Очень любопытно, что скажут потомки, увидев на побуревшей от времени картине подпись: А.Шилов.
Настоящий классик? Успешный ремесленник? Придворный художник?
Честно скажу: просто ума не приложу. Я и раньше очень сильно сомневался. А пообщавшись с Александром Максовичем и его картинами, вообще стал напоминать себе Сократа. В том смысле, что я знаю только то, что ничего не знаю. Без палитры не разберешься.

Эстетические взгляды Шилова чрезвычайно радикальны. Он - воинствующий реалист, и этим все сказано. «Те, на которых народ сегодня смотреть не хочет, говорят: народ до нас еще не дорос. И на ван Гога ссылаются: мол, лет через сто нас поймут. А что ван Гог? Он себе уши отрезал. Пусть и они себе чего-нибудь отрежут, чтобы о них заговорили! Настоящего мастера всегда ценят при жизни. А с веками его ценность становится вообще бесценной».

Шилов искренне сочувствует тем, кто заказывает свои портреты разным авангардистам. Говорит: кому это нужно, чтобы из лица человека сделали запятую в треугольнике? А что по этим портретам будут судить следующие поколения, лет через сто! Они же скажут: что за дегенераты или? Какие-то крючочки, закорючки, плевки на холсте. Больше ничего они там не увидят.

«Но у нас за авангардизм и прочие «измы» идет оголтелая агитация в СМИ. Приходит некто со своими заковыками и мазней и говорит: Рафаэль был необходим той эпохе, а я - Рафаэль сегодняшнего дня! И потом эти якобы профессионалы пытаются куснуть меня со страниц ангажированной прессы! Видно, им приятно бросить камушек в художника. Это ведь своего рода сублимация какой-то своей ущербности…»

«Сегодня царит безразличие, но все равно люди с нормальной, устойчивой психикой тянутся к реалистическому искусству, - утверждает Шилов. - А что касается салонности, красивости моих картин, моей реалистической манеры выписывать детали, передавать тончайшие переливы шелка, бархата, нежность и узорчатость кружева в женских туалетах - это всегда было в традициях великих мастеров живописи. А тут - бороду отпустил, длинные волосы отрастил, нахамил, на полотне и говорит: я так вижу, я гений!»

* * *

Настоящее искусство по Шилову кончилось лет двести назад. Спрашиваю его с умным видом: а как же Модильяни, Пикассо? Александр Максович рубит сплеча: а я вообще их за художников не считаю! Как так? А вот так! Они были безграмотные люди, которые не знали даже азбуки изобразительного искусства. Так можно делать, ничему не учась. В одной руке кружка пива, а в другой - кисть, и все это делается за секунду. Это к искусству отношения никакого не имеет!
Меня аж холодный пот прошиб. И пива сильно захотелось.

* * *

Шилов буквально завален всевозможными наградами. Народный художник СССР, академик Российской академии художеств, лауреат премии Ленинского комсомола, действительный член (академик) Российской академии художеств и Академии социальных наук, кавалер двух орденов «За заслуги перед Отечеством» - перечислять можно долго и нудно. В 1992 году одна из планет солнечной системы в честь художника была названа «Шилов».

А вот критики-искусствоведы к художнику-орденоносцу до сих пор относятся, мягко говоря, с прохладцей. Именуют «салонным портретистом», «придворным живописцем», «умелым продюсером, начавшим карьеру с написания портрета Брежнева с лампасами» и «художником конфетных коробок». Шилов на это не реагирует. Он считает, что настоящей картине поясняющий голос искусствоведа или художника вообще категорически противопоказан…

* * *

Родился Шилов в 1943 году в Москве, в Лиховом переулке. О детстве он вспоминает не очень охотно. Жили трудно, практически в полной нищете. Трое детей, отца не было - он ушел в раннем детстве. Воспитывали их мама, работавшая воспитательницей в детском саду, и две бабушки, которые, чтобы помочь семье, устраивались то подсобными рабочими, то на ночные дежурства. Все время приходилось одалживать деньги, те крохотные зарплаты, которые они получали, тут же отдавали, оставались опять без денег и снова долги! Все это страшно нервировало и унижало. Шилов с дрожью вспоминает, как взрослые смачивали хлеб водой, посыпали его солью и запивали эту еду простым кипятком, а детям стремились дать хоть по кусочку сахара.

