Пошли, Господь, терпения и сил, 
Чтоб сохранить любовь к себе и к ближним, 
Чтоб я желал теплом делиться лишним, 
С любым, кто бы тепла ни попросил.

Пошли мне, Бог мой, храбрости такой, 
Чтоб жизнь отдать за слабых и несчастных, 
Чтоб каждый день, - и ясный, и ненастный, -
Их радовал теплом и красотой.

И дай мне, Бог, умение прощать
И не хранить обид пустых и горьких, 
И счастье верить каждому настолько, 
Чтоб перед каждым душу открывать.

И ниспошли любви такой святой, 
Чтоб ангелы о ней стихи писали, 
И чтобы даже ветры замирали, 
Любви моей коснувшись неземной.

Пошли, Господь, добра и простоты, 
И снега, чтоб был белым и пушистым.
Чтоб грешный мир стал наконец-то чистым, 
Пошли всем грешным душам чистоты…

Лидия Лазарева

Кошка сидит на заборе
Кошка смотрит на небо
У кошки тоска во взоре 
«как птица взлететь бы мне бы!

Эх взвиться б сейчас за стаей
Вон тех вон красивых уток!
Была бы средь них звезда я!!
Вот точно! Совсем без шуток!

Ведь дело, наверно в генах…
И сколько судьбе не виться…
Хоть безотцовщина с детства…
Но папа наверно был птицей!!

Красивой птицей и сильной!
С надменным изгибом брови!
И резал крылами мили
Он мысли любой проворней!..»

И кошка бежит на крышу.
Азартом глаза сверкают!
От счастья почти не дышит!
Свободу грудью вдыхает!

И машет упорно лапой!
А лапы почти как крылья!
«Нет! Все- таки птицей был папа!!
Красивой такой и сильной!!»

И кажется серой крошке
Наступят века когда-то
И стаи красивых кошек
Волной полетят к закату

Их крик разольется по весям
И скажут ( без мата!) люди
Что этой душевной песни
Прекрасней вовек не будет…

Но это все сказки наверно…
Все знает о жизни кошка…
Но завтра опять непременно
Найдет на чердак окошко 

У кошки ведь много жизней…
И знает…мечты- понарошку…
Но через девять жизней
Появится ангел- кошка

И будет средь птиц резвиться…
И какать прохожим на шляпы…
Но только плохим…ведь все же
Наследственность есть от папы!

И песню запела кошка!!!
И птичьей та песнь шикарней!
Но люди, как зритель..., немножко,
Ну…не совсем благодарны…

И тапок несется в кошку!
Но кошка легко убегает…
И думает с грустью немножко
«И тапок вот тоже летает!...»

Но грезы даются свыше…
И снова закат наступает…
И кошка сидит на крыше…
Душою в небо взлетает!...

автор:
Кабащук Елена

Мы засорили суетой
И головы и души,
И видим–слышим только то,
Что жаждем видеть–слушать.

И все идет наперекос,
И жизнь копейкой стала,
Забот и дел не мерян воз,
А нам все мало, мало.

И только охаем–кряхтим,
А жизнь все хуже, хуже,
Расстаться с возом не хотим,
И надрываем души.

А нам вобрать бы навсегда,
Чтоб не жалеть о многом:
На свете есть одна беда –
Не повстречаться с Богом.

иеромонах Роман (Матюшин)

Пусть у меня особый нрав ,
И я ни в чем не знаю меры ,
И я живу , как я хочу ,
Чтобы ни дня не помнить серым .

Я не могу жить с нелюбимым ,
Я не жалею , не коплю ,
Ничто не делаю в пол силы ,
Я без ума всегда люблю !!!

Цинично мне не просчитать ,
Кто из друзей полезней, ближе ,
Прощаю тех , кто смог предать ,
Кто как щенок всем руки лижет .

Но я , увы , совсем другая ,
Смешная , глупая , шальная ...
Смеется ,заливаясь плачем ,
Моя душа истерзанная и больная ...

