Дорогие читатели!

Как-то в нашем форуме меня спросили, издавались ли мои книги. Несколько лет назад был выпущен мой первый роман «Городок в Техасе». Издан он был настолько неудачно, что я предпочитала о нём умалчивать. В этом году роман я переделала. Предлагаю Вам новый, проиллюстрированный мной вариант.

«Если я – это то, что я имею, и если я теряю

то, что я имею, то кто же тогда я есть?»

Эрих Фромм «Иметь или быть?»

В центре неба висело солнце – слепящее, назойливое. Белёсые песчаные холмы волнами неслись к горизонту. По пустынному шоссе тащился грузовик с клеткой, в которой помахивала хвостом разомлевшая от жары бурая лошадь. Глядя с сочувствием на её приунывший вид, я подумала о том, как несправедливо судьба забросила нас обеих в этот невыносимый климат. Мы поравнялись с водителем – морщинистым, загоревшим до черноты фермером. Он благодушно нам улыбнулся и поднял в знак приветствия руку.

– До чего ж здесь приветливый народ, – с воодушевлением сказал Ричард, стараясь меня задобрить. Он включил дворники, очищая переднее стекло от распластанных по нему насекомых, и радостно повторил всё то, о чём говорил весь месяц. Как удачно подвернулась новая работа. Какой на редкость приятный его начальник. И как повезло найти прекрасный во всех отношениях дом. Я подчёркнуто не отвечала, наказывая его молчанием за вынужденный переезд.

– Тебе там понравится, – заверил он. – Довольно приятный городок.

– Как мне может понравиться эта дыра? – буркнула я.

– Что я мог поделать? Разве отказываются от такой возможности?

Рассерженная оттого что он был прав, я уставилась в окно, глядя, как тает в небе одинокое облако, так и не успев покрыть нас спасительной тенью. Ричард слегка потянулся, устав от долгого вождения, подавил нараставший зевок, и я вызвалась его сменить.

– Не беспокойся. Лучше отдыхай, столько ещё дел впереди.

Капли пота бисером стекали по его шее, норовя проскочить за ворот майки. Я представила, как они устремляются дальше по его груди, огибая округлые мышцы, медленно спускаются вниз. Представила, как он снимает майку… Бесполезные фантазии. «Времени нет», – оборвал бы он. – «Вот приедем, распакуемся, тогда другое дело».

– Хочешь чего-нибудь холодненького? Вон там автоматы, – предложил он.

Впереди выросла горстка деревьев, неровно посаженных вокруг площадки с деревянными столами.

– Hi! – поприветствовал Ричард сидевшую за одним из столов пару.

– Ну и печёт же сегодня, – сказали те, кивнув в ответ. – Дождичка бы нам.

– Это уж точно, – подхватил Ричард, победоносно глядя на меня. Дескать, я же говорил, какой в этих краях приветливый народ.

Ветер опрокидывал их пластмассовые стаканы, разбрасывал по жжёной траве салфетки. И бегали по лужайке их дети: двое коротконогих, кофейного цвета мальчиков с пятнами майонеза на подбородках.

– Хватит, поехали! – прикрикнула их мама. Она с усилием оторвала своё грузное тело от скамейки и начала складывать остатки еды в корзину. Её муж, покуривая, встал и не спеша двинулся на подмогу Ричарду, тщетно пытавшемуся выудить из автомата банку с напитком. Проходя мимо, он пробуравил меня зрачками через тёмные очки.

Спасаясь от солнца, я села под дерево, покрывшее меня пятнистой тенью. Земля была исполосована зигзагами трещин. Раскалённый воздух обжигал, как утюг. «Окунуться бы сейчас», – с наслаждением подумала я. Подошёл Ричард, протянул ледяной напиток.

– Скоро приедем, поплаваешь в бассейне, – прочёл он мои мысли. Мазнул поцелуем по щеке и сказал: – А завтра пройдёшься по магазинам, накупишь себе кучу одежды.

«Как же тебе повезло иметь такого мужа!» – прошелестел в памяти голос Стефани. И я мысленно перенеслась назад в Сан-Франциско. Увидела, как Стефани запирает в шесть часов свой магазин, перебегает на другую сторону улицы, входит в кафе. Как кокетливо улыбается знакомому официанту и, позвякивая браслетами, змеевидно обвивавшими её запястья, заказывает вино и салат. Стало грустно.

- Что же мне делать? Может, отказаться ехать? – спросила я её за две недели до отъезда.

- Да ты что! – воскликнула она. – Хочешь его потерять? Это же не его вина, что приходится переезжать.

- Да, но он должен был заранее предупредить, а не ставить перед фактом – мол, собирай чемоданы.

- Ну и что? Это мелочь. Главное, что он о тебе заботится.