Как Шилов начал рисовать? Началось все с того, что его семилетний брат записался в художественный кружок Дома пионеров Октябрьского района. Как-то он написал акварелью композицию «Полет на Луну», которая на Всемирном конкурсе детского рисунка в Австрии получила первую премию. И завертелось: «Пионерская зорька», «Огонек», «Пионерская правда» рассказывали о самом маленьком медалисте мира. А семья жила в четырнадцатиметровой комнате, везде раскладушки, бабушка спала под столом - мрак. И вдруг - такой триумф! Но на их материальном положении это никак не сказалось.

И вот Шилову стали говорить: ты же тоже рисуешь, у тебя получается, чем ты хуже брата. И он записался в художественный кружок того же Дома пионеров. Брат со временем бросил занятия, а Саша остался.

В пятнадцать лет юноша пошел работать - ему стало стыдно садиться дома за обеденный стол, он видел, как мать и бабушки буквально считают копейки. Шилов и на швейной фабрике поработал, и на мебельном, и на винном заводе - при этом он учился в вечерней десятилетке рабочей молодежи и работал. Особенно ужасно было на винном заводе - там пили с утра до вечера, все пьяные ходили. Да и на мебельной фабрике не легче приходилось.

В три смены, в любую погоду, в холод и грязь толкал целый день тачку с бревнами, установленную на рельсах. «Работать грузчиком и художником одновременно практически невозможно. Когда целый день катаешь бревна, носишь тяжести, то приходишь после этого в студию, берешь в руки кисть - не чувствуешь ее! Я по часу сидел, опустив руки перед мольбертом. Ужасное такое состояние - и кисть не чувствуешь, и спать не хочешь…»

Его мучила мысль: неужели так всю жизнь придется грузчиком работать? Не может быть!

* * *

В юности Шилову повезло: один художник, богомаз, взял его в церковь и кое-чему научил. Потом Шилов стал реставрировать иконы и параллельно готовился к поступлению в Суриковский институт. Он уже тогда познакомился с большими художниками - Грипаем, Щербаковым, Локтионовым. Они привели юношу к Серову, который тогда был президентом Академии художеств - и Шилов ему очень понравился. Посмотрел его рисунки и говорит: надо в институт поступать. А Шилову тогда жить было не на что, и добрый Серов взял его к себе в мастерскую. Он там сидел, гипсы рисовал, наблюдал. А когда надо было Серову - позировал. Причем тот неизменно вручал ему приличные суммы. Шилов смущался, отказывался, а Серов строго говорил: если не будешь брать гонорар за позирование, я возьму себе другого!

Тем не менее Шилов поступил в институт только с третьего раза. Когда он провалился во второй раз, Щербаков привел юношу к ректору Томскому и говорит: слушай, сколько это безобразие будет продолжаться? Серов тогда уже умер, но перед смертью Томскому наказал: если со мной что-то случится, ты Шилова не оставляй. Пришлось ректору Шилова зачислить.

* * *

В далеком 83 году на выставку Шилова, которая проходила на Кузнецком мосту, пришел скромный член Политбюро Михаил Горбачев. Увидел портреты старушек и сказал: я не могу на них смотреть, у меня щемит сердце. Мы о них не думаем, они брошены в своих деревнях со своими нищенскими пенсиями, а ведь мы на них построили советскую власть… Короче, очень расчувствовался. И на прощание сказал Шилову: продолжай писать их, это очень гуманно!

У Шилова много работ, которыми он гордится. Одна из самых любимых называется «Бомж». Александр Максович отловил бомжа на улице и за очень большие деньги пригласил позировать. Картину написал очень быстро - за восемь дней. Все эти дни бомж жил на чердаке у Шилова. А Шилов ложился в кровать и думал: скорее бы проснуться и снова начать работать. Только бы, думал, бомж не спился, не опоздал на сеанс…

Причем бомж оказался необычный - с высшим образованием. И вскоре выяснилось, что Шилов учился с ним в одной школе, представляете! И учителя были общие. Впрочем, когда картина была закончена, Шилов попросил бомжа немедленно освободить чердак и удалиться восвояси. И даже имени его не запомнил. Зато работа получилась очень трогательная. Такая чистая, душевная, искренняя…

* * *

Уже давно Шилов - чрезвычайно дорогой художник, настолько дорогой, что может позволить себе работать бесплатно. Вот однажды увидел на одном приеме посла Кувейта в Москве и поразился: настоящий Мефистофель, только рожек нет. Шилов буквально им заболел. Подошел и просит: попозируйте мне! А тот - между прочим, мультимиллионер, отвечает: понимаете, у меня денег нет! Шилов говорит: да не нужны мне ваши деньги! Короче, уговорил Мефистофеля, а портрет оставил у себя в коллекции. Потом его московская любовница решила этот портрет купить - но у нее денег не хватило, поскольку Шилов запросил очень уж много.