Я не ищу путей попроще ,
Я просто не умею лгать ,
И о-очень тяжело теряю ,
Что так легко приобретать :

Доверие , Любовь , Надежду .
Мечту , улыбку , нежный взгляд .
Куда-то все же опоздала ...
Зря возвращалась я назад ,

Ждала напрасно , доверяла ,
И ошибалась сотни раз ,
Последние истратив силы ,
Не оставляя про запас .

Я не просила никогда ,
Не растеряла веры в чудо ,
Как я хотела - так жила ,
Как захочу - так жить я буду !

Алена Сотникова

Я сильная, но только не сегодня..
Я мудрая, но только не сейчас..
Быть стервой - нынче это модно!
Но появился ты - запал угас.
Упрямая, но для тебя растаю.
Я громкая, но для тебя замру.
Мешаю - сразу улетаю
И нежностью тропу тебе стелю.
Я быстрая, но убегать не стану.
Я гордая, но только не с тобой.
На сердце нацарапан талисманом
Тот день, укравший мой покой.
Я нежная, но ты лишь молча смотришь.
Я нервная - порой мешаю жить.
Но ты прости мою неосторожность..
Иначе, видимо, я не могу любить!!

Мельнова Надежда

А я мечтаю быть хозяйкой дома, 
В котором вкусный запах пирогов
Витает вместе с чувством невесомым
От тихих, но таких родных шагов, 
Когда подходят сзади, и целуют,
И спрашивают: «Как твои дела?»,
Когда не просто любят, а балуют,
Купая в море нежности, тепла…
А я мечтаю быть хозяйкой дома,
Который полон детских голосов,
Звенящих счастьем… Господом ведомы,
Их души раскрываются в простой,
Но очень важной истине и вере,
В любви их близких к Богу и себе…
Их жизнь полна глубокого доверья
Всевышнему и благостной судьбе!..
А я мечтаю быть хозяйкой дома
С красивыми цветами у дверей,
С приятным ароматом незнакомым…
Пусть это будет маленький секрет…
Пусть в этом доме каждый будет счастлив!..
Пусть этот дом Господь благословит!..
Я верю, что мечты мои отчасти
И есть дорога истинной любви!..

© Copyright: Алевтина Суровцева, 2013

Есть дар у русской женщины - беречь.
Беречь семью, любовь, родные стены.
Ненастным днем и в холод неприменно
Очаг с живительным огнем разжечь
Их нежно Берегинями зовут.
И, в волосы венки цветов вплетая,
С любовью шепчут: "милая, родная"
И как зеницу ока берегут.

Есть дар у русской женщины - дарить.
Дарить улыбку, счастье, жизнь и радость
Поддерживать, забыв свою усталость,
И, все прощая, все-таки любить.
Их ласково Даринями зовут.
И, в волосы венки цветов вплетая,
С любовью шепчут: "милая, родная"
И как зеницу ока берегут.

Есть дар у русской женщины - любить.
Любить, прощая каждую оплошность,
Когда простить другому невозможно,
Когда самой себе не объяснить.
Их трепетно Любимыми зовут.
И, в волосы венки цветов вплетая,
С любовью шепчут: "милая, родная"
И как зеницу ока берегут.

(Елена Соболева)

Животные более настоящие, чем люди. Они не хотят тебе льстить, не хотят производить на тебя какое-то впечатление. Ничего показного. Какие они есть, такие и есть, как камни и цветы или как звезды на небе.

Герман Гессе.

