Пишет PYHALOV

Старые шуты из школы №2

В.С. Бушин

СТАРЫЕ ШУТЫ ИЗ ШКОЛЫ №2

20 декабря вечером на канале Общественного телевидения (ОРТ) собрались на сходку в двухсерийном самодельном фильме вольтерьянцы, которые были преподавателями и учениками в московской средней школе №2. Явился и сам директор, вольтерьянец по фамилии Овчинников, лицезрели мы, видимо, в записи, и главного гения школы по фамилии Якобсон, ещё фигурировали Кауфман, сын поэта Давида Самойлова, сын в своё время известного диссидента Даниэля, ещё кто-то.

Школа эта не простая, а математическая, попасть в неё было не так легко, но при русском вроде бы директоре среди преподавателей и учеников числилось удивительно много, как выражается один персонаж, «людей некоренной национальности», или, как прямо сказал другой, евреев.

— Мы не были антисоветчиками, не были диссидентами, — уверяет один вольтерьянец с какой-то нашлёпкой на лбу (не запомнил фамилию), — мы всего лишь учили школьников думать.

И рассказывает о таком, надо полагать, особенно характерном факте их «науки размышлять». Я, говорит, говорил милым юношам, что население Советского Союза 195 миллионов, в Финляндии — 3, называл число танков у финнов и у нас. И заключал: «И вот Финляндия напала на Советский Союз». В классе, говорит, раздавался хохот. А ведь я сказал только правду, известную из газет.

Не трудно видеть, что он учил школьников не науке думать, а ловкости приёмов демагогии. Её первый, самый простой и эффективный приём состоит в том, чтобы представить реальный исторический факт, так сказать, в голом виде, т.е. вырвать его из контекста времени и обстоятельств. Именно так и поступил учитель. Он же не сказал при этом, что в Европе, всё ширясь, уже больше года бушевала война; не сказал, что за спиной Финляндии громоздись не только Германия, но и Англией с Францией, которые вместо отпора фашистскому вермахту, стоявшему во всеоружии у них на границе, планировали бомбёжку нефтепромыслов Баку; воспитатель промолчал, что мы предлагали финнам мирное решение и готовы были уступить им территорию в два раза большую, чем хотели получить, что явилось беспримерным фактом в мировой истории. Что, допустим, Америка предложила Мексике взамен за половину захваченной у неё территории? Вольтерьянец умолчал даже о том, что речь-то шла не о каком-то пустом или диком пространстве, а о безопасности Ленинграда, второй столицы страны, от которой граница проходила всего лишь в 32 километрах. И учитель не предложил подумать ученикам, какова оказалась бы в этих условиях судьба Ленинграда в 1941 году.


Второй особенно популярный приём демагогии — представить избранный для шельмования факт как нечто крайне редкостное, даже небывалое в мировой истории: ну, где, мол, это видано, чтобы страна-крошка воевала против страны-гиганта! А между тем, у истории есть яркие примеры такого рода. Если уж за давностью времени не вспоминать победоносные для меленькой древней Греции войны с великой Персидской империей, то можно было бы назвать войну 1849-1850 годов маленькой Дании против большой Пруссии. И уж совсем неприлично было умолчать о победоносной войне маленького Израиля против большого Египта.

Третий известный приём демагогии состоит в умолчании о том, что же было дальше, каковы итоги. А дальше в следующем году Финляндия вместе с фашистской Германией и десятком других европейских стран-шавок напала на нашу страну. И оба раза, как в 1940 году, так и в 1944-м, дело закончилось тем, что финны прибыли в Москву, просили мира и согласились на все наши условия. И об этом — ни слова, будто Россия это и не его страна.

В фильме много говорилось о гениальности какого-то Якобсона, но приведён только один пример его несомненной гениальности. Он-де однажды изрёк: «Коммунист Маяковский застрелил поэта Маяковского». А так пошло и глупо мог сказать только человек, который никогда не читал Маяковского, а если читал, то не мог понять, что стояло за такими его строками, написанными ещё в молодости:

Всё чаще думаю,
не поставить ли лучше
точку пули
в своём конце.
Сегодня я
на всякий случай
даю прощальный концерт.

Нам показали группу бывших школьников, воспитанников мусье Овчинникова. Вот сидят они вместе человек пять-шесть. Весёлые, довольные, сытые, гениальные... Это где же они? Все оказались даже не в Израиле, а в Америке. Ну и чёрт с ними!

Но учителя-то, директор-то... Уже седые, дряхлые, замшелые, а не стесняются своей лживости, убожества, подлости... «Мы не были антисоветчиками...» Нет, вы были доподлинными антисоветчиками и русофобами, ибо клеветали на свою родину и впрямую, и ловким способом умолчания. «Как с такой рожей перед Господом нашим (вскоре) стоять будете?»