- Скорее подавляет заботой, принимает за меня все решения.

- Неужто так плохо жить за чьей-то спиной? Я бы была только рада. Устаёшь, когда приходится всё делать самой, – и добавила, что, возможно, не зря жизнь переносит меня на новое место.

- Никогда не знаешь, что ждёт впереди, – уверенно подытожила она.

- Что меня может ждать в этом захолустье? Хочешь взглянуть? – предложила я посмотреть видеокассету, которую вручил мне Ричард. По экрану побежали безликие школы, спортивные залы, новая больница с жизнерадостно гуляющими по коридорам пациентами и здание, где находился будущий кабинет Ричарда.

- Не такое уж и захолустье. Бывает и хуже, – успокоила Стефани и пошутила: – Считай, что ты, как декабристка, едешь в Техасскую Сибирь за мужем.

- Я бы поехала, если бы у нас были нормальные отношения. У нас не брак, а постное существование под одной крышей.

- Многие так живут. Вы уже десять лет вместе. Со временем что-то меняется, но это не значит, что люди перестают любить друг друга.

- Далеко не всякий брак оборачивается такой тоской.

- Ты избалована, – со свойственной ей прямотой заявила она. – Ричард заботливый, красивый, здорово зарабатывает. Что ещё тебе нужно?

- Не знаю, – вздохнула я.

Засвистел вскипевший чайник, и Стефани поспешила на кухню, на ходу повторяя неизвестно кому: «Иду, иду». Притащила заваренный чай. Позвякивая браслетами, блюдцами и чашками, расставила всё на столе. Уселась и начала опять меня увещевать. Слушая её, я смотрела, как за окном туман пудрит верхушки небоскрёбов. Как мчатся автобусы, ныряя вниз к подножию холмов. Как горят огнями рестораны, заманивая прохожих. Было обидно, что скоро придётся со всем этим распрощаться.

– Поедем? – вернул вопросом Ричард в Техас, где ждал меня застрявший в пустыне городок.

Солнце, перекрашиваясь из лимонного в рыжее, медленно покатилось вниз. Я с надеждой следила за его передвижением, напрасно ожидая прохлады. Исчезла пара с детьми, оставив напоминанием о себе повисшие на кустах салфетки. Одна из них зацепилась за дворники нашего автомобиля.

Я поплелась к машине, переднее стекло которой поймало кусок огненного неба с порхавшей в нём птицей и моё постное лицо.

– Скоро будем на месте, – обрадовал Ричард.

В город въехали под вечер и потащились по узкой дороге следом за набитым старой мебелью фургоном. Я огляделась. Одинаковые коробки зданий. Опустевшие улицы. Безлюдные бензоколонки с техасским флагом на столбах.

– А где же народ? – спросила я. – Здесь что, было какое-то стихийное бедствие и все вымерли?

– Типичный южный городок, – рассмеялся Ричард.

Мы въехали в переулок и остановились перед двухэтажным домом, в чьих широких окнах казалось замерли отражения сгоравших от любопытства соседей, живших напротив. Ровно подстриженные кусты украшали бегущую ко входу дорожку, по которой мы двинулись под хор приветствовавших нас цикад.

– Ну как, нравится? – спросил Ричард, распахнув дверь.

– Добро пожаловать! – раздался женский голос. Перед нами стояла дама с одуванчиком взбитых волос на голове.

– Я – Бекки Джонсон. Ваш агент, – отрекомендовалась она, обнажая улыбкой верхние дёсны. Протянула мне руку, и чёрные горошины, разрисовавшие её блузку, перекатились с рукава, вливаясь камешками в её агатовый браслет.

– Мы все здесь просто умираем, так хотим с вами познакомиться, – восторженно заявила она, глядя на меня с преданностью выполнившего свой долг продавца.

Она повела меня по чистым, пахнущим свежей краской комнатам, уже известным мне по фотографиям, которые Ричард показывал в надежде вызвать у меня интерес. «Тебе тоже надо съездить», – уговаривал он меня принять участие в покупке дома. Цепляясь за каждый оставшийся день в Сан-Франциско, я дала ему возможность заниматься всем самому – то, что он предпочитал. Зная его дотошность и вкус, я не сомневалась, что он сделает правильный выбор.

– Вы довольны? Дом это потряса-а-ающий, ну просто потряса-а-ающий, – пропела Бекки. Она перечислила все местные достопримечательности, повторяя слово в слово всё, что говорилось на видеокассете. Взяла с меня обещание позвонить при первой же необходимости и, пропитав помещение запахом приторных духов, испарилась.

Рабочие неторопливо вносили мебель в дом. Сетуя на жару, они ежеминутно вытирали потные лица носовыми платками. Я принесла им воды со льдом, и они благодарно забормотали: «Спасибо, мэм». Ричард с азартом им помогал. С лёгкостью расставлял тяжёлые ящики по комнатам, развлекая их шутками. Они хрипло посмеивались, подзадоривая его этим ещё больше, и я покинула их, зная все его анекдоты наизусть.

