Когда я второй раз в своей жизни преодолел грань пенсионного возраста (в 1987 году в России, а спустя полтора десятилетие в Израиле), я решил, что теперь меня вполне устроит скромный заработок дворника, или уборщика приморских улиц. При отъезде в другую страну родная Россия отобрала у меня пенсию, заработанную за тридцать три года безупречной службы. С дипломом советского юриста пришлось распроститься. Пошёл прибирать пассажирские автобусы, а потом мёл улицы в городах-сателлитах южного Тель-Авива – Рамат-Гана, Бат-Яма и Холона. Водители десяти автобусных раматганских маршрутов, которые я там обслуживал, подарили мне вскладчину персональный компьютер со вторых рук.

Мой первый компьютер – на иврите и английском: без русской поддержки (1995).

В Бат-Яме и Холоне на улицах всегда многолюдно и немало мусора. Часто попадали мне под веник разнообразные металлические монеты, вышедшие из обращения. В середине девяностых годов ещё встречались медные лиры и старые шекели. Мне сих пор нравится рассматривать старые монеты, хотя я не нумизмат. Найдя в уличном хламе устаревшую монетку, не выбрасывал её, а бросал в жестяную банку. Постепенно скопилась внушительная груда меди и никеля. Наконец, трёхлитровая тара заполнилась, а вес этого богатства уже насчитывал более пуда. Надо было что-то делать с таким балластом. При частых переездах с квартиры на квартиру тяжёлая металлическая банка была помехой. Избавиться от монет помог случай. Мой взрослый сын, работавший в Хайфе, рассказал, что его знакомый медик и самодеятельный скульптор лепил для участия в конкурсе фигуру лежавшего льва (символ древней Иудеи).


Коган (Коэн), скульптор-любитель. Хайфа, Израиль. Лев в шкуре израильских монет.

Декоративная отделка "царя зверей" требовала особенной выдумки, и мы решили подарить автору львиной фигуры удачно пригодившийся пуд чеканной мелочи. Автора хайфской скульптуры звали Коган. К сожалению, это всё, что сохранил мой личный архив. Столь распространённую фамилию в Израиле произносят ещё и как Коэн.


Тот же лев. Фрагмент «шкуры» льва.

Надо ли говорить, что на выставке декоративно-прикладного искусства иудейский лев, облачённый в царскую шкуру иерусалимской государственной чеканки, пользовался неизменным успехом. После этого памятного происшествия у меня остались две любительские фотографии.