“ Живая власть для черни ненавистна

Они любить умеют только мертвых”.

А. Пушкин “Борис Годунов”

22 октября Хьюстонская Grand Opera начинает свой 51-й сезон музыкальной драмой Модеста Мусоргского “Борис Годунов”. Пожалуй, ни одному иному российскому музыкальному спектаклю не уделялось столько внимания в мировой, и тем более в русской прессе, с момента его премьеры на сцене Императорского Мариинского театра в Санкт-Петербурге 8 февраля 1874 года. Дело в том, что у этого произведения (я избегаю слова «опера», хотя бы потому, что автор назвал ее “народной музыкальной драмой”) имеется минимум с полдюжины различных версий, каждая из которых вызывала и вызывает до сих пор восторги одних слушателей и специалистов и возмущенные протесты других.

Первая версия была написана Мусоргским в 1870 году (либретто всего спектакля тоже написано Мусоргским) и, отвергнутая Мариинским театром, сильно отличалась от ставшей канонической второй версии, сделанной им же в 1872 году. Именно первая версия с успехом была показана на премьере в Мариинском театре в 1874 году. Вторая - содержала блестящие музыкальные и вокальные «польские» сцены с традиционными для оперы любовными дуэтами и бальными танцами, а также с очень важной сценой Марины Мнишек с кардиналом Рангони, из которой следует, что успех Димитрия был результатом не только народной ненависти к Борису, но и того, что “король, паны и папа за него”.

Последующие версии, сделанные Римским–Корсаковым, Ламмом и Шостаковичем, еще и измененные некоторыми знаменитыми дирижерами и режиссерами, внесли столь серьезную путаницу и столь яростные споры, что сам Соломон в этом не разобрался бы. Версии Римского–Корсакова, Ламма и Шостаковича касались, в основном, оркестровки и сохраняли драматургию и мелодику второй версии Мусоргского. С нею мы и знакомы по советским постановкам.

Читатель знает, что основным сюжетом «Бориса» послужила одноименная драма Пушкина. Поэт опирался в своей работе на «Историю государства Российского», написанную историком Карамзиным. Одна из идей драмы - показ того, как муки совести буквально убивают даже такого сильного и готового на преступление ради власти человека, как Борис. Но, не одно это убивает Бориса! Страх перед Самозванцем, который движется на Москву с сильной армией, страх потерять власть, жизнь и семью, не менее чем совесть убивают царя. На все эти обстоятельства грозной тенью наплывает народный гнев и ненависть. Они-то и есть первопричина всего. Мы, по привычке идеологически мыслящие люди, воспринимаем название “Народная драма”, как нечто, показывающее народ с героической стороны. Не то в “Борисе “ и у Пушкина, и у Мусоргского! Там народ отнюдь не герой, а раб!

Хьюстонская опера приняла к постановке первую версию Мусоргского в четырех действиях. В первом действии народ под плетьми приставов вопит, так что по выражению летописца “у людей расседались утробы”, не зная даже поначалу “чего орем”. Потом выясняется, что ”царя на Руси хотим поставить”, и все умоляют Бориса принять царский венец. Далее идет венчание на царство. Второе действие в келье Чудова монастыря, где появляется Самозванец, и затем сцена в корчме на литовской границе. В третьем действии идет сцена в царском тереме в Кремле, где Шуйский рассказывает о Самозванце. В четвертом - сцена у храма Василия Блаженного с Юродивым, потом заседание Боярской думы и смерть Бориса.

Мусоргский закончил первый вариант своей музыкальной драмы сценой смерти Бориса. А второй вариант - знаменитой сценой “Под Кромами”. Страшная музыка ее и текст “расходилась, разгулялась сила удаль молодецкая” показывают сцену русского бунта “бессмысленного и беспощадного” по выражению Пушкина. Жаль, конечно, что выпущены и польские сцены, и очень важная сцена “Под Кромами”. Но, как рассказала мне режиссер спектакля, наша соотечественница Юлия Певзнер, театр решил показать первую версию, считая ее более интересной. То же сказал и дирижер Туган Сохиев, также наш компатриот. Что тут возразишь? Мы все разные, и разное нам кажется интересным. Первая версия ведь не только написана и оркестрована Мусоргским, но и не подверглась никаким редакциям, которые достаточно исказили оркестровку автора ради мнимого благозвучия. Так что, хоть и привыкли мы ко второму варианту, но интересно увидеть первое подлинное творение гения!