* * *

С религией у Александра Максовича отношения сложные - хотя он написал множество православных пастырей, монахов и монахинь. «Понимаете, священнослужители любят морочить голову: если хороший человек ушел из жизни, значит, он нужен на небесах, - объясняет Шилов. - Но если Бог всесилен, как он может терпеть, что люди так страдают, что разные религии воюют между собой, идут на страшные террористические акты, в результате которых гибнут невинные люди?! В моей голове это не укладывается!»

* * *

Шилов любит работать в особенном интерьере. Если стул стоит рядом - так чтоб стул был шикарный и глаз радовал. Если диван - обязательно старинный, такой, чтобы душу грел. Ну и что? И Рембрандт, и Рубенс, как терпеливо объяснил мне Александр Максович, тоже всегда окружали себя старинными изысканными вещами.
Еще Шилов любит музыку Чайковского, старые переулки Москвы, антикварные магазины и огромные рынки, а «страной души и сердца» называет Италию. Ему нравятся итальянские дети и старики. На вопрос, является ли вдохновение его обычным рабочим состоянием, он приводит слова Репина: «Вдохновение - это награда за каторжный труд».

* * *

Эпохальным для Шилова стал 1996 год. Тогда Шилов решил подарить государству коллекцию из 355 своих живописных и графических произведений. Государство было очень растрогано, только что слезу не пустило.

Сначала ему предложили разместить картины в нескольких залах Кремля. Шилов подумал и отказался - мол, места мало. Тогда мэр Лужков (помните, был такой выдающийся градоначальник, скоропостижно утративший доверие президента) предоставил благородному художнику старинный особняк начала XIX века на Знаменке, 5, построенном по проекту известного русского архитектора Тюрина - прямо напротив Кремля. Места там побольше - около двух тысяч метров.

Но теперь Шилову и этого мало - за это время он надарил государству еще более трехсот работ. Надо расширяться. А в Московской государственной картинной галерее Александра Шилова всегда полным полно людей. За эти годы в ней побывало больше миллиона человек.

Эксперты, близкие к мэрии, уверяют, что сумма подарочка - около ста миллионов долларов. Ну конечно - если по их оценкам, один только автопортрет мастера (1996, Х., м., 140 х 120) тянет на триста тысяч долларов! Другие эксперты, услышав эти запредельные цифры, разражаются гомерическим хохотом.

Так или иначе, но когда Лужков предложил сделать Шилова почетным гражданином Москвы за меценатство в особо крупных размерах, депутаты вдруг заартачились. Мол, никакой Шилов не меценат, и на Третьякова не тянет. Конечно, искусство требует жертв - но не таких же! Ведь сколько на самом деле стоят его работы, доподлинно не известно. А вот особняк напротив Кремля тянет на запредельную сумму. И прокатили Александра Максовича - причем дважды.

* * *

Шилов очень богат, успешен, красив, водит знакомство со множеством высокопоставленных персон. И при этом не устает жаловаться на судьбу. Мол, тяжело ему живется, трудно - одна работа спасает от депрессии. Цитирует Энгра, который сказал: «Кто не страдает, тот не верит». Художник, не обладающий тонкой, ранимой душой, не сможет написать произведение искусства, которое проникает в сердце зрителя, - говорит Александр Максович. - А я по натуре пессимист. Хотя и романтик». Как это в нем сочетается - решительно неизвестно. Правда, романтический образ был изрядно подпорчен, когда Шилов разводился с женой - громко, некрасиво, со скандалами, взаимными обвинениями и дележом имущества. Впрочем, об этом не будем.

* * *

Помните знаменитый портрет Брынцалова работы Шилова? Миллиардер был настолько доволен, что, встретив Шилова, как бы невзначай уронил перед ним ключи от новенького «БМВ». А художник как бы случайно их поднял…

На вопрос о Брынцалове Шилов отреагировал нервно и даже немного рассердился. «Я с удовольствием пишу такие типажи! В них же все есть - все людские грехи. И почему вы вообще считаете, что должен быть только положительный типаж? Через лицо я чувствую иногда: жуткая натура! Но все равно с удовольствием пишу выразительную внешность. Пусть даже отрицательный характер бьет через каждую черточку! Вы это должны понять как творческий человек. Представьте, что бы вы сказали, если бы вам предложили взять интервью, скажем, у Гитлера?»

Я представил себе эту картину - и в ужасе ретировался.