). Ты начинаешь мстить всем остальным. Всем, кто оказался ПОСЛЕ. Ломаешь людей как сухие ветки, особенно тех, у кого чувств больше, чем у него.
Все окончательно ломается, когда к той подруге возвращается муж, а другая подруга рожает ребенка… в этот день в тебе укореняется мысль о необходимости выйти замуж. Желательно поскорее. Мстить уже нет желания, хочется устраивать собственную судьбу. Как-то вечером ты понимаешь, что изменилась. Можно сказать, превратилась в злобную стерву, но в действительности просто повзрослела. Выкарабкалась, выпуталась, не сломалась, забыла, отпустила…
Больше года у тебя все хорошо. Заботливый муж, уютный дом, карьерный рост, преданные подруги, которые советуются с тобой по любому поводу, считая тебя самой мудрой и замечательной. Ты отдыхаешь за границей не менее шести раз в год, часто меняешь любовников, еще чаще — машины. Ты научилась жить рационально, преданная семейному очагу. Ни одной из историй ты никогда не дашь перерасти в роман, потому что очень хорошо понимаешь, что твой муж — абсолютная редкость и невероятная удача. Это единственный человек, к кому ты испытываешь уважение, и кого ты никогда не предашь.
В принципе у тебя все хорошо. Да что там — просто отлично! Твоя жизнь похожа на хорошо снятое кино с огромным бюджетом. Фильм продолжается, и, кажется, будет длиться бесконечно, пока в один прекрасный момент твоя близкая подруга не рассказывает тебе о сумасшедшем романе с молодым американцем русского происхождения. С мужчиной, каких, как ей кажется, уже не бывает в природе. Трогательным, нежным, доверчивым, сводящим с ума.
Я слушаю ее рассказы о совместном отдыхе, будущей женитьбе, детях. О том, как его глаза блестят от подобных разговоров. Я криво усмехаюсь бросив:
— Когда-то я знала подобного мужчину.
Мой сарказм улетучивается в тот момент, когда она гордо демонстрирует его фотографию в журнале, рассказывая, что «журналистика — его хобби, хотя с таким талантливым пером он мог бы сделать ее второй профессией». Решение возникает само собой. Нет ни отчаяния, ни ревности, ни потери сознания. Единственное, что могло бы меня выдать — это побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев.
— Лена, скажи, пожалуйста, он часто называет тебя зайкой? — спрашиваю я ее напоследок. В принципе, она могла бы даже не отвечать.

как-то все похоже...

Мир полон случайностей. Никогда не знаешь где что найдёшь.

Совршенно случайно, чистя комп, наткнулся на своё сочинение .  Давно это было и не правда. но в то время мне его действительно хотелось написать. Так что вот оно, написанное мной. 

 

___________________________________________________________________________________________________

 

   "Любовь – одно из самых непонятных, но ожидаемых чувств на всей планете. Любовь многолика. Скрываясь за масками притворства и фальши, она вводит людей в заблуждение, играя их чувствами и судьбами, словно картами; никогда не знаешь, что будет дальше – выигрыш или проигрыш.
Любовь – кукловод, а люди куклы, марионетки. Как ляжет карта, как Она захочет, так и будет. А раз есть кукловод, значит вся наша жизнь – спектакль, а любовь – сюжет у которого есть начало и будет конец. Конец – олицетворение «смерти» чувства. А разве смерть не величайшая трагедия на земле?!
Вспомним бессмертное творение Шекспира «Ромео и Джульетта». Ведь то же любовь. Горячая и страстная. Но ведь та же трагедия. А произведения Куприна «Олеся» и «Гранатовый браслет». Ведь то же любовь, но холодная, мрачная и порочная. Но та же трагедия.
В произведении «Олеся» писатель, молодой человек с горячим сердцем, уехал в глубинку ради новых впечатлений, бежав от скуки, однообразия, холодности общества и города. И однажды услышав про местное чудо – домик ведьмы, решил заглянуть и испытать её магию на себе. Придя туда, герой увидел ничем не выдающуюся девушку. Эта была Олеся. Могу предположить, что его сердце встрепенулось. А это означает, что зародились отношения. Их развитие не заставило себя ждать. Всё чаще и чаще ходил Иван Тимофеевич в их лесную обитель. Да же бабушка Олеси стала радоваться приходам Ивана Тимофеевича. Всё бы хорошо, только у героя начали появляться мысли скептического характера. По сути дела он начал бояться и сомневаться в своей любви. Вот она. Вот трагедия любви человеческой. Он представил, как введёт эту плохообразованную девушку в общество, вспомнил её сельские манеры и понял, что свет её не примет. Ах если бы… Ах если бы он не боялся осуждения общества, то жили бы они долго и счастливо. Ведь общество очень часто не право. Но это устои той эпохи и Куприн нарочно это показывает. Эта и есть главная цель данного рассказа.
Из всего этого я могу сделать вывод. Любовь не терпит колебаний и сомнений. Будьте уверенными и всё получится.
Взяв произведение «Гранатовый браслет», мы увидим тоже любовь, но холодную, безответную любовь поразила самого обыкновенного человека, гнущего спину за канцелярским столом, чиновника Желткова. Он был готов издалека обожать Веру Николаевну, он ее просто боготворил: «Я мысленно кланяюсь до земли мебели, на которой Вы сидите, деревьям, которые Вы мимоходом трогаете, прислуге, с которой Вы говорите. Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. Да святится имя Твое». А в ответ Вера смеялась над ним. Отказываясь от того светлого, чистого, святого чувства, что он ей дарил. Скорее всего, опять проблема в обществе, в его влиянии на мнение человека. Как может случиться такое, что аристократ полюбил выходца из низшего сословия? Небывать такому. Важным элементом рассказа является день рождение Веры. Именно тогда ей пришло письмо с гранатовым браслетом. Хоть и грубым, но не менее ценным, чем остальные подарки. Но эта была точка кипения. Предел терпению Веры. Эта женщина с холодным, сильной волей, заставившая себя подавить чувства в себе самой, начала отмораживаться, терять контроль над чувствами. Конечно же, ей это не нравилось. Ну а дальше был разговор Желткова с мужем Веры Николаевны. Угрозы и насмешки мужа никоим образом не поколебали устоев Желткова. Да же наоборот. Укрепили. Правильно сказано в библии: « Не сотвори себе кумира». Идеал не забывается и самым простым решением является смерть. Нет человека – нет проблемы. Желтков добровольно пошёл на самоубийство, потому что его любовь была выше него, она продолжала жить в его сердце независимо от его разума. Наверное, просто' невозможно описать словами то ощущение глубочайшей потери, которое испытала Вера Николаевна, когда поняла, что такая любовь прошла мимо нее. Вот ещё очередная трагедия любви.
Я думаю каждый человек должен заглянуть внутрь себя, и спросить что он ожидает от любви, какой она должна быть на его взгляд. Если же однозначного ответа нету, уж лучше учиться на ошибках литературных героев, чем на своих. Остановите кличество маленьких трагедий на Земле."

