1 апреля у нас в Центре с большим успехом прошла встреча с поэтом Игорем Иртеньевым. Несмотря на будний день, а вернее вечер, любителей поэзии в нашем городе оказалось немало. Зрители не только слушали с большим удовольствием, но и полностью раскупили все привезенные автором поэтические сборники.

К радости любителей поэзии мы объявляем о следующем поэтическом вечере «Пространства поэзии», который состоится в Русском культурном центре в субботу 23 мая. На этот раз в Хьюстон приедут московский поэт Игорь Баранов и автор из Далласа Виктор Каган.

Андрей Баранов родился в 1962 г. в Виннице. В 1966 г. семья переехала в Ульяновск (Симбирск), где и прошла большая часть его жизни. Стихи начал писать в 1979 году. Печатался в газетах, коллективных сборниках. В 1991 году подборка стихотворений вышла в журнале «Дальний Восток». В 1998 г. увидел свет первый сборник стихов «Странник» (Ульяновск, 1998). С этого момента и до 2005 г. стихи нигде не публиковал.

В 2002 году Андрей переехал в Москву, где и живёт по сей день. Работает в одном из крупнейших издательств учебной литературы. С апреля 2005 он стал выкладывать свои тексты на сайте «Поэзия.ру». За последние четыре года подборки стихов Андрея Баранова были опубликованы в интернет-журналах «Сетевая словесность», «45 параллель», «Топос», «Вечерний гондольер», «Красный серафим», «Новая литература», в журнале «День и ночь», альманахе «Каштановый дом». В 2009 г. вышла в свет вторая книга стихотворений «Крылья деревьев» (Москва-Петербург, 2009). Лауреат фестивалей «Пушкинское кольцо» (Черкассы, 2008), «Четырёхногая ворона» (Петербург, 2008), гран-при фестиваля «Антракт» (Херсон, 2009). В своих стихах Андрей Баранов продолжает традиции классической русской поэзии. Основная отличительная черта его текстов – глубина содержания, скрывающаяся за внешней простотой формы.

«Необыкновенное и поэтическое Андрей Баранов обнаруживает в вещах и событиях вовсе не замечательных, в вещах подчас простых и обыденных. Вся человеческая жизнь, со всеми обычными ее поворотами – любовью, изменой, рождением и смертью, со всеми заблуждениями и прозрениями, самообманами и просветлениями, отражена в этих стихах».

Ангелина Мальцева

«Что подкупает: музыкальность, балладный строй (ну и традиции КСП аукаются, но тексты, разумеется, неизмеримо выше, они пребывают в эмпиреях высокой поэзии, а не у “шестидесятнического” костра). Искренность. А главное - для меня - это: НЕОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ. Поэзия должна быть “необязательная”, то есть - спонтанная, незаданная, как бы из воздуха возникающая… ну: “прости, Господи, чуточку глуповата”, - вот я о том же… У Андрея - изумительная лёгкость походки».

Тина Арсеньева

«Что же остается после прочтения стихов Андрея Баранова? Думаю, запечатленное чувство жизни, какое-то пойманное на лету легкое дыхание. Бег ребенка в парке за мыльным пузырём. Это дыхание жизни всюду. Не важно где там шевелится мысль, в затуманенных одеколоном головах бомжей на свалке или в глазах деда в избушке на заброшенном полустанке.
Конечно, сердце поэта – своего рода чувствилище всего мира. Реальный мир – не мир поэтический, над ним поэт не властен. В нем свои процессы расцвета и увядания. И по словам, которые приходят на сердце, можно догадаться, что это пророчество, это откровение о мире не очень-то доброе и безоблачное».

Дмитрий Савельев

Виктор Каган (1943). Известный психиатр и психолог, доктор медицинских наук, практикующий более сорока лет, автор многих книг по психиатрии, психотерапии, психологии. С 1999-го года живёт и работает в Далласе как клинический психолог и психотерапевт.

Член Союза писателей Санкт-Петербурга, первые публикации которого появились в 1960-х г.г. Автор трёх поэтических книг: «Долгий миг» (Ст.-Петербург, 1993), «Молитвы безбожника» (Рязань, 1-е изд. - 2006, 2-е изд. - 2007) и «Превращение слова» (Москва, 2009). Стихи публиковались в сборниках «В пятницу после семи» (Ленинград, 1969), «Асклепий и музы» (Ст.-Петербург, 2000, 2005), «Общая тетрадь: из современной русской поэзии Северной Америки» (Москва, 2007), «Awaking to Sunshine» (США, 2000), «Time after Time» (CША, 2000), в журналах и альманахах («Новый Журнал», «Нева», «Сетевая словесность», «45 параллель», «Побережье», «Port-Folio», «Заметки по еврейской истории», «Еврейская старина», «Bibliophilos» и др.). Дипломант Международного литературного Волошинского конкурса (2005, 2008). Его проза, психологическая эссеистика, публицистика неоднократно публиковалась в разных российских и зарубежных бумажных и интернет-изданиях.