Надо бы нам всем, да и мне в первую очередь, научиться говорить себе «нет».
Я всю семью раскидал. Всех товарищей обидел, все группы разогнал. И вроде я прав. Так вот: где ты прав, старичок, там и ищи. Там самая гнилуха и находится.
Было время, когда я работал в Литфонде. Сторожил сутки через трое. И вот спускаюсь я в восемь утра в метро, чтобы со смены поехать домой — а жил я тогда в спальном районе — спускаюсь и еду в пустом вагоне. А вся толпа едет навстречу. Вот это был для меня самый кайф. Все хорошие, а я плохой; все плохие, а я, наоборот, хороший.
Я очень образованный человек — был. У меня мама — литератор, отец — ученый. Стартовые позиции у меня очень хорошие. Я с детских лет общался с писателями, поэтами, учился на редактора, работал в журнале «Пионер». Я много где был и много чего видел, но все это не принесло мне никакой пользы. Только навык — как авторучку держать.
Все, что знал, я забыл, и слава тебе господи. Все, от чего мы потели на уроках физики или химии, — ничего не помню.
Матерная брань ушла из моих мыслей постепенно. Сейчас я бью себе по пальцу и кричу «ой», а не другое слово. Это значит — Господь прощает.
Что мне нравится в церкви, так это то, что там нет никакого «с понедельника». Десять лет вообще считается за ничего: новоначальный еще — считай, и не преступал. Я раньше думал: как же так. И вот в действительности вижу, что у меня только-только начинает получаться обиду прощать. И то не сразу, а через два дня. А раньше чуть что не так — по лбу. Всё, на всю жизнь враг. Здоровый я был, сильный. Как дам — все как снопы валятся.
Законы духовной жизни очень строгие — это как в физике. Или как в математике.
Если человек из своего творчества начинает делать иллюстрацию своей веры, это, как правило, становится халтурой. Не надо думать, что Петр Николаевич в Бога поверил и стал про Бога песни петь. Ничего подобного. Я пою все о том же: что у меня и какой я.
Самое главное, чтобы был зазор — между тем, кто ты есть, и тем, кем мог бы стать, если бы ничего не делал.
Есть у меня один монах знакомый. Я его спрашиваю: «Отец, а ты раньше кем был?» — «Кинорежиссером». — «Да? И чего же здесь?» А здесь, говорит, интересней.
Чем больше кайф, тем больше и труды. Чтобы гашиш хороший достать, сам знаешь, как надо по всему городу пошарить. Ну, тем, кто увлекается.
Пить достойно — это редко у кого получается. А если кто и может, то великого уважения заслуживает. Потому что пить — это очень серьезный труд.
Если я и возвращаюсь на какую-то прежнюю стезю, то тут я, как пес, который возвращается на свою блевотину.
Не важно, существует группа «Звуки Му» или не существует, извлекает она какие-то звуки или нет. Я ценю ее только за то, что это было честно: так мы жили, так мы думали и так мы считали нужным. Тогда все было проще. Тогда нужно было разрушить, а теперь надо созидать. Только это очень сложная штука. Потому что для созидания нужно любить, а любить сердце не научено. Вернее, может, у кого и научено, а вот у меня — нет.
Сын говорит: «Я — Мамонов». — «Нет, — отвечаю. — Ты еще не Мамонов». Поработать надо.
Посмотрим, что бы было, если бы все женщины нашей страны сказали мужикам: «Хочешь — женись». Сейчас мой сын женился уже, вот и внук у меня есть. А когда он в шестнадцать привел девочку в дом и решил спать с ней ложиться — вылетел на улицу, как пробка, тут же.
Можно построить тысячу «Буранов», но в мире все равно нет ничего важнее человеческих отношений. Два бюджета страны ушло, чтобы он один раз взлетел, а теперь в ЦПКиО стоит, и дети по нему лазают.
Не вписываюсь я что-то в правовое государство, не попадаю. Не чувствую, что я вместе со всеми. Как будто приходится идти вверх по эскалатору, который движется вниз.
Испытывать сострадание — это мы еще умеем. Можем посочувствовать тому, кто безрукий. А вот попробуйте сорадоваться. У меня сосед дом построил. Была халупа, а он туда труды вложил, башенки сделал. У нас обычно как: да чтоб у тебя все обвалилось. А я радуюсь. Местность-то украсилась. И хорошо, пусть. Говорю: «Герман, какой у тебя дом прекрасный!» А человеку же мало чего надо. «Да?» — спрашивает. И плачет.
Душа — это как троллейбус: там все строго по местам, и она не резиновая.
Жизнь вообще не курорт.