 

 

Мда.... Сам виноват.

Больно видеть этот статус. Но ничего не поделаешь.

Насколько поразному люди воспринимают происходящее.  Как ранее я уже писал мы всю жизнь учимся различать оттенки черного, серого, белого. Так вот и "цветовое ощущение мира" у каждого своё. Что у одних чёрное у других светло-серое. Сраведливо? Справедливо!

Если не можешь ничего изменить, просто прими. А если не можешь принять? Остаётся мучаться в догадках. ДА или НЕТ?  Такие короткие  слова, но сколько иногда они значат. Буквально строят нашу будущую жизнь...

_______________________________________________________________________________________________________________________________________

Мы не умеем общаться. Мы можем слышать, но не услышать, говорить, но не сказать самого главного. Подстава... как же так? Может мы просто иногда не хотимм? или не можем?

И сейчас я столкнулся с этой проблемой. Я много хочу сказать, но выдавливаю из себя по строчке. Будто между голой и рукми существует некая невидимая преграда, вуаль, в которой все мысли теряются, расплываются как бензин в луже. одно неосторожное двидение, маленькая вспышка и всёё полыхает синем пламенем. Нищадно урезаю написанное.

Ещё одно наблюдение.  Сомнение, застрявшее в голове, закупоривая его, как пробка в бутылке вина, подобно рою маленьких злых пчёл. Стоить одной пчёлке увидеть что-нибудь съедобное, так прилетаю весь оставшийся рой и начинает тебя жалить догадками,предположениями, хандрой, чтот в конечном итоге создаёт омнение, которое съедает человека изнутри... Сознание распухает, вступает в противоборство с мироощущение и подсознанием, Не вмещаясь в "сосуде", т.е. в нас, оно пытается выбраться наружу, но организм затыкает все бреши и погружается в тоску и черную хандру, Сделав это организм принимет сознание за вирус, микроб, направляя к нему своё главное оружие. 

  Это хуже самой мучительной смерти. ты ничего не знаешь и не понимаешь, да и итог не ясен в отличии от вышеупомянутого сравнения, где хотя бы ясен исход.

_______________________________________________________________________________________________________________________________________

"Наслаждаясь" психоделическим и немного метафорическим Дельфином, после очередной порции алкоголя, лежу и пишу всю эту околесицу. 

Эх... а всё из-за статуса. Обидно что что-то вроде этого очень трудно сказать в глаза...

Быть может когда-нибудь мы над этим посмеёмся?..

...Иллюзии, из которых были сотканы мои мечты, больше не помогут. Пустота всегда и везде остается пустотой. Я долго был погружен в нее, заставлял себя как-то в ней освоиться и, в конце концов, оказался в той же пустоте, с которой нужно свыкнуться. Теперь моя очередь внушать мечты другим, будить чьи-то фантазии. Вот что от меня требуется. Пусть этим мечтам и фантазиям не будет хватать энергии. Возможно. Но все равно, если в моем
существовании есть хоть какой-нибудь смысл, я должен продолжать это дело, насколько хватит сил... Может быть.

кто-то мудрый сказал : лучше сожалеть о том, что сделано, чем сожалеть о том, чего не сделано.
Хорошая мысля, только сюда вклинивается вопрос морали, честности, да и просто порядочности. Я уже давно ищу ответ для себя, но его как не было, так и не придвидится. досадно, обидно но и пох.
не потеряв не познаешь настоящую цену находки. Не испытав чего-нибудь не почувствуешь тонкий вкус жизни.
А главное! не стоит воспринимать жизнь ка зебру, т.е. как светлые и тёмные полосы. Всегда есть полутона, оттенки, блики. И мы учимся их различать постоянно...

Когда кажется, что всё хорошо, замечательно и расчудесно, то обязательно найдётся что-то или кто-то, кто сможет испортить весь кайф... Хотя и говорится, что жмзнь ка кззебра : белая полоска, черная полоска, белая полоска, черная полоска и т.д. а в конце ЖОПА, но хочется верить в лучшее...