Виктору утром хочется на работу, а вечером – домой и потому он с полным основанием считает себя счастливым человеком. Профессия и поэзия В. Кагана – опровергающие законы физики сообщающиеся сосуды: чем больше в одном, тем больше в другом.

«Главное в его творчестве - дар сочувствия к человеку и строгость к себе. Этот дар присущ ему и как поэту со своим, подлинным голосом, и как замечательному психотерапевту“.

Галина Гампер

«Виктор Каган любит писать об одиночестве. Не «одинокости», но одиночестве метафизическом, одиночестве перед миром, которое, будучи осознанным, становится входом в этот мир».

Евгений Витковский

« …перед нами поэт искренний, глубоко и тонко чувствующий, по-настоящему мудрый. Его тема – охват пережитого в преддверии смерти, примирение с нею в отсветах добра, сострадания и неизбежной вины перед любимыми людьми. В разработке этой темы он достигает подлинных высот и, возможно, не имеет себе равных … после чтения в ушах долго стоит музыка».

Анатолий Доброви

«Ни в одном из стихотворений не чувствуется “запаха свечи”, не видно усилий, прилагаемых автором при написании. Стихи Виктора Кагана грустные. Для меня они как начало бетховенской «Лунной сонаты». Но их нельзя назвать пессимистическими, потому что сквозь грусть, как солнце сквозь тучи, проступают оптимистические ноты».

Ион Деген

«Единицам удаётся быть столь естественно самобытным и при том оставаться в пределах плодотворной традиции - так, как это удалось Виктору Кагану. Но в случае с ним кажется, что даже не единицам, но ему единственному: настолько точно найдена им его собственная, неповторимая интонация в слове».

Александр Избицер

Причал
Меркло небо голубое,
ветер западный крепчал.
Море молотом прибоя
колотило о причал.
Мы прощались на причале
у судьбы на волоске.
Чайки шалые кричали
на забытом языке.
Ты стояла и курила,
опершись на парапет,
о нездешнем говорила
и о том, что смерти нет.
Вот, от пристани отчалив,
пароход издал гудок
и оставил за плечами
припортовый городок.
Мне до Гавани Страданья
контролёр продал билет.
До свиданья! До свиданья!

Мы ведь знаем - смерти нет…

Анрей Баранов

Прощание Гектора с Андромахой
Держи покрепче его, Андромаха, не отпускай!
Не отпускай его, Андромаха, - он не вернётся!
Полки ахейские заполонили наш чудный край,
от стрел ахейских померкло небо, погасло солнце.

Не отпускай его, Андромаха, - он не придёт.
И как бы ни был твой муж прекрасен в разгаре боя,
но смерть коварна - она дорогу к нему найдёт,
для смерти нет наслажденья выше, чем жизнь героя.

Приам заплачет, и будет праздновать Менелай,
и будут дети идти по миру без ласки отчей…
Не отпускай его, Андромаха, не отпускай -
ведь он и сам в мясорубку эту не очень хочет.

Ему бы жить на краю обрыва и по ночам
писать по воску изящным стилем стихи и оды.
Но он воитель, все знают силу его меча,
герой не может быть равнодушен к беде народа.

И он выходит. Восторг сраженья в его глазах.
И на стенах в ожидании чуда застыла Троя.
А дома - юная Андромаха, она в слезах,
и рядом дети, не помню точно, возможно, трое.
Анрей Баранов

***
Детвора играет в прятки.
Преет каша на плите.
Жизнь окучивает грядки,
поклоняясь красоте.

Соль блестит на ломте хлеба.
Хрусткий запах огурца.
Птицы склёвывают с неба
комариные тельца.

Сладкий запах туберозы.
Дятел – клювом по сосне.
Дремлет смерть в тени берёзы,
Улыбается во сне.
Виктор Каган

1945
Басистый и прожорливый малёк,
от голода скулящий, как дворняжка.
Мне бабка отдавала свой паёк –
сырую и колючую черняшку.
Дрожащий свет по стенам оползал
и освещал нехитрую пирушку.
Я мякиш из горбушки выгрызал,
а корочку на утро – под подушку.
И до сих пор, что мне ни говори,
я выбросить черняшку не умею.
Сушу, как бабка, с солью сухари
бог весть зачем. Но так оно вернее.
Виктор Каган

***
Отчизна, родина, отечество –
слова затёрты и залапаны.
Но сердце в тесной клетке мечется,
сбивая, словно крылья, клапаны,

когда ступаешь снова вроде на
качание доски над пропастью
и ощущаешь – это родина,
в душе мешая нежность с робостью.

Шарф голубой. Колючка ржавая.
Блажной кураж хмельных опричников.
Она измызгана державою,
но ясен взгляд из-под наличников.

Тому – ей слать свои проклятия.
Тому – служить любви старание.
Но у обоих не отнять её,
как вдох и выдох у дыхания.
Виктор Каган