КИРГИЗИЯ: ЧЕРНАЯ ДЫРА СРЕДНЕЙ АЗИИ.

Вакуум власти, образовавшийся после цветной революции-2005, теперь заполнен хаосом

Нынешние этнические беспорядки в Киргизской республике не представляют из себя чего-то принципиально нового. Подобное уже происходило в начале девяностых, но тогдашние «ошские события» удалось погасить. Вернее, правильнее сказать – заморозить на время, как мы сейчас видим. Однако сейчас межнациональный антагонизм помножен на социальный коллапс в республике и на безвластие, царящее в ней.

 В Киргизии после двух революций не осталось авторитетной и легитимной власти. Дело даже не в фамилиях действующих руководителей. В них жители могли давно запутаться, а могли и вовсе их не знать. Дело в том, как безвластие проявляется. Командиры армейских и милицейских частей, получая приказы из Бишкека, больше не уверены в том, что их подписанты смогут обеспечить собственное политическое будущее. А отвечать за последствия придется, по обыкновению, людям в погонах. Последние же откровенно говорят, что будут руководствоваться собственными интересами. Прежде, всего им необходимо спасать своих сотрудников от народных расправ и кадровых репрессий очередных «революционеров». Поэтому милиция, окончательно самооформившаяся в качестве сословия, провела митинги и официально отказалась от любого участия в политических столкновениях, также ее представители отказывают в защите узбекской общине. Мотивируя просто – нет сил. И желания особенного нет.

Про военных известны и более неприглядные вещи. Зачастую их оружие слишком легко оказывается в руках бандитов. Очевидцы сообщают о многочисленных фактах участия военных в расправах над мирным узбекским населением.

Сегодня понятно каждому, что Киргизия переживает не простой дефицит власти, а дефицит собственной государственной легитимности. Стоит один простой вопрос: может ли эта страна обеспечить собственный суверенитет? Ведь Временное правительство обратилось за помощью к РФ не просто потому, что его реальные возможности контроля над страной низки. Это было бы полбеды. Но у временных, как и их предшественников, отсутствует политическая база. В Киргизии вообще нет никакой внятной политической силы, готовой ответственно взять на себя всю полноту власти в условиях коллапса государственности, самоотстранения силовиков и отсутствия программ национального спасения.

Ничего этого нет. Нация сегодня далека от сплочения как никогда. Вместо поисков единства она, напротив, ищет и находит все новые основания для размежевания. Северные против южных, узбеки против киргизов... и это еще не все. Киргизия находится во власти центробежного циклона.

Это не просто этап истории народа. Здесь прослеживаются (хотя и в прошедшем времени) внешние влияния. В свое время американцы радовались блестящей возможности откатать оранжевый сценарий в авторитарной Азии. Киргизия была для этого уникальной площадкой, потому что в отличие от соседних «станов» власть здесь не готова была стрелять. В соседнем Узбекистане одновременно с киргизской тюльпановой революцией оппозиционеры попытались организовать массовые протесты, но их просто расстреляли из крупнокалиберных пулеметов. Каримов, президент Узбекистана, даже не допустил ситуационного соприкосновения силовиков с протестующими, чреватого непредсказуемым развитием событий.

Затем Запад признал в Киргизии демократическим победителем Курманбека Бакиева, хотя в сравнении с акаевскими временами годы его правления стали откровенным шагом назад. Это ощущалось и в области гражданских свобод, и в уровне коррупции, и в желании киргизов покидать свою родину, и в конечном счете – в крахе национальной экономике и росте цен. Последнее спровоцировало нынешнюю «розовую революцию», за которой последовал уже откровенный развал. Это не новый шаг назад, это много таких шагов...

Но Соединенные Штаты и их союзники утратили интерес к последствиям оранжевых экспериментов, которые привели Киргизию на грань самоуничтожения. Хотя последствия этих экспериментов привели к деградации, а не прогрессу – даже по собственно «оранжевым» стандартом. В республике действует правительство, назначившее само себя и сочетающее функции законодательной и исполнительной власти. Номинально это радикальнее даже покойного туркменского вождя, который нацеливался править пространством и временем. Притом временные узурпировали и третью, судебную власть (правильно, что ж ей в одиночестве валяться), назначая и увольняя судей высших инстанций и запретив деятельность Конституционного суда.

Происходящее – не внутри киргизское дело. Никто не может, даже при желании, остаться равнодушным перед лицом образования в регионе политического вакуума, с которым неспособны справиться в самой республике. Сегодняшнее бессилие Киргизии по логике геополитических шахмат – ресурс посторонних сил.

Почему власти Узбекистана препятствуют переходу на свою территорию сотен тысяч узбеков киргизского происхождения? Как известно, число беженцев, перешедших границу, в несколько раз меньше тех, кто хочет уехать. Почему же Ташкент не спешит спасать соотечественников? Не потому ли, что тем самым провоцируют ситуацию необратимого свойства, когда возврат к статус-кво станет невозможен, а масштабы гуманитарной катастрофы – такими, что ввод в Киргизию узбекской армии не осудит мировое сообщество?

Узбекское руководство своими действиями провоцирует и обострение внутреннего конфликта, и возможность его общерегионального рецидива. А это уже намного серьезнее – под сомнение будет поставлена вся система существующих государственных границ. Какими это грозит последствиями в масштабе всего постсоветского пространства, можно только предполагать. Неслучайно ведь говорится, «где тонко – там и рвется». Центральноазиатская мозаика, она же цветущая сложность в рамках любого имперского проекта – тамерланского, русского, советского – в условиях распада и упадка неизбежно становится набором осколков, оборачивающихся друг к другу острыми ранящими концами.

Дмитрий Сергеев