А вообще это возможно???
_______________________________________________________________________________

вот и пролетела лагерная смена... Яркое пятно в серости жизни.
Была ли она хорошая или плохая? А кто ж её разберёт?
было море ошибок, куча косяков, гора неразберихи и сумятицы, обиды недовольство. Но с другой стороны радость, веселье, немного креатива, да и вообще забавных моментов и ярких впечатлений.
по началу было тяжело... потом втянулись, и уже не хотелось никуда и рассставаться, но смена закончилась и колесо жизни не остановить. Оно продолжает своё плавное равномерное движение, хотя нам иногда кажется что оно либо куда-то спешит, либо наоборот замедляет ход.
Бредни.
вспоминаются обнимашки. Подходят дети, вожатые, орггруппа,начальство. Карусель слов, эмоций, лиц. Некоторые почти незнакомы, но значит ты им запомнился. Значит ты хоть что-то сделал правильно. Значит все твои труды и старанья ненапрасны.
Говорят подрожание - высшая спетень лести. Не знаю н а сколько это прада, но становиться приятно, когда дети начанают повторять за тобой какие-то слова, выражения, движения. Это то же о чём-то говорит...


А всё это значит что все страхи и переживания до смены были напрасны и пусты, как в притче о "пусом" кувшине. Ничто никогда бывает абсолютно пусто...

Я вышла замуж за ледяного человека.

Мы познакомились в гостинице при лыжном курорте, - пожалуй, самом подходящем месте для такой встречи. В фойе шумно толпилась молодёжь, а он тихо сидел себе с книжкой - подальше от камина. Время шло к полудню, но мне казалось, что вокруг него оставался прохладный свет зимнего утра. "Видишь! Вон - ледяной человек", - шепнула мне подружка. Тогда я ещё совершенно не знала, что это / такое / - ледяной человек. Подружка сама только слышала о существе с таким именем. "Наверняка, сделан изо льда, поэтому его так и зовут", - сказала она совершенно серьёзно, будто речь шла о привидениях или заразных больных.

Ледяной человек был высокого роста с жестковатыми на вид волосами. Черты лица выдавали в нём молодость, но в твёрдых как прутья волосах местами встречались похожие на не растаявший снег белые пряди. Скулы выделялись застывшими скалами, пальцы покрывал никогда не тающий иней. А в остальном он нисколько не отличался от обычного человека: правда, не столь симпатичной, но если присмотреться, достаточно привлекательной внешности. Что-то в ней заставляло содрогнуться сердце. Особенно глаза - этот немой проницательный взгляд, блестящий как сосулька зимним утром, - они казались единственным проблеском жизни в состряпанном на скорую руку теле. Я некоторое время разглядывала его, стоя поодаль. Однако он ни разу не поднял голову, продолжая неподвижно читать книгу, будто бы уверяя себя, что рядом никого нет.

На следующий день после обеда он читал книгу в том же месте и в то же время. И когда я пришла в столовую на обед, и когда вернулась вместе со всеми после катания, он с тем же выражением лица читал ту же книгу, сидя на том же, что и вчера, стуле. То же самое повторилось и на следующий день. Проходил ли день, отступала ли ночь, он в одиночестве читал книгу, тихо, как сама зима за окном, сидя на стуле.

На четвёртый день после обеда я придумала отговорку и не пошла кататься на лыжах. Все разошлись. Я некоторое время побродила по опустевшему, словно заброшенный город, фойе. Перегретый воздух отдавал сыростью с примесью странно унылого запаха. То был запах снега, что прилип к обуви и незаметно растаял перед камином. Я посмотрела из окон на улицу, полистала газеты, затем подошла к ледяному человеку и решительно заговорила. Я принадлежу к разряду стеснительных людей и без особого повода не заговариваю с незнакомыми. Но в тот момент мне во что бы то ни стало хотелось поговорить с ледяным человеком. Нынешняя ночь - последняя в этой гостинице. Упусти я этот шанс, больше возможности для разговора с ним не представится.

- Вы не катаетесь на лыжах? - спросила я как можно безразличнее. Он медленно поднял голову - причём, с таким видом, будто хотел сказать, что где-то вдалеке послышалось завывание ветра. И таким же взглядом посмотрел на меня, тихо кивнув головой.

- Нет, не катаюсь. Мне достаточно просто так, поглядывая на снег, читать книги, - ответил он. Его слова повисли в воздухе белым облаком, как фраза на картинке "манга". Я буквально увидела своими глазами его слова. Он слегка отряхнул иней с пальцев рук.

Я не знала, что сказать дальше, поэтому покраснела и осталась стоять на том же месте. Ледяной человек посмотрел мне в глаза. Вроде бы слегка улыбнулся. Правда, не понятно: он действительно улыбнулся или мне это только показалось.

"Если желаете, присаживайтесь - побеседуем, - сказал ледяной человек. - Вы, я вижу, интересуетесь мною: хотите узнать, какой он - ледяной человек?" И он опять слегка улыбнулся: "Не бойтесь, после разговора со мной вы не простудитесь!"

Так я заговорила с ледяным человеком. Мы пересели на диван в углу фойе и, глядя на кружащийся за окном снег, вели застенчивую беседу. Я заказала горячее какао, он отказался от всего. Он совершенно не уступал мне в отсутствии умения вести разговор. Вдобавок, у нас не было для беседы общей темы: разговор поначалу зашёл о погоде, затем переключился на удобство гостиницы.

- Вы один приехали сюда? - спросила я.

- Да. А вам нравится кататься на лыжах?

- Не так, чтобы очень, - ответила я. - Просто, подружки уговорили меня поехать вместе. По правде, я даже не особо пытаюсь кататься.

Я очень хотела узнать про ледяного человека: действительно ли его тело сделано изо льда, что он обычно ест, где живёт летом, имеет ли семью и всякое такое. Однако о себе ледяной человек ничего не рассказывал. Я же не осмеливалась спросить, предполагая, что он не хочет об этом говорить.

Вместо этого он рассказал мне же обо мне самой. В это трудно поверить, но ледяной человек хорошо знал всё, что касалось меня: будь то семья или возраст, увлечения или здоровье, школа или товарищи, - всё, вплоть до мелочей, о которых я сама уже давно позабыла.