Больше всего на свете мы хотим, чтобы нас обняли... и сказали... что всё.... что всё будет хорошо.

Трумен Капоте \"Завтрак у Тиффани\"

Посмотрите, что делается вокруг: сколько хороших людей, чистых, удивительных, веселых лиц. Если мы видим гадость — значит, она в нас. Подобное соединяется с подобным. Если я говорю: вот пошел ворюга — значит, я сам стырил если не тысячу долларов, то гвоздь. Не осуждайте людей, взгляните на себя.

Петр Мамонов

Дверь в душу, как и дверь в дом, нужно держать закрытой. В открытую дверь дует холодный ветер, заносит всякую грязь и лезут люди с недобрыми намерениями. А тот, кто действительно хочет войти — вежливо постучит.

Я люблю этот дождь, это серое небо,

Даже хмурые лица прохожих людей.

И в порыве души закричать могу смело:

Я люблю этот город душевных огней!

В нём история свято живёт и хранится,

В нём мерцают яркие судьбы и дни.

И, конечно, лишь здесь так искрится

Гладь чуть сонной, холодной Невы.

Этот город всегда помогает проснуться,

И понять все ошибки прочитанных дней.

И кому-то опять он поможет очнуться,

Ну а кто-то вновь тонет в потоке людей.

Я люблю эти песни далёких бульваров

И заманчивый запах весны по утрам.

Ну и большего мне и не надо,

Ведь от этого города дрожь по ногам.

(Евгения Федечко)

— Странная ты.
— Не странная. Просто делаю что хочу. И говорю что хочу.
— Непросто, наверное, приходится.
— Не сложнее, чем другим. Они тратят время и силы, чтобы быть такими, как все, а я — на то, чтобы быть собой.
Затраты одинаковые.
Результат разный.

© Мацуо Монро. Научи меня умирать

Самая тяжелая болезнь на свете - это привычка думать. Она неизлечима. 

@ Эрих Мария Ремарк

Все люди, посланные нам – это наше отражение. И посланы они для того, чтобы мы, смотря на этих людей, исправляли свои ошибки, и когда мы их исправляем, эти люди либо тоже меняются, либо уходят из нашей жизни.

@ Борис Пастернак

"Я никогда не относилась к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины." 

 Маргарет Митчелл "Унесенные ветром"

"Не надо бояться октября... октябрь прекрасен, быть может, прекраснее всех месяцев года, даже мая. Май мучает надеждой, обещаниями, которые никогда не сбываются, октябрь ничего не обещает, не дает и тени надежды, он весь в себе. А за ним – тьма, холод, слякоть, мокрый снег, огромная ночь, конец. Но как красиво сейчас! Какое золото! Какая медь! И как чудесна зелень елей в лесу и лоз над рекой! И до чего же зелена совсем не увядшая трава. А над всем – чистое голубое небо. Тверда под ногой, будто кованая дорога, лужи подернуты уже не сахаристым, тающим ледком, а темным, непрозрачным и твердым. И великая пустота тихого, просквоженного от опушки к опушке леса: ни птицы, ни зверька, ни насекомого, ни шороха, ни писка, ни свиста\"

Юрий Нагибин. Дневники. 1975 год

Петербургская сказка

Дождь по асфальту на лапках кошачьих
чуть слышно крадётся, а я под зонтом,
лужи - озёра смеются искряще,
лето, Нева, Белой Ночи восторг!

Ты в белом платье воздушном и лёгком,
как Фрези Грант над Невою плывёшь,
невские волны, как гордые кошки
ластятся там , где ты скромно идёшь.

Белая Ночь сквозь мосты уплывает,
бледные звёзды искрятся вдали,
странно...Но всё же такое бывает,
Питер, мост Охтинский, Смольный и ты... 

(с) Игорь Арефьев