При фараоне казначей
считал, досуга не имея.
Шестьсот саманных кирпичей –
дневная норма для еврея.




И тысячи таких рабов,
чуть отступали мор и голод,
в пустыне возводили кров
и строили саманный город.




Под ливнем рушилась стена,
насмарку шёл весь труд упорный,
но новостройка спасена
удвоенной на душу нормой.




Пятнадцать сотен кирпичей –
лепи, терпи и кровь из носа.
И вновь горбатился еврей,
но не до пота – до износа.




Когда людей повёл Моше
в Кнаан из рабского галута, –
от беспокойства на душе
в народе назревала смута.




В пустыне собирали ман,
жевали яйца перепёлок.
Роптали: "Нафиг нам Кнаан,
коль путь безрадостен и долог!"




И повернуть молили вспять –
очаг там без пригляда брошен,
а скоро будут раздавать
бесплатных рыб в долине Гошен!

–Но снова норма кирпичей?
–Труд подневольный из-под палки?
–Младенцы в лапах палачей
и трупы юношей на свалке?!

Бесплатной рыбе не чета
все эти ужасы галута.
Пускай тщета и нищета
и до поры придётся круто, –




Но не свернул Моше с пути.
Синай маячил, словно веха.
Вопрос "Идти иль не идти" –
как ныне: "Ехать иль не ехать?"