- Ничего не понимаю! - сказала я, покраснев. - Такое ощущение, будто меня раздели на виду у всех до гола. Откуда вы обо мне всё знаете? Может, вы умеете читать мысли людей?

- Читать мысли, скажем, я не умею, но мне понятно. Просто понятно, - ответил он, - словно всматриваюсь в самую толщу льда. Если пристально посмотреть, и вас будет видно насквозь.

- А моё будущее?

- Будущего не видно, - ответил он с бесстрастным лицом и медленно кивнул головой. - У меня нет ни малейшего интереса к будущему. Точнее, для меня не существует самого понятия - "будущее", потому что

будущего у льда нет. В нём лишь сковано прошлое. Сковано и видно так

отчётливо, будто бы всё - живое. Лёд - он может таким образом сохранять

разные вещи чистыми и прозрачными. Сохранять всё как есть. И в этом

главное предназначение льда, его сущность.

- Вот и славно! - обрадовалась я. По правде, не хотелось знать своё будущее.

Мы встретились ещё несколько раз уже в Токио, и вскоре начали устраивать свидания по выходным. При этом мы не ходили ни в кино, ни в кафе. Даже не ужинали вместе, потому что ледяной человек почти ничего не ел. Зато мы всегда садились на лавочку в парке и беседовали на разные темы. Мы, в самом деле, беседовали на разные темы. Но у ледяного человека даже и в мыслях не было рассказывать о себе. "Почему? - спросила я как-то. - Почему ты никогда не говоришь о своём прошлом? Я ведь хочу

знать: где ты родился, кто твои родители, как ты стал ледяным человеком?

"Ледяной человек некоторое время смотрел мне в лицо, а затем, не торопясь, качнул головой. "Я не знаю, - ответил он тихим отчётливым голосом и послал в пространство свой жёсткий белый выдох. - У меня нет прошлого. Сам я знаю и сохраняю разное прошлое. Но / у меня самого / прошлого нет. Я не знаю, где родился, ни разу не видел родителей в глаза.

Даже не знаю, были они у меня или нет. Я не знаю свой возраст и даже не знаю, есть ли он у меня вообще".

Ледяной человек был одинок, как айсберг в темноте.

И я всерьёз и по-настоящему полюбила ледяного человека. Ведь ледяной человек любил не прошлую или будущую, а именно / настоящую / меня. И я тоже любила не прошлого или будущего, а / настоящего / ледяного человека и считала, что это прекрасно. Постепенно разговоры дошли до замужества. В то время мне только исполнилось двадцать лет, и ледяной человек стал первым, кого я по-настоящему полюбила. Тогда я даже не могла себе представить, что значит "любить ледяного человека". Однако будь

он не ледяным человеком, а кем-нибудь другим, я всё равно ничего бы не

знала.

Мои мать и старшая сестра были категорически против брака с ледяным человеком. "Ты ещё молода, чтобы выходить замуж, - говорили они, - к тому же, не знаешь его истинного характера, даже того, где и когда он родился. Мы ведь не можем сказать родственникам, что ты собралась за такого человека. К тому же... едяного. А вдруг, он возьмёт и растает, что тогда будем делать? Ты, похоже, не понимаешь, что брак - дело ответственное. А этот ледяной человек, он возьмёт на себя ответственность мужа?"

Но это уже не их заботы! Ледяной человек просто холодный, как лёд, но это совсем не значит, что он растает, попав в тепло. При этом его тело не настолько холодно, чтобы отбирать тепло у других людей.

Так мы поженились. Правда, без чьего-либо благословения: ни друзья, ни родители, ни сестра, - никто не порадовался нашему браку. Мы даже не сыграли свадьбу. Пошли было регистрироваться, - а у него и прописки нет. Поэтому мы просто решили, что поженились. Купили маленький торт и съели его вдвоём, - вот и вся свадьба! Для совместной жизни сняли квартиру. Ледяной человек работал на морозильном складе, где хранилось мясо. Нечего и говорить, он запросто выносил холод и совсем не уставал, сколько бы ни работал, к тому же почти не ел. На работе его ценили за все эти достоинства и платили зарплату больше, чем кому-либо другому. Мы жили счастливой мирной жизнью, никому не мешая, да и нам никто не мешал.

В его объятиях я думала о глыбе льда где-то там, в каком-то месте, о котором, пожалуй, знал лишь он один. Об этой твёрдой и окоченелой глыбе льда - самой большой в мире. Но она находилась далеко. А он всем своим видом напоминал миру о ней. Сначала я терялась от его объятий, но затем привыкла, и даже стала любить, когда он меня обнимал. Он по-прежнему ничего не говорил о себе, да и я не спрашивала. Обнимаясь в темноте, мы молча обладали этим огромным льдом. Льдом, сковавшем в себе неизменными много миллионов лет прошлого мира.

В нашей совместной жизни не возникало ничего, что можно было назвать проблемами. Мы крепко любили друг друга, и ничто этому не мешало. Окружающие постепенно привыкли к его существованию и с течением времени начали обращаться к нему с разговорами, всё чаще замечая: "А он хоть

и ледяной, но особо не отличается от обычных людей". Но в глубине

души они, конечно, его не принимали, как и не понимали моего замужества.

Мы отличались от / них / , и эту пропасть ликвидировать было невозможно.

Ребёнок у нас всё никак не получался. Может, проблема в несовместимости генов ледяного и простого человека? В конце концов, из-за отсутствия детей или по каким-то другим причинам я постепенно начала чувствовать избыток времени. Быстро разобравшись утром с делами по дому, я не знала, чем заняться дальше. У меня не было ни друзей, с кем можно поболтать или куда-нибудь сходить, ни знакомых среди соседей. Мать и сестра до сих пор сердились и не собирались поддерживать со мной отношения. Более того, они считали меня позором всей семьи. Звонить тоже было некому, поэтому в отсутствие мужа я сидела дома, читала книги и слушала музыку. Признаться, мне больше нравилось находиться дома, чем вне его, - по характеру я не из тех, кто чурается одиночества. Так-то оно так, но я ещё очень молода и постепенно начала с трудом переносить вереницу лишённых всяких перемен одинаковых дней. А изводила меня - скука. Особенно тяготили повторения, на фоне которых я ощущала себя тенью своего же повторения.

