1.На западной стенене ограды изображения (слева-направо): семисвечник и рядом  два  граната (в еврейской традиции они означают возрождение, плодородие, изобилие); в килевидном обрамлении, под которым подразумевалась библейская гора Синай, где обретена была Тора, иудей трубил в сигнальный рог (шофар);  в центре стены – скрижали Завета, освяшённые короной и звёзами Давида, а возле них гранат илев на задних лапах; на конце стены такой же ковчежек с другим иудеем, трубящим в шофар; дальше второй семисвечник, кувшин и плод граната. Над изображениями вырезана рельефная надпись, смысл которой я перевёл бы так: «Ибо мой дом – дом молитвы для всех страждущих. Синагога – дар Дочери Циона» (то есть Иерусалима).

 

2.Второй снимок показал изображённые на стене фриза четыре символа боевых знамён из 12-ти колен Израиля (на крупном плане читается «Звулон». Он был 10-м сыном Иакова. Колено, насчитывало 57 тысяч боеспособных мужчин с общим наделом земли в северо-западной части Изреельской долины и области на юге Нижней Галиле .  При переделе земли Звулун получил и северное морское побережье. Поэтому на прапоре Звулуна был вышит парусный корабль.

3.За воротами внутри ограды в той же технике выполнен сюжет «Молитва у Стены Плача».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Был невелик кораблик Одиссея.

Не плыл, а крался вдоль прибрежных скал 

 скал.

В глаза сердитый ветер брызги сеял.

Руно златое Одисей искал.

 

Давненько по волнам блуждали греки.

Слепой поэт об этом рассказал.

А были в карте лоцмана огрехи,

а под Бат-Ямом нет пловучих скал.

 

Добрался Одиссей до мыса Яффо,–

его маяк издревле не горит.

Там за парковку не давали штрафа:

квитанции кололи на бушприт.  

 

Полно медуз. Там плавать не резонно,

а ждать погоды – чепуха и бред.

К тому ж, медузы с именем Горгона –

такой особы и в помине нет.

 

Что наш скиталец выпустил из виду, –

нам с опозданьем следует открыть:

за золотым руном ему в Колхиду,

а не к евреям надо было плыть.

 

Не очень дружно жили иудеи,

снискали унижение и плен.

Роняли их соседские злодеи

на все двенадцать избранных колен.

 

Читай, но слишком не бери на веру.

И мама говорила: «Проверяй!»

Хвала слепому мудрому Гомеру:

он издавно прославил этот край!

 

 

1.Медуза Горгона – античная мозаика

2.Корабль  Одиссея.  Изображение на древнегреческой вазе

3.Одиссей.  Фрагмент древнего рельефа

4.Гомер. Древнегреческий поэт

5.Древняя Яффа. Иллюстрация из старой газетной хроники

     До начала строительства на углу улиц Кирьяти и Хашмонаим (дома №2/63) был пустырь, тянувшийся  по нечётной стороне Хашмонаим до дороги Гиоры Йосефталь. Микрорайон Рамат-ям (приморская возвышенность)  застраивали здесь на подъёме к пригорку с учётом  рельефа живописной местности. Градостроители не пожалели архитектурно-художественного изыска для нового здания: два фасада, обращёные к угловым улицам, прочерчены на всю высоту  четырьмя вертикальными полосами орнаментальных граффити – по две на северном и западном фасадах ;  широкая ниша для парковки личных автомобилей со стороны Кирьяти декорирована библейским рельефом в духе неоавангарда.   В вестибюле на высоту стены вырезан по штукатурке и слегка тонирован абстракционистский орнамент, напоминавший гордую голову степного грифа.

      В процессе эксплуатации здания жильцы не очень бережливо обходились с общественным достоянием, о чём свидетельствует стена у парковки транспорта:  прямо на  панно гвоздями приколоченны объявления: “Частная территория. Чужие машины будут вывезены”. Библейский сюжет “Молитва об Израиле”,  навеянный  легендами ТАНАХа, передавал по идее зодчих уважение к своей стране. Панно и все рельефы создал художник Рыбак и подписал: “Rybak 80”.   Впервые в практике Бат-Яма он на фасаде   изобразил рабочие инструменты, с помощью которых создавал стенные орнаменты и рельефы (стамеску, скребок, косой нож), а также руку, вооружённую орудиями производства. Этот фрагмент произведения художника, помещённый между окнами западного фасада, заслуживает, по-моему, особенного внимания (Дневник “Grinblat”, 10.12.10).

      Микрорайон Рамат-Ям, граничивший с промзоной, был неухоженным. Появление здесь крупного жилого дома оправдывалось  плановой застройкой. Подрядчик надеялся оживить угрюмое здание художественной композицией, взятой из жизни. Строители  запечатлели быт новых репатриантов в десятиметровом фризе, рельефно прорезанном на штукатурке. Рельеф, протянутый по подолу фасада, повествовал о жизни  побережья, где люди добывали рыбу, выращивали маслины, занимались колёсным и другими  ремеслами.