Уже на репетициях, которые сейчас в самом разгаре, заметно прекрасное исполнение роли юродивого Джонатаном Кольбертом. Американец, понимающий, что он исполняет, обладающий очень красивым голосом, поющий на хорошем русском языке с совершенно отрешенной интонацией блаженного. Эта роль символически очень важна, и я уверен, будет с блеском исполнена. В спектакле занят знаменитый Самуэль Реми – Борис Годунов, американский бас, известный всему миру. Он пел эту роль много лет с большим успехом . Об остальных исполнителях говорить еще рано, т.к. до премьеры еще много дней, и я не всех слышал. Хор, руководимый хормейстером Ричардом Бадо, превосходен уже сейчас. Хор в “ Борисе”, как в греческой трагедии, является важным действующим лицом.

Следует отметить, что режиссер спектакля ставит его по прежней разработке своего предшественника Стейна Винге. Так решил театр, ибо декорации и костюмы готовы и хранятся с тех пор, что, конечно, намного дешевле. Следовательно, претензии к сценическому оформлению, т.е. костюмам и декорациям (у меня они были и к прежней постановке Винга), следует отнести к нему. Постановщик Юлия Певзнер окончила школу-десятилетку при Ленинградской консерватории по классам фортепьяно и теоретико-композиторскому. Университет по специальности «французская литература и лингвистика» она окончила уже в Израиле. Несколько лет работала ассистентом у знаменитой Франчески Замбелло, которую и считает своей учительницей. С 1998 года она работает самостоятельно. В 2003 году ставила “Золото Рейна” и “Валкирии” в Большом театре и в опере Бадена, “Пиковую даму” в Далласе и нескольких русских опер в Израиле – все это свидетельствуют о том, что Юлия - режиссер опытный и образованный. На репетициях она действует уверенно и профессионально.

Молодой маэстро - Туган Сохиев родом из Владикавказа окончил Ленинградскую консерваторию как дирижер. Своими учителями считает знаменитых преподавателей Брискина и Мусина. После консерватории стажировался в Мариинском театре у Гергиева и в Ленинградской филармонии у Темирканова. Рекомендации более чем солидные. Все эти люди занимались только с талантливыми учениками. С 1999 года он работает самостоятельно.

В беседе со мною маэстро Сохиев сказал, что, к сожалению, положение дирижера в оперном театре существенно изменилось со времен Тосканини и Самосуда. Авторское право поставило режиссера над дирижером, а отнюдь не все режиссеры имеют музыкальное образование, какое имел, например, Покровский. Бывает, что режиссер не понимает музыкальных характеристик персонажей оперы и вступает в противоречие с автором оперы. Тут требуется большое искусство и такт, чтобы изменить мнение режиссера, и не всегда это удается. Маэстро сказал, что он не одобряет современных «новаций» на оперной сцене, когда действие оперы идет в противоречии с логикой, здравым смыслом и замыслом композитора. Все сказанное не относится к его работе над “Борисом Годуновым” в Хьюстоне. На мой вопрос, почему юродивый пребывает в царских палатах, чего нет ни у Пушкина, ни у Мусоргского, и исторически невероятно, и дирижер, и режиссер ответили, что юродивый - это символ души русского народа-страдальца. Присутствие его во дворце в виде символической Борисовой совести делает спектакль более понятным нерусской аудитории.

Следует отметить участие в постановке еще одной нашей соотечественницы-преподавателя пения и концертмейстера Московской консерватории Анны Маргулис, заслуженной артистки России. Под ее руководством певцы-американцы поют не только без традиционных “тебъя, менья или льюблью”, но и правильно интонируют незнакомые им слова и фразы. Я видел, как она работает с певцами. Верх мастерства, профессионализма и прекрасный английский делают Анну ценнейшим помощником режиссера и дирижера спектакля.

Постановка русской оперы в Хьюстоне для нас, любителей этого жанра, всегда событие. Сколько бы мы тут ни жили, как бы мы счастливы тут не были, а звуки музыки, на которой мы воспитаны с детства, арии, поющиеся на родном языке, волнуют особенно. Мне, по крайней мере, было интересно на многих репетициях, и я с удовольствием пойду на премьеру.