Однажды я сделала мужу предложение: может, нам для смены обстановки съездить в путешествие.

- Путешествие? - удивился ледяной человек и посмотрел на меня прищурившись. - Не понимаю, зачем мы должны куда-то ехать? Нам разве не живётся счастливо здесь?

- Дело не в этом. Я - счастлива, между нами нет никаких проблем. Просто, мне скучно. Хочется съездить туда, где ещё не бывала, вдохнуть тамошнего воздуха. Понимаешь? К тому же, мы не ездили в свадебное путешествие. Деньги у нас есть, отпуск ты не использовал. Можно вволю попутешествовать.

Ледяной человек сделал глубокий выдох, который тут же превратился в звонкий кристалл. Он скрестил на коленях покрытые инеем длинные пальцы.

- Ну, что ж. Если ты так хочешь поехать в путешествие, я не против. Правда, я не считаю эту мысль хорошей, но если тебе это в радость, поеду куда угодно. При желании всегда можно взять отпуск, - с этим проблем не будет. Кстати, а куда ты хочешь поехать?

- Что, если на Южный полюс? - Я специально выбрала Южный полюс в надежде на то, что его заинтересует холодное место. - Я давно уже хотела хоть разок туда съездить - посмотреть полярное сияние, пингвинов, - и представила себя, одетую в меховую шубу с капюшоном, играющую с пингвинами под полярным сиянием.

Выслушав это, муж перевёл взгляд на меня. Даже не моргая. Этот взгляд подобно острой сосульке пронзил мои зрачки и упёрся в затылок. Муж на время задумался, а затем / скрипучим / голосом сказал: "Хорошо".

- Хорошо. Если ты так хочешь, почему бы нам ни съездить на Южный полюс?! Ты довольна?

Я кивнула головой.

- Думаю, через две недели я смогу взять отпуск, а ты пока за это время подготовишься. Идёт?

Но я не смогла ответить сразу: из-за его пристального взгляда в голове похолодело и занемело.

Однако со временем я начала жалеть о предложении поехать на Южный полюс. Почему? Сама не знаю. С тех пор, как я произнесла слова "Южный

полюс", в муже, как мне показалось, что-то переменилось: его взгляд

стал острее прежнего, дыхание белее, а иней на пальцах - толще. Он стал

намного молчаливее и упрямее, совсем перестал есть, и это не могло меня не

беспокоить. И вот, за пять дней до отъезда я решилась:

- Давай не поедем на Южный полюс! Там, наверное, очень холодно, а это вредно для здоровья. Мне кажется, лучше выбрать другое место. Что, если Европу? Отдохнём где-нибудь в Испании, попьём вина, поедим поэлью, посмотрим корриду.

Но муж меня не слушал. Он уставился куда-то в сторону, затем перевёл взгляд на моё лицо, пристально всматриваясь в глаза. Взгляд оказался настолько глубоким, что начало казаться, будто тело моё постепенно исчезает.

- Нет, в Испанию я не хочу, - произнёс он отчётливо. - Можешь обижаться, но для меня Испания слишком жаркая и пыльная страна. Вся еда острая. Тем более, я уже купил два билета на Южный полюс и шубу меховую для тебя, и ботинки... Мы не можем всё это бросить. Сейчас уже просто необходимо ехать.

Признаться честно, мне стало страшно! Охватило предчувствие, что на Южном полюсе с нами произойдёт что-то необратимое. Раз за разом я видела сон - один и тот же кошмарный сон: я иду пешком, падаю в глубокую яму и замерзаю, не замеченная никем. Скованная льдом, я смотрю на небо. В сознании, но не в силах пошевелить даже пальцем. Жуткое ощущение! Я понимаю, что мгновенье за мгновеньем превращаюсь в прошлое. У меня нет будущего, - только наслаивается прошлое. И все всматриваются в такую вот меня. Они видят, как я, пятясь, удаляюсь прочь.

Я открываю глаза. Рядом спит ледяной человек. Бездыханно спит. Будто бы умер и уже остыл. Но я люблю ледяного человека. Я плачу. Мои слёзы падают на его щеку. Вдруг он просыпается и обнимает меня.

- Видела странный сон, - говорю я ему. Он медленно качает головой в темноте.

- Это - просто сон, - успокаивает он. - Сны - они приходят из прошлого, а не из будущего. Не сны тебя беспокоют, а ты их! Понимаешь?

- Да, - говорю я, но у самой нет никакой уверенности.

В конце концов, мы с мужем сели в самолёт, вылетающий на Южный полюс. У меня не нашлось ни одной причины, чтобы отменить путешествие. Пилоты и стюардессы самолёта были странно молчаливы. Я хотела посмотреть в окно, но из-за толстых облаков ничего не видно. Вскоре окно покрылось льдом. Муж всё это время молча читал книгу. Я не испытывала ни воодушевления, ни радости от самой мысли путешествия. Я просто чётко выполняла то, что мы решили сделать.

Сойдя с трапа на землю Южного полюса, муж, как показалось, сильно вздрогнул. Это длилось быстрее одного мгновения - никто и глазом моргнуть не успел и, естественно, ничего не заметил. Да и сам он виду не подал, однако от меня это не ускользнуло. Тело мужа как-то стремительно, но вместе с тем тихо задрожало. Я внимательно смотрела сбоку на его лицо. Он приостановился, взглянул на небо, затем на свою руку и глубоко вдохнул. Потом посмотрел на меня и приветливо улыбнулся.