Упавшее за деревья солнце просочилось через сетчатую дверь веранды, закапало медью пол и зажгло последним лучом маргаритки на заднем дворе. Над забором подпрыгивала соломенная шляпа соседки, подстригавшей ветви мирта. Я обогнула ограду и подошла к калитке, чтобы поздороваться. Заметив меня, истерично залаяла её собака.

– Не бойтесь, она не кусается, – сказала соседка, растягивая, как и Бекки, гласные на южный манер. Вокруг её блёклых глаз развернулись веером морщины, на одежде повисли снежинки мирта.

– Вы, должно быть, Алекс? Меня зовут Мэри, – представилась она. – Очень, очень приятно с вами познакомиться. Мы все так беспокоились, кто сюда въедет. Никогда не знаешь, с кем придётся иметь дело. Я слышала, ваш муж геолог.

Ветер сдул лёгким дыханием с неё белый пух, осыпав им мои сандалии, и притихшая было собака тявкнула на пролетевшую мимо цикаду.

– Он, наверное, работает в нефтяной компании? – спросила она.

– Да, – кивнула я.

– Я так и думала. У нас почти весь город там работает, – радостно сообщила она, довольная своей смекалкой. – Вот увидите, вам здесь понравится. Это место просто создано для семей. Мы перебрались сюда тридцать лет назад из Сан-Антонио и, не поверите, с тех пор ни разу никуда не уезжали. Совершенно не хочется! Ну соверше-е-енно. – Растянула она до бесконечности предпоследний слог. И раздался, спасая меня, телефонный звонок.

– Идите, идите, – оборвала она мои извинения. – Ещё увидимся. Если вам что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, заходите.

Я покрутилась по заставленной ящиками комнате, разыскивая телефон. Рабочие, проталкивая в спальню застрявшую в проходе кровать, перегородили мне путь. Один из них бросился на помощь и притащил трубку.

– Держите, мэм, – улыбнулся он, откровенно меня разглядывая.

– Привет! – прозвенел голос Стефани. – Как там? Не очень ужасно?

В телефон ворвались знакомые звуки: визг детей, бегавших по её магазину среди игрушек, окрики родителей, любимый до боли шум улицы.

– Конечно, ужасно, – прониклась я к себе жалостью. – Не приедешь ко мне?

– Приеду, но только чуть позже, – не совсем убедительно пообещала она. – Сейчас магазин не на кого оставить.

Поздно вечером пылинки мирта застелили бассейн. Раскричались цикады, подражая шуму падающего водопада. Сизое небо засыпало звёздами – нереально чёткими, крупными. Одна из них сорвалась и покатилась вниз, постепенно перевоплощаясь в самолёт. Ричард по-прежнему бодро распаковывал ящики. Вытащил из одного статуэтку ангела, распахнувшего крылья над парой влюблённых – подарок его мамы, вручённый нам с напутствием счастливо жить до самой старости. Не желая её обидеть, мы водрузили ангела на книжный шкаф в нашей квартире в Сан-Франциско, откуда он укоризненно поглядывал в день свадьбы на разбушевавшихся друзей, родственников и каких-то случайных людей, прихваченных по пути знакомыми. «Теперь можно, наконец, засунуть в кладовку», – подумала я.

Глядя на ангела, вспомнила нашу свадьбу. Ричард возбуждённо носился в тот день среди гостей. Ослеплял улыбкой, покорял женщин комплиментами и бегал на кухню, где украдкой пил брэнди.

- Ты же знаешь, как они относятся к спиртному. Они же верующие, зачем их нервировать, – оправдывался он, робко поглядывая на своих родителей, в ужасе взиравших на толпу гостей.

- Вряд ли они считают, что в бутылках с шампанским вода», – сердилась я.

- Ты права, но для них важно, чтобы я не пил.

- Это же наша свадьба! Все пьют!

- Да, конечно, но им не нравится, когда пьют именно их дети. Не хочется портить им сегодня настроение.

Он был совершенно пьян под утро. Не раздевшись, упал на кровать и заснул. Я стащила с себя платье, заляпанное вишнёвыми пятнами вина, свалила в помойный мешок бумажную посуду с остатками еды. И, выпроводив за дверь заснувшую на диване незнакомую мне парочку, легла рядом с Ричардом. Он посапывал, напоминая выражением лица капризного мальчика, каким я знала его по фотографиям детства. Я провела кончиками пальцев по его груди. Поглаживая каждый мускул, спустилась вниз. Он пробормотал что-то неразборчивое и, завернувшись в одеяло, перевернулся на бок.