- Вот то место, о котором ты мечтала? - спросил он.

- Да.

Я предполагала увидеть полюс таким, но в чём-то реальность превзошла ожидания. Там почти не было людей. Всего один ничем не приметный городок. В городке также лишь одна ничем не приметная гостиница. Южный полюс - не место для туризма, там даже пингвинов не видно, ... как и полярного сияния. Я обращалась к редким прохожим: "Где можно увидеть пингвинов?" Однако люди проходили мимо, лишь покачивая головами, - они не понимали моих слов. Тогда я попробовала нарисовать фигуру пингвина, но они по-прежнему проходили мимо, так же покачивая головами. Я была одинока. За пределами городка - один лёд. Ни деревьев, ни цветов, ни рек, ни прудов, - ничего. Насколько хватало глаз - лишь бескрайняя ледяная пустыня.

А муж - тот без устали переходил от одного места к другому со своим белым выдохом, инеем на пальцах и вглядывался в даль острыми сосульками глаз. Он сразу же выучил местный язык и общался с жителями таким же скрипучим голосом. Но мне было совершенно не понятно, о чём они так оживлённо беседовали. Муж явно потерял голову от этой местности. Что-то здесь притягивало его. Поначалу это меня сильно задевало, казалось, что меня бросили одну, а муж предал и не обращает внимания.

В этом окутанном толстым льдом безмолвном мире я постепенно теряла все силы. Потихоньку, по чуть-чуть. Так, у меня не осталось даже сил злиться. Будто бы где-то потеряла компас ощущений. Потеряла направление, время и важность своего существа. Не знаю, когда это началось, когда закончится? Очнувшись, я уже была бесчувственно заточена во льдах миром бесцветной вечной зимы. Но, даже лишившись почти всех ощущений, я поняла одно:

/ "На Южном полюсе муж перестал быть тем - прежним мужем" / . Нет, он не изменился. Он всё так же внимателен и любезен. И, самое главное, я прекрасно понимаю, что его слова исходят от сердца. Но я также знаю, что ледяной человек - уже совсем не тот, каким я встретила его в гостинице на лыжном курорте. Странно, но я даже не могу никому об этом рассказать: все люди Южного полюса доброжелательны к нему, в то время как ни одно моё слово им не понятно. У них одинаковое белое дыхание, иней на лице. Они шутят, разговаривают, спорят и поют на скрипучем южно-полюсном языке. А я, как птица в клетке, сижу одна в гостиничном номере, смотрю на серое беспросветное по нескольку месяцев небо и учу грамматику мудрёного южно-полюсного языка (которую мне вряд ли когда-нибудь удастся одолеть).

Перенёсшего нас сюда самолёта уже и след простыл, - он сразу же упорхнул в небо. Аэродром опустел. Вскоре взлётная полоса оказалась погребённой под толстым слоем льда. Так же, как и моё сердце.

"Зима пришла, - объяснил мне муж. - Очень долгая зима. Пока она длится, не прилетит ни один самолёт, не придёт ни один пароход. Всё замёрзнет. Ничего не поделаешь - придётся нам ждать весны".

Я заметила что беременна через три месяца после нашего приезда на Южный полюс. Я знала: малыш, которого я рожу, будет маленьким ледяным человеком. Утроба моя похолодела - в ней плавали тонкие кусочки льда. И я чувствовала этот холод внутри своего живота. Я знала: у малыша будут такие же, как у отца глаза-сосульки и покрытые инеем руки. И что наша новая семья уже никогда не покинет Южного полюса. Вечное прошлое, его абсурдная тяжесть крепко связала нас по рукам и ногам так, что нам уже не вырваться. Сейчас у меня уже почти не осталось того, что называется "сердцем". Порой я даже не могу вспомнить его тепло. Но пока что ещё могу плакать. Я совсем одна, одна-одинёшенька в этом самом унылом и холодном месте мира. Когда я плачу, ледяной человек целует меня. Тогда мои слезинки превращаются в льдинки. Он берёт эти ставшие льдинками слезинки и кладёт себе на язык: "Знаешь, я люблю тебя". И это не ложь! Я это точно знаю. Ледяной человек любит меня. Вдруг, откуда ни возьмись, налетает ветер и уносит белое дыхание его слов в прошлое... в прошлое... Я плачу. Продолжая лить льдинки-слезинки. В ледяном доме на далёком и холодном Южном полюсе.

/ апрель 1991 г. /

Самый тихий летний вечер, самый холодный. Вечер, когда идёт дождь. Тучи закрывают небо и оставляют только маленьких луч солнца. День, когда ангелы спускаются на землю. День, когда ангелы могут чувствовать боль.

Она сидела на крыше высокого здания. Сегодня именно этот день, день, когда ей дозволено вспомнить своё прошлое, прожить заново минуты счастья и горя, и снова всё забыть с первыми лучами восходящего солнца. Сегодня она может вспомнить его… из-за которого стала ангелом, из-за которого она бессмертна…а она так хотела прожить человеческую жизнь, такую короткую, но такую интересную. Теперь она ангел…с прекрасными белыми крыльями и с сердцем внутри всего на один день, только она не чувствует боли - это привилегия Ангела. Нет ни боли, ни страха, ни любви, нет чувств вообще. И только один раз в год ангелам дозволено быть людьми с белыми крыльями за спиной.

Когда же это было? Когда она любила Его? На небе нет времени, нет дней, недель и годов. Там всё по-другому. Там так светло, только лиц там нет. А иногда идёшь, а мимо тебя проходит такой же ангел и тебе кажется, что ты его знаешь… но узнать этого не дано. У ангелов нет настоящих лиц.

Она стала Ангелом Грусти. Посещала людей в моменты грусти, печали и скорби. Помогала пережить их боль, забирала её себе, только ей не больно было, она ведь ангел, она не умеет чувствовать. Но как случилось так, что Его она помнила и берегла любовь к Нему глубоко в душе, и даже испытание из забвения не смогло убить её чувство. А один день в году ей позволено было вспомнить всё, и она доставала эту любовь из глубин души, и лелеяла её, как ребёнка. Проживала заново свою короткую жизнь. Смотрела на него и радовалась, что он живёт, что у него теперь есть семья, дети. Она умела читать мысли, ведь она была ангелом. Она знала, что он всё ещё помнит и думает о ней. Она видела как именно в этот день, день ангельской свободы, он шёл на кладбище и клал цветы на её могилу… Ведь этот день был днём её смерти… А он приходил, долго молчал, а потом тихонько плакал и молил, каждый раз молил о прощении. Ведь он даже не подозревал, что она простила его, простила ещё в день своей смерти. А когда ему было слишком больно и одиноко, она склонялась над ним и шептала слова любви ему на ушко, забирала его боль. Ведь она была Ангелом Грусти.

Безумная любовь двух душ. Сумасшедшая, безудержная любовь. Любовь, благодаря которой она стала ангелом.

Они договорились встретиться в 19-00 на их месте. Она пришла чуть позже, а его всё не было. Она его не видела, а он стоял в магазине напротив, цветочном магазине, покупал ей 17 белоснежных роз, засмотрелся на ней, не мог сдвинуться с места. А она всё больше переживала, боялась, что с ним что-то случилось, он раньше никогда не опаздывал. 17 белоснежных роз… Она хотела просто ему позвонить из таксофона на другой стороне улице, просто хотела узнать, где он и что с ним. Она переходила улицу, а он уже выходил из магазина, она увидела его и чуть замедлила шаг, улыбнулась, но на его лице застыл ужас… как это произошло… как для неё мгновения вдруг стали идти быстрее, чем для него, почему он не успел…но водитель машины не знал, как сильно они любили друг друга, как Он опоздал в первый раз в жизни, как Она побежала ему звонить. Алая лужа крови на асфальте, её улыбка на устах, его ужас в глазах и 17 белоснежных роз на красном фоне…

Каждый год он проживал всё это заново в тот день, когда она могла чувствовать. А она не могла забрать его боль, она так хотела, так хотела сказать, что сегодня она тоже чувствует, сегодня она тоже всё помнит. Она так хотела сказать, что теперь она стала настоящим ангелом, с белоснежными крыльями за спиной.

Каждый год он приносит 17 белоснежных роз к ней на могилу и плачет, тихо плачет, моля о прощении. Только он так и не узнает, что она его простила ещё тогда, в день её смерти, простила за опоздание.

Она сидела на крыше высокого здания, плакала и вспоминала его, открывала ему сердце и изливала боль. Белые-белые крылья за спиной послушно сложились в день ангельской свободы, в день, когда ангелы могут всё вспомнить и прожить свою жизнь в воспоминаниях. День, когда умирают ангелы. Она сложила свои белоснежные крылья и стрелой упала вниз, но крылья не раскрылись, не распахнулись как обычно, ведь сегодня день, когда умирают ангелы. В середине жаркого-жаркого лета идёт дождь, а на небе остаётся один луч солнца, ветер стихает, а на море штиль… так умирают ангелы… умирают в день своей свободы…

21.01 - 18.02 Общая характеристика знака

В Водолее проявляется стихия Воздуха в зоне трансформации. Главные планетарные управители - планеты Уран и Сатурн.
Символ Водолея - это человек, держащий два сосуда, в одном из которых живая вода, а в другом - мертвая. Если вы Водолей, то значит - человек, разделяющий Добро и Зло, Черное и Белое. На внешнем уровне вы, как правило, очень активны, общительны, коммуникабельны, вас притягивает все новое, все, что касается духовного роста - это у вас от стихии Воздуха. Обычно вы быстро входите в контакт с любым человеком, часто стремитесь к свободе в своих идейных убеждениях, к равенству и братству вообще. Этот лозунг “Свобода, Равенство, Братство” символизирует три воздушных знака Зодиака: “Братство” - это Близнецы, “Равенство” - Весы, “Свобода” - Водолей.


Водолеи обожают свой круг знакомых и друзей, не могут жить без общения с близкими людьми, очень ценят людей и легко устанавливают дружеские отношения с любыми людьми. Если Вы рождены под этим знаком, то можете объективно оценивать человека и обстановку. На внутреннем уровне у Водолеев уже начинает звучать Вода следующего знака Рыб, которая формирует такие качества, как изменчивость, способность к трансформации и духовному такту. Ваше отношение к знакомым людям в течение жизни может резко меняться. Несмотря на свою внешнюю активность, вы внутренне как бы изолированы, имеете некоторую отстраненность, вы умеете занять позицию наблюдателя. Вы никогда не лезете в центр событий, часто имеете экстравагантное, оригинальное поведение, мышление, идеи. Но, несмотря на свою экстравагантность, вы почти всегда обладаете способностью к самонаблюдению за своим сознанием, к самоконтролю. У вас могут подчас наблюдаться спонтанные психологические способности, способности к проникновению в тайны психики вплоть до вспышек откровения, которые доходят до пророчества.


Вы всегда стремитесь не только к оригинальности в своих проявлениях, но зачастую к оригинальному образу жизни. Иногда вы высказываете неординарные мысли, которые опережают время и не укладываются в головах современников. Бывает, что завтра вы можете отбросить то, чему поклонялись вчера, вы вполне можете также высказывать очень резкие суждения по одному и тому же вопросу. Примером такого Водолея был поэт и философ В.Соловьев, который, блестяще выступая в различных диспутах, с огромной убедительностью показывал всем правомерность своей точки зрения, разбивал в спорах доводы оппонентов. А вслед за этим, нисколько не смущаясь, вставал на противоположную точку зрения и легко доказывал обратное, опровергая самого себя. Поэтому, в худшем варианте, вы часто ругаете то, к чему раньше склонялись, что в прошлом было вам близко, а сегодня оказалось чуждым. Вообще вы отличаетесь очень быстрыми и неожиданными связями в обществе.
Кроме того, много перемен происходит в вашей жизни, часто неожиданных. Профессия становится вашим хобби, а хобби перерастает в профессию, и порой вы не можете отделить одно от другого. В низшем варианте это звучит так: “Твоя сберкнижка - моя сберкнижка”. В худшем случае вы - анархист, человек без моральных устоев, игрок в жизни. Вы часто ведете экстравагантный образ жизни, валяете дурака, изображаете из себя клоунов и фокусников. Вы как бы смешиваете понятия Добра и Зла из двух сосудов, делая из них невообразимые коктейли. Поэтому с вами надо быть очень осторожным. Если говорить о динамике вашего развития, то это постоянные, внезапные перевороты, иррациональные и оригинальные, а затем медленное и неуклонное притяжение к одному из полюсов, к одному из мнений.


Ваши духовные проблемы заключаются в том, чтобы очистить свое сознание от иллюзорности, поставить во главу угла своей духовной эволюции высокие идеалы божественного откровения информации, которые изливаются на нас в виде информационного потока. Вы очень интересный человек, к вам часто в головы приходят оригинальные идеи, мысли, информация, которая порой не укладывается у вас в голове. Вы как бы принимаете информацию из будущего, и вам порой бывает очень трудно в этом разобраться. Ваша духовная кармическая цель заключается в том, чтобы разобраться в этой информации, перевести ее на понятный людям язык и дать ее окружающим. Страна Водолея - Россия. От Водолея мы имеем широту души, стремление к свободе. А от худшего - крайности, когда люди сначала целуются и потом дерутся.


Среди Водолеев можно встретить много фантастов, фокусников, манипуляторов и артистов оригинального жанра. Водолеями были писатели Жюль Верн, Диккенс, И.Крылов, Жуковский, Стендаль, Бомарше, писатель Гаршин и Владимир Высоцкий; ученые Менделеев и Эдисон; очень оригинальные и загадочные музыканты - Мендельсон, Шуберт, Моцарт.


Знаменитые Водолеи: Башмет, Байрон, Березовский, Белуши, Бойль, Бомарше, Барышников, Брехт, Бэкон, Ванга, Ворошилов, В. Вулф, Высоцкий, А. Гайдар, Галилей, Гофман, Добрынин, Джойс, Диккенс, Дунаевский, Дарвин, Ельцин, Иоселиани, Арт. Лебедев, Лещенко, Линкольн, Кабо, Эл. Купер, Китаро, Кэрролл, Ландау, Мейерхольд, Менделеев, Моэм, А.Мень, Маликов, Мане, Моцарт, И. Мендельсон, Морозов, Ал. Матросов, Муравьева, Йоко Оно, Парфенов, Пенкин, Пришвин, Рамакришна, П. Рабанн, Рабле, Рейган, Сафин, Сименон, С. Ситроен, Сведенборг, Салтыков- Щедрин, Траволта, Талейран, Укупник, Фрунзе, Чкалов, Шаляпин, С. Шелдон, Экслер, Эйзенштейн, Ярмольник.

Заппахи...
Они повсюду. По правде говоря это целый мир, который мы довольно старательно не замечаем. А ведь напрасно!
Как прекрасно пахнет весна! Приторный аромат почек на деревьях, дурманящий, хмелящий. Сладкий запах пропитывает весь воздух и деваться некуда. Приходиться поддаться искушению и отдаться наверное инстинктам.
Расцветают не только деревья, но и девушки. Румянятся лица, глаза становяться выразительнее и сумасшедший запах тянется незримым тонким шлейфом за слабой половиной человечества.

Кто идёт рядом с вами?

Ваше имя Даже когда вы не видите по правую руку от вас идёт Радость. Тёплое дыхание летнего ветра уносит проблемы, как прошлогодние сухие листья, овевает теплом и ожиданием счастья. Вы воспринимаете мир через лёгкую вуаль, которая смягчает и высветляет тёмные оттенки, а ответом всем проблемам для вас всегда был смех и улыбка… И, надо отметить, это неплохой ответ. Можно сказать, что это чём-то похоже на…

все гадания на aeterna.ru

... "М. любит Э.", "Э. любит М.", я написал наши имена в сердечках на столиках всех кафе, на указателях, на деревьях и на собственной ладони, я плакал,я встречался с какими-то женщинами, но все женщины одинаковы, они стонут в постели, я не люблю, когда женщина говорит о том, как она потрахалась, после того как она потрахалась, я не люблю когда женщина называет меня "мой миленький", какой я к чёрту миленький, я матадор, я убийца, я душегуб.
_______________________________________________________________________________
Патрисия Мело "Матадор"

Что такое супружество, все знают, женщины хотят замуж, а мужчины в конце концов вынуждены жениться, женщинам необходимо замужество, необходимо иметь детей, и мужчины смиряются с этим требование, потому что они устали воевать и хотят мира, это и есть супркжество...

Плохо быть увлекающимся человеком, а ещё хуже быть увлекаемым

Как странно порой бывает читая книгу, находить в ней отражение твоей настоящей жизни. Будто автор намеренно написал эту книгу, а ты намеренно купил её. Сколько убеждаюсь в жизни не т ничего случайного. Случайность - редкая закономерность, которая полюбому должна произойти.